Семинары для ЭТ, ЭК(б) / Семинар 5 / Мизун Ю.В, Мизун Ю.Г._ Тайны русского раскола (Тайны Земли Русской)

единомышленников. Историки сообщают, что перед отъездом явились к ссыльному «комнатные люди» и говорили ему «царский глагол»: «Протопоп, видел я-де твое чистое и непорочное и богоподражательное житие; прошу-де твоего благословения и с царицею и с чады: помолися о нас». Собор 1667 года не только расправился со староверами, но и рассмотрел дело самого Никона. Никону было вынесено строгое порицание за надменность и своевольный уход с престола. За это Никона наказали — его лишили сана и сослали в Ферапонтов монастырь. Само же дело исправления богослужебных книг и обрядов Собором было одобрено.

Результаты работы Собора (его решения) изложены в «Наставлении» и в «Изречении». В «Изречении» указывалось: «Если кто не послушает нашего повеления и не покорится святой восточной церкви и сему священному собору, или начнет прекословить или противиться нам, мы такого противника, данного нам властью, если будет священного чина, извергаем и предаем проклятию, а если будет от мирского чина, предаем проклятию и анафеме, как еретика и непокорника и от Церкви Божией отсекаем, дондеже уразумится и возвратится в правду покаянием».

Все положения, которые отстаивали староверы, были утверждены Стоглавым собором в 1551 году. Но Собор 1667 года объявил, что Стоглавый собор не согласовал свои решения с вселенскими патриархами. В решении было записано, что Стоглавый собор решил дело «неразсудно, простотою и невежеством. Поэтому Стоглавый собор «вменяется не в собор, как и не был». По сути, причиной раскола явились разные, противоречащие друг другу решения одной и той же официальной духовной власти. Именно эту духовную власть следует считать истинным раскольником.

Любопытно, что Собор выдвинул в качестве главного обвинения староверцев не то, что они придерживаются старых обрядов, а то, что они оскорбляли тех, кто выступал за исправление богослужебных книг. В частности, в решении Собора говорилось, что староверы «писали хулы на святого символа исправление, на сложение перстов при крестном знаменовании, хульными словеси обзывали тройное аллилуйа, оклеветали священники московския, аки неверующия во Христа вочеловечившася, укорят священный собор, вся неправославными нарицая, называли неправославными и восточных патриархов».

Очень важно и другое — все старые богослужебные книги, которые были изданы при первых пяти патриархах, отнюдь не были признаны еретическими, и потому неправославными. Так Собор пытался снять остроту проблемы, но уже было поздно.

Отцы церкви очень ловко сформулировали ответственность за непослушание их решениям. Нежелавшие подчиниться указаниям церкви подлежали уже светскому суду, независимому от церкви.

И, наконец, в решениях Собора было официально признано, что Русь раскололась, поскольку уже сформировалась многочисленная категория русских людей, которая отделилась от модернизированной церкви и образовала свое собственное религиозное общество со своими обрядами. У этого общества было и свое понимание христианства, которое было значительно ближе к истинному учению Христа.

Борьба староверов

Собор 1667 года допустил колоссальную ошибку — он захотел решить проблему силой. Последствия этой ошибки аукнулись России через сотни лет.

Старообрядцы, а их было уже несколько миллионов, чувствовали свою правоту. Они ни за что были гонимы как светской, так и церковной властью. Гонимы беспощадно. Староверам их вожди (прежде всего Аввакум) предписывали следующее:

«Не подобает православным христианам ни благословения от никониан приимати, ни службы, ни крещения, ни молитвы, ни в церкви

сними не молитися, тоде в дому; еретических книг не читати, чтения

ипения еретического не слушати».

Но жизнь есть жизнь. И нельзя ее прожить по простым и ясным предписаниям. Отцы церкви жестоко наказывали тех, кого подозревали в поддержке староверов. Поэтому приходилось идти на ухищрения. Аввакум это понимал и советовал: «Если затащат в церковь, то молитву Иисусов, воздыхая говори, а пения их не слушай; образу Спасову вместе не кланяться, но когда они перестанут от молитвы, тогда кланяться». Предписания Аввакума касались и других случаев: «Если в праздники поп придет в дом с крестом, и освященного водою, и в дому быв, водою помочит, и ты после него вымести метлою,

ребятам вели от него спрятаться, а сам с женою ходи тут и вином его пой, а сам говори: прости, недостойны к кресту. Он кропит, а ты рожу то в угол вороти, или в мошну в те поры полезь, да деньги ему давай, а жена за домашними делами поди, да говори ему… на время еще. Да как-нибудь, что собаку оживите его. А хотя и омоют водою того, душа бы твоя не хотела … Аще нужда привлечет на исповедь идти к никонианину, то ты ему сказки сказывай».

Царь не заступился за правду, не защитил невинных, разрешил свершиться несправедливости. А должен был, обязан был, народ в него верил. Это был явный признак пришествия антихриста. Ведь известно, что перед вторым пришествием Христа должны были происходить особые, странные события, такие, как народные бедствия, войны, появление различных лжебогов.

Все сходились на том, что антихрист приходил в лице Никона. Это подкреплялось и хронологией: Сатана был связан на 1000 лет после воскресения Христа, сюда добавляем имя антихриста (666) и длительность земной жизни Христа 33,5 года. Значит, роковая минута — конец света должен был наступить в конце XVII века.

Старообрядцы все еще надеялись на справедливость царя Алексея Михайловича. Посылали ему челобитные. Аввакум просил царя «загладить свой невольный грех никонианства и возвратить земле русской ея старинное благочестие». В одной из челобитных царю Аввакум писал: «Царь государь и великий князь Алексей Михайлович. Многожды писахом тебе прежде и молихом тебя, да примирится к Богу и умилится в разделении твоем от церковного тела, и ныне последнее тебе плачебное моление приношу из темноты, яко из гроба: помилуй единородную душу и вниди паки в первое свое благочестие, в нем же ты порожден еси, с прежде бывшими тебе благочестивыми цари, родители свои и с прародители, и с нами богомольцы своими во единой святой купели ты освящен еси, единые же Сионские церкви святым сосец ея нелестным млеком воспитан еси с нами, сичечь единой православной вере… Почто по духу братию свою тако оскорбляеши? Что есть ересь наша, или кий раскол, внесохом мы в церковь, якоже благословят о нас никонианы, порицают раскольниками и еретиками в лукавом и богомерзком Жезле, а инда и предтечами антихристовыми. Не постави им, Господи, греха сего; не ведают бо что творят, бедные. Ты, самодерже, суд подымеши о сих всех, иже таково дерзновение им подавый на ны. Не вемь ни следу в себе

ереси коих, — пощади нас, сын Божий от такова нечестия и впредь! — ниже раскольства!..

Аще мы раскольники и еретики: то и все святые отцы наши и прежние цари благочестивые и святейшие патриархи таковы суть».

Челобитных царю Аввакум послал много. Но ни в одной из них он не просил облегчить свою личную участь. Он просил вернуть России ее истинную веру, веру отцов, дедов и прадедов, веру прежних царей и

патриархов. Личные тяготы волновали Аввакума мало. Он и сам их усугублял. Так, он отказался от всякой одежды, изнурял свою плоть. Но духом был бодр. С гордостью писал царю: «Ты владеешь на свободе живучи одною русскою землею, а мне Сын Божий покорил за темничное сидение небо и землю».

Аввакум писал не только царю, но и всей России. Писал на крошечных клочках бумаги, случайно попадавших в его каземат, которые затем распространялись по всей стране. Эту подпольную литературу ждали как глоток свежего воздуха. Народ устал от неограниченной власти чиновников и духовенства и приветствовал все, что было направлено против них.

Аввакум просидел в Пустозерской яме 14 лет. Здесь, в яме, он создал столько, что любой известный писатель мог бы позавидовать. Он составил свою автобиографию («житие»), 7 толкований псалмов, 9 догматических сочинений и 42 писания. Историк так оценивает талант Аввакума: «Вчитываясь в его произведения, проникаешься глубоким уважением к недюжинному популяризаторскому таланту Аввакума, его метко брошенной фразе, поразительной образности стиля, приноровленного к пониманию простого малоразвитого люда».

Роковым для Аввакума оказался 1681 год. Он отправил новому царю Федору Алексеевичу челобитную с горькими укоризнами в адрес покойного царя Алексея Михайловича. Он утверждал, что именно

преступное малодушие бывшего царя «поддерживало великое шатание земли русской». Новый царь Федор Алексеевич был ярым западником, и Аввакум его только раздражал.

В отличие от Алексея Михайловича, Федор Алексеевич не пожелал получать от Аввакума посланий. Он приказал «за великие хулы на царский дом» Аввакума просто сжечь. Ту же участь должны были разделить и товарищи Аввакума. Приказ царя был исполнен. 1 апреля 1681 года Аввакум погиб на костре. Объятый пламенем, он призывал многочисленную толпу молиться, слагая двоеперстие.

Семью Аввакума рассеяли по Сибири. Сына Аввакума Ивана убили в Санкт-Петербургской крепости.

Так, главные виновники, по официальной версии, были уничтожены. Но это не решило проблемы. Народ все больше и больше выступал за свою самобытность и противился всякой иноземщине. Этим движением было охвачено десять миллионов русских людей. И дело здесь было не только и не столько в церковных догматах.

Истинная причина раскола русского общества была более глубокой. Это было время уничтожения земских народных прав. Историк Андерсон пишет: «Утверждение московского единодержавия естественно подводило бытовые условия народа под одинаковые формы. Что прежде было особенностью, то теперь становилось отступлением от нормы, выделением из общего правила. Местное отличие теперь мало-помалу начало превращаться в раскол. Разнодержавие допускало разномыслие по церковным и гражданским вопросам. Единодержавие вводило единение и однообразие, так что местная особенность если она не уступала выработанным в нравственном центре формулам, делалось уклонением от них, расколом». Историк Харламов в 1880 году о русском расколе писал: «Окончательное объединение России в гражданском и церковно-административном отношении, вместе с уничтожением земщины, завершившееся полным закрепощением крестьянства, — вот где надобно видеть источник раскола.

Второстепенные причины его истекали из главных. Они были: устранение прихода от выбора священника, назначавшегося с этого времени правительством и ставшего из выборного человека административным лицом; устранение крепостного сословия от священства, давшее возможность даровитым людям из крепостных становиться во главе раскола; вмешательство гражданской и церковной власти в

частные, семейные дела, резко противоречившее прежним правом земской общины, и т.п.».

Далее Харламов пишет: «Все это чувствовалось тем живее, что религиозные вольнодумцы XIV в. занесли из Новгорода в Москву великий, прогрессивный принцип совести и мысли. Они первые попытались сделать массу участницей религиозных вопросов и не бесследно. Религия сделалась народным делом, из храма вышла на площадь, подверглась обсуждению и исследованию. Другой вопрос, какова была качественная ценность подобного исследования. И если поборник ортодоксии Иосиф Волоцкий обнаруживал своего рода грусть по поводу того, что «на улицах вси сумняться, вси о вере питают», то Аввакум, наоборот, радовался развитию критического, т.е. проникновенного отношения к вере. «Не дивися ты тому, что нет согласия между верными, — писал он. — А что противятся друг другу — пуская так. Тамо истина и правда больше сыскиваются. Пускай грызутся о Христе, яко долбли псы и яко вранове о трупе».

Раскол не был чисто церковным делом. На самом деле шло полное закрепощение русского народа. Правящая верхушка успешно использовала для этого наиболее реакционную византийскую догматику и авторитет восточных патриархов. Историки считают, что самым важным требованием староверов было участие народа в делах церкви. Староверы добивались независимости областных епископов от центрального владыки, равенства всех служителей церкви в устройстве церковных дел. Староверы протестовали против насильственного хозяйничания в чужой душе, против поддержания нравственного авторитета путем применения силы и власти.

С.М. Соловьев дал такую оценку русскому расколу:

«Явившись сначала как порыв душевного движения, с массой второстепенных, невыработанных и отрывочных идей и положений, раскол — как проявление религиозно-нравственной народной массы, свою творческую реформационную силу обратил не на выяснение путей средств, которыми можно было добиться удовлетворения своих желаний, а на анализирование деталей своих доктрин. В этом слабость раскола, не позволившая ему развернуться тем размахом, на который он бесспорно был способен. Мятущаяся душа русского человека в своей скорби не смогла точно и определенно формулировать своих стремлений, ибо ее раздирали требования земли и неба. Израсходовав запас активности на противодействие соединенному нападению

Таков был масштаб миграции, которая была вызвана расколом. Не надо сводить раскол к внутреннему делу Русской православной церкви. Во-первых, церковь имела полную власть над обществом. Поэтому ее дела отражались (и не лучшим образом) на жизни всего общества. Можем сослаться на историка Владимира Андерсона:

«Россия была глубоко проникнута принципом теократического устройства государственности. Исстари государственный интерес сливался в одно нераздельное целое с интересами церкви. Самое гражданское законодательство сложилось под влиянием канонических постановлений. Государство строилось во вкусе церкви, и вопросы гражданского устройства рассматривались с точки зрения церковных авторитетов. Юридическое понятие о правде и преступлении сплошь и рядом выяснялись местами Святого писания и правилами вселенских соборов. Сам царь смотрел на свой сан с чисто религиозной стороны, представляя себя наместником Божиим, охраняющим в подвластном ему народе веру и благочестие. Преследуя одни и те же цели, направляясь к одним и тем же идеалам, власть духовная и светская постоянно шла рука об руку, вполне искренно сочувствуя взаимным начинаниям».

Раскол был не чисто духовным явлением, а социальным, политическим. Практически раскольники представляли собой мощную оппозиционную партию, которая пронизывала все общество.

В духовной части раскол требовал решать все дела церкви на демократических принципах. Он требовал общенародного участия в делах церкви, как это было у первых христиан, как это следует из учения Христа («кто захочет возвыситься среди вас, сделайте его своим слугой», — сказал Христос, умывая ноги своим ученикам). Равенство и демократия — вот основные принципы учения Христа. И на самом первом месте — любовь к ближнему. По Христу, любовь к ближнему это и есть любовь к Богу. Апостол Павел воплощал в жизнь идеи Христа и строго придерживался демократических принципов. Только значительно позднее, когда христианская религия стала государственной в Римской империи, духовенство полностью отказалось от демократического решения проблем церкви. О каких выборах можно было говорить, считали отцы церкви, если их назначил сам Бог. Конечно, через апостолов. Они объявили себя наместниками Бога на земле, поэтому позволяли себе все. Раскол же требовал независимости областных епископов от центрального владыки и равен-

ства всех служителей церкви в устройстве церковных дел. Раскол выступил против насильственного хозяйничанья в чужой душе, против того, чтобы авторитет церкви поддерживался силой и властью.

Надо сказать, что и в наше время проблема остается нерешенной. Русская православная церковь исходит из тех же принципов, что и сотни лет назад. Правда, она не может сжигать, четвертовать, морить голодом, ссылать в монастыри. Но не думайте, что в настоящее время у нее меньше власти. Эквивалентом власти являются деньги, доходы. Наше правительство за последнее десятилетие сделало все, чтобы церковь могла обогащаться безгранично и бесконтрольно. Церкви грех даже платить налоги. Зато ей не грех получать огромные доходы от импорта алкогольных напитков и от многого другого, очень далекого от учения Христа. Но вернемся к тому времени.

Раскольники требовали не только демократизации всей церковной системы. Они всячески противились окончательному закрепощению, которое в то время находилось в последней стадии. Надо иметь в виду, что начало раскола совпало с уничтожением земских народных прав. Во время зарождения раскола происходило утверждение московского единодержавия. Все приводилось к общему знаменателю. Укреплялась централизованная власть, и прежде всего духовенства.

Поэтому можно сделать вывод, что главными причинами, породившими раскол, были: уничтожение земщины и полное закрепощение крестьянства. Остальные причины были второстепенными. Среди них: «устранение прихода от выбора священника, назначавшегося с этого времени правительством и ставшего из выборного человека административным лицом; устранение крепостного сословия от священства, давшее возможность даровитым людям из крепостных становиться во главе раскола; вмешательство гражданской и церковной власти в частные, семейные дела, резко противоречившие прежним правом земской общины».

Нет худа без добра. Раскольники вынуждены были бежать из обжитых мест, чтобы не попасть на дыбу, но они тем самым осваивали российские земли. В общины раскольников, которые создавались на окраинах государства, стремились все те, кто не мог принять создаваемый тогда государственный строй. Народ не имел возможности бунтовать на месте (слишком сильна и беспощадна была репрессивная система духовенства и царя). Поэтому он уходил и занимался созидательным трудом на землях, не приспособленных к жизни. Деся-