Хороший ученый и плохой философ

Религия и наука исключают друг друга, несовместимы между собой. Но соотношение их не следует упрощать. Нельзя, например, изображать дело примерно так: если на одну чашу весов положить религию, а на другую – какую-либо науку (химию, физику или астрономию), то чаша с наукой перевесит.

Религия не является какой-то чистой антинаукой. Отбрасывая всякую науку, религия вместе с этим пытается дать верующему цельное антинаучное мировоззрение. Имея в виду эту сторону религии, Маркс говорил, что религия “есть общая теория этого мира, его энциклопедический компендиум, его логика в популярной форме” ⁸.

79

И в настоящее время религия для искренне верующих именно является “общей теорией мира”, мировоззрением в наиболее приемлемой для них, популярной форме. Весь круг мировоззренческих идей зачастую для этих верующих исчерпывается кругом религиозных идей.

Отбрасывая науку и ее выводы, религия вместе с тем является неверным, антинаучным, превратным, но все же – мировоззрением. Поэтому и прямой противоположностью идеям религии является не какая-то отдельная наука, а научное мировоззрение. Таким мировоззрением, или, другими словами, строго научной философией, взгляды которой на действительность находятся в соответствии с данными абсолютно всех наук, является марксистская философия. И если кто-нибудь из ученых делает научные открытия в определенной области знаний и в то же время верит в бога, то он одновременно хороший ученый и плохой философ, человек с передовыми знаниями и с отсталым, превратным мировоззрением.

Высказывания верующего ученого по вопросам религии – это, по сути, высказывания по проблемам мировоззрения, философии, где данный ученый просто некомпетентен. Ведь для того, чтобы быть авторитетом в области науки, надо эту 'науку изучить. Это в равной мере относится и к философии. В своей “Энциклопедии философских наук” великий немецкий философ Гегель удачно высмеивает обывателей, которые соглашаются, что для правильного суждения о той или иной стороне конкретной науки требуются подготовка и знание. “Соглашаются также, что для того, чтобы изготовить башмак, нужно изучить сапожное дело, упражняться в нем... Только для философствования не считают обязательным требовать такого рода изучения и труда”. Они думают, что “получив обыкновенное образование и опираясь на религиозное чувство, они могут походя философствовать и судить о философии” ⁹.

Философскому невежеству некоторых современных буржуазных ученых естествоиспытателей “в значительной мере способствует начавшееся еще в прошлом столетии безразличное, а то и отрицательное отношение к философии вообще. Воинствующий дарвинист и атеист немецкий ученый Эрнст Геккель, хотя и с некоторым упрощением, но, по сути, справедливо писал: “... в исполинской мастерской современного исследования природы имеется масса

80

неразмышляющих поденщиков, которые прекрасно исполняют свою мелкую специальную работу, но не задаются вопросом о смысле великого целого; даже среди почтенных и заслуженных естествоиспытателей немало попадается таких, которых совершенно не интересуют вопросы общего мировоззрения, которые ищут новых фактов, но не понятий. Но кто так покорно отказывается от научного обоснования своего мировоззрения, тот бросается в объятия веры и с ним уже, конечно, ничего не поделаешь” ¹⁰. Господствующий класс буржуазии в союзе с теологами предпринимает все от них зависящее, чтобы не допустить ни распространения, ни развития среди ученых естествоиспытателей научного – последовательно материалистического – мировоззрения. “Мы отдадим вам науку, г.г. естествоиспытатели, отдайте нам гносеологию, философию, – таково условие сожительства теологов и профессоров в “передовых” капиталистических странах”, – писал Владимир Ильич Ленин¹¹. Эти слова Ленина были сказаны в начале нашего столетия. Но они верны и сегодня. Современный философ-позитивист Беквит в связи с этим пишет: “В настоящее время ученые, быть может, больше всего нуждаются в том, чтобы освободиться от философских идей” ¹².

Именно отсутствием научного философского образования больше всего и объясняется, что существуют “многочисленные естествоиспытатели, которые в пределах своей науки являются непреклонными материалистами, а вне ее не только идеалистами, но даже благочестивыми, правоверными христианами” ¹³.

И наоборот, овладение научной, марксистско-ленинской философией не только предохраняет ученого от ошибок мировоззренческого порядка, но значительно помогает ему усвоить и более широко понять смысл своей же науки и научной деятельности. Французский физик Поль Ланже-вен говорил: “Я признаюсь, что по-настоящему понял историю физики лишь после того, как усвоил основные идеи диалектического материализма”. В учении Маркса, Энгельса, Ленина, продолжает Ланжевен, “я нашел объяснение таким проблемам в области моей науки, которые я иначе никогда бы не понял” ¹⁴.

81

Распространению религиозных взглядов среди ученых во многом способствуют также различные “научно-богословские” труды. Их авторы пытаются в научных терминах описывать бога, загробный мир и тому подобные теологические понятия. Так решается задача приблизить религиозное мировоззрение к сознанию ученого, выразить сущность веры в привычной для ученого системе обозначения. Не случайно на Западе в последнее время издается множество богословских упражнений на тему о совместимости религии и науки, а в Америке даже создано специальное общество “Религия в век науки”, к работе которого привлекаются наряду с богословами ученые, не имеющие устоявшегося научного мировоззрения.