Глава 32 предполагает два возможных варианта, подпадающих под эту категорию

1. Отказ одаряемого принять дар. Ст. 573 регламентирует данный феномен.

1. Одаряемый вправе в любое время до передачи ему дара от него отказаться. В этом случае договор дарения считается расторгнутым – законодатель не ограничивает одаряемого в возможности подобного отказа: такой отказ не обусловлен какими-либо обстоятельствами и может быть абсолютно произвольным.

2. При этом законодатель устанавливает специальные правила относительно формы такого отказа – форма должна быть аналогичной форме договора. Более того, если договор подлежал государственной регистрации, то отказ также нуждается в государственной регистрации. Это одно из немногих правил, в которых форма одностороннего отказа от договора получает какое-то законодательное регулирование. Использовать расширительное толкование и распространять эти правила на все случаи одностороннего отказа по всем договорным конструкциям невозможно. Это установление, касающееся частного конкретного случая, а исключения не могут толковаться расширительно.

В связи с этой формой и, в отдельных случаях, необходимостью государственной регистрации отказа одаряемого возникает вопрос – а если форма не соблюдена, т. е. одаряемый отказался в устной форме, каковы последствия этого? по всей видимости это не является отказом и не влечет соответствующих последствий (правила о невозможности ссылаться на свидетельские показания просто неприменимы).

3. Еще одна особенность отказа одаряемого состоит в том, что если договор дарения был заключен в письменной форме, даритель вправе требовать от одаряемого возмещения реального ущерба, причиненного отказом принять дар. – здесь законодатель отступает от принципа полного возмещения убытков, фокусируясь только на реальном ущербе (видимо по той причине, что данный договор безвозмезден и со стороны одаряемого никаких предоставлений не совершается). При этом нужно понимать, что это возмещение убытков не является формой ответственности, это просто забота законодателя об экономическом интересе дарителя.

2. Отказ дарителя от исполнения дарственного обещания. Он регламентируется ст. 577. По всем трем обозначенным специфическим моментам здесь мы имеем регулирование, противоположное тому, что содержалось в ст. 573.

1. Даритель вправе отказаться от исполнения договора, содержащего обещание передать в будущем одаряемому вещь или право либо освободить одаряемого от имущественной обязанности, если после заключения договора имущественное или семейное положение либо состояние здоровья дарителя изменилось настолько, что исполнение договора в новых условиях приведет к существенному снижению уровня его жизни.

2. Даритель вправе отказаться от исполнения договора, содержащего обещание передать в будущем одаряемому вещь или право либо освободить одаряемого от имущественной обязанности, по основаниям, дающим ему право отменить дарение (пункт 1 статьи 578).

3. Отказ дарителя от исполнения договора дарения по основаниям, предусмотренным пунктами 1 и 2 настоящей статьи, не дает одаряемому права требовать возмещения убытков.

Отказ одаряемого мог произойти в любом случае. Отказ дарителя допускается только в случаях, прямо установленных законом. И таких случаев ст. 577 называет два:

1. Существенное изменение семейного, имущественного положения или состояния здоровья. В данном случае речь идет о частном варианте общего правила доктрины неизменности обстоятельств, а, следовательно, для того, чтобы такой отказ был правомерным, это изменение должно быть существенным²⁵и внезапным в том смысле, что оно должно возникнуть после заключения договора. Речь идет о реакции на кардинально изменившиеся обстоятельства, изменившиеся по сравнению с теми, при которых заключался договор.

2. Одаряемый совершил покушение на жизнь дарителя, членов его семьи или близких родственников либо умышленно причинил дарителю телесные повреждения.

Отказ дарителя допускается только в двух этих случаях.

Если в ст. 573 устанавливаются правила, касающиеся формы отказа одаряемого, то в ст. 577 никаких правил о форме отказа дарителя мы не найдем. Вопрос – в какой форме должен совершаться отказ дарителя? Мы не можем использовать по аналогии ст. 573, мы не можем использовать ст. 452, которая говорит о зависимости формы соглашения об изменении или расторжении от формы самого договора (потому что перед нами односторонний отказ, а не соглашение), да мы и не нуждаемся в этом, потому что у нас есть общее правило – Сделка, для которой не предусмотрена специальная форма, может быть совершена устно.

В этом вопросе обнаруживается явная бессистемность в регулировании. Дарение недвижимого имущества. заключен договор дарения недвижимости, а заключение такого договора предполагает в т. ч. государственную регистрацию. Договор зарегистрирован. Обязанность пока еще не исполнена. Только стороны собираются подать заявление на государственную регистрацию перехода права как вечером («бац!») жена дарителя разрожается 6 отпрысками - существенно и внезапно изменяется семейное положение дарителя. Даритель отказывается от договора. Предположим, что одаряемый даже согласился, что даритель может отказаться. А дальше что? – ведь государственная регистрация договора осталась. А как ее убрать? Никак. С точки зрения практической деятельности ФРС, они никогда не зарегистрируют новый договор, пока не погашена запись об уже существующем договоре. Следовательно, у дарителя, который по прежнему остается собственником и который использовал свою законную возможность выхода из договора дарения, возникает препятствие в реализации своего права собственности. это хорошо, если одаряемый попадется добрый, и они вместе подадут заявление об аннулировании состоявшейся государственной регистрации договора. В подавляющем же большинстве случаев одаряемый говорит: мне это не нужно, ты имеешь в этом интерес, вот иди и занимайся. Получается, что отказ состоялся, никакого дарения нет, но с точки зрения оборота регистрационная запись висит и погасить ее можно только обратившись в суд с обжалованием действий регистрирующего органа. А последний дарителю 100% откажет, потому что а) регистрирующий орган с устными заявлениями не работает (хотя с точки зрения ГК устная форма является допустимой). б) Даже если он принесет в письменной форме, в т. ч. с подтверждением того, что одаряемому это волеизъявление доставлено, то и здесь регистрирующий орган скажет, что у нас нет такого основания для аннулирования соответствующей записи как односторонний отказ. И единственный выход, получается – обжаловать действия регистрирующего органа в суде.

Если применительно к отказу одаряемого мы говорили, что последствием такого отказа является обязанность возместить дарителю реальный ущерб, то отказ дарителя никаких негативных последствий для дарителя не влечет – это объясняется тем, что основания для такого отказа обозначены в законе исчерпывающим образом и эти причины, обозначенные в законе в качестве оснований для отказа, всегда являются уважительными.

Отмена дарения.

Отмена дарения ничего общего с отказом от договора не имеет. Это абсолютно отдельный и абсолютно своеобразный феномен.

Отказ от договора дарения возможен только применительно к консенсуальному неисполненному договору. Отмена дарения же возможна только применительно к реальному или консенсуальному исполненному договору.

Отмена дарения, которая в рамках действующего законодательства регламентируется ст. 578– это институт, не знающий аналогов в действующем законодательстве, по природе своей алогичный и фиктивный от начала и до конца. Почему? Человек, конечно, тварь божья и в этом качестве способен на многое – в руках человека его судьба и он может ее изменить. Но констатируя это мы понимаем, что речь идет о возможности человека изменить будущее. Но над прошлым, как бы этого не хотелось, человек не властен. Институт отмены дарения алогичен и фиктивен по той причине, что он позволяет дезавуировать прошлое.

Между А и Б заключен договор дарения, возникла соответствующая обязанность дарителя передать дар и эта обязанность исполнена  права и обязанности из этого договора уже прекращены исполнением и все правовые последствия дарения наступили. Однако законодатель дозволяет дарителю отменить дарение, т. е. тем самым как бы вернувшись в прошлое аннулировать соглашение о donandi causa. Очевидно, что в основе этого обстоятельства явная фикция – как будто бы возвращаясь назад лицо нейтрализует эффект того юр.факта, который уже существовал.

Почему в гражданском праве возникла такая аномалия? Основой для появления института отмены дарения послужила необходимость адекватной реакции на злостную неблагодарность со стороны одаряемого. Дело в том, что договор дарения опосредует имущественное отношение между сторонами, но в его основании лежит какое-то внутреннее отношение, какой-то мотив, который связан в представлении дарителя с качествами одаряемого. По тем или иным причинам даритель рассматривает одаряемого как достойный объект для проявления собственной щедрости. Но одаряемый может совершать действия, которые явно расходятся с представлением дарителя о нем. Если эти действия совершаются до передачи дара, то у дарителя есть инструмент защиты и ни в какой фикции он не нуждается (выше). Но проблема состоит в том, что эти действия могут быть совершены после передачи дара и в этом случае отказ от договора, да и вообще прекращение договорных обязательств как способ защиты, принципиально невозможно – потому что обязательства, вытекающие из договора, прекращены исполнением. Но против неблагодарности даритель должен иметь защиту. И вот на основании потребности в адекватной защите дарителя от злостной неблагодарности одаряемого возник институт отмены дарения.

При этом мы должны держать в уме саму искусственность и фиктивность отмены дарения: она означает, что подобное аннулирование соглашения о donandi causa является лишь разрешением закона – это не лицо расширяет свои возможности и меняет что-то в прошлом, а закон дает лицу подобную возможность, у законодателя есть компетенция на установление фикции. Но раз это фикция, то все случаи отмены дарения исчерпывающим образом указаны в законе и расширительное толкование или применение по аналогии соответствующих правил невозможно.

Обратившись к ст. 578 мы увидим, что в действующем законодательстве отмена дарения переросла случай злостной неблагодарности и сегодня оснований для отмены дарения больше. В ст. 578 указано 4 основания для отмены дарения + еще одно, которое указано в п. 5 ст. 582 для пожертвования. Оснований для отмены дарения именно 4 + 1, потому что те 4 основания, которые перечислены в ст. 578, неприменимы к пожертвованию, а то основание, которое предусмотрено ст. 582 для пожертвования, неприменимо к обычному дарению.  Ни при каких условиях у дарителя не может быть сразу 5 оснований для отмены.

Форма отмены дарения – она установлена законом для каждого конкретного случая. Выведение здесь общего правила принципиально невозможно.

1. Даритель вправе отменить дарение, если одаряемый совершил покушение на его жизнь, жизнь кого-либо из членов его семьи или близких родственников либо умышленно причинил дарителю телесные повреждения. – специальных правил не установлено + толкуя в системе с абз. 2 мы получаем  внесудебный порядок, т. е. посредством одностороннего волеизъявления; правовые последствия отмены дарения наступают в момент восприятия соответствующего волеизъявления контрагентом.

В случае умышленного лишения жизни дарителя одаряемым право требовать в суде отмены дарения принадлежит наследникам дарителя.  судебный порядок. Отмена дарения считается состоявшейся и порождает правовые последствия в момент вступления в законную силу соответствующего решения суда.

2. Даритель вправе потребовать в судебном порядке отмены дарения, если обращение одаряемого с подаренной вещью, представляющей для дарителя большую неимущественную ценность, создает угрозу ее безвозвратной утраты.  судебный;

3. По требованию заинтересованного лица суд может отменить дарение, совершенное индивидуальным предпринимателем или юридическим лицом в нарушение положений закона о несостоятельности (банкротстве) за счет средств, связанных с его предпринимательской деятельностью, в течение шести месяцев, предшествовавших объявлению такого лица несостоятельным (банкротом).  судебный;

4. В договоре дарения может быть обусловлено право дарителя отменить дарение в случае, если он переживет одаряемого.  внесудебный;

П. 5 ст. 582 ГК: Использование пожертвованного имущества не в соответствии с указанным жертвователем назначением или изменение этого назначения с нарушением правил, предусмотренных пунктом 4 настоящей статьи, дает право жертвователю, его наследникам или иному правопреемнику требовать отмены пожертвования – судебный.

Для каждого конкретного случая будет своим решение вопроса о сроке, в течение которого даритель может отменить дарение или обратиться в суд с требованием об отмене дарения

Например: П. 4 ст. 578 – срок неограничен (в законе этот срок не установлен, а использовать институт исковой давности в данном случае нельзя, потому что само право на отмену дарения возникает не в связи с нарушением, иначе говоря в п. 4 право на отмену дарения является регулятивным правом). П. 1 ст. 578 – основанием для отмены выступает нарушение, следовательно, это уже охранительное право, а охранительное притязание может быть задавнено и эффективно реализовано только в пределах срока исковой давности.

Отмена дарения не зависит от предмета соответствующего договора. Соответственно, правила об отмене дарения могут использоваться без связи с тем, что выступало в качестве предмета дарения. Однако из этого правила есть исключения. Например, п. 2 ст. 578 – данное основание может быть использовано только если предметом является вещь, ибо п. 2 завязан на обращение с вещью таким образом, что это создает угрозу ее безвозвратной утраты (обращаться таким образом с имущественным правом или освобождением от имущественной обязанности принципиально невозможно).

П. 1 ст. 578 – предметом дарения может быть все, что угодно.

П. 3 ст. 578 – отмена дарения также не завязана на какой-то особый предмет, потому что целью введения здесь отмены дарения является защита конкурсной массы.

п. 4 ст. 578 – любой предмет

П. 5 ст. 582 – допустимы любые предметы пожертвования, а пожертвование может иметь своим предметом только вещь или имущественное право.

Последствия отмены дарения. Здесь законодатель, желая остаться загадочным, устанавливает в п. 5 ст. 578 следующее правило: В случае отмены дарения одаряемый обязан возвратить подаренную вещь, если она сохранилась в натуре к моменту отмены дарения.

А каковы будут последствия отмены дарения, если предметом договора выступала не вещь?

Каковы будут последствия отмены дарения, если подаренная вещь не сохранилась в натуре?

Ст. 578 ответа на эти вопросы не дает, что позволяет некоторым исследователям утверждать, что в подобных случаях никаких последствий отмена дарения не влечет. Это абсолютно не верно – было бы глупо вопреки логике предоставлять возможность повлиять на прошлое с тем, чтобы никаких правовых последствий от этой фикции не наступало. Кроме того, при таком подходе интерес дарителя оказывается незащищенным, поскольку получается, что в ответ на отмену дарения (а от нее титул автоматически не возвращается; неслучайно в п. 5 ст. 578 написано: «вправе требовать возврата») одаряемый может заблокировать соответствующие притязания, уничтожив вещь с криком «так не доставайся же ты никому!!!».

Мы должны выводить последствия отмены дарения из существа данного института. Мы сказали, что отмена дарения – это аннулирование соглашения о donandi causa. При этом предоставление, сделанное со стороны дарителя одаряемому, остается в силе, т. е. если вещь передана, право собственности на нее перешло одаряемому в момент исполнения и отмена дарения этот титул одаряемого не затрагивает. Однако поскольку аннулируется соглашение о donandi causa, сделанное предоставление тем самым лишается своего правового основания, т. е. оно становится неосновательным  в результате отмены дарения возникает неосновательное обогащение на стороне одаряемого.  теперь у дарителя после отмены дарения есть кондикционный иск.

Это подтверждает и сам п. 5 ст. 578 – указанная там норма является составной частью правил главы 60. Смысл правил главы 60 сводится к следующему – неосновательно обогатившееся лицо должно возвратить неосновательное обогащение в натуре (и это полностью соответствует п. 5 ст. 578), а при невозможности возвратить в натуре, должно возместить стоимость в денежном выражении.

Кондикционный иск является личным, он доступен только против контрагента. После состоявшейся отмены дарения одаряемый может передать вещь третьему лицу и у последнего возникнет на нее право собственности, потому что одаряемый титула не утрачивал. В таком случае даритель, отменивший дарение, не может истребовать вещь от третьего лица, потому что вещного иска у него нет, есть только личный против своего контрагента. Отчуждение вещи (не важно, на каком этапе оно произошло – до отмены или после отмены дарения) означает лишь, что против своего контрагента даритель имеет требование о возврате неосновательного обогащения в денежном выражении в виде возврата стоимости.

Равным образом эти последствия будут наступать, если эта вещь погибла. Другими словами под невозможностью возврата в натуре понимается невозможность такого возврата для одаряемого.

• Даритель вправе требовать возврата в натуре, а если это невозможно (вещь уничтожена или отчуждена третьему лицу) – деньгами.

Т. е. п. 5 ст. 578 не исчерпывает всего правового регулирования последствий отмены дарения и не может исчерпывать - он лишь показывает применение к этим отношениям правил гл. 60 о неосновательном обогащении.

В случае с имущественным правом, которое было реализовано одаряемым, освобождением от имущественной обязанности²⁶ возможен только возврат стоимости, потому что иначе возвратить неосновательное обогащение (в натуре) невозможно.

Применение правил гл. 60 к этим отношениям в качестве последствий отмены дарения дает возможность еще одного важного вывода – последствия отмены дарения не зависят от вины одаряемого, потому что гл. 60 строит регулирование вопросов о неосновательном обогащении без всякого учета вины.

Законодатель в вопросе о последствиях отмены дарения решил быть загадочным до конца - К пожертвованиям не применяются статьи 578 и 581 ГК. При буквальном восприятии может возникнуть впечатление, что тем самым законодатель сказал: в случае отмены пожертвования никаких правовых последствий не наступает, потому что если вся ст. 578 не применяется, то не применяется и п. 5 этой статьи. Такого вывода делать не следует. Это пример нашей юридической техники – бессмысленной и беспощадной. Смысл этого указания в том, что к пожертвованию не применяются те 4 основания отмены дарения, которые установлены ст. 578. Гл. 60 даст все последствия отмены пожертвования и эти последствия отмены пожертвования абсолютно идентичны последствиям отмены обычного дарения.

Ответственность по договору дарения.

Этот вопрос небольшой и выделен отдельно только по той простой причине, что ответа на него не существует. Несет ли ответственность даритель в случае недостатков (физических или юридических) в предмете дара. Анализ этого вопроса всегда начинается с констатации наличия в рамках гл. 32 ст. 580. В ст. 580 говорится о деликтной ответственности. Соответственно, ни ст. 580, ни иные нормы главы 32 регулирования вопросов о договорной ответственности дарителя не затрагивают  гл. 32 вопросов договорной ответственности не регламентирует. Но из этой простой констатации возможны два равновеликих вывода

1. Раз в гл. 32 регулирование этих вопросов отсутствует, это означает, что даритель соответствующей договорной ответственности не несет. Аргументы – 1)именно такой подход соответствует традиционным бытовым воззрениям (даренному коню в зубы не смотрят)2) ссылка на авторитетные зарубежные кодификации, в которых прямо закрепляется отсутствие ответственности дарителя за недостатки предмета дара (ГГУ, Швейцарский обязательственный закон). Кроме того, в определенную историческую эпоху (до революции) этот подход был прямо отражен в отечественном законодательстве 3) Аргумент этического порядка: даритель и так осуществляет определенный акт щедрости в адрес одаряемого, со стороны одаряемого не предполагается встречное предоставление, а поэтому входило бы в противоречие с актом щедрости то, что даритель еще и отвечать должен.

2. Если отсутствует специальное регулирование, это означает необходимость применения общего, т. е. гл. 25, где прямо указано, что за нарушение обязательства, неисполнение или ненадлежащее исполнение должник несет ответственности и по умолчанию формой ответственности выступают убытки. С точки зрения правил толкования закона если отсутствует специальная норма, это означает, что нужно применять общую норму. А эта норма дает нам прямо противоположный вывод – даритель несет ответственность за физические и юридические недостатки. Попутно, кроме соответствия этого подхода логике и правилам толкования закона, можно дезавуировать все аргументы, которые приводятся в пользу первой позиции – 1) что касается воззрений народа, то, конечно, российский народ мудр, однако означает ли это, что максимы, выработанные бытом на определенном этапе развития, являются актом прямого регулирования соответствующих частноправовых отношений? Нет, не означает. Законодатель может отступить от народной мудрости и примеров этому достаточно много (с точки зрения быта молчание – знак согласия, а в гражданском праве все ровно наоборот). 2) Что касается ссылок на авторитетные зарубежные кодификации, то во всех этих случаях освобождение дарителя от ответственности прямо закреплено в законе. У нас такого прямого закрепления нет, а ГГУ (учитывая итоги Великой отечественной войны) не является источником права на территории РФ с точки зрения отечественного правопорядка. 3) Что касается этического аргумента, то, конечно законодатель не безнравственен и право не аморально, но законодатель регулирует имущественный оборот и в этой связи этика у него совершенно другая. В отдельных случаях, регулируя имущественный оборот, этими общими этическими предписаниями может пренебрегать. И это не означает аморальность закона – это просто выполнение законодателем его функции, связанной с регулированием имущественного оборота, потому что следование общей этике может завести нас очень далеко – с точки зрения этики неправильно у лица, которое обещало дар, вообще требовать исполнения; но с точки зрения права все совершенно иначе: лицо взяло на себя гражданско-правовое обязательство и его неисполнение должно сопровождаться возможностью применения тех или иных способов защиты. И вряд ли можно упрекнуть здесь законодателя в неэтичности.

В сухом остатке: первый подход этически более оправдан и с точки зрения de lege ferenda наиболее приемлем, но мы анализируем вопрос de lege lata. Второй подход с позиции de lege lata является наиболее приемлемым, поскольку он логически более обоснован.

Но это еще пол проблемы – предметом дарения может выступать имущественное право по отношению к третьему лицу и в таком случае исполнение дарственного обещания происходит за счет уступки права требования. Это признает и законодатель – п. 3 ст. 576: Дарение принадлежащего дарителю права требования к третьему лицу осуществляется с соблюдением правил, предусмотренных статьями 382 - 386, 388 и 389 настоящего Кодекса. Если мы откроем параграф 1 гл. 24, то увидим, что он заканчивается ст. 390, а перечень п. 3 ст. 576 заканчивается ст. 389. Ст. 390 регулирует как раз вопрос об ответственности цедента за недействительность уступленного права. Т. е. по сути дела применительно к дарению имущественного права законодатель прямо закрепляет подход, согласно которому даритель не несет ответственности за недостатки права. Это усложняет проблему до безобразия, потому что дальше перед нами опять два возможных выхода: 1)сказать, что п. 3 ст. 576 воплощает общий законодательный настрой и отсюда сделать вывод, что даритель не несет ответственности за недостатки дара в любом случае, независимо от того, что является предметом дара 2) сказать, что это специальные правила, посвященные дарению имущественных прав, здесь даритель не несет ответственности, но во всех остальных случаях действует глава 25 и даритель эту ответственность несет. И тот, и другой вывод имеют множество недостатков - при втором подходе мы получаем бессистемность (если предмет один– не отвечает, а если предмет другой– отвечает), при первом походе нарушается концепция толкования закона, ибо расширительно толковать п. 3 ст. 576 мы не можем, применять по аналогии – тоже, потому что аналогия возможна только если отсутствует регулирование, это способ восполнения пробелов, но о каком пробеле может идти речь, если у нас есть общее правило.

• Несет ли даритель ответственность за недостатки предмета дара – неизвестно.