Тема 18. Обязательства вследствие причинения вреда.

1. Понятие обязательств вследствие причинения вреда и общие условия их возникновения

2. Ответственность за вред, причиненный актами власти

3. Ответственность за вред, причиненный несовершеннолетним или недееспособным

4. Ответственность за вред, причиненный ИПО.

5. Ответственность за вред, причиненный жизни или здоровью гражданина.

6. Ответственность за вред, причиненный недостатками товаров, работ, услуг

Законодательное закрепление определения обязательств вследствие причинения вреда содержится в п. 1 ст. 1064 - Вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред.

Исходя из данного определения можно вычленить ключевые признаки данных обязательств, которые позволяют отграничить их от смежных правовых явлений и обосновать самостоятельность данного вида обязательств:

1. Данные обязательства могут возникать как при нарушении имущественных, так и при нарушении личных неимущественных прав. Однако возмещение всегда происходит в имущественной форме.

2. Данное обязательство возникают как правило в результате нарушения прав, носящих абсолютный характер (право собственности как абсолютное имущественное право или право на физическую неприкосновенность как абсолютное неимущественное право)

3. Соответсвующие обязательства являются внедоговорными, причем соответствующая характеристика будет незыблема в том случае, если до этого между сторонами существовали договорные отношения. Например: ответственность за вред вследствие недостатков товаров, работ , услуг – между сторонами существуют договорные отношения, однако очевидно, что возникающий в дальнейшем результат (вред) не обусловлен договорными отношениями

Этих признаков как правило достаточно для отграничения. Однако существуют ситуации, когда правоприменитель испытывает сложности в квалификации соответствующих отношений. Точкой кипения здесь является оказание услуг, объектом приложения которых является человек. Как отграничить договорную ответственность за ненадлежащее выполнение услуги от внедоговорного обязательства. ТЕ сложности, которые испытывает судебная практика, достаточно очевидны – даже простейшие ситуации практика правильно решить не может. А потребность в отграничении очевидная, потому что правовой режим зависит от правильной квалификации.

Пример: дочке друзей исполнилось 12 лет и у нее возникла проблема со здоровьем – один из молочных зубов не выпадал и возникала угроза неправильного формирования челюсти. Пошли в поликлинику и врач вырвал не тот зуб. Проблема осложнялась тем, что решить ее мгновенно было достаточно сложно. Обратились в суд – при решении вопроса ключевое значение имела квалификация. Если речь идет о деликтном обязательстве, то на такие обязательства исковая давность не распространяется. Если ненадлежащее оказание услуги – исковая давность распространяется и составляет три года. Если квалифицировать как договорную ответственность, то они вправе были бы претендовать на однократную сумму, если обязательство из причинения вреда – вред, который будет нанесен впоследствии, также может быть возмещен. Павлов считает, что это деликтное обязательство (договор был заключен в отношении совершенно иного зуба), однако даже на таком легком примере суд испытал сложности и неправильно квалифицировал (самое парадоксальное, что при кассационном обжаловании соответствующее решение устояло). И это легкий пример, могут быть ситуации гораздо сложнее + требовать специальных медицинских знаний.

Помимо трех указанных выше признаков обязательства вследствие причинения вреда характеризуются также тем, что:

4. Они направлены на полное возмещение вреда потерпевшему

5. Обязанность по возмещению причиненного вреда по общему правилу возлагается на самого причинителя, однако в случаях, указанных в законе могут быть возложены и на иных лиц.

Соответствующие обязательства могут быть классифицированы с использованием самых разных критериев. Однако наиболее значимо деление данных обязательств в зависимости от оснований возникновения, деление, в рамках которого выделяются:

1. Общий (генеральный) деликт. Значение этого выделения состоит в том, что генеральный деликт определяет общи условия возникновения обязательств из причинения вреда. Собственно само регулирование общего деликта сводится к трем правилам (принципам генерального деликта):

1. Вред, причиненный личности или имуществу, подлежит возмещению лицом, причинившим вред, в полном объеме

2. Сам факт причинения вреда личности или имуществу признается противоправным, если не доказано иное (презумпция противоправности всякого причинения вреда)

3. Общим основанием возникновения деликтных обязательств является состав гражданского правонарушения, включающий 4 элемента:

1. Вред

2. Противоправное поведение

3. Причинная связь между ними

4. Вина причинителя

2. Специальный деликт. В рамках специальных деликтов законодатель может устанавливать определенные особенности. Все, что необусловлено специальными правилами, будет регламентроваться исходя из общих правил

Все, что не подпадает под специальные деликты, регулируется правилами об общем деликте

Проблема общих условий возникновения обязательств вследствие причинения вреда. Исходя из принципа генерального деликта основанием для возникновения деликтного обязательства является полный состав гражданского правонарушения.

Хотя в данном случае речь идет об ответственности деликтной, многие теоретические показатели совпадают с правилами о договорной ответственности

1. Вред. Это не только общее условие возникновения деликтного обязательства - это главное условие. Применительно к специальным деликтам могут использоваться сокращенные составы, но ответственности без наличия вреда наступать не может (потому что нечего возмещать). Применительно к данному элементу возникает вопрос о соотношении категорий «вред», «убытки» и «ущерб».

Общепринятым считается следующее соотношение. Вред рассматривается в качестве родового понятия отрицательных последствий, причем в качестве его разновидностей выступают имущественный и моральный вред. Ущерб рассматривается как синоним имущественного вреда. Убытки выражаются как денежное выражение ущерба.

Действует принцип полного возмещения вреда. Этот принцип воплощен в самом легальном определении ст. 1064 и этот принцип сводится к тому, что объем возмещения должен соответствовать размеру причинения. Причем, и это иногда упускается из виду, принцип полного возмещения вреда имеет две стороны:

1. С одной стороны он означает, что не может быть возмещения меньше причинения

2. С другой стороны он означает, что не может быть возмещения, превышающего размер причинения.

При этом принцип полного возмещения вреда является общим правилом и законодателем из этого принципа могут устанавливаться определенные изъятия, причем изъятия, касающиеся обеих сторон этого принципа (1 – явным исключением являются предписания ст. 1083, где перечислены случаи, при которых суд может уменьшить размер возмещения. Такое уменьшение возможно с учетом вины причинителя и его имущественного положения. 2 – объем возмещения может превышать размер причинения. Примером являются правила ст. 1085, п. 3 говорит о том, что объем возмещения вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина может быть увеличен законом или договором; п. 2 прямо указывает, что те социальные выплаты, которые назначаются гражданину при определении возмещения в учет не принимаются.).

2. Противоправность. При этом нужно понимать, что гражданское законодательство собственного определения противоправности не знает. С доктринальной точки зрения под противоправностью необходимо понимать не только нарушение норм положительного права, но и всякое нарушение субъективного гражданского права. Таким образом в рамках анализа оснований возникновения деликтного обязательства мы избавлены искать нормативный акт – уже само нарушение субъективного гражданского прав достаточно для констатации противоправности. Более того, действует презумпция противоправности причинения вреда – всякий вред признается противоправным за исключением случаев, когда причинитель докажет свою управомоченность на его причинение.

Если вред причинен правомерными действиями, то такой вред возмещению не подлежит. Однако этот вывод не стоит гиперболизировать, потому что законодатель может устанавливать изъятия из соответствующего правила, когда правомерность/противоправность для возникновения деликтного обязательства никакого значения иметь не будет. При этом все исключения подобного рода должны устанавливаться законом (пример: причинение вреда в состоянии крайней необходимости. Нахождение в состоянии крайней необходимости (т. е. вред был причинен правомерно) не освобождает от обязанности возместить причинный вред; абзац 2, п. 3 ст. 1064 – причинение вреда по просьбе или с согласия потерпевшего, в определенных случаях такой вред подлежит возмещению). В ряду этих исключений могут находится и случаи, предусмотренные иными, чем ГК законами. Наглядный пример – ст. 18 ФЗ «О противодействии терроризму»(вопрос – почему другой вред, причиненный правомерными действиями государственных органов не подлежит возмещению, тем теракты так занимательно (у нас нет соответствующего общего правила – оно только предполагается в проекте ГК)). Все эти случаи являются исключениями, соответственно, за пределами этих исключений действует общее правило – общим условием возникновением деликтных обязательств является противоправность.

Противоправное поведение может выражаться как в противоправных действиях, так и в противоправном бездействии (характерно для возмещения вреда, причиненного актами власти). Объем возмещения от форму противоправности не зависит.

3. Причинная связь. Можете использовать абсолютно любую теорию причинной связи. По большому счету при правильном применении особой разницы между этими теориями нет, вопрос в адекватности применения. Но отдавать себе отчет – причинная связь является условием объективным, следовательно, недопустима подмена причинной связи субъектиынвыми условиями, в т. ч. виной. Нужно быть готовым к тому, что в отдельном случае нужно устанавливать не одну, а несколько причинных связей (пример – возмещение вреда, причиненного здоровью гражданина. В рамках анализа соответствующего специального деликта нужно установить связь между действием и повреждением здоровья. Потому между повреждением здоровья и утратой трудоспособности. Потом между утратой трудоспособности и имущественными последствиями).

4. Вина. По общему правилу деликтная ответственность строится как ответственность виновная, следовательно, обязанность по возмещению вреда связана с виновным поведением соответствующего лица. При этом в рамках деликтных обязательств действует презумпция вины причинителя, т. е. для того, чтобы освободиться от соответствующей ответственности, причинитель вреда должен доказать отсутствие своей вины. При этом ни форма, ни степень вины на размер возмещения влияния не оказывают. Это логично вытекает из компенсационной направленности гражданско-правовой ответственности. Однако это лишь общее установление и в отдельных случаях этим общим принципом законодатель может поступаться (пример – случаи так называемой смешанной вины. Умысел потерпевшего освобождает от обязанности по возмещению. Грубая неосторожность потерпевшего может служить основанием либо отказа в возмещении, либо уменьшения размера возмещения. Какая презумпция должна применяться применительно к потерпевшему – презумпция невиновности, потому что в противном случае будет логический тупик, соответствующую норму будет невозможно применить).

Законом может устанавливаться возможность возмещения вреда независимо от вины причинителя (например, ответственность за вред, причиненный ИПО, недостатками товаров, работ, услуг)

Ответственность за вред, причиненный актами власти.

Поскольку специальные деликты характеризуются определенными особенностями, а за пределами этих особенностей и в части, не вступающей с ними в противоречие, к специальным деликтам применяются общие правила, экономя силы и время мы будем останавливаться только на специфике, характерной для соответствующего специального деликта, отдавая себе отчет в том, что за скобками остаются все те общие условия, которые с данной спецификой не вступают в противоречие.

Сама правовая регламентация данного специального деликта обусловлена существованием ст. 53 Конституции, согласно которой каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями или бездействием государственных органов или должностных лиц. Логическим продолжением ее является ст. 16 ГК, которая также закрепляет право каждого на возмещение соответствующим публично-правовым образованием вреда, причиненного незаконными действиями или бездействием должностных лиц или органов данного публично-правового образования.

Непосредственная правовая регламентация данного специального деликта воплощена в предписаниях статей 1069 и 1070 ГК РФ. Несмотря на то, что имеют место две статьи, нужно понимать, что речь идет о едином специальном деликте, а, следовательно, у этого единого специального деликта существует ряд особенностей:

1. В рамках данного специального деликта определенным образом изменяются общие условия возникновения деликтного обязательства. В первую голову это касается такого общего условия как противоправность. Если вспомнить общее правило, то один из принципов генерального деликта устанавливает презумпцию противоправности всякого причинения вреда. В рамках ответственности за вред, причиненный актами власти, существование и применение этой презумпции можно поставить под большое сомнение.

До недавнего времени господствующей позицией доктрины являлся вывод о том, что в данном специальном деликте общая презумпция противоправности не действует, а должна использоваться прямо обратная презумпция правомерности всякого действия органа или должностного лица публично-правового образования. Такой подход объяснялся тем, что отраслевая принадлежность регламентации соответствующих действий иная, чем гражданское право и у гражданского права просто нет инструментария для пересмотра этих вопросов и всякий раз вопрос о правомерности или неправомерности должен решаться отдельно по нормам соответствующей отраслевой принадлежности (конституционного права и т. д.).

До недавнего времени это было общим правилом. Однако с принятием новых процессуальных кодексов (ГПК, АПК) позиция доктрины в этом вопросе претерпела значительные изменения и сегодня мейнстрим состоит в том, что презумпция противоправности как проявление общего принципа деликтной ответственности должна использоваться и в рамках ответственности за вред, причиненный актами власти. Основой для столь кардинального изменения доктринальных воззрений являются нормы процессуальных кодексов, согласно которым при решении вопроса об обжаловании действий или решений органов или должностных лиц бремя доказывания обстоятельств, являющихся основанием для принятия соответствующих актов, возлагается на само публично-правовое образование. Таким образом поступает и ст. 249 ГПК, и ст. 189 АПК. Из этого многие исследователи делают вывод, что это распределение бремени доказывания свидетельствует о применении в данном случае общей презумпции противоправности.

Однако говорить с очевидностью о том, что от этих норм процессуального законодательства должен меняться материально-правовой подход – такая позиция как минимум не бесспорна и лектору она никогда понятна и приятна не была. Если мы отказываемся от презумпции правомерности всякого акта власти и говорим о том, что любой акт (начиная от главы местного самоуправления и заканчивая Верховным главнокомандующим), который вступает в противоречие с нашим интересом, презюмируется неправомерным, то с точки зрения простой житейской логики - это ж в каком правопорядке мы живем, кто эти люди и что это за власть, всякое действие которой презюмируется как противоправное. Если согласиться с этим, то надо явно менять юрисдикцию. Понятно, что власть и народ – это антагонисты и тут война – мы или они (правда, с одной стороны баррикад можно легко перейти на другую – лишившись властных полномочий вступить в одну общность со всем прогрессивным человечеством). Но даже этот философский антагонизм ничего принципиально не меняет – не может существовать правопорядок, при котором всякое действие органа презюмируется как противоправное

С точки зрения существа – действительно, в процессуальном законодательстве есть такие правила, касающиеся распределения бремени доказывания. Но насколько процессуальная норма, касающаяся по сути дела поведения сторон в процессе, может изменять материально-правовой подход?

Кроме того, если мы говорим о том, что презумпция правомерности не действует и должна применяться презумпция противоправности, получается, что предъявляя требование о возмещении причиненного вреда и основываясь на этой презумпции противоправности, мы не должны признавать соответствующий акт недействительным или недействующим. Просто незачем – он же и так презюмируется как противоправный. Однако действующее законодательство говорит совершенно иначе и признание этого акта недействительным или недействующим рассматривается в качестве обязательного условия, открывающего дорогу к дальнейшему возмещению вреда.

В своем несогласии с сегодняшним мейндстримом в решении соответствующего вопроса Лектор получил поддержку с той стороны, откуда не ждал – со стороны ВАС РФ. ВАС РФ принял Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 31.05.11 № 145. В п. 5 этого информационного письма ВАС РФ выносит тезис - требуя возмещения вреда истец должен предоставить доказательства обосновывающие противоправность акта органа, должностного лица, которым истцу причинен вред.  мы видим подтверждение нашим сомнениям – констатацию вывода о том, что в рамках данного специального деликта вопрос о противоправности решается иным, чем исходя из общих начал, образом: в рамках данного специального деликта действует презумпция правомерности, ибо доказательства, обосновывающие противоправность, должны быть предоставлены истцом. При этом ВАС знает о существовании ст. 249 АПК, однако наличие этих процессуальных норм не смущает его в подобном выводе, поскольку он четко разводит две категории – правомерность/противоправность акта с одной стороны и здесь по мнению ВАС РФ в виду действия презумпции правомерности бремя доказывания лежит на истце, а с другой стороны он от этой категории отличает категорию обстоятельств, послуживших основанием для принятия соответствующего акта, и вот здесь в полном соответствии с процессуальным законодательством ВАС РФ говорит, что бремя доказывания обстоятельств, послуживших основанием для принятия такого акта, лежит на ответчике. Но обстоятельства, послужившие основанием для принятия этого акта – это не есть вопрос о правомерности/неправомерности, это если угодно возможные контраргументы против тех доказательств, которые приводит относительно противоправности истец, не более того.

Позиция судебно-арбитражной практики, воплощенная в ИП № 145 исходит из того, что принятием этих процессуальных норм концептуально не поменялось ничего – как в данном специальном деликте было специальное правило, так оно собственно и осталось.

Ввиду такого подхода признание соответствующего акта недействительным или недействующим выступает в качестве обязательной предпосылки требования о возмещении причиненного вреда (Потому что сначала нужно презумпцию правомерности опровергнуть, а опровергнуть за счет того, что признать этот акт незаконным или недействующим, и только потом, получив искомое условие, можно требовать возмещения причиненного вреда).

При этом настаивая на обязательности такой предпосылки, ни закон, ни судебная практика отнюдь не предполагают необходимости различных исков, направленных на признание акта незаконным или недействующим с одной стороны и возмещения причиненного таким актом вреда с другой. Оба эти требования могут быть соединены, однако при их соединении все равно логика рассмотрения соответствующего дела будет очевидна – сначала вопрос о признании акта недействительным или недействующим и только при положительном решении этого вопроса потом рассмотрение всех остальных условий возникновения соответствующего специального деликта и рассмотрение требования возмещения причиненного соответствующим актом вреда.

Подобный подход и отказ от формализма характерен и для судебно-арбитражной практики, подтверждением чему являются разъяснения, которые содержатся в п. 4 и 6 ИП № 145. Почему два пункта – ВАС отдельно рассматривает вопрос, связанный с признанием недействительным ненормативного правового акта (п. 4) и отдельно в п. 6 рассматривается вопрос, связанный с признанием недействующим нормативного правового акта. При этом решения, которые предлагаются ВАС, В значительной степент совпадают.

В первом случае по мнению ВАС РФ допускается большая свобода – даже не надо отдельного требования о признании акта недействительным предъявлять, а по ходу рассмотрения требования о возмещении вреда суд просто сначала должен этот акт с позиции действительности оценить.

Применительно к нормативным актам, учитывая, что нормативный акт затрагивает вопрос, связанный с правовым положением неопределенного круга лиц, ВАС РФ говорит о том, что сначала необходимо признать его недействующим, однако утверждая это, суд тут же оговаривается – истцом может быть требование о возмещении вреда соединено с требованием о признании акта недействующим и их необязательно раскладывать на два процесса.

В п. 4 по ходу решается и еще один достаточно интересный вопрос - можно ли требовать возмещения вреда в том случае, если эти ненормативные акты, решения, бездействие уже отменены? По ходу рассмотрения соответствующего казуса ВАС РФ констатирует – тот факт, что на момент предъявления иска акт отменен и, соответственно, нарушение прав истца прекращено, оценке такого акта на предмет законности не препятствует. Т. е. даже отмененный акт можно признавать незаконным и на этом основании требовать возмещения причиненного вреда.

Еще один момент, который характеризует специфику противоправности в рамках данного специального деликта. Дело в том, применительно к одной из разновидностей этого специального деликта (ст. 1070 – ответственность за вред, причиненный незаконными актами правоохранительных органов и суда) соответствующие акты в момент их совершения могут быть формально правомерными. Однако это обстоятельство ни коим образом не влияет на само требование о возмещении вреда. Почему? Дело в том, акты этих органов являются объективно вредоносными. В момент их принятия они могут соответствовать всем формальным требованиям закона, однако дальнейшая констатация, допустим, незаконности уголовного преследования, в рамках которого эти акты принимались, уже сама по себе делает эти акты неправомерными. Например: в отношении лица осуществляется уголовное преследование, в качестве меры пресечения избирается заключение под стражу. Вся процедура была обставлена в полном соответствии с законом. Но как только это уголовное преследование прекращается по реабилитирующим основаниям, это означает ошибочность самого уголовного преследования, а значит ошибочность, т. е. незаконность всех актов, которые в рамках этого уголовного преследования были приняты (даже если закон предписывал органам и должностным лицам обязанность именно такого объективно вредоносного поведения и они не могли поступить иначе). Формальное соответствие актов закону в момент издания ни коим образом не препятствует дальнейшей их оценке как неправомерных.

2. Определенной спецификой в рамках данного специального деликта обладает не только противоправность, но и причинная связь. Специфика состоит в том, что зачастую в рамках данного специального деликта вред является нераздельным результатом деятельности нескольких органов или должностных лиц (избрание в качестве меры пресечения заключения под стражу – в принятии соответствующего акта участвуют следователь, РСО, прокурор и суд). В данном случае определить, кто из них причинил вред, достаточно сложно либо невозможно. Однако само это обстоятельство не должно смущать, потому что на самом деле сложностей для применения соответствующих положений закона о данном специальном деликте оно не создает. Все эти органы и должностные лица представляют публично-правовое образование, а обязанным к возмещению в рамках данного специального деликта является соответствующее публично-правовое образование, поэтому выяснять даже то, кто из них в наибольшей степени способствовал этому причинению вреда бессмысленно и ненужно. Все они, принимая соответствующие решения, выполняли властные функции и действовали от имени РФ, вот РФ и будет отвечать.

3. Определенной спецификой в рамках данного специального деликта обладает такое общее условие как вина. причем говоря о специфике вины мы должны дифференцировать возможные ситуации – законодатель поддерживает внутреннее разделение данного специального деликта на две части:

1. Ответственность за вред, причиненный актами правоохранительных органов и суда (ст. 1070 ГК). В этой части данного специального деликта ответственность строится независимо от вины.

2. Ответственность за вред, причиненный актами управления (ст. 1069 ГК). Для этой части такого указания на ответственность без вины нет. Несмотря на то, что нам очень бы хотелось, чтобы ответственность была без вины, действующий правопорядок эту идею пока не воплощает (вполне возможно на 24-м президентском сроке это будет реализовано - как ВВП удвоим, так к решению этой задачи и приступим).  ответственность, предусмотренная ст. 1069 является ответственностью виновной. Однако и здесь есть определенная специфическая черта, которая состоит в том, что противоправность по сути дела свидетельствует о вине. Конечно, сама эта фраза есть в достаточной степени упрощение и не стоит упрекать лектора в том, что он субъективное основание ответственности пытается определить через объективное. Просто сущностно мы получаем следующее. По ст. 1069 ответственность виновная. При этом по общему правилу действует презумпция вины. Обязательной предпосылкой является признание акта недействительным, т. е. констатация противоправности. Как можно при этой предварительной констатации противоправности опровергнуть презумпцию вины? Теоретически, наверное, такие измышления возможны, но практически это нереализуемо, т. е. при установлении противоправности презумпция вины здесь становится практически неопровергаемой. Поэтому лектор и сказал, что противоправность соответствующего акта уже свидетельствует о вине – потому что практически исключена ситуация, когда можно будет доказать невиновность при изначальной констатации противоправности соответствующего акта (тут даже ссылка на душевное расстройство должностного лица или соответствующего органа, приведшее к недееспособности, вряд ли что-то изменит, потому что нам нужно нечто большее – нам нужна невиновность публично-правового образования).

Вот таким особым образом в рамках данного специального деликта воплощаются общие условия гражданско-правовой ответственности.

Наряду со спецификой общих условий данный специальный деликт характеризуется наличием специальных условий:

1. Вред должен быть причинен актом власти. При этом и доктрина, и судебная практика исходят из единодушного понимания, при котором категория акта власти толкуется предельно широко как различные властные предписания, которым все лица, коим они адресованы, обязаны подчиняться. При этом акт власти может существовать в самых разных правовых формах (нормативный акт, ненормативный акт, иные решения и действия, бездействие (в тех случаях, когда в силу закона соответствующий орган или должностное лицо должны действовать, их бездействие тоже рассматривается как акт власти и вред, причиненный их бездействием, подлежит возмещению по правилам ст. 1069-1070)). Пример: ИП № 145 – бездействие судебных приставов исполнителей, связанное с исполнением судебного акта, когда итогом этого бездействия является вывод активов и дальнейшая невозможность взыскания либо уменьшение такой возможности взыскания.

2. Соответствующий акт власти должен приниматься должностным лицом. При этом в гражданском законодательстве отсутствует собственное понятие должностного лица и при решении соответствующего вопроса судебная практика использует легальное определение должностного лица, которое дается в примечании ст. 285 УК РФ и ст. 4.2 КоАП – под должностным лицом понимается представитель власти в узком смысле этого слова, т. е. субъект, наделенный полномочиями по отношению к лицам, не подчиненным ему по службе. С этих позиций к числу должностных лиц будут относится сотрудники полиции, различных госинспекций, приставы и приставы исполнители и т. д.При этом нужно понимать, что закон исходит из необходимости для применения правил ст. 1069 и 1070 того, что вред причинен актом власти, принятым должностным лицом, при этом соответствующее должностное лицо должно принимать акт власти при осуществлении своих служебных полномочий. Круг этих служебных полномочий определяется законом, подзаконными актами, должностными инструкциями. В любом случае, для того, чтобы можно было констатировать наличие данного специального деликта, соответствующее действие или бездействие должно входить в противоречие с соответствующими служебными полномочиями (но при этом внешне на них опираться, иметь внешние атрибуты реализации служебных полномочий). При этом требуется, чтобы должностное лицо исполняло свои служебные полномочия, но отнюдь не является обязательным принятие акта в рабочее время и по месту работы. С точки зрения квалификации соответствующего деликта абсолютно не важно, в рабочее время доблестный сотрудник полиции избил беззащитного гражданина или возвращаясь в форме усталый и довольный с работы, создавая видимость пресечения нарушения общественного порядка то же самое деяние совершил (потому что форма создает некую внешнюю видимость для всех третьих лиц, что лицо реализует свои служебные полномочия). Абсолютно неважно, что его рабочий день закончился 15 минут назад или то, что он в соответствии со своей должностной инструкцией должен избивать людей в соседнем районе. А вот если он закончив рабочий день прийдет домой, наденет свой выходной костюм – майку алкоголичку и треники с растянутыми коленками – начнет дома строить тещу и в отношении нее применит специальные способности, которым обучен в связи с нахождением на государевой службе, то в данном случае никакого внешнего атрибута реализации служебных полномочий уже не будет и поэтому причиненный вред может быть квалифицирован любым образом за исключением правил ст. 1069, 1070.

Эта специфика характерна для любого акта власти. Однако как мы уже говорили сам этот единый деликт раскладывается на две составляющие. Так построена и система гражданского законодательства, и эту систему воспринимает цивилистическая доктрина, т. е. считается, что соответствующий деликт обнимает собой ответственность за вред, причиненный актами управления (ст. 1069 ГК) и ответственность за вред, причиненный актами правоохранительных органов и суда (названия условные). Поскольку правила, касающиеся двух указанных разновидностей сформулированы в разных статьях и регламентация базируется на двух разных подходах, мы будем рассматривать дальше их порознь.

Ответственность за вред, причиненный актами управления.

Характеризуется тем, что в законе отсутствует какой-либо перечень этих актов, следовательно, ответственность по правилам ст. 1069 может наступать за любой акт управления ( в т. ч. бездействие). Ответственность может наступать перед любым субъектом. Обязательным условием ответственности является вина, которая презюмируется и с учетом противоправности дает гремучую смесь неопровергаемой вине. Ответственность по правилам ст. 1069 несет соответствующее ППО, т. е. к уровню которого относится соответствующее должностное лицо или орган. при этом в качестве представителя этого ППО выступает главный распорядитель бюджетных средств по соответствующей ведомственной принадлежности. При этом нужно понимать, что эти главные распорядители являются именно представители – они не ответчики по соответствующему делу (ответчиком является ППО) и это важно с двух процессуальных моментов. Гражданин, не отягощенный знаниями о бюджетной классификации соответствующий орган может не указывать, а если не укажет, то это не является препятствием к движению дела. Кто должен представлять ППО, определит суд. Во-вторых (и это подчеркивает п. 1 ИП № 145), поскольку главуный распорядитель выступает только в качестве представителя, изменение бюджетной классификации не будет означать необходимость замены ответчика. ППО, выплатившее возмещение потерпевшему имеет право в регрессном порядке требовать возмещения с виновного должного лица.

Ответственность за вред, причиненный актами правоохранительных органов и суда.

Наступает на принципиально иных началах Ключевым параметром для ст. 1070 является тезис о том, что ответственность наступает только в случаях, предусмотренных законом, т. е. ст. 1070 базируется на принципе закрытости соответствующего перечня оснований. П. 1 ст. 1070 содержит 6 возможных вариантов, входящих в этот самый перечень

Это случаи - незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного ареста, а также вред, причиненный юридическому лицу в результате незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного приостановления деятельности.

Однако этими 6 случаями весь этот перечень не исчерпывается. Сюда должны быть добавлены случаи, предусмотренные гл. 18 УПК РФ. гл. 18 предполагает ответственность государства, причем независимо от вины, помимо случаев, указанных в ст. 1070 также за незаконное применение принудительных мер медицинского характера и незаконное применение мер процессуального принуждения. Понятие мер процессуального принужденяи шире чем понятие мер пресечения.

Почему гл. 18 должна применяться – по той простой причине, что гл. 18 представляет собой нормы по своей отраслевой принадлежности гражданско-правовые, их нахождение в УПК их отраслевой принадлежности не меняет.

Соответствующие правила и соответствующие акты, обозначенные в п. 1 ст. 1070 и в главе 18 УПК должны толковаться с учетом конституционно-правового толкования:

- определение КС № 440-О 04.12.03. предметом рассмотрения являлась ситуация задержания лица по подорзрению в совершении преступления и хотя статус этого акта – определение – КС дает в нем толкование, позволяющее сделать ряд выводов. КС указал, что задержание по подозрению в совершении преступления не идентично понятию обвиняемый и заключение под стражу. Но соответствующие категории нужно воспринимать не с точки зрения формального отличия процессуальных статусов, а с точки зрения фактического положения лица. Задержание, предполагающее помещение в условия изоляции тождественно нахождению лица под стражей. Поэтому с позиции ст. 1070 задержанный по подозрению в совершении преступления – это тот же самый, что и лицо, в отношении которого избрана мера пресечения в виде заключения под стражей.

- ПКС № 9-П от 16 июня 2009 года. Рассматривался вопрос, связанный с возмещением вреда, причненного задержанием по подозрению в совершении преступления. КС РФ вновь повторил исходную идею, которую использовал в определении № 440-О. положение лица, подвершегося административному задержанию идентично обозначенному выше. Следовательно, административное задержание должно входит в соответствующий перечень. Было бы хорошо, если бы все на этом заканчивалось. КС сказал, что при законности или незаконности административного задержания мы должны оценивать внешние обстоятельства и признание ошибочности задержания не является основанием для признания незаконности соответствующего акта – если были основания подозревать в совершении административного правонарушения, то административное задержание не было незаконным. Здесь нарушена внутренняя логика – мы ставим под сомнение вывод о том, что ответственность за вред, причиненный актами правоохранительных органов и судов, наступает без вины.

ВАС в ИП № 145 рассматривая вопрос об ответственности за вред, причиненный административным преследованием, ссылается на ПКС № 9-П от 16 июня 2009 года.

Иные акты правоохранительных органов и суда, не входящие в перечень - как по ним должна строится ответственность. Ответ содержится в п. 2 ст. 1070 -

За вред, причиненный актами правоохранительных органов, ответственность наступает по правилам ст. 1069 - за вину, которая презюмируется

За вред, причиненный актами суда. ПКС № 1-П 25.01.01 КС дифференцировал все иные акты суда на две группы:

1. Акты, связанные с осуществлением правосудия. К ним должны относятся по мнению КС РФ такие акты, которые разрешают дело по существу. (решение суда)

2. Акты, не связанные с осуществлением правосудия. К ним должны относится по логике КС РФ акты по вопросам, определяющим не материально-правовое, а процессуальное положение сторон (определения), а также случаи противоправного бездействия, в частности – нарушение сроков рассмотрения и иные грубые нарушения процедуры.

Эта дифференциация значима с той точки зрения, что правила п. 2 ст. 1070 применяются к актам, связанным осуществлениям правосудия. Ответственность виновная и в таком случае действует презумпция невиновности, которая может быть опровергнута только приговором в отношении конкретного судьи.

Обоснование этого – в рамках судебного разбирательства суд лишен возможности самостоятельно собирать доказательства, кроме того, у нас существует четко обозначенная в процессуальном законе иерархия пересмотра, и если бы такого правила не было, то стало бы возможным обойти процессуальные требования по пересмотру решений внепроцессуальными механизмами.

Вне осуществления правосудия – ответственность за них должна наступать по ст. 1069, также действует презумпция невиновности, но опровергнуть эту презумпцию можно не только вступившим в законную силу приговором суда, но и вступившим в законную силу решением суда.

Вся эта схема должна уточняться с учетом федерального закона № 68-ФЗ от 30 апреля 2010 года – устанавливается безвиновная ответственность государства за нарушение разумных сроков судопроизводства и нарушение разумных сроков исполнения судебных актов, вынесенных по отношению к РФ, субъекту или муниципальному образованию. Формой такой ответственности выступает компенсация, размер которой устанавливается судом. Очень большой вопрос – носит ли эта компенсация гражданско-правовую природу? Некоторые говорят, что нет, но не все так просто: в ст. 1 данного закона указано, что лица, получившие компенсацию, не лишаются права требовать возмещения вреда в соответствии со ст. 1069 и 1070, но лишаются права требовать компенсации морального вреда. ВС РФ эту зависимость между компенсациями по 68 закону и компенсацией морального вреда расширительно, в том числе и в обратную сторону. Это шаг к тому, что компенсация по 68 закону является частным случаем компенсацией морального вреда, тем более, что эта компенсация соответствует всем признакам компенсации морального вреда.

4. Ответственность за вред, причиненный несовершеннолетними и недееспособными

Единых правил по этому поводу не существует

Ответственность за вред, причиненный малолетними (от 0 до 14 лет).

За вред, причиненный малолетним ответственность несут родители, усыновители или опекун. К опекунам, применительно к данному специальному деликту законодатель приравнивает лечебные, воспитательные, образовательные учреждения, в которых малолетний находится постоянно. Ответственность строится на началах вины и вина презюмируется. При этом сама вина может выражаться либо в безответственном отношении к воспитании, либо в неосуществлении должного надзора. Такой подход является давно сложившимся и поддерживается судебной практикой: П. 16а Постановления пленума ВС РФ 26.01.10 № 1 –

родители (усыновители), опекуны, попечители, а также организация для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, в которую несовершеннолетний был помещен под надзор (статья 155.1 СК РФ), отвечают в соответствии с пунктами 1 и 2 статьи 1073, пунктом 2 статьи 1074 ГК РФ за вред, причиненный несовершеннолетним, если с их стороны имело место безответственное отношение к его воспитанию и неосуществление должного надзора за ним (попустительство или поощрение озорства, хулиганских и иных противоправных действий, отсутствие к нему внимания и т.п.). Обязанность по воспитанию на указанных лиц возложена статьями 63, 148.1 и 155.2 СК РФ.

Помимо указанных выше субъектов ст. 1073 предполагает также возможность привлечения к ответственности лечебных, воспитательных или образовательных учреждений, в которых малолетний находится временно. Ответственность этих организаций также строится на принципах вины, при этом их вина может проявляться в ненадлежащем надзоре. Здесь необходимо обратить внимание на то, что ответственность родителей, усыновителей, опекуна и ответственность организаций, в которых малолетний находится временно не пересекаются. Следовательно, возможна ситуация, когда одновременно к ответственности привлекаются и родители, усыновители, опекуны, и соответствующие организации. Тогда соответствующая ответственность будет строится как долевая, потому что каждый из указанных субъектов несет ответственность за свой просчет и размер этих долей будет определяться в зависимости от степени вины. Соответствующая степень вины и, соответственно, размер доли подразумеваются равными, однако возможно доказательство и иного (например, степень вины школы в ненадлежащем надзоре меньше, чем степень вины родителей в ненадлежащем воспитании).

При этом ответственность несут оба родителя, причем оба родителя независимо от того, с кем из них проживает малолетний. Сам по себе факт, что родители не состоят в законном браке, что один из родителей проживает отдельно от малолетнего на решение вопроса об ответственности не влияет. То подчеркивает и постановление пленума ВС РФ – п. 16-в. при этом ВС указывает, что Родитель может быть освобожден от ответственности, если по вине другого родителя он был лишен возможности принимать участие в воспитании ребенка либо в силу объективных причин не мог воспитывать ребенка (например, из-за длительной болезни);

Ст. 1075 указывает на возможность привлечения к ответственности также и родителей, лишенных родительских прав. сам по себе факт лишения родительских прав от ответственности родителей не освобождает. Родители, лишенные родительских прав несут ответственность только в течение трех лет после лишения родительских прав. Это решение достаточно логично – родители лишаются родительских прав, но не обязанностей. Кроме того, корни такого поведения малолетнего лежат в прошлом и являются следствием влияния родителя, лишенного в последствии родительских прав. эту идею подчеркивает и ВС РФ – п. 16-г: родители, лишенные родительских прав, могут быть привлечены к обязанности по возмещению вреда, причиненного несовершеннолетними детьми, только в течение трех лет после лишения их родительских прав (статья 1075 ГК РФ), если поведение ребенка, повлекшее причинение вреда, явилось следствием ненадлежащего осуществления ими родительских обязанностей.

Возможен вариант, когда вред причинен несколькими малолетними – за причненный вред несут ответственность родители, усыновители или опекун каждого из них, при этом такая ответственность является долевой. Почему эта ответственность долевая – общим правилом относительно множественности лиц в обязательстве является долевая. Солидаритет не предполагается и действует только в случаях, указанных в законе. Правила, устанолвенные для сопричинения вреда, в данном случае не применяется – родители совместно вред не причиняли – они отвечают за недостатки воспитания и надзора за малолетними. Размер долей зависит от степени вины родителей (никакой вины малолетних как категории существовать не может – он потому и признается недееспособным). По умолчанию эта степень вины предполагается одинаковой  доли предполагаются одинаковыми.

Обязанность родителей по возмещению причиненного вреда не прекращается и в случае достижения причинителем вреда совершеннолетия или приобретения достаточного дохода, поскольку родители отвечают за свои действия. Следование этому правилу в отдельных случаях может нарушать интерес потерпевшего, поэтому законодатель устанавливает одно исключение – при одновременном наличии 4 условий возложить обязанность по возмещению вреда на самого причинителя (п. 4 ст. 1073)

1. Родители умерли или не имеют достаточных средств

2. Сам причинитель имеет достаточные средства

3. Причинитель стал полностью дееспособным

4. Вред причинен жизни или здоровью

В данном случае речь не идет ни о какой ответственности – это мера защиты, обусловленная заботой об интересах потерпевшего

Ответственность за вред, причиненный несовершеннолетними от 14 до 18 лет.

Применительно к этой ситуации нужно вспомнить, что эти лица являются полностью деликтоспособными и как следствие несовершеннолетний от 14 до 18 лет самостоятельно несут ответственность за причиненный вред. Однако устанавливая подобное правило законодатель учитывает, что у таких субъектов в большинстве ситуаций недостаточно имущества для возмещения и то, что эти лица продолжают находится под влиянием взрослых. Поэтому устанавливается субсидиарная ответственность родителей или попечителей. При этом к попечителям приравниваются организации, в которых несовершеннолетний находится постоянно.

При этом законодатель говорит, что субсидиарная ответственность родителей и попечителей строится на началах вины и они несут ответственность только если не докажут, что вред возник не по их вине.

При этом ответственность родителей ограничивается либо моментом достижения совершеннолетия причинителем вреда либо моментом приобретения достаточного для возмещения вреда имущества.

Из-за традиционности соответствующих правил не замечается некая логическая их несостыковка. Ст. 1074 воплощает логическое противоречие – несовершеннолетний будучи полностью деликтоспособным сам отвечает за причиненный вред, т. е. его ответственность базируется на вине, причем на вине его собственной. При этом субсидиарно отвечают родители. Все было бы хорошо, если бы на этом ставилась точка. Дальше законодатель говорит, что родители отвечают за свою вину. Одновременно эти правила применять невозможно. И противоречия на этом не заканчиваются – законодатель указывает, что ответственность прекращается при достижении совершеннолетия или появления достаточного имущества. Так почему ответственность прекращается, если родители отвечают за свою вину.  третье положение очень легко кореллирует с первым, но никак не соотносится со вторым. Применять эти правила совокупно невозможно.

5. Ответственность за вред, причиненный недееспособными

За вред, причиненный недееспособными отвечают опекуны или соответствующие учреждения. Ответственность указанных лиц строится как ответсвтенность виновная, т. е. они отвечают если не докажут, что вред наступил не по их вине. Вина проявляется в ненадлежащем надзоре. Эта ответственность не прекращается в случае восстановления полной дееспособности, потому что соответствующие субъекты отвечают за свою вину. Из этого правила делается одно изъятие: для его применения требуется одновременное наличие трех условий – условия те же, что и в ст. 1073, кроме получения причинителем полной дееспособности. В данном случае также не идет речь об ответственности – речь идет о мере защиты, о заботе о заслуживающих внимания интересов потерпевшего.

6. Ответственность за вред, причиненный ограниченно дееспособными.

Ограничение дееспособности касается только сделкоспособности  они являются деликтоспособными  ограниченно дееспособные за вред, ими причиненный, несут ответственность самостоятельно

7. Ответственность за вред, причиненный невменяемым. Речь идет о гражданине, не способном осознавать значение своих действий и руководить ими.

Сама характеристика лица как невменяемого предполагает отсутствие вины  ответственности не наступает. Из этого общего правила об отсутствии ответственности ст. 1078 устанавливает три изъятия: обязанность по возмещению вреда может быть возложена на невменяемого

1. Если гражданин сам привел себя в такое состояние (это доктринально оправдывается т. н. предшествующей виной). Речь идет не только о употреблении алкогольных напитков и наркотиков.

2. Обязанность по возмещению может быть возложена на невменяемого, если одновременно имеют место три условия:

• Вред причинен жизни и здоровью

• Достаточность имущества у причинителя

• Потерпевший находится в тяжелом имущественном положении

3. Обязанность по возмещению может быть возложена на проживающих вместе с ним трудоспособных членов его семьи (супруг, родители или дети), если они знали о психическом расстройстве причинителя, но не принимали соответствующих мер, в т. ч. не ставили вопрос о признании его недееспособным. Это логично – если бы они этот вопрос не поставили, то тогда за причиненный вред отвечал бы опекун.

Во всех трех случаях не идет речь об ответственности в истинном смысле этого слова – указанные субъекты лишь обязываются к возмещению. Не нарушая логики построения самого закона законодатель заботится о заслуживающих внимания интересах потерпевшего.

8. Ответственность за вред, причиненный ИПО.

История появления этого специального деликта. Национальные предписания в этом вопросе являются одним из наиболее прогрессивных регулирований во всем мире. Причем как это бывает, героями становятся не благодаря, а вопреки.

Прототипы данного деликта начали появляться в 19 веке, когда бурное развитие науки и техники, которое привело к девальвации вины как условия ответственности. Тот, кто создает повышенную опасность для окружающих, должен нести ответственность без вины. Прусский закон о железных дорогах. В последующем многие правопорядки сходное регулирование закрепили.

При подготовке гражданского уложения предполагалось появление 2 норм, связанных с вопросами ответственность за повышенную вероятность причинения вреда. Ответственность за причинение вреда вследствие действия машин или иных опасных условий производства и ответственность за вред вследствие ж/д движения.

Гражданскому уложению не суждено было выйти свет. Пришли наши ребята. В вопросе, интересующем нас – вместо двух статей появилась одна статья, которая вводила абстрактный термин – ИПО. И сами того не желая они создали одно из самых прогрессивных законодательств. За счет этой абстрактной категории была обеспечена защита всем возможным потерпевшим и она распространялась на будущее развитие науки и техники. Во всех иных правопорядках оказывалось, что регулирование отставало от потребностей оборота – появлялись новые технические объекты и законодатель всегда действовал экспоз – всегда появлялась временная лакуна, в период которой защита потерпевших фактически не обеспечивалась. Во всем мире происходит отставание. Мы же благодаря «нашим ребятам» избавлены от этих проблем. И для нас не принципиально – дирижабль, автомобиль или лазерный меч. Поскольку сама ИПО абстрактна, то практически любое изменение в науке и технике уже этой нормой охвачено.

При этом оснлвной призна ИПО, который обусловил необходимость введения специального деликта достаточно очевиден – неподконтрольность человеку и высокая вероятность причинения вреда. Созданное человеком остается под воздействием сил природы

Проблема понятия источника повышенной опасности. Вопрос этот дискуссионен.

1. Объяснение ИПО через теорию объекта – при таком подходе под источником повышенной опасности понимаются выщества или предметы, обладающие определенными свойствами

2. Теория деятельности – деятельность, создающая повышенную возможность причинениея вреда из-за невозможности полного контроля над ней.

Если мы посмотрим на ст. 1079, то должны будем констатировать, что законодатель ключа для решения соответствующей дискуссии не дает. С одной стороны он присоединяется к теории деятельности – ИПО объясняется через категорию деятельности, однако говорить о том, что он присоединился к этой теории было бы неправильно, потому что дальше, обхъясняя вопрос о субъекте ответственности законодатель использует традиционную категорию владельца ИПО. Очевидно, что владеть деятельностью невозможно, тем самым косвенно признается правота теории объекта.

Мы просто должны понять, что любая крайняя позиция в этом вопросе неприемлемы уже в силу своей крайности. Можно использовать любую концепцию, отдавая себя отчет в том, что объект и деятельность являются сторонами одного и того же явления. Правильное определение ИПО возможно только в том случае, если оба указанных явления будут задействованы. Истина лежит посередине между этими двумя крайними концепциями. Объект вне деятельности не может восприниматься в качестве источника повышенной опасности равно как и деятельность вне использования соответствующего объекта таковым источником не будет. Такю среднюю позицию закрепляет постановление пленума ВС РФ № 1 – п. 18. источником повышенной опасности следует признать любую деятельность, осуществление которой создает повышенную вероятность причинения вреда из-за невозможности полного контроля за ней со стороны человека, а также деятельность по использованию, транспортировке, хранению предметов, веществ и других объектов производственного, хозяйственного или иного назначения, обладающих такими же свойствами. Учитывая, что названная норма не содержит исчерпывающего перечня источников повышенной опасности, суд, принимая во внимание особые свойства предметов, веществ или иных объектов, используемых в процессе деятельности, вправе признать источником повышенной опасности также иную деятельность, не указанную в перечне.

Такое определение должно обязательно включать в себя на объект и на деятельность, сопряженную с его использованием как на элементы.

Методологически нам выгоднее использовать концепцию объекта, но нужно отдавать отчет, что для признания объекта ИПО соответствующий объект должен находится в процессе эксплуатации (спящий тигр никому вреда причинить не может).

Ключевое значение для применения ст. 1079 будет иметь только такая эксплуатация, в ходе которой проявляются опасные вредоносные свойства соответствующего объекта. Например: автомобиль признается ИПО из-за кинетической энергии (невозможность мгновенно остановиться) и использования горючего.  если его используют как цветник, то эксплуатация осуществляется, однако это не основания для признания автомобиля ИПО.

Очевидно, что число возможных источников повышенной опасности значительно. В этой связи в доктрине появляются попытки классифицировать источники ПО определенным образом:

Классификация О. А. Красавчиковым (в зависимости от источника энергии, заключенного в объекте):

1. Физические источники (в т. ч. электрические, механические, тепловые)

2. Химические источники (в т. ч. отравляющие, взрывоопасные и огнеопасные)

3. Физико-химические источники (радиоактивные материалы)

4. Биологические источники (в т. ч. зоологические и микробиологические).

Эта классификация является достаточно традиционной. Методологически эта классификация имеет право на существование и в учебных целях дает определенный эффект – показывается, насколько различными являются ИПО. Но кроме учебных целей никаких преимуществ у нее нет, есть только недостатки. Вопрос с 4 группой – какой такой источник энергии в микробиологических организмах. Кроме того, один и тот же объект может относится к нескольким группам в этой классификации – автомобиль будет относится к первой и второй. Минус также в том, что эта классификация не носит исчерпывающего характера. Например, доктрина признает ИПО компьютерный вирус. Самый главный вопрос – эта классификация удобна для учебных целей, но в чем ее практическое значение? Какая разница, какой группе соответствующий объект отнесен. Это классификация ради классификации. Осознавая это доктрина пытается найти новые классификации, которые бы имели практический эффект, однако здесь серьезные сложности. То ли доктрина измельчала, то ли тема настолько сложна, но всякая новая классификация оказывается еще хуже.

Есть такая позиция, что все источники ПО должны делится на

1. Обычные

2. Особые. Относительно них ответственность является еще более повышенной. Вроде плюс классификации в том, что есть практическое значнеие. Но сама эта классификация строится неправильным образом - классификация подгоняется под действующее законодательство.

Дело в том, что если мы проанализируем законодательство, то увидим, что массив законодательства об ИПО достаточно велик, при этом пределы ответственности различны. Есть такие объекты, ответственность за причинение вреда которыми формулируется законодателем еще шире – наступает не только без вины, но и в некоторых ситуациях, признаваемых непреодолимой силой.

Субъект ответственности за вред, причиненный ИПО. П. 1 ст. 1079 в качестве такого субъекта называет владельца ИПО. При этом с точки зрения доктрины для того, чтобы считаться владельцем соответствующий субъект должен обладать двумя признаками:

1. Юридический. Под ним доктрина понимает наличие правового титула в отношении соответствующего объекта. При этом основания для данного титула может быть самым различным. В качестве титула может выступать право собственности или иное вещное право, титул может основываться на договоре, на акте соответствующего государственного органа. Необходимость этого признака признает и законодатель – п. 2 ст. 1079 дает примерный перечень вариантов наличия этого юридического признака. Перечень достаточно разношорстный и один из его моментов заслуживает серьезного разговороа. Среди оснований возникновения титула п. 2 называет доверенность на право управления транспортным средством. Такой подход нашего правопорядка является достаточно традиционным, впервые доверенность как выражение титула появилась в постановлении пленума ВС РФ. К сожалению законодатель поторопился ввести доверенность в число оснований для возникновения титула и это все умножается на неадекватное применение норм судебной практикой. Дело в том, что судебная практика зачастую не отдает себе отчета, что доверенность, упомянутая в ст. 1079 не является доверенностью в том смысле, который вкладывает в этот термин ст. 10 ГК РФ. Воспринимая доверенность как самодостаточную величину с точки зрения наличия титула возникает абсурдная ситуация – вместо выяснения вопроса о том, каким образом ИПО оказался в обладании соответствующего субъекта судебная практика выясняет, есть ли доверенность. В итоге, если доверенность не обнаруживается, то на практике решают, что нет субъекта ответственности. В итоге выясняется, была ли оформлена доверенность, соответствовала ли она правилам гл. 10, не прекращено ли ее действие – получается абсурд: гражданин получив автомобиль и доверенность на него управляет автомобилем, движется по трассе. Вдруг что-то происходит с авто, он теряет управление, его выносит на другую полосу и с точки зрения судебной практики управлявший должен за это время успеть отказаться от доверенности (или съесть ее после ДТП). И это якобы послужит основанием для освобождения от ответственности.

На самом деле доверенность – это не основание для возникновение титула, а внешнее оформление существующих между сторонами отношений. нужно выяснять не наличие доверенности, а наличие отношений между сторонами. Доверенность титула не создает, она указывает, что между сторонами есть отношения и наличие этих отношений и нужно выяснять. Равно как отсутствие доверенности не говорит об отсутствии отношений.

ВАС РФ: Такая доверенность может являться одним из доказательств по делу, лицо может считаться законным участником дорожного движения, но владельцем ИПО. И это правильно.

Доверенность – это легитимация субъекта в качестве участника дорожного движения. Ее частноправовое значение стремится к нулю. Доверенность лишь подтверждает наличие между сторонами отношений и именно их наличие и их характер нужно выяснять.

Лицо может оказаться в автомобиле только по двум причинам – по соглашению с собственником либо вследствие неправомерного завладения. Парадокс в том, что для последнего случая закон устанавливает исключение – достаточно материального признака. Поэтому если он доверенность все таки съел, то он не освобождает себя от ответственности, а наоборот + на горизонте может появиться уголовная ответственность за хищение или угон.

2. Материальный. Означает, что соответствующее лицо фактически господствует над объектом, осуществляет его эксплуатацию.

Только тот владелец ИПО, а, следовательно, субъект ответственности, у кого есть оба признака.

Почему устанавливается необходимость двух признаков – дело в том, что юридическим признаком может обладать несколько лиц (сособственники, собственник и арендатор и т. д.). Кто же тогда владелец? Тот, у кого есть материальный признак (пример с супругами: применительно к автомобилю – тот, кто управлял).

Однако из этого правила о необходимости наличия двух признаков законодатель устанавливает одно изъятие – п. 2 ст. 1079 предписывает регулирование ситуации неправомерного завладения ИПО. Для этого случая в изъятие из общего правила, обозначенного выше само лицо, неправомерно завладевшее, рассматривается в качестве лица, ответственного за причиненный вред.  достаточно только материального признака. Но это изъятие прямо установленное законом и за его пределами действует общее правило о необходимости совокупности двух признаков.

Сам владелец создал условия для неправомерного завладения – при наличии вины самого владельца закон говорит, что ответственность за причиненный вред несут и лицо, неправомерно завладевшее, и владелец. Ответственность будет долевой (всякая множественность долевая, исключения не могут толковаться расширительно – здесь сопричинения вреда нет. Раз данный случай не подпадает под исключение, он подпадает под общее правило). Доли определяются в зависимости от вины.

Верховный Суд хотел было прийти к нам на помощь, но к сожалению тот пример, который нам дает, оказывается не совсем удачным. В п. 24 Постановления Пленума ВС РФ ситуация вины владельца иллюстрируется так – автомобиль оставлен на неохраняемой парковке с открытым окном и ключами в замке зажигания (больше вопросов, чем ответов – а если на охраняемой парковке?).

Главная особенность данного специального деликта состоит в установлении повышенной (в смысле - строгой) безвиновной ответственности. Ответственность за вред, причиненный ИПО, базируется на усеченном составе гражданского правонарушения – вред, неправомерность, причинная связь.

Однако нужно понимать, что ответственность без вины не означает, что у этой ответственности нет никаких пределов. В данном случае также существуют основания освобождения от ответственности. Эти основания можно определенным образом сгруппировать:

1. Безусловные основания освобождения от ответственности. Безусловные – в том смысле, что освобождение происходит в силу наличия определенного обстоятельства от ответственности без усмотрения суда. К числу таких оснований относится

• непреодолимая сила, при этом для данного специального деликта нужно подчеркнуть, что под непреодолимой силой могут пониматься только внешние обстоятельства (свойства самого ИПО непреодолимой силой считаться не может),

• Умысел потерпевшего. Умысел потерпевшего вообще в любом случае освобождает от ответственности. Само понимание категории «умысел потерпевшего» содержится в постановлении пленума ВС РФ № 1.

2. Обстоятельства, которые могут послужить основанием для освобождения от ответственности или уменьшения ответственности. «могут послужить» - здесь включается такой феномен как судебное усмотрение  суд при наличии соответствующих обстоятельств может освободить от ответственности или уменьшить ее:

1. Грубая неосторожность потерпевшего. Устанавливается два разных правила в зависимости от объекта причинения

• Имущество. Грубая неосторожность потерпевшего может являться основанием для уменьшения или отказа в возмещении

• Личность (жизнь и здоровье). Грубая неосторожность потерпевшего может являться основанием только для уменьшения, основанием для освобождения от ответственности она выступать не может.

2. Причинение вреда в состоянии крайней необходимости. Ст. 1067 будет применяться в любом случае, независимо от того, чем причиняется вред, следовательно, причинение вреда источником ПО все равно приводит к применению ст. 1067 (см. выше).

Законодатель специально регламентирует вопрос об ответственности за вред, причиненный взаимодействием источников повышенной опасности: Законодатель различает две ситуации

1. Причинение вреда третьим лицам. Самый главный вопрос – это вопрос, кто может пониматься под третьим лицом для целей применения ст. 1079 – это любое лицо, не являющееся владельцем взаимодействовавших ИПО. При этом местонахождение третьего лица (вне ИПО, внутри ИПО) никакого принципиального значения не имеет. т. е. если вред причиняется пассажиру, то, собственно, пассажир – это тоже третье лицо. ответственность за вред в данном случае строится на следующих правилах – солидарная ответственность всех владельцев ИПО, причем солидарная ответственность независимо от вины. При этом существует возможность в рамках внутренних отношений солидарности через регрессные требования понесенный риск разложить между соответствующими субъектами. «Что такое пассивная солидарность – это как у мушкетеров: «один за всех»». Степень вины будет влиять только в рамках внутренних отношений солидарности. Отсутствие вины не влияет на возможность предъявления требований потерпевшим к одному из причинителей.

2. Причинение вреда друг другу. Такая ответственность строится на общих основаниях – закон дает отсылку к ст. 1064. Это означает, что применяются правила генерального деликта, т. е. основанием ответственности будет выступать полный состав деликта в т. ч. и вина.

Эту идею воплощает ВС в п. 25 Постановления пленума № 1. Это логическое следствие из применения правил ст. 1064:

1. Ответственность должен нести виновный

2. Если виновен потерпевший, то вред не возмещается

3. Если имеет место обоюдная вина и обоюдный вред, то в зависимости от степени вины

4. При отсутствии вины – вред не возмещается (нет состава)

Ответственность за вред, причиненный жизни или здоровью гражданина.

Характеризуя предписания параграфа 2 гл. 59 нужно констатировать две особенности:

1. Нормы, содержащиеся в нем, носят универсальный характер – применяются ко всем случаям причинения вреда жизни и здоровью.

2. Наряду с универсализмом эти правила не имеют исключительного характера, они не обладают свойством исключительности, потому что законодатель допускает возможность регулирования данных отношений иными специальными законодательными актами или договором. Наглядное воплощение отсутствия исключительного характера – ст. 1084 ГК: закон прямо говорит, что данные правила применяются если законом или договором не установлен более высокий размер ответственности.

Закон об обязательном страховании от несчастных случаев на производстве. До 2000 года возмещение вреда работнику производилось по правилам ГК и данные отношения признавались гражданско-правовыми. С принятием закона видно, что отношения, связанные с причинением вреда работнику переведены в разряд отношений по социальному обеспечению. Поскольку здесь есть специальное регулирование эти отношения не подпадают под действие параграфа 2 гл. 59. Но этот шаг не знаменует собой отступление гражданского права по всем фронтам. Сами отношения остались по своей правовой природе гражданско-правовыми – если причиненный вред превышает пределы, установленные в рамках права социального обеспечения, то остальной вред возмещается по правилам гражданского законодательства.

Хотя сам параграф 2 называется «возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью» нужно отдавать себе отчет, что в рамках данного параграфа регулируется два автономных специальных деликта, которые по большому счету между собой не имеют ничего общего:

1. Ответственность за вред, причиненный здоровью гражданина

Первый и главный вопрос применительно к данному деликту – вопрос об объеме возмещения.

П. 1 ст. 1085 в самом первом приближении указывает, что в объем возмещения включаются

• утраченный потерпевшим заработок и иные доходы,

• дополнительные расходы

Несмотря на замысловатые названия, п. 1 ст. 1085 следует принципу полного возмещения вреда. Первая опция – это специфический вариант упущенной выгоды. В то время как вторая опция представляет собой пусто своеобразный, но реальный ущерб.

Утраченный потерпевшим заработок и иной доход. Определение их размера производится по правилам ст. 1085 и 1087. При этом объем возмещения ставится законодателем в зависимость от двух категорий:

1. средний заработок потерпевшего. Вопрос его определения решается в ст. 1086 и 1087. В самом общем виде такое определение сводится к следующему – учету подлежат все выплаты, облагаемые подоходным налогом, исключаются выплаты, которые носят единовременный характер. По общему правилу учитываются выплаты за 12 месяцев и размер среднего заработка получается делением суммы выплат на 12. Заработок исчисляется в рублях

2. степень утраты трудоспособности. Это выраженное в процентах стойкое снижение способности потерпевшего к труду. Степень утраты трудоспособности определяется медико-социальной или судмедэкспертизой. При этом нужно понимать, что эта экспертиза определяет степень утраты трудоспособности не произвольно – соответствующие указания есть на нормативном уровне.

Дальше рубли умножаются на проценты = рубли  это и есть утраченный потерпевшим заработок и иные доходы. Соответствующая сумма уплачивается ежемесячно.

Если одно из искомых в этом уравнении отсутствует, например, потерпевший не работал. В этом случае он не останется без возмещения – размер среднего заработка заменяется на нормативно установленную величину.

П. 27-31 постановления пленума ВС РФ – ознакомится.

Дополнительные расходы. Перечень этих расходов содержится в п. 1 ст. 1085, при этом данный перечень является примерным, поскольку сопровождается указанием «в том числе». Следовательно, возмещению подлежат любые расходы, которые являются разумными и обосноваными и которые находятся в причинной зависимости от повреждения здоровья. Дополнительные расходы взыскиваются по общему правилу единовременно, однако учитывая, что характер этих расходов может быть существенным, а речь может идти о социально необеспеченном человеке, законодатель допускает взыскание этих расходов на будущее время.

2. Ответственность за вред, причиненный смертью кормильца.

Ключевым вопросом для данного специального деликта является определение перечня потерпевших, т. е. кто в рамках данного специального деликта может выступать в качестве потерпевшего и соответственно, претендовать на возмещение вреда.

П. 1 ст. 1088 указывает перечень данных лиц, причем этот перечень является закрытым. Это только граждане, как правило – находящиеся на иждивении (получали от умершего постоянную помощь, являвшуюся для них основным или единственным источником доходов), как правило речь идет о нетрудоспособных иждивенцах.

1. В случае смерти потерпевшего (кормильца) право на возмещение вреда имеют:

нетрудоспособные лица, состоявшие на иждивении умершего или имевшие ко дню его смерти право на получение от него содержания;

ребенок умершего, родившийся после его смерти;

один из родителей, супруг либо другой член семьи независимо от его трудоспособности, который не работает и занят уходом за находившимися на иждивении умершего его детьми, внуками, братьями и сестрами, не достигшими четырнадцати лет либо хотя и достигшими указанного возраста, но по заключению медицинских органов нуждающимися по состоянию здоровья в постороннем уходе;

лица, состоявшие на иждивении умершего и ставшие нетрудоспособными в течение пяти лет после его смерти.

Один из родителей, супруг либо другой член семьи, не работающий и занятый уходом за детьми, внуками, братьями и сестрами умершего и ставший нетрудоспособным в период осуществления ухода, сохраняет право на возмещение вреда после окончания ухода за этими лицами.

От вопроса определения возможных потерпевших зависит решение другого вопроса – вопроса о размере возмещения. Ст. 1089 ГК – возмещение производится соответствующим субъектом в размере доли заработка умершего, которую они получали или имели право получать при его жизни.

С практическим применением этого правила, принципами, которые лежат в основе подсчета соответствующей доли, существуют самые разные представления. Из этой нормы принципы подсчета не совсем понятны, результатом чего является разное восприятие этих правил в отечественной доктрине

1. При подсчете доли должны использоваться два критерия –

• Установленная в законе доля, соответствующая праву лица на получение алиментов

• Фактический размер получения

Сторонники этой позиции говорят, что в каждом конкретном случае должен использоваться больший из указанных показателей. Сама возможность такого подхода существует, однако нельзя сказать, что предполагаемое решение является бесспорным – может быть получена величина, когда общая сумма возмещения будет превышать размер того заработка, который имелся у кормильца.

2. (по душе лектору) применение по аналогии правил п. 8 ст. 12 закона об обязательном социальном страховании. Там говорится, что возмещение производится в размере утраченного заработка умершего, за вычетом доли его самого, а также лиц, состоявших на иждивении, но не имеющих права на возмещение вреда. (Утраченный заработок нужно поделить на количественный показатель. При определении делителя нужно учесть всех лиц, которые имеют право на возмещение вреда по ст. 1088, всех лиц, которые состояли на иждивении, но права на возмещение вреда не имеют (не входят в ст. 1088) и прибавить самого умершего. Это будет делитель)

Например. Делимое – 24 тысячи. Определяем делитель, жена-тунеядка в перечень ст. 1088 не входит. 2+1+ сам умерший =4. 24/4 – по 6 тысяч на двух детей.

Ответственность за вред, причиненный недостатками товаров, работ, услуг.

Параграф 3 гл. 59. Здесь необходимо отметить, что соответствующие нормы являются новыми для нашего правопорядка. Впервые этот деликт получил специальную регламентацию в основах гражданского законодательства. Наш правопорядок находился под явным влиянием общеевропейской тенденции.

Восприняв этот общеевропейский тренд в установлении особо строгой ответственности законодатель сделал одновременно шаг вперед. Наше регулирование намного шире чем предписания европейского законодательства. Гордиться этим или нет – большой вопрос.

Мы увидим, что соответствующие правила о строгой безвиновной ответственности распространены на соответствующие отношения независимо от субъектного состава. Критерием применения правил о данном специальном деликте является не субъектный состав, а цель приобретения (первый остается абсолютно индифферентным). Если товар приобретен не для целей предпринимательской деятельности, то ответственность наступает по правилам параграфа 3 гл. 59. Таким образом сфера, покрываемая параграфом 3 оказывается шире, чем сфера действия закона о защите прав потребителей. Данные правила будут распространяться и на ситуацию, когда гражданин приобретает у гражданина товар с потребительской целью. Почему бабушка, продающая варежки должна нести повышенную безвиновную ответственность также как и предприниматель?

Специфика данного специального деликта состоит и в особенностях такого условия как противоправность. При этом содержание ст. 1090, которая описывает возможные формы противоправности, оказывается намного шире названия. Название говорит об ответственности за вред, причиненный вследствие недостатков товара, работ, услуг. Однако если мы обратимся к содержанию, то увидим, что соответствующий деликт предполагает две различные формы противоправоного поведения:

1. Продажа или производство товаров с конструктивными или рецептурными недостатками

2. Непредоставление полной или достоверной информации о товаре, работе, услуге. Если вред причинен непредоставлением соответствующей информации (например, не сообщена инфомрмация об опасных свойствах объекта, информация о правилах эксплуатации), ответственность за причиненный в результате отсутствия этой информации наступает по параграфу 3 гл.59. Логическая нестыковка: применение параграфа 3 не зависит от субъектного состава - данные правила распространяется на отношения, когда на стороне договора такой обязанности предоставить информацию не лежала. Если гражданин приобретает у гражданина, то имеет место простая КП, где обязанности предоставить информацию у продавца нет, но параграф 3 гл. 59 будет применяться (бабушка, не обязанная предоставить информацию о товаре, будет нести строгую безвиновную ответственность за непредоставлеине такой информации).

Определенной спецификой в рамках данного специального деликта обладает такое условие акак причинная связ. Специфика причинной связи состоит в данном случае в том, что само ее наличие имеет юридическое значение только в том случае, если вред возник в течение сроков, установленных ст. 1097 ГК РФ. Вред подлежит возмещению, если он возник в течение срока годности или срока службы, а если таковые не установлены – в течение 10 лет.

Логика – если вред возникает за пределами указанных сроков, даже если этот вред находится в причинной связи с соответствующими поведением продавца или изготовителя, то никакого юридического значения этот вред иметь не будет и такой вред не подлежит возмещению. На производителе, изготовителе, продавце и так лежит повышенная безвиновная ответственность, поэтому она должна быть ограничена объективными пределами.

П. 1 ст. 1097 ГК, устанавливая соответствующее темпоральное ограничение является лишь общзим правилом. П. 2 той же статьи устанавливает исключение из него, которое касается ситуации ,когда вред будет подлежать возмещению независимо от времени своего возникновения.

• Вред подлежит возмещению независимо от времени возникновения, если в нарушение требований закона срок годности или срок службы не были установлены. Применительно к отдельным товарам законодатель обязывает производителя соответствующие сроки устанавливать и вот только если в отношении таких товаров эти сроки не установлены, то вред подлежит возмещению без учета времени возникновения вреда.

Пример: ст. 16 Закона о качестве и безопасности пищевых продуктов – прямо устанавливается обязанность производителя пищевых продуктов указывать соответствующие сроки годности.

Принятое во исполнение закона о защите прав потребителей постановление правительства № 720, которым утвержден перечень товаров длительного пользования, которые по истечении срока службы могут представлять опасность для жизни и здоровья потребителей.

• Независимо от срока вред подлежит возмещению если лицо не были предупреждены о необходимых действиях по истечении срока годности или срока службы.

• Не была предоставлена полная или достоверная информация о товаре, работе, услуге

Ответственность по правилам параграфа 3 гл. 59 наступает независимо от вины. Ст. 1098 прямо подчеркивает соответствующую идею, говоря о том, что пределами ответственности продавца, производителя, изготовителя или исполнителя могут выступать только непреодолимая сила либо нарушение потребителем установленных правил пользования или хранения товаров, работ, услуг.

В виду такой строгой безвиновной ответственности можно констатировать, что производитель или продавец несут ответственность и за т. н. риски развития, т. е. ситуации, когда, например, уровень развития науки и техники не позволял производителю (продавцу) определить наличие вредоносных свойств соответствующих товаров, а в последующем эти вредоносные свойства проявились – то обстоятельство, что на момент производства сам производитель (продавец) об этих вредоносных свойствах не знал, никакого значения не имеет, потому что ответственность наступает независимо от его вины (в советское время подавляющее большинство мебели изготавливалось из ДСП, однако в последующем было доказано, что фенолформальдегидные смолы, которые используются в данном случае, являются чрезвычайно вредными – то обстоятельство, что в момент производства соответствующих товаров производитель о соответствующих вредоносных свойствах не знал, никакого значения не имеет и если перенести этот пример на сегодняшнее законодательство, то производитель или продавец будут нести ответственность за соответствующий вред, причиненный конструктивными, рецептурными или иными недостатками соответствующего товара. Примерно та же ситуация была с асбестом.).

Более того, производитель или продавец будут нести ответственность по правилам параграфа 3 главы 59 и в том случае, если в момент производства никаких вредоносных свойств у соответствующего товара не было, а эти вредоносные свойства приобретаются лишь в процессе использования соответствующего объекта – поскольку причиной их появления все равно является производство товара, производитель (продавец) будут нести ответственность и за такие недостатки.

• Все риски развития лежат на соответствующем субъекте и он будет нести повышенную безвиновную ответственность в т. ч. за эти риски развития.

Лицо, ответственное за вред. Ст. 1096 ГК в качестве такого лица называет продавца, исполнителя, изготовителя, причем к ответственности может привлекаться любое из этих лиц по выбору потерпевшего. Одновременно законодатель также подчеркивает, что соответствующие лица могут привлекаться к ответственности независимо от того, состоял ли потерпевший с ними в договорных отношениях (включая ситуацию, когда потерпевший не приобретал этого имущества). Соответственно, если вы приобрели телевизор и он у вас взорвался и ваше имущество было уничтожено, вы можете требовать возмещения вреда по правилам параграфа 3 главы 59 по вашему выбору – хотите от продавца, хотите от изготовителя. Если взорвавшийся телевизор уничтожил имущество ваших соседей – взрывная волна вынесла стену и попугай соседа тоже получил повреждения – сосед также вправе требовать возмещения вреда от производителя или продавца соответствующего товара, а то обстоятельство, что он не состоял с ними в договорных отношениях, никакого значения иметь не будет.

Если вы купили варежки у бабушки, которая казалась вам божьим одуванчиком, и ваши знакомые взяли поносить эти варежки и возник вред их здоровью (кожа начала слезать и т. д.) или имуществу в результате недостатков соответствующего товара, они вправе требовать от бабушки как продавца соответствующего товара возмещения причиненного вреда

Одновременно необходимо отметить, что правила закона о защите прав потребителей несколько расширяют круг лиц, ответственных за причинение вреда и в число таких лиц включаются также уполномоченное юридическое лицо или уполномоченный индивидуальный предприниматель. При таком более широком круге все равно к ответственности по правилам параграфа 3 главы 59 может привлекаться любое из указанных лиц по выбору потерпевшего.