Тема 3. Договор дарения

1. Понятие и признаки договора дарения

2. Элементы договора дарения

3. Отказ от дарения. Отмена дарения

4. Ответственность по договору дарения.

Понятие и признаки договора дарения

Легальное определение (п. 1 ст. 572) – это договор, по которому одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом.

Легальное определение перегружено деталями и в этой связи является сложно воспринимаемым. Но это только по первой.

При всей трудновоспроизводимости данное легальное определение достаточно очевидно выражает ключевые признаки данного договора, которые необходимы для квалификации соответствующих отношений именно как договора дарения и исходя из которых договор дарения может быть отграничен от смежных правовых явлений:

Признаки договора дарения:

1. Безвозмездность. Законодатель прямо подчеркивает это в легальном определении. Более того, в абз. 2 п. 1 производится отбивка – если вдруг наличествует встречное предоставление, то такой договор дарения должен рассматриваться как притворная сделка, и этим подчеркивается необходимость безвозмездности для квалификации договора именно как дарения.

В чем же признак безвозмездности состоит? Нужно отдавать себе отчет, что юридическое значение тех или иных терминов может отличаться от бытового понимания тех или иных категорий. Поэтому для понимания безвозмездности как конститутивного признака дарения мы не можем довольствоваться сакраментальной фразой Винни Пуха «безвозмездно значит даром» и должны понять, в чем с юридической точки зрения состоит существо безвозмездности. Здесь отчасти на помощь приходит законодатель – в п. 2 ст. 423 ГК есть легальное определение безвозмездного договора: это договор, по которому одна сторона обязуется предоставить что-либо другой стороне без получения от нее платы или иного встречного предоставления.  Главная сложность, которая перед нами возникает: мы искали ответ на то, что есть безвозмездность и вроде бы его нашли, но проблема состоит в том, что один неизвестный нам термин законодатель определяет через другой неизвестный нам термин. Ответа на вопрос – что такое встречное предоставление законодатель не дает. Он лишь намекает, указывая, что одним из возможных вариантов встречного предоставления является плата.

А вот сказать что-либо дальше исходя из ст. 423 достаточно сложно. Линейное решение вопроса о возмездности/безвозмездности договора не всегда возможно, потому что встречное предоставление – величина, которая может скрываться.²²Доктрина сегодня довольствуется тем, что в качестве встречного рассматривается предоставление, которое находится в условной или причинной зависимости от действий другой стороны.

Дальнейшая сложность состоит в том, что существует целый ряд обстоятельств, которые внешне схожи со встречным предоставлением, но им не являются и безвозмездности дарения не порочат:

• Мотивы дарителя. Нужно понимать – безвозмездный не означает безмотивный. Совершая любое действие субъект руководствуется тем или иным мотивом, в т. ч. совершая безвозмездное предоставление. Например, если вы к симпатичной девушке собираетесь на день рождение и в этой связи приобретаете какой-нибудь подарок (что-нибудь ненужное), у вас есть мотив - как минимум поесть. Будучи субъективной побудительной причиной, не получая объективированного выражения и общего осознания мотив не рассматривается в качестве встречного предоставления. В любом случае мотив, каким бы он ни был (в т. ч. «вот теперь он тоже вынужден будет сделать подарок»), безвозмездности дарения не порочит.

• Предоставления, носящие символический характер. На дворе 21 век, наши космические корабли давно и успешно бороздят просторы Больших театров, а наш быт по прежнему основан на древних архаических воззрениях и иногда в силу этих воззрений вынуждены совершать те или иные действия. Известно, что можно дарить колющие или режущие предметы, но одаряемый в ответ на это должен передать монетку, т. е. средство платежа (считается, что тем самым он отводит от себя угрозу причинения вреда этим предметом). Но в данном случае очевидно, что монетка передается не как встречное предоставление, а именно как символ на основе бытовых архаических воззрений. Другой пример: В ответ на дарение животного одаряемый должен передать дарителю денюжку (для того, чтобы животное прижилось), причем размер этой денюжки с точки зрения номинала может быть сопоставим с ценностью самого подарка, это ни о чем не говорит. Предоставления, носящие символический характер, встречным предоставлением не являются и безвозмездности договора не порочат.

• Возложение на одаряемого расходов по принятию дара. Очевидно, что стороны договора могут самым различным образом решать вопросы, связанные с распределением расходов в рамках исполнения договора и само это решение никакого влияния на квалификацию договора не оказывает даже если эти расходы возлагаются на одаряемого (передача путем самовывоза, оплата одаряемым расходов дарителя на доставку предмета)

• Модус. Это возложение одной стороной на другую обязанности в свою пользу, в пользу определенных или неопределенных третьих лиц либо в общеполезных целях. Принципиальное отличие модуса от встречного предоставления состоит в том, что эта обязанность должна исполняться исключительно из того, что предоставлено (например, при дарении самоката оговаривается, что даритель каждое воскресение будет приходить и пользоваться этим самокатом). С экономической точки зрения на одаряемого никакой имущественной потери не ложится, происходит лишь уменьшение предмета дара, а поскольку это лишь его уменьшение, значит это и не встречное предоставление. Почувствуйте разницу: тот же договор по поводу самоката и при этом стороны договариваются, что одаряемый будет предоставлять дарителю по воскресениям свой автомобиль – это уже полноценное встречное предоставление, потому что данная обязанность должная исполняться из имущества самого одаряемого, а не того, которое ему было предоставлено по договору.

Наиболее распространенный случай использования модуса – дарение жилой недвижимости с установлением обязанности предоставить возможность пользования ею (или одним из помещений) дарителю или третьим лицам.

Модус традиционно со времен римского права не воспринимается в качестве встречного предоставления, следовательно, наличие такого модуса безвозмездности дарения не порочит. С практической точки зрения реализация модуса сопряжена с рядом сложностей. Во многих регионах (в т. ч. в нашем) ФРС почему-то настроена явно против таких сделок, отказывается их регистрировать, считая, что это условие противоречит закону (когда ты облечен властью, у тебя есть возможность не приводить вообще никаких аргументов). Но вряд ли неадекватное восприятие института практикой может повлиять на саму доктринальную возможность его допущения.

При том, что безвозмездность является главным признаком договора дарения, нужно понимать, что это не единственный признак. Признав и констатировав лишь безвозмездность, мы не можем отсюда со всей очевидностью сделать вывод, что перед нами договор дарения, т. к. безвозмездных отношений в гражданско-правовом обороте достаточно много.

2. Договор дарения направлен на увеличение имущественной массы одаряемого. Причем эта цель может достигаться разными средствами и сами эти средства данную цель под сомнение не ставят. В частности это может происходить за счет увеличения активов одаряемого – передача вещи в собственность, передача имущественного права к себе, передача имущественного права к третьему лицу. Но равным образом эта цель может быть реализована за счет уменьшения пассива одаряемого и здесь тоже будет происходить в итоге увеличение его имущественной массы – освобождение от имущественной обязанности перед собой или третьим лицом.

3. Увеличение имущественной массы одаряемого происходит при одновременном уменьшении имущественной массы дарителя (иными словами это увеличение происходит за счет имущества дарителя). Этот признак позволяет отграничить договор дарения от смежных правовых явлений. Например, даром вскопать приусадебный участок – такой договор является допустимым и законности подобного соглашения не оспаривает, но он не будет квалифицироваться как договор дарение, потому что хотя имущественная масса одной из сторон и увеличивается, она увеличивается не за счет имущества другой стороны, а за счет ее труда.

4. Намерение одарить (animus donandi). Для чего нам необходим этот признак? Дело в том, что законодатель устанавливает презумпцию возмездности - если просто договориться, что одна сторона передает другой стороне фломастер и ничего не обозначить относительно обязанности последней по встречному предоставлению, это соглашение не будет квалифицироваться как договор дарения, ибо подпадая под презумпцию возмездности, оно будет квалифицироваться как договор купли-продажи. Другими словами, для того, чтобы презумпция возмездности была преодолена, необходимо явно выраженное намерение одарить.

Кроме того, намерение одарить позволяет отграничить дарение от смежных явлений. За возврат проигранных в карты денег ничего не предоставляется и за счет имущества передающего, но, осуществляя соответствующее предоставление, субъект делает его не руководствуясь намерением одарить, а исполняя свою обязанность

5. Необходимость согласия одаряемого на принятие дара. Этот признак кажется очевидным, потому что дарение – это договор и, соответственно, для его заключения необходимо согласованное волеизъявление обеих сторон. Просто с практической точки зрения это согласие одаряемого не всегда видно (будучи взрослыми людьми к подаркам относимся очень спокойно). Согласия может быть и не видно, но оно является необходимым. То, что его не видно с бытовой точки зрения, не означает что юридически мы это согласие должны выносить за пределы состава, необходимого для заключения договора дарения, иначе мы не сможем отличить договор дарения от такого феномена как отказ от права собственности.

Характеристика данного договора

1. Одна уже была разобрана – безвозмездность.

2. Может быть как реальным, так и консенсуальным. Что касается консенсуального договора, нужно обратить внимание на то, что для обозначения консенсуального дарения законодатель использует формулу «обещание дарения в будущем». Мы не должны воспринимать ее буквально, как институт, существующий наряду с договором дарения – это исторически сложившееся обозначение, от которого в свое время выли еще немцы при его появлении в ГГУ. Это просто калька с соответствующего немецкого выражения. По сему  Обещание дарения в будущем – это и есть консенсуальный договор.

Что касается реального дарения, то здесь необходимо обратить внимание на особенности, которые соответствующему договору присущи. Дело в том, что в обычном реальном договоре взаимоотношения сторон складываются следующим образом – стороны достигают соглашения, однако это соглашение, образуя неполный юридический состав, ни к каким правовым последствиям еще не приводит, после этого соглашения происходит передача и только в этот момент договор считается заключенным и, соответственно, в этот момент возникают определенные обязательственно-правовые последствия, вытекающие из договора: например, если это заем, возникает обязанность заемщика возвратить соответствующую сумму займа. Что у нас получается в реальном договоре дарения – стороны достигают соглашения, происходит передача вещи от дарителя одаряемому и в этот момент договор считается заключенным. А дальше что? Здесь в итоге ничего после заключения договора нет и никакой стадии обязательственно-правовых отношений по общему правилу при конструкции реального договора дарения между сторонами не возникает, то есть реальный договор дарения никаких прав и обязанностей не влечет. Поэтому в доктрине реальный договор дарения очень часто обозначают термином «вещный договор» – это может быть не самая верная терминология, но в самом первом приближении и со всей долей условности она наглядно показывает, что такой договор влечет вещно-правовые последствия, но никаких обязательственно-правовых последствий в реальном дарении нет.

3. Характеристика дарения в зависимости от распределения прав и обязанностей между сторонами. Очевидно, что такую характеристику нужно давать дифференцировано: если речь идет о консенсуальном дарении, то по данному критерию соответствующий договор является договором односторонним, потому что здесь есть лишь обязанность передать, у одаряемого никаких обязанностей по общему правилу нет. Однако нужно понимать, что это только по общему правилу, т. к. безвозмездность отнюдь не означает невозможность возложения на одаряемого определенных обязанностей. Например, при том же самом модусе на одаряемом может лежать обязанность, связанная с предоставлением в пользование или обязанность использования вещи по определенному назначению. Частный случай модуса, прямо урегулированный в действующем законодательстве – такая разновидность дарения как пожертвование. Но в подобном случае обязанность будет лежать на одаряемом, но эта обязанность не является встречной взаимообусловленной по отношению к обязанности передать вещь (поэтому даже если мы говорим, что в подобных случаях консенсуальный договор дарения является двусторонним, то мы разводим понятия двусторонности и синаллагматичности, потому что синаллагматическим он ни в каком случае не станет).

Реальный договор дарения никак не охарактеризуешь, потому что сама характеристика в данном случае предполагает распределение прав и обязанностей, т. е. учет обязательственного эффекта, а в реальном дарении обязательственный эффект отсутствует  эта характеристика к реальному дарению просто неприменима. Однако эта констатация являет собой общее правило, потому что на одаряемого может быть возложена определенная обязанность – модус и т. п.

Договор дарения является самостоятельной договорной конструкцией и это признание одновременно исключает для нас возможность рассмотрения дарения в качестве общего института для всех безвозмездных договоров. Договор дарения – это самостоятельный договор, он не является общеродовым для других безвозмездных договоров  правила гл. 32 не могут применяться к другим безвозмездным договорам ни на прямую, ни по аналогии. Система гражданского кодекса оснований для такого применения этих правил не дает.

Это важно понимать, потому что иногда даже на практике соответствующие вроде бы невинные инсинуации приводят к совершенно необъяснимым последствиям (налоговая служба на основании неадекватного представления о дарении стала воспринимать правила гл. 32 как общие для всех безвозмездных договоров. В результате что получилось: в ст. 575 есть запрет на дарение между коммерческими организациями. Вместе с тем в практике получило большое распространение заключение между коммерческими организациями безвозмездных договоров займа. В гл.42 никаких ограничений на заключение подобных сделок не содержится, но великие умы государственной налоговой службы сказали – безвозмездный заем должен подчиняться правилам о дарении, в т. ч. на безвозмездный заем должны распространяться все ограничения, установленные для дарения. И на этом основании они начали признавать недействительными безвозмездные договоры займа, которые заключались между коммерческими организациями).

Элементы договора дарения

1. Предмет. Недостатки легального определения, которые мы отмечали при первом знакомстве с ним, вызваны тем, что законодатель пытается поместить в определение все возможные варианты предмета договора дарения. В отличие от прежних кодификаций, где предмет ограничивался только вещами, сейчас законодатель рассматривает дарение как более универсальную категорию в том смысле, что потенциально возможных предметов с точки зрения законодателя уже пять.

1. Вещи. По прежнему выступают наиболее распространенным и традиционным предметом. При этом предметом дарения могут быть любые вещи.

Возникает вопрос – а могут ли предметом дарения выступать не только существующие вещи, но и вещи будущие. К сожалению, мы в рамках доктрины можем встретить достаточно разнообразные утверждения по этому поводу и видимо поле для разных суждений обусловлено тем обстоятельством, что в отличие от купли-продажи, где этот вопрос прямо разрешался ст. 455, в дарении аналогичной нормы нет (а правила о купле-продаже к дарению неприменимы). Но на самом деле это обстоятельство не должно сбивать нас с толку, потому что мы уже говорили – значение ст. 455 исключительно вторичное, она просто констатирует очевидность, вытекающую из существа договора купли-продажи как консенсуального договора. Поэтому ничто не мешает нам дать вполне обоснованный ответ на вопрос о возможности использования будущих вещей в качестве предмета договора дарения. Ответ следует давать дифференцировано:

В реальном дарении это принципиально недопустимо, потому что для заключения реального договора дарения необходима передача, а передать можно только то, чем обладаешь

Напротив, консенсуальное дарение являет собой классический консенсуальный договор, ничем не отличающийся от иных консенсуальных договоров. Здесь само заключение договора влечет лишь обязательственно-правовой эффект, знаменует собой обещание, а для того, чтобы принять обещание, наличие титула не является необходимым. Поэтому раз в купле-продаже возможность использования будущих вещей в качестве предмета мы выводили именно из консенсуальности, «а консенсуальность дарения не консенсуальнее консенсуальности купли-продажи, следовательно, этот вывод и для консенсуального дарения будет по прежнему справедлив.  в консенсуальном дарении предметом могут быть в т. ч. будущие вещи. Не все авторы с этим соглашаются, ссылаясь на абз. 2 п. 2 ст. 572²³,но смысл содержащейся в нем нормы состоит в подчеркивании того, что предмет является существенным условием договора дарения, и в этом плане этот абзац не вносит в регулирование ничего нового, являясь лишь частным повторением общего правила о том, что предмет является существенным условием всякого гражданско-правового договора. Из этого пункта не вытекает недопустимость заключения договора дарения по поводу будущих вещей, поскольку существо проблемы законодателем здесь заточено под необходимость индивидуализации, а сложностей в индивидуализации будущей вещи нет, ничто не мешает ее описать.

Вещи – это традиционный и наиболее распространенный предмет дарения, однако только лишь вещами предмет дарения не исчерпывается

Имущественные права. Причем законодатель называет два варианта таких прав –

2. Имущественные права по отношению к себе (т. е. к дарителю). Здесь законодатель явно поторопился – Кодекс существует 15 лет, но пока никто так и не смог придумать этому внятного примера. Дело в том, что речь идет об уже существующем праве, а если это так, то у нас возникает ситуация следующего порядка. Есть А и Б. А берет на себя обязанность передать имущественное право. Раз он может передать это имущественное право, значит в отношении этого имущественного права он является кредитором (потому что только кредиторство дает возможность распоряжаться имущественным правом). Но если это право по отношению к самому себе, то он по этому праву должен являться и должником. А быть в один и тот же момент и должником, и кредитором принципиально невозможно – если в его правовую сферу попадает право к нему самому, то в силу конфузии это право должно прекратиться.

Есть исключения, связанные со сложными финансовыми инструментами, например, с векселем. Но здесь само исключение базируется на специальном указании законодательства – даже с точки зрения здравого смысла выводить эти изъятия из общих правил на уровень общих правил, помещая их в легальное определение, не совсем уместно. Кроме того, вексель вообще-то будучи ценной бумагой подпадает под категорию вещей (а в бездокументарной форме он существовать не может).

«…либо имущественное право (требование)» - Законодатель уже изначально рассчитывает на то, что предметом является обязательственное право.

3. Имущественные права по отношению к третьему лицу. Это вполне естественный и нормальный предмет дарения, потому что здесь предполагается, что даритель является кредитором по соответствующему имущественному праву, а в качестве должника по нему выступает третье лицо, и это имущественное право даритель обязуется передать одаряемому. Применительно к данному предмету возникает вопрос о соотношении дарения и уступки права требования. Это соотношение будет точно таким же, как и при использовании в договоре купли-продажи имущественного права в качестве предмета. Консенсуальный договор дарения представляет собой лишь обязательственную сделку, которая обосновывает лишь обязанность передать, а сама передача происходит посредством распорядительной сделки – уступки требования. Следовательно это два разнопорядковых явления, которые между собой никак не коледируют, соответствующими главами регулируются совершенно разные блоки отношений. Что касается реального дарения, то и здесь на самом деле это разграничение все равно существует – просто при реальном дарении само дарение осуществляется посредством цессии (в смысле - договор дарения заключается посредством цессии), но это все равно не дает повода сводить два данных института к единой категории. Эта идея реализована на уровне Информационного письма № 120.

На имущественных правах число возможных предметов не исчерпывается

Освобождение от имущественной обязанности, которая опять представлена в двух вариантах –

4. Освобождение от имущественной обязанности перед собой. Здесь возникает проблема, связанная с соотношением такого дарения с институтом прощения долга. Соотношение будет точно таким же, как у дарения с цессией: дарение – это обязательственная сделка, а прощение долга – распорядительная сделка, которая имеет дарение в качестве своего основания и с точки зрения дарения является исполнением принятых на себя обязанностей.

Соотношение именно такого – прощение долга является самостоятельным институтом и не должно восприниматься ни как тождественная дарению категория, ни как частный случай дарения. Первый вывод достаточно очевидно подчеркивается тем обстоятельством, что прощение долга может состояться и по возмездному основанию (пример: мировая сделка – она состоит во взаимном прощении друг другу долгов).

Эту идею воспринимает и судебно-арбитражная практика. Информационное письмо от 21 декабря 2005 года № 104 – в п. 3 ВАС прямо констатирует недопустимость отождествления дарения и прощения долга. Прощение долга нельзя воспринимать и в качестве частного случая дарения (см. пример выше – если возможно возмездное основание для прощения долга, то это уже показывает, что это разнотипные явления).

5. Освобождение от имущественной обязанности перед третьим лицом. Здесь возникает проблема, связанная с отграничением дарения от перевода долга и возложения исполнения. При этом опять мы должны понимать, что отождествление перевода долга или возложения исполнения с дарением принципиально существовать не может.

Что касается соотношения перевода долга и дарения, то соотношение примерно такое же как в случае с цессией²⁴. Заключается договор дарения. А берет на себя обязанность освободить Б от долга (при этом в качестве кредитора выступает третье лицо) а одним из способов исполнения этой обязанности является как раз перевод долга: А заключает с Б соответствующее соглашение о переводе долга, получает согласие кредитора-третьего лица и это одновременно знаменует собой перемену пассивного субъекта и исполнение принятого А на себя обещания перед Б. При этом перевод долга подчиняется всем правилам гл. 24 и если кредитор не дает согласия на перевод долга, то это означает, что перевод долга не состоялся, но это никак не сказывается на действительности договора дарения. Ведь перевод долга – это один из возможных способов исполнения обязанности по такому договору дарения, она может быть исполнена и иным образом – за счет конструкции возложения исполнения, т. е. А может освободить Б от обязанности исполнив эту обязанность.

Соотношение дарения с возложением исполнения – договор дарения не является тождественным данному институту, потому что дарение опосредует лишь внутренние отношения в рамках возложения исполнения. Соответственно, если в соглашении, которое опосредует обязательство между Б и его кредитором-третьим лицом, установлен запрет на исполнение обязательства третьим лицом и А предлагает исполнение, кредитор-третье лицо может не принимать предлагаемое А исполнение. Но сама возможность для кредитора-третьего лица не принять исполнение и его действия как правомерные не влияет на законность и действительность договора дарения – А взял на себя обещание и не исполнил его, а причина, по которой он его не исполнил, влияющая на вопрос об ответственности, она может быть самого различного порядка, в данном случае по всей видимости: обязательство из договора дарения не исполнено по обстоятельствам, за которые А не отвечает (со всеми вытекающими). Но на действительность договора дарения сама по себе особенность исполнения обязательства не влияет.

Условие о предмете является существенным условием договора дарения.

2. Стороны. Стороны в договоре дарения именуются дарителем и одаряемым. По общему правилу в качестве сторон могут выступать любые субъекты с учетом объема и характера их праводееспособности. При этом однако необходимо учитывать, что из этого общего правила законодательством могут устанавливаться определенные изъятия – закон может устанавливать определенные запреты или ограничения на совершение дарения теми или иными субъектами. Пример: ст. 575 и 576 ГК РФ. При этом мы должны понимать, что ЗАКОН может устанавливать ограничения и запреты  этими статьями перечень этих запретов и ограничений не заканчивается, иные законодательные акты могут устанавливать и другие запреты. Например, законодательство о политических партиях, выборах президента регламентирует в т. ч. вопрос, связанный с избирательным фондом. Его наполнение происходит за счет пожертвований, т. е. за счет договора дарения. Соответствующее законодательство устанавливает целый ряд ограничений на участие в наполнении избирательного фонда тех или иных субъектов, например, иностранных субъектов. Таким образом, Гражданский кодекс дает только начальный перечень изъятий, не претендуя на исчерпывающий характер.

Одновременно нужно сказать, что целый ряд запретов и ограничений не имеет логического обоснования:

Пп. 4 п. 1 ст. 575 ГК устанавливает запрет на дарение между коммерческими организациями. Мы конечно законодателя уважаем и вынуждены подчиниться этому запрету. Но всякий приказ исполняется лучше, когда понятен смысл этого приказа. А почему этот запрет установлен внятно объяснить никто так и не смог. Традиционное объяснение этого запрета состоит в том, что деятельность коммерческих организаций направлена на извлечение прибыли и якобы заключение безвозмездного договора дарения противоречит существу их деятельности. Но вряд ли его можно признать удовлетворительным, потому что у нас в ГК РФ порядка 10 безвозмездных договоров, и такой запрет установлен только в дарении. Так что же получается – Заключение безвозмездного договора дарения противоречит существу деятельности коммерческих организаций, а заключение безвозмездного договора ссуды или займа – не противоречит? Запрет есть, но логичного обоснования он не имеет. А когда участники оборота не понимают - что от них хотят – их нормальным желанием является уклониться от исполнения. Конечно, мы их осуждаем, но при этом понимаем, что «если завтра на этом месте окажусь я, то еще не факт, как бы я поступил».

Решение вопроса, связанного с правопреемством. Ст. 581

1. Права одаряемого, которому по договору дарения обещан дар, не переходят к его наследникам (правопреемникам), если иное не предусмотрено договором дарения.

2. Обязанности дарителя, обещавшего дарение, переходят к его наследникам (правопреемникам), если иное не предусмотрено договором дарения.

Такое дифференцированно регулирование имеет под собой логическую основу. Нужно понимать, что за дарением скрывается некоторое внеправовое отношение. Отсюда становится достаточно очевидным – я желаю проявить акт щедрости по отношению к данному конкретному лицу и его правопреемники не являются для меня столь же значимыми, как одаряемый. Именно поэтому права одаряемого к его наследникам по общему правилу не переходят.

Почему относительно обязанности дарителя противоположное правило? Потому что здесь включается уже совершенно другая логика: лицо дало обещание и это обещание уже ознаменовало собой определенные изменения в имущественном обороте и было бы верхом цинизма сказать, что со смертью обещание должно куда-то исчезнуть, ведь против этого обещания возникло соответствующее право требования. Нельзя смертью избежать исполнения обязанности. Дал слово, значит должен его держать, даже после смерти. Поэтому обязанности дарителя переходят к его наследникам.

Оба эти правила являются диспозитивными и соглашением сторон может быть предусмотрено иное.

3. Срок. Данный элемент может существовать только применительно к консенсуальному договору. В консенсуальном договоре срок исполнения обязанности дарителя передать дар устанавливается соглашением сторон. При этом стороны свободны в определении этого условия - законодатель ограничивает эту свободу лишь одним указанием: Дарение на случай смерти (mortis causa) ничтожно (п. 3 ст. 572 ГК), т. е. запрещается устанавливать в качестве срока исполнения обязанности момент смерти или любой момент после него. Данное правило логически обосновывается тем, что законодатель пытается не создавать коллизий между правилами о дарении и правилами о наследовании. Во всем ином стороны обладают свободой в определении этого условия.

При этом условие о сроке хотя и должно быть установлено соглашением сторон, существенным условием не является, поскольку применение здесь общей восполняющей нормы ст. 314 дает вполне адекватное регулирование отношений сторон.

Применительно к договору дарения дискуссионной является возможность использования такого элемента как условие. Некоторые авторы с порога отметают эту возможность, аргументируя это тем, что безвозмездность дарения означает и безусловность этого договора. Но здесь происходит подмена понятий и сам этот вывод необоснован. О возможности использования в рамках договора дарения условия и о значении условия необходимо говорить дифференцировано, потому что условия бывают двух видов и в этих двух разновидностях влекут различные правовые последствия.

Отлагательное условие – применительно к дарению такое условие использовать можно, единственное, что это условие не должно скрывать в себе встречное предоставление. Если же мы эту крайность исключим, то для всех иных отлагательных условий никакого запрета в существе договора дарения мы не найдем.

Отменительное условие – чтобы ответить на вопрос о допустимости подобного условия нужно представлять себе его действие. Если отменительное условие наступает до исполнения обязанности дарителя передать дар, эта обязанность прекратиться. Если это отменительное условие наступает после исполнения обязанности, то условие не будет иметь никакого юридического эффекта, поскольку обязательство уже прекращено исполнением, а прекратить прекращенное невозможно; ни к какому возврату вещи одаряемый, в адрес которого соответствующая обязанность уже исполнена, при наступлении отменительного условия не обязан – передача вещи произошла по действительному основанию, право собственности на нее уже перешло, отменительное условие вещных прав одаряемого не прекращает. Обязанности одаряемого (модус и т. д.) с наступлением отменительного условия прекращаются.

• Никаких ограничений на использование условий в договоре дарения нет.

4. Форма. Специально регулирование вопросов о форме содержит ст. 574 ГК.

В письменной форме должен быть заключен всякий консенсуальный договор дарения.

В письменной форме должен быть заключен всякий договор дарения, предметом которого является недвижимое имущество. Этот тезис прямо не отражен в ст. 574 ГК, но поскольку договор дарения недвижимого имущества подлежит регистрации, а регистрирующие органы работают только с письменными документами, иное невозможно.

В письменной форме должен быть заключен реальный договор дарения, если дарителем является юридическое лицо и стоимость дара превышает три тыс. рублей.

При этом для всех указанных случаев письменная форма выступает в качестве конститутивного элемента – в силу прямого указания закона последствием несоблюдения письменной формы является ничтожность.

Нюанс: устанавливая правило о письменной форме для трех перечисленных ситуаций, законодатель ничего не говорит о варианте этой письменной формы  договор с точки зрения формы действителен не только в случае, когда он оформлен в виде подписания единого документа, но и в иных случаях, признаваемых законом письменной формой.

Во всех остальных вариантах договор дарения может быть совершен устно.

В силу п. 3 ст. 574 договор дарения недвижимого имущества подлежит государственной регистрации. Причем государственной регистрации подлежит договор дарения любого недвижимого имущества (здесь нет дифференциации как в купле-продаже). Соответственно, применительно ко всякому дарению недвижимого имущества требуется совершение двух регистрационных действий – государственная регистрация договора (ее значение – является моментом заключенияотсутствие государственной регистрации договора означает незаключение) и государственная регистрация перехода права (свидетельствует об исполнении  отсутствие государственной регистрации перехода права на действительность и заключенность договора никакого влияния не оказывает, а знаменует собой неисполнение со стороны дарителя возложенной на него обязанности).

Отказ от дарения. Отмена дарения.

Речь идет о двух принципиально различных институтах, не имеющих между собой ничего общего, они объединены в рамках одного вопроса исключительно искусственно. А раз так, то освещение этого вопроса предполагает последовательный анализ сначала отказа от договора, а потом отмены дарения.

Отказ от дарения

Он является частным случаем общего института отказа от исполнения договорных обязательств (ст. 310 и 450)