panchenko-monogr

связи говорить об эмотивно-эмоциональном коде как облигаторном конституенте лингвокультурного кода, которым необходимо овладеть, а также о соответствующей эмоциональной и эмотивной компетенциях как компонентах общей коммуникативной компетенции искусственного билингва.

Не менее значимым фактором эмоциональной аккультурации является умение не только «считывать» эмоциональное состояние, но и вербализировать его. Следует признать, что эмоциональная палитра изу- чаемой лингвокультуры не находит еще своей адекватной вербализации при научении. Эмоциональная корреляция речевых партнеров межкультурной коммуникации — достаточно сложный феномен, в процессе которого происходит соединение эмоционально типичного (эмоциональные доминанты, которые являются национально маркированными для данной лингвокультуры, национальный эмоциональный дейксис) и индивидуального неповторимого (собственный эмоциональный стиль, индивидуальный эмоциональный дейксис). Эмоциональное поле научающей коммуникации представляет собой суммативное наполнение эмоциональных доминант родной культуры, стоящих за индивидуальным эмоциональным фоном искусственного билингва, а также эмоциональных доминант изучаемой лингвокультуры, представленных в аутентичном тексте или индивидуальном эмоциональном поле реального или воображаемого носителя языка. Все это пропускается через «эмоциональное сито» участников научающей коммуникации.

Защита эмоционального поля и обучаемого, и преподавателя от некорректной вербальной или невербальной реакции партнера во время учебного взаимодействия представляется одной из важных задач лингвоэкологии. «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется» — рефлексия данной цитаты приобретает особую актуальность, когда речь идет об освоении иноязычного кода. Словесные стимулы поощрения могут значительно повысить мотивацию к овладению иностранным языком как инструментом общения, стимулировать высказывание своего мнения, не боясь коррекции, «лингвистического унижения». Оказание эмоциональной коммуникативной поддержки — очень значимый фактор для дидактического обеспечения успешности иноязычной научающей коммуникации. Сокращение коммуникативной асимметрии, тактичность лингвокультурной коррекции коммуникативного поведения обучающихся, конструирование коммуникативных ситуаций, обеспе- ченных достаточной языковой поддержкой и вызывающих личностный интерес у студентов, — это только несколько вариантов развития лингвоэкологической политики в данном аспекте.

301

Иноязычная научающая коммуникация, как мы попытались показать, имеет достаточно много «болевых точек», профилактика которых связана с решением лингвоэкологических проблем, что еще раз подчеркивает зна- чимость и своевременность появления лингвоэкологического направления исследования различных типов коммуникации.

МЕДИЙНАЯ НЕЭКОЛОГИЧНОСТЬ КАК СПОСОБ / СРЕДСТВО ДИФФАМАЦИИ АДРЕСАТА

В.И. Шаховский

Как говорили древние философы, ветру нельзя приказать, в какую сторону дуть. Язык, как и ветер, никого не слушается, поэтому борьба за чистоту русского языка есть всегда процесс, ограниченный законами жизни самого языка. Насильственное обращение с языком также невозможно. Тем не менее, вопреки приведенному утверждению, насилие над русским языком сегодня явно ощущается почти во всех сферах его функционирования. Современное языковое пространство все больше замусоривается через СМИ и псевдоискусство, вербализованное на общенациональном уровне, поэтому проблемы языковой и коммуникативной экологии все чаще обсуждаются в специальных исследованиях и газетных статьях не только филологами-лингвистами (Л.П. Крысин, Л.В. Рацибургская и др.), но и представителями других наук. В этих работах отме- чается пассивность государства в его стремлении сохранить чистоту русского языка или хотя бы ослабить насилие, совершаемое над ним в СМИ (особенно в молодежном и в политическом дискурсах).

С другой стороны, сама жизнь homo sentiens, его коммуникативное поведение требуют, чтобы в языке все время появлялись слова, которые провоцируют его на новые ощущения. Это объясняется вечной жаждой экспрессии, свойственной homo sentiens. В наибольшей степени эта потребность характерна для речевого поведения молодежи с ее стремлением к экспрессивизации общения с представителями как своего поколения, так и людьми старшего возраста, склонностью к примитивной диалогизации общения, неспособностью к рациональным монологическим нарративам. Во многих публикациях отмечается, что современное состояние литературного языка характеризуется наложением на него слайдов вульгаризмов, гибридов, американизмов [Schakhowsky, Fink, Fijas, 2000], развитием процессов заигрывания с языком и смешения функци-

© Шаховский В.И., 2013

302

ональных стилей. И уже не так легко снять эти слайды, чтобы увидеть и услышать чистый и великий русский язык, о котором писал И.С. Тургенев.

Как неоднократно отмечалось нами, вначале была Эмоция. Она породила слово, сочетания слов породили предложения, соотнесенные с определенными жизненными ситуациями. Именно эмоции лежат в основе выбора обозначений для новых или высокочастотных контекстуальных понятий реалий нашего времени: детское рабство, заказное убийство, торговля детьми, идентификация фрагментов трупов, фальшивые лекарства/продукты, шахидка, печальный груз, поддельные запчасти для самолетов, внезапный миллионер, СМИсители, положить лицом на асфальт, криминалитет, амнистия дачных участков, монетизация льгот, бомбист, сексуальные услуги, точечная бомбежка, период дожития, суверенный демократизм, регулируемая демократия, обманутые вкладчики, бандформирование, говорящие головы (о телекомментаторах) и др.

Использование лексики глорификации, возвышающей человекагражданина и его личную самооценку, должно быть одним из важнейших условий успешного общения государственной власти с гражданами страны. В общении СМИ с народом (электоратом и подростками) должна доминировать этическая составляющая. Хорошая речь (см.: [Хорошая речь, 2001]) коммуникантов — свидетельство этичного коммуникативного стиля, смысл которого состоит в повышении самооценки всех речевых партнеров, возвышении их языком, а не в унижении адресатов информацией. Читают ли будущим журналистам в вузах курс валеологии, учат ли антиципации и пониманию того, как их слова будут отзываться в душах и умах читателей и слушателей, какие эмоции и какие общественные настроения могут формироваться и доминировать в обществе благодаря языку СМИ? Если журналистов в вузах учат бережному отношению к языку и объясняют им, что народ, не сохраняющий его чистоту, утрачивает полноту корня, то почему так цинично изощряются они в расшатывании норм литературного языка, в гибридизации его форм (ремейково, менеджерша, френдовый и т.п. [Шаховский, 2002]). Вместо формирования позитивного психологического поля в языковом сознании россиян они вызывают и закрепляют за вербализованной информацией отрицательные ассоциации, которые, концентрируясь в ratio и emotio, приводят к негативизации языковой картины у носителей языка, неуважению ими своей родины. Языкознание и валеология тесно связаны, т. к. здоровый язык означает нравственное здоровье говорящего на нем человека и страны в целом. Здоровье нации невозможно без здоровой экологии языка.

303

Свобода слова в экспрессивизации через публичный мат, гибриды и другие словообразовательные и преобразовательные «уродцы» открыла шлюзы для засорения русского языка, а через него — и общественного сознания. Особенно много мусора в реалити- и ток-шоу, в частности, «Дом-2», в недавнем прошлом — «Окна», в которых молодежь особенно изощряется в пошлых анекдотах, в текстах многих молодежных хитов: Хочешь, я убью соседей, что мешают спать…; Ты и накрашенная страшная, и не накрашенная…; Я знаю три слова — три матерных слова…; Ты отказала мне два раза; … Вот какая ты зараза…; Я беременна, но это временно…; Ты целуй меня везде, я ведь взрослая уже…; Может, дам, что ты хошь… и др. Школьники, которые сегодня практически не читают произведений классической и современной художественной литературы и смотрят не художественные фильмы, а только низкопробные видео: блокбастеры, триллеры, порно (а их создатели не утруждают себя грамотной русской речью), — не сумеют выйти из узкого круга своего языкового сознания, не смогут возвыситься в своих чувствах и эмоциях. Некоторые писатели и публицисты по моделям СМИ тоже используют негативные номинанты для описания явлений современной жизни, социальных событий, фактов. Даже театры, особенно частные, нередко снимают с себя задачу нести благие вести через Слово. Глобализация через Интернет и мобильные тексты, обилие американизмов и их гибридов, с одной стороны, интеллектуализируют русский язык, а с другой стороны, примитивизируют и эмоционально снижают его. Рядовые пользователи языка с удовольствием порождают окказионализмы, неологизмы с доминирующей негативной семантикой: подворовывать, депрессняк, толпарь, торчок и т.п. Таким образом, современное коммуникативное пространство формирует поле негативной психоэнергетики.

Под влиянием негативной психоэнергетики, затеняющей своими слайдами национально-культурную специфику русского литературного языка, закрепленную генетически в русском языковом сознании че- рез родовую память, нарушается межпоколенная связь, а значит, порождаются поколения иванов, не помнящих своих корней и родства. Это не может не привести к изменению русского менталитета, ложному когнитивному и коммуникативному поведению (наглядный пример — поведение Ф. Киркорова на пресс-конференции, спровоцированное представительницей СМИ). Лингвисты обязаны об этом говорить и предупреждать о реальности подобной угрозы.

На вопрос английской исследовательницы Дж. Эйтчисон «Языковое изменение — это прогресс или упадок?» (см. подробнее: [Шаховский, 1998]) можно с уверенностью ответить следующее: процесс дери-

304

вации (развития) русского языка способствует его прогрессу, даже в слу- чаях его негативного изменения прогресс неизбежен, неизбежно и развитие [Шаховский, 2002], например, достаточно точные и лаконичные новообразования, вошедшие в речевой оборот: оборотни в погонах, выборы на крови, бомбист, регулируемая демократия, «генацвалить» с больной головы на здоровую, словесные протезы è äð.

Во многих случаях нельзя обойтись без заимствований, т. к. они не вполне эквивалентны близким по значению исконным словам (спонсор — благотворитель) или обозначают новые для нас реалии: консенсус, бартер, имидж, стагнация, тендер, транш, киднепинг, киллер, дистрибьютер, риэлтер, дилер, спонсор и др. Словесная игра с заимствованными единицами — яркая примета нашего времени и свидетельство креативных возможностей языка. Однако в привлечении иностранных слов, в том числе и в языковой игре, также необходимы соразмерность, уместность и знание дела. Например, использование многочисленных новообразований в молодежном сленге, который представляет собой особый тип адаптации американизмов к русской лингвокультуре, потенциально является началом действия сложных языковых механизмов, происходящих в системе функционирующего языка. Появившись в игровом облике, сленгизм сразу активно вступает в систему словооизменения русского языка, включается и механизм вторичных дериваций:

герла — герленыш, герлица, герлуха, герлушка, герловы; дринк / дринч (спиртные напитки) — дринкач, дринк-команда, дринчать, дринкать, выдринкать, задринчать, удринчаться, надринчаться, дринкованный, надринкованный, надринчаный, дринканутый; криминальный — криминал, криминалитет, криминализованный, криминирующий; попса — попсово, попсовики, поп-история, поп-арт, поп-патриотизм è äð.

(см. подробнее: [Шаховский, 1998]). Немало в современном языковом пространстве новых заимствований, которые дублируют давно существующие в русском языке слова или литературные варианты словосо- четаний, передавая их значения в сниженной форме: банковская зачистка, силовик (силовики), льготник, бюджетник, минималка, порешать (проблему, вопрос), факсануть (ксерануть), социалка, опознавательные знаки языкового сознания и речевого поведения, миру грозит грипповое изнасилование, подвижка, нагрузить, загрузить, перезагрузка.

Употребление иностранных слов иногда приводит к излишней детализации высказывания, его избыточности. Кроме того, не все иностранные слова ясны в употреблении и восприятии, непонятными в своем значении порой оказываются слова, предназначенные для самых широких масс: шопинг, шейпинг, допинг, драйв, блогер, триллер, прайз, билдинг и др. Параллели лексики в языке-источнике не всегда прояс-

305

няют дело, т. к. в процессе заимствования нередко происходят преобразование смысла, приспособление иностранного слова к российской действительности. Не случайно поэтому массированное использование заимствованных слов современными СМИ часто вызывает негативную реакцию носителей языка и озабоченность ученых, например, названия программ и жанров TВ и радио, зачастую перенасыщенные англицизмами: «Øîó åäû», «Øåéï-øîó», «Òîê-øîó» è äð.

К. Паустовский писал: «Человек, равнодушный к родному языку, — дикарь, он вредоносен по самой своей сути, потому что его безразли- чие к языку объясняется полнейшим безразличием к прошлому, настоящему и будущему народа» [Паустовский, 1972, с. 15]. Единый русский язык делает россиян соотечественниками, а тот факт, что младшее и старшее поколения используют разные его варианты, разрушает их соотечественность, ведет к столкновению видов мышления, сознания и поведения. Не формирует ли сложившаяся языковая ситуация в России новый коммуникативный стиль как жанрообразующий фактор? Не может ли это быть угрозой национальной безопасности России, ибо порывает связь народа с его историей?

Таким образом, негативные социальные факторы (ежедневные не- счастные случаи, происшествия и трагедии), их естественное и тенденциозное имянаречение в СМИ как языковой фактор, концентрация негативных эмоций и их трансляция обывателю как журналистский прием, порой искажение и смакование фактов в их интерпретации формируют и навязывают получателям информации негативную реакцию на нее. Но если у старшего и среднего поколений это вызывает неприятие информации, осуждение, возмущение, протест против такого речевого поведения СМИ, то молодое поколение России считает, что тот язык, который они слышат вокруг себя и которым пользуются сами, и есть естественный русский язык. Это, по нашему мнению, и вызывает острую необходимость повышения экологичности климата общения СМИ с их пользователями.

Ë è ò å ð à ò ó ð à

Александрова З.Е. Словарь синонимов русского языка. — М.: Рус. яз., 1986. Амири Л.П. К вопросу о лингвистической экспертизе текстов рекламной коммуникации // В мире научных открытий. — Красноярск: Изд-во «Науч-

но-инновационный центр», 2011. — ¹ 4.1 (16). — С. 611—618.

Амири Л.П. Прецедентные рекламные тексты, или рекламный дискурс как источник прецедентности в современной языковой ситуации // Учен. зап. Таври- ческого нац. ун-та им. В.И. Вернадского. Сер.: Филология. Социальные коммуникации. — Т. 24 (63). ¹ 2. Ч. 3. — Симферополь, 2011. — С. 186—193.

306

Амири Л.П. Феномен иноязычности в текстах современной рекламной коммуникации как способ стилеобразования и создания экспрессивности // Науч. вестник Воронеж. гос. арх.-строит. ун-та. Сер.: Совр. лингв. и метод.-дидакт. исследования. — 2011. — ¹ 16. — С. 53—64.

Аристов С.А. Прагмалингвистическое моделирование мены коммуникативных ролей: дис. … канд. филол. наук. — Тверь, 2001.

Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. — М.: Яз. рус. культуры, 1999. Архимандрит Тихон (Шевкунов). «Несвятые святые» и другие рассказы. — М.:

Изд-во Сретенского монастыря: «ОЛМА Медиа Групп», 2012.

Бабенко Л.Г. Лексические средства обозначения эмоций в русском языке. — Свердловск: Изд-во Урал. ун-та, 1989.

Баранов А.Н. Лингвистическая экспертиза текста. — М.: Флинта, 2007. Баранов А.Н. Лингвистическая экспертиза текста: теория и практика: учеб.

пособие. — 2-е изд. — М.: Флинта: Наука, 2009.

Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетического исследования разных лет. — М.: Худож. лит., 1975.

Бахтин М.М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках // Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. — М.: Искусство, 1986. — С. 279—325.

Бегун В.В. Пошлость и «наивный цинизм» как деструктивные качества журналистского текста // Этика речевого поведения российского журналиста. — СПб.: Астерион, 2009. — С. 167—193.

Безуглая Л.Р. Прагмалингвистическая концепция И.П. Сусова. Лингвисти- ческая прагматика. — Винница: Нова Кныга, 2009. — С. 251—255.

Бергсон А. Ñìåõ // Ñîáð. ñî÷. — Ò. 5. — ÑÏá.: Èçä. Ì.È. Ñåì¸íîâà, 1914. — Ñ. 96—206.

Бернацкая А.А. О трех аспектах экологии языка // Вестн. КрасГУ. Сер.: Гуманит. науки. — 2003. — ¹ 4. — С. 32—38.

Биндюков И.В. Классификация составов языковых правонарушений. — Юрис- лингвистика-6: юридические аспекты языка и лингвистические аспекты права. — Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2004. — С. 197—200.

ÁÒÑ — Большой толковый словарь / сост. и гл. ред. С.А. Кузнецов. — СПб.: Норинт, 1998.

Вакулова Е.Н. Экспансия латиницы — языковая игра или нарушение языковой экологии? // Русский язык: исторические судьбы и современность: сб. тр. IV Междунар. конгресса исследователей рус. языка / сост. М.Л. Ремнева, А.А. Поликарпов. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 2010. — С. 463—464.

Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание / пер. с англ. — М.: Рус. словари, 1996.

Влияние слова [Электронный ресурс]. — URL: http://smilanets.com/vliyanieslova/

Волошинов В.Н. Антрополингвистика: избр. тр. — М.: Лабиринт, 2010. Волошинов В.Н. Отчет о работе в ИЛЯЗВе аспиранта В.Н. Волошинова за

1927—1928 ãã. // Valentin Nikolaeviè Vološinov. Marxisme et Philosophie du

307

Langage / Éditoral bilingue traduite du russe par Patrick Sériot et Inna TulkowskiAgeeva. — Limoges: Lambert-Lucas, 2010à. — Ð. 478—517.

Выготский Л.С. Психология искусства. Анализ эстетической реакции. — М.: Лабиринт, 1997.

Ãàê Â.Ã. Языковые преобразования. — М.: Яз. рус. культуры, 1998. Галяшина Е.И. Лингвистика vs экстремизм. В помощь судьям, следовате-

лям, экспертам / под ред. проф. М.В. Горбаневского. — М.: Юридический Мир, 2006.

Галяшина Е.И. Лингвоконфликтология: сб. метод. материалов. — М.: ИСЭ МГЮА, 2007.

Гапбаева З.Т. Психолингвистический анализ специфических особенностей осетинского диалога: дис. … канд. филол. наук. — Владикавказ, 2000.

Голев Н.Д. Правовое регулирование речевых конфликтов и юрислингвистическая экспертиза конфликтогенных текстов // Юрислингвистика: проблемы и перспективы: межвуз. сб. науч. тр. / под ред. Н. Д. Голева. — Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2000а. — С. 6—11.

Голев Н.Д. Юридизация естественного языка как лингвистическая проблема // Юрислингвистика-2. Русский язык в его естественном и юридическом бытии. — Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2000б. — С. 8—40.

Горбаневский М.В. Об ответственности за слово // Рус. речь. — 2007. — ¹ 1. — С. 69—74.

Граудина Л.К., Ширяев Е.Н. Культура русской речи: учебник для вузов. — М.: Изд-во «Норма», 2006.

Григорьева Т.М. Латиница против кириллицы и vice versa // Кириллица — латиница — гражданица: кол. моногр. / отв. ред. Т.В. Шмелева. — Вел. Новгород: НовГУ им. Ярослава Мудрого, 2009. — С. 136—151.

Грошев И.В. Проявление половых различий в общении и склонности перебивать собеседника // Вестн. Тамб. гос. ун-та. Сер.: Гуманит. науки. — 1998. — ¹ 2. — С. 26—33.

Гудков Д.Б. Прецедентные феномены в текстах политического дискурса // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования. — М.: Изд-во МГУ, 2003. — С. 141—161.

Гудков Д.Б., Скороходова Е.Ю. О русском языке и не только о нем. — М.: Гнозис, 2010.

Гусев С.С. Третий собеседник // Логика, психология и семиотика. Аспекты взаимодействия: сб. науч. тр. — Киев: Наук. думка, 1990. — С. 70—81.

Гусейнов А.А. Этика. — М.: Гардарики, 2004.

Гусейнов Г.П. Ложь как состояние сознания // Вопр. философии. — 1989. — ¹ 11. — С. 94—86.

Графова Т.А. Смысловая структура эмотивных предикатов // Человеческий фактор в языке. Языковые механизмы экспрессивности. — М.: Наука, 1991. — С. 67—98.

Äåéê Ò.À. âàí. Язык. Познание. Коммуникация. — М.: Прогресс, 1989. Евангельский синопсис: учеб. пособие для изучающих Священное Писание

Нового Завета / гл. ред. прот. Владимир Воробьев. — М.: Православный Свя- то-Тихоновский Богословский институт, 2006.

308

Егидес А.П. Психология синтонного общения. — 2006 [Электронный ресурс]. — URL: http://nkozlov.ru/library/psychology/d385/.

Жельвис В.И. Слово и дело: юридический аспект сквернословия // Юрислин- гвистика-2. Русский язык в его естественном и юридическом бытии. — Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2000. — С. 194—206.

Жельвис В.И. Поле брани: сквернословие как социальная проблема в языках и культурах мира. — М.: Ладомир, 2001.

Æóðà Â.Â. Дискурсивная компетенция врача в устном медицинском общении: моногр. — Волгоград: Изд-во ВолГМУ: ООО «Дарко», 2008.

Зализняк А.А. О семантике щепетильности: обидно, совестно и неудобно. Концепт обиды в русской языковой картине мира / А.А. Зализняк // Многозначность в языке и способы ее представления. — М.: Яз. славян. культуры, 2006. — С. 273—285.

Знаков В.В. Классификация психологических признаков истинных и неистинных сообщений в коммуникативных ситуациях // Психологический журнал. — 1999. — ¹ 2. — С. 54—65.

Иванова Е.С. Возможности методики «Словарь эмоций» для диагностики и развития эмоциональной сферы // Психологическая диагностика. — 2008. — ¹ 1. — С. 101—112.

Ильинова Е.Ю. Эколингвистический модус событийности в пространстве массмедийного дискурса // Вестник ВолГУ. Сер. 2. Языкознание. — 2010. — ¹ 2 (12). — С. 168—176.

Ильясова С.В., Амири Л.П. Языковая игра в коммуникативном пространстве СМИ и рекламы.— М.: Флинта, Наука, 2009.

Ионова С.В. Эмотивность текста как лингвистическая проблема: дис. … канд. филол. наук. — Волгоград, 1998.

Ионова С.В. Основные направления эколингвистических исследований: зарубежный опыт // Вестник ВолГУ. Сер. 2. Языкознание. — 2010. — ¹ 1—11. — С. 86—93.

Капра Ф. Паутина жизни. Новое научное понимание живых систем. — Киев: София, 2003.

Кара-Мурза Å.Ñ. В помощь редакторам: лингвисты-эксперты о предвыборной информации и агитации // Обреченные на немоту? СМИ в период выборов: законы, комментарии, рекомендации. — М.: ФЗГ, 2003. — С. 119—152.

Кара-Мурза Å.Ñ. Язык рекламы в нормативно-стилистическом аспекте // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10. Журналистика. — 2008. — ¹ 4. — С. 55—61.

Кара-Мурза Å.Ñ. «Дева Обида» политического дискурса: речевые преступления в парадигме лингвистической эмотиологии // Современная политическая лингвистика: проблемы, концепции, перспективы: сб. науч. тр. — Волгоград: Изд-во ВПГУ «Перемена», 2009. — С. 253—271.

Кара-Мурза Å.Ñ. Лингвоконфликтология как дисциплина, изучающая деструктивный модус общения // Человек в информационном пространстве: межвуз. сб. науч. тр. — Ярославль: ЯГПУ, 2010. — Вып. 2. — С. 117—124.

Кара-Мурза Å.Ñ. Лингвоконфликтология: основные понятия и вузовские варианты // Журналистика и культура русской речи: науч.-практ. журн. — М.,

309

2011. — ¹ 2 (58). — С. 64—79; Продолжение. ¹ 3 (59). — С. 54—73; Заключе- ние. ¹ 4 (60). — С. 64—83.

Карасик В.И. Языковая кристаллизация смысла. — М.: Гнозис, 2010. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. — М.: Наука, 1987. Карлинский А.Е. Основы теории взаимодействия языков. — Алма-Ата: Гы-

ëûì, 1990.

Кибрик А.А. Дискурсивная таксономия и медийный дискурс // Язык и дискурс средств массовой информации в XXI веке / под ред. М.Н. Володиной. — М.: Академ. Проект, 2011. — С. 79—85.

Клемперер В. LTI. Язык Третьего рейха. Записная книжка филолога / пер. с нем. А.Б. Григорьева. — М.: Прогресс-Традиция, 1998.

Клушина Н.И. Стилистика публицистического текста. — М.: Медиа Мир, 2008.

Клюканов И.Э. Динамика межкультурного общения: системно-семиотическое исследование: моногр. — Тверь: Твер. гос. ун-т, 1998.

Козьма М.П. Подтекст как вторичная моделирующая система (на материале художественных произведений английских и американских писателей): автореф. дис. … канд. филол. наук. — Самара, 2008.

Колесов В.В. Русская речь. Вчера. Сегодня. Завтра. — СПб.: Юна, 1998. Колтунова М.В. Язык и деловое общение: нормы, риторика, этикет: учеб.

пособие для вузов. — М.: Экон. литература, 2002.

Êîí È.Ñ. Маскулинность в меняющемся мире // Вопр. философии. — 2010. — ¹ 5. — С. 25—35.

Костомаров В.Г. Языковой вкус эпохи. Из наблюдений над речевой практикой масс-медиа. — М.: Педагогика-Пресс, 1994.

Красных В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? — М.: ИТДГК «Гнозис», 2003.

Кронгауз М.А. Русский язык на грани нервного срыва. — 2-е изд. — М.: Знак, 2009.

ÊÐÐ — Культура русской речи: энциклопедический словарь-справочник. — М.: Флинта: Наука, 2003.

Крысин Л.П. Иноязычное слово в роли эвфемизма // Рус. яз. в школе. — 1998. — ¹ 2. — С. 71—74.

Купина Н.А. Тоталитарный язык. Словарь и речевые реакции. — Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та; Пермь: ЗУУНУ, 1995.

Лебон Г. Психология народов и масс. — СПб.: Макет, 1995.

Лихачев Д.С. Экология культуры // Прошлое — будущему. — СПб.: Наука, 1985. — С. 50—62.

Лотман Ю.М. О двух моделях коммуникации в системе культуры // Труды по знаковым системам. — Тарту, 1973. — Вып. 6. — С. 227—243.

Лоуэн А. Депрессия и тело. — М.: Эксмо-Пресс, 2003.

Луман Н. Медиа коммуникации / пер. с нем. — М.: Логос, 2005.

Макклюэн Г.М. Понимание Медиа: Внешние расширения человека. — 3-е изд. — М.: Кучково поле, 2011.

Малышева Е., Романов А. Тактильная коммуникация в диалоге (вербальнокинестетический аспект). — Saarbrьcken: Palmarium Academic Publishing, 2012.

310