урожай вдвое больше, чем рис и кукуруза, втрое боль­ ший, чем пшеница. Выяснилось, что амарант работает с большей отдачей, чем другие культуры. У него свой, особый тип фотосинтеза. Его поставили в один ряд с самыми продуктивными растениями земли: сахарным тростником, кукурузой и сорго.

Затруднения лишь вот в чем. Среди амарантов мно­

153

собираясь отдавать дубовый лес в рубку, он ждал се ­ менного года, и, когда дождь желудей выпадал на землю, брал топор и вырубал половину кустов лещины. Он знал, что на лесосеке теперь лещина дуб не зада­ вит. Она не успеет быстро оправиться после рубки, и дуб перегонит ее. И снова воцарится извечный поря­ док: дуб вверху, лещина внизу.

Если же лесничий не умел вовремя отрегулировать отношения между дубом и лещиной, то вырубки пре­ вращались в своеобразный орешниковый сад, где по ­ том собирали массу плодов. Они были очень наряд­ ны, держались на ветках по три штуки вместе. Каждый был упакован в резной зеленый бокальчик из сросших­ ся прилистников и чуть выглядывал оттуда, поблески­ вая коричневым блестящим бочком.

Лесничие подсчитали, что в нашей стране два мил ­ лиона гектаров зарослей орешника. Это лишь в два ра ­ за меньше территории такой страны, как Швейцария или Нидерланды. Если собрать с каждого гектара по два куля орехов (а собирают и по десять!), то можно получить десять тысяч вагонов ореха. На каждого ж и ­ теля страны по полкилограмма ценного продукта.

Из орехов выжимаем масло. По вкусу оно как мин­ дальное. Остается две тысячи вагонов жмыха — почти чистого белка. Из жмыха делаем лучшие сорта халвы. Рассуждение, конечно, чисто теоретическое. На практи­ ке все выглядит несколько по-иному. И всякий чело­ век, который под Москвой отправится за город, чтобы нарвать лесных орехов, привозит домой не совсем то, о чем мечтал. Он представлял, что добудет в лесу такие же крупные, яркие и маслянистые орехи, какие поку­ пает в городе. Разбирая добычу, обнаруживает, что орехи раза в два мельче и вкус не тот. Хотя иной раз и повезет на крупные.

Дело в том, что на рынке продаются плоды куль­ турных сортов орешника — фундук. Это облагорожен­ ный вариант того же лесного ореха. Иногда — гибрид с близкими видами лещины. Фундук разводят в раз­ ных странах, но больше всего в Турции. Турция дает две трети мировой продукции. Есть у них два ореховых района: Трапезунд и Карасунд, где жители почти пого­ ловно заняты выращиванием фундука. Турецкий орех не очень крупный, зато самый вкусный.

У нас фундук выращивают только на Кубани, на Кав­ казе и в Крыму, да и то не везде. В степном Крыму для фундука уже прохладно. В Молдавии и в жаркой Сред­ ней Азии тоже. Поэтому собираем орехов не так много. Ту норму, которую рассчитала для нас Акаде­ мия медицинских наук, мы не съедаем. Получаем все­ го пятую часть. Приходится и за границей докупать.

Казалось бы, можно обойтись без фундука? Есть ведь и арахис, и кедровый орех, и орех грецкий. Но

154

оказывается, что лесной орех превосходит их всех по нескольким статьям.

Во-первых, лесной орех можно долго хранить. Года два, а то и четыре. Ни кедровый, ни грецкий столько не пролежит. Происходит это потому, что у них орехи очень жирные и масло быстро прогоркает. Фундук еще жирней, но масло у него не портится. И если из фундука делают кондитерские изделия, то их тоже можно долго хранить и везти за тридевять земель.

Во-вторых, фундук начинает плодоносить с пяти лет, а грецкий только с десяти. Кедровый же — с пятиде­ сяти! Есть выгода!

Таким образом, нет смысла отказываться от фун­ дука. И досадно, что субтропики не могут нам дать его в достатке. Ведь там под орешник отводят лишь те зем­ ли, на которых не могут расти другие южные блага: персики, груши, мандарины. И тут самое время вспом­ нить об огромных массивах лещиновых зарослей, ко ­ торые тянутся далеко на север, через Белоруссию и Черноземье, за Москву, до самого Ленинграда.

Конечно, там орешник дикий и плоды его не идут в сравнение с культурным фундуком. Но если хорошень­ ко пошарить в диких зарослях, то можно обнаружить совсем неплохие разновидности.

Тут придется сделать некоторый экскурс в историю и вспомнить, что некогда в Витебской области в Бело­ руссии жил садовод П. Сикора. Он выращивал «север­ ный фундук». Получил его сам, путешествуя по окрест­ ным лесам и выбирая самые вкусные орехи из диких зарослей. В наши дни известный селекционер акаде­ мик А. Яблоков пробовал фундук Сикоры и нашел, что он нисколько не хуже самых лучших южных сортов.

Тогда академик поручил своей ученице Р. Макашевой поискать северный фундук в Черноземье. Она от­ правилась в Тамбовскую область. Выбрала лесную д а ­ чу «Круглая» и осмотрела там каждый куст орешни­ ка. Чего там только не было! На одних кустах висели плоды круглые с острым носиком, на других длинные «дамские пальчики». Были крупные и мелкие, с тонкой кожурой и бесподобным по вкусу ядром и толстоко­ жие, не очень вкусные. Было из чего выбирать.

Еще больше обрадовалась Макашева, когда обнару­ жила, что некоторые кусты так разрослись, что имеют не десять и не двадцать стволов, как обычно, а много больше — сотни и даже тысячи! Самый лучший по каче­ ству орех дал куст номер 55. В нем насчитали две т ы ­ сячи стволов. Он выглядел уже не кустом, а огромной зарослью, которая состояла из дочерних кустов. Но все кусты сохраняли качества родителей. Какую массу по­ садочного материала можно было добыть от одного куста номер 55! Несколько тысяч растений из этого кло­ на сразу же пошло в питомник.

155

Потомство знаменитого куста наверняка сохранит свойство обильно разрастаться порослью и умножать число стволов на плантации. Для селекционеров это — чудесная находка. Теперь им предстоит отыскать се­ верный фундук под Москвой и Ленинградом.

Однако получить сорта — половина дела. Есть и еще трудности на пути фундука к нашему столу. И глав­ ная — ручной труд. Можно механизировать подготов­ ку почвы, посадку кустов, прополку. Но сбор? Пока он — ручной. И составляет половину всех расходов.

Пытались сделать машину, чтобы отряхивала орехи. Сделали. Свою задачу машина выполняет. Вибрирует, как отбойный молоток. Орехи валятся на землю. Но, во-первых, не все валятся. Четвертая часть остается. Недозрели. Во-вторых, машина повреждает кору на стволиках. А что самое главное: валятся и те орехи, ко­ торым бы еще надо повисеть, накопить полноценный вкус.

156

мывают о возможностях применения миндаля при л е ­ чении рака. Ведь в старину с него все попытки и нача­ лись. Миндаль был первым средством.

Что же делать, чтобы миндаль не цвел слишком ра ­ но и давал плоды каждый год и помногу? Рецепт изве­ стен: подобрать стойкие поздноцветущие сорта. И най­ ти такие места для посадки, где наш подопечный не бу­ дет страдать от всяких невзгод.

Ав то же время миндаль считается одним из самых неприхотливых деревьев, который может расти там, где другие деревья и кустарники выжить не могут. Па ­ радокс миндаля?

Стоит только пересмотреть весь ряд диких минда­ лем. Все они — жители жарких, каменистых склонов в горах. Все — низкие кустарники, до метра или двух в ы ­ сотой. Зато корни могут добывать воду с глубины вде­ сятеро большей. Они почти все ощетинились крупными колючками, а орехи покрыты для безопасности, от солнца, то волосистой, то бархатистой кожурой.

Под бархатистой кожурой — косточка такой крепо­ сти, что нужно разбивать ее на наковальне. Если кто и расколет косточку дикого миндаля, то не будет есть. Она — горькая. Если же съест, то худо будет, потому что в ядрышке — амигдалин. Он распадается на эфир­ ное масло и синильную кислоту. Синильная кислота — страшный яд.

Но и это еще не все. В тех сухих и жарких горах, где растут дикие миндали, они сильней всех других пород. Одна фисташка выдерживает напор миндалей и не сда­ ет своих позиций. И только человек, который вырубал фисташку на дрова, давал перевес миндалю. И тогда миндальники занимали те горы, где росла фисташка.

Вэтом помогали животные, которые разносили семена по окрестностям.

Абыл такой случай. В 1935 году возле города Д у ­ шанбе, столицы Таджикистана, посадили полезащитные лесные полосы. Там были разные деревья: белая ака­ ция, очень колючая гледичия, пенсильванский ясень. Вместе с ними посадили и дикий бухарский миндаль, самый распространенный вид миндаля в Таджикистане. Через пятнадцать лет ботаники приехали и стали про­ верять, как растут подшефные деревца. Не нашли н и ­ чего, кроме бухарского миндаля. Он вытеснил всех и остался один. Весною великолепно цвел розовыми цве­ тами. Розовые шеренги миндаля стали настоящим ук ­ рашением столицы.

В горах бухарский миндаль растет редко, создавая иллюзию африканской саванны. Перед самой войной таджикские ботаники сделали попытку превратить мин­ дальную саванну в плодовый сад. Привить к диким д е ­ ревцам культурный сорт. Сделать это оказалось не так просто. Операцию проводили в Гиссарском хребте.

157

Склоны гор очень круты. Почва смыта. И поэтому пло­ доносил дикий миндаль слабо. Когда прививки прижи­ лись, ботаники стали создавать вокруг каждого дерев­ ца запас хорошей почвы. Они насыпали террасы, вы ­ гребая пригоршни почвы между камней, а камни скла­ дывали стенкой, чтобы собранную землю не смыло по ­ токами в долину. Это была тяжелая работа.

Прививку сделать оказалось еще сложней. В сухих каменных горах стволы миндаля долго не живут. Лет через пятнадцать отмирают. Привить глазки в крону д е ­ рева — значило зря потратить труд. Ведь неизвестно, когда отомрет ствол. Может быть, на следующий год. Прививали не в крону, а в те молодые побеги, которые от основания ствола, от корней шейки готовились на смену старым стволам. Жаль, что война помешала про­ должить интересное дело.

Из всех диких миндалей именно с этим — бухар­ ским — связывают ботаники больше всего надежд. В отличие от своего культурного собрата он отлично при­ способлен к превратностям местного климата. Вся бе­ да в том, что у него горькие плоды. Правда, ходят слу­ хи, что есть кусты со сладкими плодами, и, чтобы про­ верить их, профессор В. Запрягаева исходила все горы Таджикистана. Перепробовала тысячи орехов. Все до единого были горькими. Потом уже выяснилось, что несколько кустов имеется, но счастливцы, их обнару­ жившие, засекретили их местонахождение, а чтобы кто-нибудь не раскрыл секрета, приходят каждый год и еще до полной зрелости обрывают орехи. Наверное, поэтому и не нашла Запрягаева эти кусты.

Не она одна искала. Ту же цель поставил перед со­ бою А. Рихтер, профессор из Никитского ботаническо­ го сада. У себя в саду он собрал богатейшую коллек­ цию миндалей 900 разновидностей и форм. Не хватало только сладкоплодного бухарского. Наконец разыскали в том самом Гиссарском хребте, где Запрягаева до войны превращала дикий миндаль в культурный.

Находку немедленно привезли в Крым к Рихтеру. Ученый возлагает на него огромные надежды. Еще

бы! Ведь главная причина недостатка миндаля, кото­ рый заставляет нас тратить десятки миллионов рублей

изакупать его за границей, — нет надежных сортов. Пересмотрев свою коллекцию, ученый с огорчени­

ем увидел, что в ней не оказалось ни одного дерева, которое бы сочетало в себе все нужные качества мин­ даля: зимостойкость, позднее цветение, высокий уро­ жай и хороший вкус. У Рихтера было много лучших ино­ странных сортов, но все они рано цвели, страдали от заморозков и туманов. Пришлось проводить много скрещиваний, получать гибриды.

Все же удалось вывести двенадцать хороших сортов, за что ученый удостоился золотой медали имени Ми-

158

чурина. Создавать эти сорта было непросто. Труднее всего оказалось преодолеть главное препятствие — зябкость цветков миндаля. На счастье, Рихтер вспом­ нил, что в свое время Мичурин решал свои миндальные проблемы, используя дикий миндаль — бобовник, ко ­ торый растет по степям от зарубежной Европы до пред­ горий Алтая.

У бобовника мелкие и очень пушистые плоды. Сам кустарник тоже невелик — по пояс человеку, но очень хорошо приспособлен к превратностям нашего бурно­ го века. Он селится по склонам балок, а если поблизо­ сти образовался овраг, то бобовник быстро его заселя­ ет и овраг прекращает расти и становится балкой, за­ росшей кустами. Розовые цветки его распускаются вместе с листьями и украшают овражный ландшафт.

Самое главное, что степной бобовник выдерживает морозы в минус сорок градусов! Именно такой ком­ паньон нужен был Рихтеру для своих миндалей. Он опылял смесью пыльцы от лучших сортов цветки бо­ бовника. Получал потомство, которое оказывалось стерильным и не хотело давать цветки. Рихтер делал глубокую обрезку кроны, обрубал ветки, оставляя пеньки. Деревья начинали цвести и плодоносить, но давали горькие, как у дикаря, плоды. Тогда снова и сно­ ва ученый проводил обратные скрещивания с лучшими сортами.

Успех не обошел селекционера. Среди двенадцати лучших сортов есть Мягкоскорлупный. Скорлупу мож­ но сломать пальцами обеих рук. Молоток и наковальня не нужны. Ядро так жирно, что оставляет на бумаге маслянистый след. А главное, цветет поздно и не боит­ ся морозов.

Другой поздноцветущий сорт Бумажноскорлупный. Косточка уже и на косточку не похожа. Скорлупа ее, как бумага. Даже двух рук не нужно, чтобы ее разда­ вить. Хватает двух пальцев одной руки. Ядро так же маслянисто и вкусно.

Правда, с Бумажноскорлупным вышла небольшая неувязка. Птицы еще раньше людей обнаружили тон­ кую скорлупу. Теперь они совершают рейды на те сады, где растет Бумажноскорлупный, и трудно найти средст­ во, чтобы их отвадить.

Остается добавить, что за Байкалом в даурских сте­ пях по мелким сопочкам растет ближайший собрат бобовника — миндаль черешковый. Кусты такие же низкие, как у бобовника. Нижние ветви ложатся на зем­ лю, и от этого каждый куст приобретает сферическую форму. А издали во время цветения даурские сопки становятся похожими на праздничный стол, по которо­ му расставлены перевернутые вверх дном розовые чайные чашки.

Черешковый миндаль — самый устойчивый к холо-

159

160

было много разных других сортов. Харьковские, ку­ банские, кавказские. Они выросли не выше метра, и осенние морозы погубили их. Амурские сорта вытяну­ лись в рост человека. Мороз их не тронул.

Казалось бы, гораздо проще разводить сою в жар­ кой Бразилии. Есть там у них штат Рио-Гранде. Это — житница страны. До последних лет он давал четыре п я ­ тых зерна пшеницы, да еще были отличные пастбища. Но пришла соя, и положение изменилось. Пастбища распахали и посеяли сою. Сложилась вроде бы удачная ситуация. Пшеница растет в холодное время года. Сеют в мае, убирают с октября до декабря. Сою сеют в нояб­ ре, убирают в мае. Год таким образом используется на все сто процентов.

Однако вот какая вышла заминка. Чтобы получить наивысший урожай сои, надо ее посеять в ноябре. Но в этом месяце как раз поспевает пшеница. Правда, она растет в Бразилии плохо, страдает от болезней и холо­ дов, но ее все же держат: без хлеба сою есть не бу­ дешь. А ждать с уборкой пшеницы нельзя, сухой сезон короток.

Не сразу привилась соя и в США. Вначале никто не хотел брать соевые бобы, которые предприимчивые торговцы запасли для продажи. Не нравился травяни­ стый привкус продукции. Сохранился номер газеты, в которой бизнесмен из Оклахомы предлагал припла­ чивать покупателям по пяти центов за банку, лишь бы ее взяли со склада. Выбросить на свалку ценный про­ дукт ему было жалко.

В наши дни ситуация изменилась коренным обра­ зом. В бассейне реки Миссисипи пошли под топор луч­ шие леса: дуб, ясень, тюльпанное дерево. За тридцать последних лет соя вытеснила почти половину лесов.

Пытаются получать сою и англичане, хотя климат у них недостаточно теплый. Однако они обнаружили весьма интересное явление. Поскольку земли на Бри­ танских островах немного, то используется каждый клочок, даже возле градирен — толстых башен, где остывает перегретая на заводах вода. Англичане по ­ садили возле градирен две самые выгодные культуры: кукурузу и сою. Случилось так, что вода в градирнях циркулировала солоноватая. Мельчайшая соленая пыль оседала по соседству с башнями.

Соя вначале стала страдать, а кукуруза росла бодро. Потом ситуация изменилась, соя оправилась и к фини­ шу пришла с хорошим урожаем. Кукуруза же зачахла и пользы не принесла. Она вдвое быстрее накапливала вредный для растения натрий. Агрономы сделали в ы ­ вод: там, где оседает на землю соленая пыль, нужно сеять не кукурузу, а сою.

Немало проблем остается решить с соей даже в тех местах, где климат и почва для нее идеальные. Аме-

161

162