Семинары для ЭТ, ЭК(б) / Семинар 5 / Мизун Ю.В, Мизун Ю.Г._ Тайны русского раскола (Тайны Земли Русской)

это подтверждают документально. Фактом является и то, что церковники получали немалую мзду за такие свои «христианские» действия. Ждать от них объективных решений не приходилось. Указ Синода от 1 января 1805 года требовал, чтобы архиереи были отстранены от решения разводных дел. По указу все дела о разводах должны были проходить проверку в Синоде. А все это должно было оплачиваться. Собственно, оплачиваться не только разводы, но и женитьба, крещение, похороны. Недаром существовали пословицы: «Не страшно жениться, а страшно к попу подступиться», «Женитьба есть, а разженитьбы нет», «Худой поп обвенчает — и хорошему не развенчать».

В начале ХХ века положение с законодательством о разводах было нетерпимым. Февральская революция 1917 года этот вопрос поставила. Решило эту проблему первое Советское правительство. 16 декабря 1917 года В.И. Ленин подписал декрет о расторжении брака. По декрету брак мог быть расторгнут по желанию обоих или одного из супругов. Никаких ограничений по религиозным мотивам не было. 18 декабря 1917 года В.И. Ленин подписал декрет о гражданском браке, о детях и о заведении книг актов гражданского состояния. Был принят Кодекс законов об актах гражданского состояния, о брачном, семейном и опекунском праве. Церковь была отстранена от решения таких дел.

В феврале 1918 года в Синод обратился митрополит петроградский и гдовский Вениамин. Он сообщал, что декреты Советского правительства не поддерживаются паствой. Митрополит выражал крайнее беспокойство тем, что гражданский брак и развод стали широко доступными, что упразднены многочисленные нормальности, что упростилась процессуальная сторона и т.п. Все это беспокоило митрополита потому, что многие стали уклоняться от развода в духовных консисториях. Все стали решать гражданские судьи.

Для рассмотрения сложившейся ситуации в марте 1918 года был созван Поместный собор Русской православной церкви, который и принял знаменитое «Определение», хранящееся ныне в Центральном Государственном Историческом архиве. Церковь выражала свое крайнее возмущение тем, что Советское правительство приняло декреты без согласования с ней. По мнению церкви, советские декреты пренебрегали требованиями христианской веры. То, что разводы можно было оформить через гражданский суд, церковь назвала попранием святости брака, нерасторжимость которого установлена самим Хрис-

том. Собор выразил неудовольствие упрощением заключения и расторжения брака (путем записи в суде). Возмущало церковь и то, что разведенные имели полное право вступать в новые браки.

Поместный Собор Русской православной церкви был настроен очень воинственно. Он торжественно объявил о начале борьбы за спасение чад православной церкви от пути греха, ведущего к погибели. Собор призвал все свои чада строго хранить церковные законы и при этом помнить о гневе Божьем и церковном осуждении. Он аннулировал декреты Советского правительства и объявил их недействительными потому, что эти декреты направлены на ниспровержение церковных законов. Напомним, что в это время церковь возглавлял патриарх Тихон. «Определение» патриарх направил в петроградскую синодальную контору «к исполнению».

Современному читателю, который млеет перед церковью, нелишне будет ознакомиться с некоторыми выдержками из «Определения». В нем, в частности, говорилось: «В заботах о спасении чад Православной церкви Священный Синод призывает… не вступать на широкий путь греха, ведущий к погибели, и строго хранить церковные законы, памятуя, что те, которые нарушают церковные постановления, навлекают на себя гнев Божий и церковное осуждение. Декреты, направленные к ниспровержению церковных законов, не могут быть приняты церковью.

Следуя учению слова Божия и церковным правилам, Священный Собор определяет в отношении брака и развода ввиду изданных декретов следующие общие правила:

1) Брак, освященный Церковью, не может быть расторгнут гражданской властью. Такое расторжение Церковь не признает действительным. Совершение расторжения церковного брака простым заявлением у советской власти повинны в поругании Таинства брака.

2) Православные христиане, состоящие в браке, освященном Церковью и не расторгнутом церковной властью, если вступают в новый гражданский брак, на основании только гражданского развода, повинны в многоженстве и прелюбодеянии. Такие брачные сожительства никогда не получат церковного признания и освящения и составляют тяжкий грех, за который по правилам церковным налагается эпитимия и отлучение от Святых Тайн.

3) Запись брачующихся в гражданских учреждениях не может заменить церковного браковенчания, как святого Таинства, освящающего и укрепляющего супружеский союз мужа и жены благодатною

силою. Поэтому брачные сожития на основании одной только записи в гражданские книги или так называемые гражданские браки непременно должны быть освящены церковным венчанием. Церковное же венчание возможно лишь в том случае, если к совершению брака нет канонических препятствий.

4) Настоящее определение обнародовать для руководства чадам Православной церкви, а вместе с сим вопрос об отношениях Церкви к гражданскому браку передать для подробной разработки в Соборный отдел о церковном суде, а в соединенное присутствие Священного Синода и Высшего Церковного Совета передать вопрос о записи браков при новых условиях их совершения в церковныя метрическия книги».

Отцы церкви не подчинялись указам русских царей, ссылаясь на то, что то или иное деяние им разрешено ханским ярлыком. Они думали, что и на это раз им удастся уйти от исполнения декретов советской власти. Они не делали никаких выводов из того, что происходило на их же глазах — чады православной церкви, доведенные церковным гнетом до крайнего отчаяния, разрушали храмы, сбрасывали колокола, грабили ненавистных им попов. Церковь не хотела сознаться (хотя бы сама себе) в том, что ее отношения с русским народом в течение тысячи лет выстраивались, как игра в одни ворота. Народ не видел никакой помощи от церкви, зато с него церковь драла семь шкур, а когда драть было нечего, его секли плетью, морили голодом и дымом, отрезали язык, четвертовали или публично сжигали. И все это делали именем Христа. Действительно, «волки в овечьих шкурах». Но продолжим рассказ об инструкциях церкви против декретов Советского правительства.

В том же 1918 году, 7 декабря патриарх Тихон утвердил «Временные правила делопроизводства о расторжении брачного союза, освященного Церковию». Прежде всего (первая статья правил) расторжение брака могла производить только церковь. Поверенными в бракоразводных делах могли быть только лица православного исповедания. Они должны были иметь право ведения дел в общих судебных местах. При бракоразводных делах брались следующие пошлины: а) церковно-судебная пошлина; б) сбор в церковную казну с прошений, документов и других бумаг; в) издержки по ведению дела; г) канцелярские пошлины. Церковно-судебная пошлина составляла: а) 75 рублей при «вчинении» дела в Петроградском и Московском Епархиальном Совете и по 50 рублей при «вчинении» дела в других Епар-

хиальных Советах; б) 25 рублей при подаче жалобы на решение Епархиального совета в Священный Синод.

Правила запрещали православным вступление в брак с лицами, у которых прежний брак был расторгнут из-за уклонения их из православия. Лица, брак которых был дважды расторгнут по их вине, Правилами осуждалось на «всегдашнее безбрачие». На основании «Временных правил» были разработаны «Руководственные правила при снятии церковного бракоблагословления». Поводами для развода в церковном браке признавались следующие: «а) отпадение от православия; б) прелюбодеяние и противоестественные пороки; в) неспособность к брачному сожитию; г) душевная болезнь (неизлечимая); д) заболевание проказою или сифилисом (опасное для здоровья другого супруга и его потомства; е) посягательство на жизнь и здоровье супруги или детей; ж) снохачество, сводничество, извлечение выгод от непотребства супруга; з) злонамеренное оставление одного супруга другим; и) вступление в новое церковное супружество до получения разрешения снятия прежнего брака благословения и к) безвестное отсутствие одного из супругов».

Священникам предписывалось руководствоваться перечнем причин, указанных патриархом Тихоном и Синодом, как достаточных для расторжения брака. Другие причины не следовало принимать в расчет. Это: несходство характеров, взаимное согласие супругов на расторжение брака, заключение уже нового брака и т.д.

Часть третья

РАСКОЛ

Патриарх Никон

Никон (в миру Никита) был человеком властным, который безоглядно двигался к своей цели. Он не был способен на разумные компромиссы, которые необходимы для руководства обществом, страной. И потому в конце концов принес очень много бед России, русскому народу.

Никита вышел из простого народа. В 12 лет он ушел в монастырь, где вел подвижническую жизнь. Все отмечали в нем силу воли. В 20 лет Никита женился и получил сан священника. Через десять лет, потеряв своих детей, он уговорил свою жену постричься в монахини. Сам он принял монашество в Анзерском скиту на Белом море и имя Никон. Здесь проявился его нетерпимый и неуживчивый характер — он не поладил с братьями-монахами из-за постройки церкви и в результате переселился в Кожеозерский монастырь. Почуяв в нем властность и силу, братья-монахи выбрали его игуменом.

Далее случилось так, что оказавшись по делам службы в Москве, он случайно сделался известным царю Алексею Михайловичу. Напористый и смышленый Никон понравился царю, и царь его назначил архимандритом Новоспасского монастыря. А дальше все произошло как по мановению волшебной палочки. Никон попал в число ведущих мыслителей России, которые группировались вокруг царя Алексея Михайловича. Цели кружка были благородные: внести единение в отношения между пастырями и паствою и осуществить необходимые изменения в церковной службе, а также одухотворить церковную службу и сделать так, чтобы она была более понятной, более привлекательной и близкой к реальной жизни.

Такие цели кружка встретили противодействие консерваторов, которые и сегодня не разрешают вести богослужение в церкви на понятном русском языке. Тогдашние консерваторы говорили членам кружка: «заводите вы, ханжи, ересь новую, единогласное пение, и людей в церкви учите, а мы людей прежде в церквах не учивали, а учивали их втайне. Беса вы все ханжи в себе имеете».

Никон очень быстро делал карьеру. Вскоре он получил новгородскую кафедру. Здесь он проявил свой властолюбивый характер при усмирении крупного бунта новгородцев. Царю это понравилось. Когда в Москву приехал иерусалимский патриарх Паисий в 1649 году, то проблема исправления русских богослужебных книг возникла снова. Паисий указал Никону на серьезные разногласия в русских обрядностях. Двуперстие, которое существовало в России, иерусалимский наставник посчитал «зазорным новшеством».

Никон доложил обо всем царю и напомнил ему, что он является православным царем и его долг решать эту проблему. Царь обсудил этот вопрос с влиятельными членами кружка, и прежде всего со своими воспитателями — боярином Морозовым и духовником Степаном. Они поддержали Никона, и решено было действовать. Прежде всего надо было иметь все оригиналы и сведения о том, как обряды ведутся на Святой земле. Для этого царь отправил старца Арсения Суханова на Восток, поскольку тот знал греческий язык и раньше бывал в Палестине. Одновременно киевскому ученому Епифанию Славинецкому царь поручил перевести с греческого языка на славянский литургию Святого Иоанна Златоуста. В это же время в Москву приехал митрополит Гавриил из Назарета, городка, где родился Христос. Он также высказал недовольство двуперстием и некоторым другим русским церковным обрядам.

Патриархом всея Руси тогда был Иосиф, который противился любым новшествам. Но со всеми приведенными выше фактами надо было считаться. А у патриарха для этого уже не хватало ни кругозора, ни просто сил. Вскоре он умер. Царь Алексей Михайлович настоял, чтобы патриархом был назначен Никон. Но Никон набивал себе цену и встал в позу. Он согласился занять место патриарха всея Руси только после того, как все (исключая царя) дали обещание слушаться его, как родного отца. Сам же царь даровал Никону титул «великого государя». Только родной отец царя Михаила Федоровича патриарх Филарет имел такой титул.

Власть и влияние Никона были безграничны. В отсутствие государя он правил государством и оберегал царское семейство. Никон проявлял необычайную строгость как по отношению к боярам, так и по отношению к духовенству. Его старые друзья перестали для него существовать. Никон упивался своей властью. Так, его прежний друг протопоп Иоанн Неронов с горечью говорил Никону: «государственной власти не слыхать, а от тебя всем страх».

Реформировать государство надо с умом, с пониманием, с мудростью. Здесь топорная работа не годится. У Никона ум был, а мудрости не было. Ее ему заменяло властолюбие. Он не признавал никаких мнений, кроме своего. Всегда он действовал напористо, напролом.

Цель у Никона была благородной. Он решил внести стройность и единообразие в обряды богослужения. Первым делом он решил ввести живую проповедь во время богослужения. Это не было совсем новым делом.

Раньше священнослужители обращались к пастве с живым словом, с живой проповедью, которая так или иначе затрагивала насущные проблемы. Но последние два века священнослужители вместо живой проповеди зачитывали заготовленные поучения. Злободневные проблемы прихожан их мало волновали. Отцов церкви мало волновало и то, что служба велась утроенным темпом, когда понять чтолибо было невозможно. Практически это выглядело так: один дьяк читал вслух молитву, другой в это время пел, а третий громко читал евангелие. Еще Стоглавый собор отменил такое ведение

службы, но несмотря на постановления Стоглавого собора служба в церкви велась по-старому. По распоряжению Никона должна была измениться и манера церковного пения, при которой чрезмерно растягивали гласные. Например, вместо «помолимся» получалось «помолимная» и т.д. Никон хотел ввести пение гармоническое, по нотной системе.

Он решил ревизовать и иконы. Прежние иконы (латинского письма) было приказано под страхом анафемы отнимать. Это мероприятие поставило Русь на дыбы, поскольку икона есть икона, с нею была связана вся жизнь русского человека от рождения до смерти, она была символом святости, символом защиты от многих несправедливостей. Чаще всего единственной защиты. И вдруг эту икону было приказано уничтожить.

Посланный царем в Палестину Арсений Суханов вернулся в Москву в 1662 году. Он проделал огромную работу. Суть ее он изложил в обстоятельном докладе царю, который назвал «Проскинитарий». Арсений сопоставил наши церковные обряды с греческими и указал на множество несоответствий. Например, на Востоке не принято причащать богоявленскою водою. Кроме того, в великую субботу с плащаницею там ходят вокруг церкви против солнца (а у нас за ходом солнца). На Востоке просфор особенных за царя и патриарха нет. У них священник начинает вечерню стоя на клиросе, а не перед царскими вратами, как у нас. Аллилуя говорится иногда трижды, иногда дважды с прибавлением слов: «слава Тебе, Боже наш, слава Тебе» или «Упование наше, слава Тебе». Кафизмы читают, иногда обратившись лицом на запад. Таким же образом читают и евангелие на утрени и литургии. Во время обедни, при патриаршем служении после омовения рук в начале «Херувимской», воду не разносят молящимся, как это принято на Руси. При великом выходе ограничиваются преклонением колен. При этом не ложатся на пол лицом вниз.

Арсений доложил царю, что греки (православные) отнюдь не чуждаются общения с латынянами (католиками). Знакомство поддерживают даже представители высшего духовенства того и другого вероисповедания. Суханов обратил внимание на существенные послабления церковного устава на Востоке. Например, по постным дням патриарх иерусалимский ест сахар.

Суть доклада приводить мы не будем. Он очень содержательный и объемный: состоит из 46 глав.

Никон дотошно изучил доклад и был полон решимости устранить все несоответствия. Тем более что он изучил подлинную подписанную восточными патриархами грамоту об учреждении в Руси патриаршества. В грамоте говорилось, что русский патриарх должен быть во всем согласен с восточными.

Неоднократно указывал Никону на «еретические уклонения» и часто приезжавший в Москву константинопольский патриарх Афанасий. Наставнику особенно не нравилось двуперстное сложение.

Никон решил разрешить все проблемы в одночасье, одним махом. Перед наступлением Великого поста 1653 года Никон разослал по московским церквам особую «память». В ней он предлагал во время молитвы святого Ефрема Сирина полагать только четыре земных поклона вместо прежних двенадцати. При этом предписывалось делать двенадцать поясных поклонов. Но главным в этой «памяти» было то, что патриарх Никон предписывал всем креститься только тремя перстами, а не двумя. Духовенство это распоряжение Никона приняло в штыки. Некоторые прямо говорили: «видим, яко зима хощет быть». Царь получил письменное особое мнение по этому поводу. Его изложили протопоп Юрьевца Поволжского Аввакум и протопоп Костромы Даниил.

Оба протопопа входили в кружок ревнителей благочестия, о котором говорилось выше. Более того, они были в дружбе с Никоном. Но потом пути их разошлись. Практически Никон разошелся во взглядах и со всеми членами кружка. Идейным руководителем кружка был Иоанн Неронов. Он и оказался главным врагом Никона. Впервые это проявилось при рассмотрении дела протопопа Лонгина. Муромский воевода в июле 1653 года пожаловался в Москву на протопопа Лонгина, будто тот хулит иконы и лик Спасов. В защиту протопопа Лонгина выступил Иоанн Неронов. Он доказывал нелепость такого обвинения и категорически возражал против действий Никона, который своевольно отдал протопопа Лонгина «за пристава». При этом Неронов высказал претензии Никону от имени всех его прежних друзей, в частности Стефана Вонифатьева, который был царским духовником и во многом благодаря которому Никон стал патриархом.

Согласно историческому документу, Неронов обратился к Никону так: «Прежде сего ты имел совет с протопопом Стефаном Вонифатьевым, и которые советники и любимы были, и на дом ты к

Стефану часто приезжал, и о всяком деле советовал, когда ты был в игуменах, в архимандритах и в митрополитах, и которые боголюбцы посланы государем к блаженные памяти к патриарху Иосифу, чтобы ему поставили, по его государеву совету, в митрополиты, и в архиепископы, и епископы, иных в архимандриты, игумены и протопопы, а с государевым духовником Стефаном ты тогда был в советах и не прекословил нигде, и при постановлении их не говорил: анакмос, а ныне у тебя те же люди недостойны стали, а протопоп Стефан за что тебе враг стал? Везде ты его поносишь и укоряешь, а друзей его разоряешь, протопопов ми попов с женами и детьми разлучаешь. До селе ты нам друг был, а ныне на нас возстал».

Укоряли Никона и за его следование иноземцам. Говорили ему: «Ты хвалишь законоположение иноземцев и обычаи их приемлешь. Ныне у тебя и святые-то люди: гречане и из малыя Руси».

Но Никон закусил удила и решил стереть всех в порошок. Неронова он сослал в Каменский монастырь на Кубенском озере («за великое беззиние»). Аввакума сослали в Тобольск. Из своей ссылки Неронов писал царю, с которым имел добрые личные отношения: «Не правилами святых апостолов и святых отцов он, патриарх, осудил меня. Но своея ради страсти, за не правду ему рекох, свобождая душу его от вечныя беды. Он же сих ради возненавиде меня, и не точ… меня, но и братию всю христовых рабов, и во враги ему быхом, правду пред ним глаголюще всегда». Но царь на Никона не воздействовал.

Никон понимал, что от своего имени репрессировать неугодных, тем более многих друзей, не очень удобно. Поэтому в 1654 году в палатах царя Алексея Михайловича он собрал Собор. Председателем на Соборе был сам царь. Это был тонкий ход Никона. Что касается членов Собора, то они уже хорошо знали, что их дело со всем соглашаться. Никто не хотел в монастырь или в Сибирь. Правда, при обсуждении пункта о «поклонах» свое мнение высказал епископ коломенский Павел. После окончания Собора Павел был лишен кафедры. Его сослали в отдаленный монастырь, где тот и лишился рассудка. Это послужило уроком для других.

Собор должен был продемонстрировать власть Никона. Он свою задачу выполнил. Эта безграничная и безрассудная власть была подтверждена царем, как председателем Собора.

Формально на рассмотрение Собора был выставлен протокол константинопольского собора 1593 года. В этом протоколе рекомендова-