5.3. Компьютер как органопроекция интеллекта

В 1919 г. в работе "Органопроекция" П. А. Флоренский, ссылаясь на положения Э. Каппа, уподобил технические устройства "сколкам" с органов живого тела. Такое уподобление, отмечает Флоренский, достаточно традиционно, поскольку оно "уже содержится с самого начала в общем клубке телеологических размышлений" [7, с. 40]. Эти "сколки" с органов он называет ОРГАНОПРОЕКЦИЯМИ, а соответствующие органы — ПЕРВООБРАЗАМИ органопроекций. Очень важно, что Флоренский понимает под первообразами нечто более широкое, чем конкретные морфологические структуры организма. Он ведет речь не столько о живом теле, сколько о "жизненном телеобразующем начале", тем самым наполняя представление о первообразе целевыми и функциональными составляющими. Это позволяет нам значительно расширить понятие органопроекций: она, по нашему мнению, возникает не только как модель конкретного органа, но и как устройство, позволяющее реализовать некоторую цель, функцию, необходимую человеку в его деятельности.

Описание механизма появления органопроекций Флоренский извлекает из работ Э. Геккеля, по мнению которого, причина создания нового технического устройства таится в образе задержанного действия. Когда же "образ воплощается, облекаясь веществом, то это вещество, хотя и вне живого тела, оказывается, однако, вырезанным именно по образу, так сказать по контурам того действия или того действия-органа, которое было задержано" [7, с. 39]. Флоренский видит принципиальную ограниченность технических органопроекций: "...так называемое "механическое" есть лишь способ грубой схематизации жизни, моделирование" [7, с. 40]. Любой из механизмов, по мнению ученого, повторяет и развивает определенную функцию организма, но развивает в ограниченном, стилизованном виде. В этой связи можно напомнить известное сравнение функций руки и циркуля, принадлежащее Э. В. Ильенкову. Если циркуль предназначен для идеального точного начертания окружности, то руке такая точность недоступна. Однако в отличие от циркуля она способна выполнить массу других операций [8, с. 38].

По мере увеличения числа моделируемых техникой действий и действий-органов ширится и круг дисциплин, предлагающих ей для моделирования первообразы. Появление компьютерной технологии стимулировало

223

рост интереса проектировщиков к психологии и лингвистике. Одними из целей (и идеалов) моделирования при этом стали функции интеллекта и языка как органов человеческой деятельности. Такое моделирование, по общему мнению, позволило бы не только укрепить технический мир, но и более глубоко разобраться в существе указанных феноменов. За такое направление моделирования ратовал и П. А. Флоренский. "В себе, — писал он, — и вообще в жизни открываем мы еще не осуществленную технику; в технике — еще не изученные стороны жизни" [7, с. 42].

Органопроекции имеют генетическое сходство с первообразами. Однако их отождествление было бы односторонним, поскольку их структуру определяют также и свойства тех объектов, на которые органопроекций направляются проектировщиками. Например, компьютерная томография является продолжением и усилением функций глаз, но структура томографа непосредственно связана и с особенностями органической ткани, на которую он направлен, с биофизическими и биохимическими свойствами клетки. Кроме того, важную роль выполняют характеристики элементной базы, на которой построен прибор, и уровень развития соответствующих фундаментальных дисциплин, как бы растворенных в конкретной технической реализации.

Органопроекция "размазывается" между человеком и объектом его деятельности, она — проекция не только первообраза, но и объекта, не только органопроекция, но и ОБЪЕКТО-ПРОЕКЦИЯ. Разные органопроекции, а также разные технические реализации одной и той же органопроекции в большей или меньшей степени тяготеют к одному из выделенных полюсов, т. е. к первообразу или к объекту, они всегда продукт некоторого компромисса. В настоящее время достичь компромисса становится все труднее, поскольку объекты деятельности по своим масштабам, по размерности своих свойств начинают все дальше отстоять от мира человека (возьмем ли мы электронную микроскопию, радиоастрономию, управление объектами большого размера — танкером, шагающим экскаватором — или боевое дежурство системы ПВО). Органопроекции становятся трудноуправляемыми. Все больше времени требуется человеку, чтобы освоить, уяснить логику и принципы их функционирования. Для освоения таких органопроекций человеку требуется сформировать некоторую буферную психологическую структуру — функциональный орган, компонентами которого являются образ объекта сложной конфигурации, образ органопроекции, а также система навыков и умений воздействия на объекты и органопроекцию. Для описания этого органа Л. С. Выготский ввел понятие "психологическое орудие". Он считал, что "психические процессы, взятые в целом, образующие некое сложное единство, структурное и функциональное, по направленности на разрешение задачи, поставленной

224

объектом, и по согласованности и способу протекания, диктуемому орудием, образуют новое целое — инструментальный акт" [9, с. 227].

Логика развития такого психологического орудия доопределяется дважды: со стороны объекта и со стороны физического орудия. Экспериментальным подтверждением этих положений послужили результаты исследований Г. Л. Выготской, продемонстрировавшие, что "совершаемые ребенком после схватывания видимого предмета манипуляции, которые на первых порах очень бедны и однообразны (засовывание в рот, хаотическое размахивание предметом и т. п.), к концу 1-го года приобретают более разнообразный и специализированный характер. Ребенок начинает манипулировать разными предметами по-разному" [10, с. 57]. Логика собственных движений ребенка начинает все больше подчиняться логике употребления и структуре объектов, которыми он манипулирует. П. Я. Гальперин установил функциональные различия средства и орудия: "...если первое является простым продолжением руки и применяется с помощью ручных операций, то последнее требует особых орудийных операций, при которых движение руки подчиняется логике движения орудия" [10]. Аналогичные процессы происходят и при использовании более сложных орудий и средств деятельности человека, например компьютера. Выстраивается цепочка компонентов, участвующих в деятельности: объект, на который направлена деятельность, и обладающий совокупностью свойств; техническое орудие (средство) деятельности (органопроекция в терминах Флоренского), разработанное и построенное в соответствии с целями деятельности; психологическое орудие (функциональный орган).

Похожую цепочку, описывающую процесс деятельности, мы находим у Кеннета Бурке [11]. Его вариант содержит пять компонентов: Сцена, Инструментарий агента, Действие, Агент действия, Цель действия. Этот вариант рассматривает сцену и цель, но инструментарий не позволяет аналитически отделить вещные инструменты агента (органопроекции) от его психологических орудий (функциональных органов). Тем не менее, подход К. Бурке находит высокую оценку в книге Дж. Верча, П. дель Рио и А. Альвареца "Социокультурные исследования мышления". Позиция Дж. Верча созвучна нашей, т. к. он также считает невозможным рассматривать ситуацию деятельности односторонне: либо только с точки зрения социокультурного контекста, либо только изнутри — от психологических механизмов происходящего. Для него как и для нас более эвристично рассмотрение субъекта действия не просто как самостоятельно действующего, а как "субъекта-оперирующего-опосредующим-орудием", т. е. как некоей цепочки, в которой каждое из звеньев многое теряет без других, поэтому его трудно представить независимо.

Все компоненты этой цепочки испытывают взаимные влияния, но происходящие от этого изменения имеют различный временной масштаб.

225

В этом отношении можно выделить два уровня: актуальный и долговременный. Первый уровень описывает изменения, обусловленные протеканием деятельности и процессом взаимодействия между компонентами цепочки. Изменение хода деятельности, в частности, при управляющих воздействиях человека, ведет к соответствующим изменениям в функционировании органопроекции, а следовательно, и объекта деятельности. Этот режим изменений очевиден также, как противоположный, описываемый механизмами обратной связи. Сложнее представить одновременно потоки прямых и обратных изменений, а также динамику прямых и косвенных влияний, вторичных, третичных последствий и т. д. Но тем не менее это и будет картина реальной динамики деятельности в актуальном временном масштабе — так называемого потока деятельности. "А. Н. Леонтьев постоянно отмечал не только чрезвычайную сложность ее (деятельности. — В. З., Е. М.) иерархической организации, но и значительную динамичность последней. В ходе своей конкретной реализации деятельность непрерывно перестраивается, переорганизуется, ввиду чего ее невозможно однозначно задать извне, путем организации внешних условий и постановки целей. Даже будучи введена в запланированное русло, она в любой момент может отклониться от него, пойти другими путями в силу собственных законов организации и развития" [12, с. 169].

Долговременный уровень изменения компонентов описываемой цепочки определяется их совместным развитием, движущими силами которого являются саморазвитие объекта деятельности, совершенствование технических органопроекций и формирование новых функциональных органов человека. При этом усложняется реальная картина взаимных влияний компонентов цепочки.

Заслуживает внимания не только принцип цепочки, но и принцип управления, предложенный Н. А. Бернштейном — принцип гребенки, где на одном основании находятся все элементы-звенья деятельности, что повышает ранг ее рефлексивности и улучшает координацию активных элементов.

Чем дальше объект деятельности от человека, чем он сложнее и несоразмернее человеку, тем более изощрены органопроекции. Но и соответствующие функциональные органы деятельности становятся непереносимее и неестественнее для человека. Например, авиадиспетчер в каждый момент своего дежурства должен удерживать в памяти образ пространства над аэродромом и точно представлять координаты и скорость движения нескольких находящихся там самолетов. Конечно, разрабатываются некоторые компенсирующие устройства. Совершенствуются средства отображения информации об объекте и органы управления органопроекцией. Но что делать, если скорость протекания контролируемых процессов измеряется в миллисекундах или задержка

226

реагирования — в десятках минут? Как быть при десятках тысяч возможных вариантов решения задачи? Следовательно, существует потребность в усилении индивидных психофизиологических качеств человека. И здесь ему на помощь приходит искусственный интеллект, который является закономерным этапом в усложнении органопроекций, замещающих действия и органы-действия человека.

Органопроекции и объектопроекции сходятся, сливаются в системах искусственного интеллекта.

С одной стороны, в них моделируется набор функций человека, в частности интеллектуальных, с другой стороны, презентируется объект. Эта небывалая ранее органопроекция является результатом того, что психический функциональный орган и объект представлены в ней по-новому. Начав с моделирования элементарных интеллектуальных операций, проектировщики компьютеров пришли к воссозданию достаточно гибко перестраиваемого в соответствии с задачей комплекса операций. Чем больше операций реализуется в ходе решения задачи, тем полнее моделируется в системе первообраз-интеллект.

Система приобретает определенную независимость от пользователя в решении задачи. Наиболее распространенная разновидность систем искусственного интеллекта — экспертная — функционирует в строго ограниченной предметной области. Вобрав в себя совокупность приемов работы специалиста высокого уровня, экспертная система начинает давать решения, уровень которых близок к уровню решений и рекомендаций специалиста. Если помощью экспертной системы пользуется студент или менее квалифицированный специалист, в его глазах она может приобретать индивидуально-психологические черты. Может возникнуть эффект персонализации компьютера, сопровождаемый речевыми обращениями к нему, эмоциональными оценками и реакциями на те или иные особенности функционирования системы. Каждый пользователь, имеющий опыт работы даже с доинтеллектуальными системами, в состоянии припомнить ряд примеров на этот счет.

Такие эффекты усилятся в еще большей степени в результате совершенствования естественно-речевого интерфейса, т. е. при понимании системой устной речи и тому подобных усовершенствованиях. Этому же способствуют усилия проектировщиков, старающихся придать указанным системам индивидуальный стиль ведения диалога с пользователем. Уже в настоящее время имеются системы, в той или иной степени наделенные этим качеством. Например, система ULLY удачно имитирует любопытного гостя, желающего разузнать о пользователе как можно больше, а система XTRA — доброжелательного консультанта по вопросам налогообложения, который очень хочет помочь пользователю заполнить бланк декларации о доходах [13, с. 62—76]. Имитируются

227

эмоциональные реакции: удовлетворение — неудовлетворение ходом диалога, удивление — в ответ на нестандартный запрос, сочувствие или ирония по отношению к пользователю-неудачнику. Интеллектуальные системы наделяются моделями пользователя, которые корректируются в процессе диалога. Соответственно изменяется и стратегия его ведения системой. Можно предвидеть, что по мере усовершенствования перечисленных выше функциональных подсистем тенденция к персонализации компьютера пользователями будет усиливаться.

Решения и советы, предложенные системой, могут вступать в противоречие с ожиданиями пользователя, быть неприемлемыми по какой-либо внешней причине. Таким образом, техническая органопроекция, задуманная как инструмент для выполнения воли человека, может выявить особую точку зрения, непонятную ему. Интересно в этом отношении соображение А. Г. Ивахненко: "...папа Карло, вырезав из полена Буратино, который сразу же запищал (что уже было неожиданно) и ущипнул его за нос, создал, по нашему определению, искусственный интеллект, имеющий собственное мнение" [14, с. 122]. Ничего себе орудие, вырывающееся из рук пользователя и желающее делать дело по-своему!

Если в конце 70-х годов интеллектуальные системы в большей мере зависели от закладываемых в них способов работы экспертов, то начало 80-х годов ознаменовалось новым этапом их развития. Системы стали наделяться еще одной очень важной группой свойств естественного интеллекта — способностью к самообучению [15]. Одной из родоначальниц нового поколения стала система EURISKO, способная переносить эвристики, полученные ею в одной предметной области, на другую [16, с. 174—186]. Работая, например, в области конструирования электронных интегральных микросхем, EURISKO натолкнулась на тот факт, что симметрия является для них желательным свойством. "Когда позже перед ней была поставлена задача подобрать состав эскадры для военной игры "Трэвеллер", EURISKO решила сделать эскадру симметричной, оправдав свое решение ссылкой на опыт, полученный ею в области конструирования интегральных схем" [16, с. 182].

Принципиальные отличия наблюдаются и в моделировании объекта в интеллектуальной системе. Это уже не единичная проекция его свойств в особенностях технического устройства. В интеллектуальной системе отображаются и совокупность связей объекта с миром, способы и особенности его взаимодействия, отношения к классу сходных с ним и отличных от него объектов. Эта сложная картина, моделируемая с помощью семантических сетей, фреймов или продукций, получила название базы знаний. Идеальным объектом, от которого отталкивались в этой связи проектировщики, служил компонент психического

228

функционального органа — образ, обогащенный набором знаний человека о свойствах объекта.

Слияние в интеллектуальных системах органо- и объектопроекции, приводящее к новым, не укладывающимся в традиционные представления явлениям, позволяет заключить, что указанные системы уже переросли рамки их описания в виде технического орудия (средства) деятельности человека. Однако неоправданной выглядела бы и попытка представить их в виде нового субъекта деятельности. Это было бы преждевременно. Область действия и способы оперирования знаниями в интеллектуальных системах остаются ограниченными, а произвольность их работы невелика. По-прежнему справедливо утверждение П. А. Флоренского о том, что "механическое есть лишь способ грубой схематизации жизни, моделирование". Поэтому разумным нам представляется введение в данном случае категории "органопроекция интеллекта", которая, с одной стороны, длительное время не эксплуатировалась, а с другой стороны, удачно фиксирует слияние в техническом устройстве проекций интеллектуальных функций и предметной деятельности. Последнее дополнение весьма существенно, поскольку к числу органопроекций имеются весьма коварные "добавки". К их числу А. К. Горский отнес сновидения, в которых, как известно, аффективная, фантасмагорическая составляющая много сильнее интеллектуальной [17, с. 266—267].

Как нам кажется, первые признаки изменения отношения к интеллектуальным системам проявились вместе с проникновением в компьютерные науки понятия "диалог с компьютером". Оно отражало реалии языкового обмена информацией с компьютером, на первых порах чрезвычайно ограниченного как по языку, так и по обсуждаемой области. Однако дальнейшее развитие интеллектуальных систем значительно обогатило возможности диалога. В том случае, когда диалог с компьютером протекает в процессе комбинирования нескольких тысяч лексических элементов, он может стать намного разнообразнее целого слоя ежедневных человеческих диалогов. И все же между естественным интеллектом и интеллектом искусственным пока пролегает пропасть.