Начало нарочитых доказательств

Эксплуататоры не могли, конечно, спокойно взирать на то, как подрывается их идейная опора – религия. Они всячески преследовали безбожников, физически расправлялись с ними. Такие действия в какой-то мере укрепляли в массах веру в бога. Но их становилось явно недостаточно по мере развития человеческого общества, углубления человеческого познания. Необходимо было изыскать новые средства для защиты и обоснования господствующего мировоззрения. Идеолог греческих рабовладельцев Платон говорил: “... очень важно, чтобы наши утверждения о том, что боги существуют, что они благи и они несравненно более людей почитают правосудие, приобрели так или иначе некую убедительность. Это у нас было бы чуть ли не самым лучшим и наиболее прекрасным вступлением в защиту всех вообще законов”¹¹.

30

В этих целях защитники религии создавали различные логические, другими словами, философские, рациональные, богословские доказательства бытия бога. В создании теоретических доказательств бытия бога философы-идеалисты выступали в роли наиболее верных слуг религии. Здесь поп и философ шли рука об руку, а иногда поп и философ совмещался в одном и том же лице. Типичными в этом отношении примерами являются Августин, Ансельм Кентерберийский, Фома Аквинский, Мальбранш, Беркли, Боссюэт и др.

Подобную функцию и до сегодняшнего дня выпол-няют представители буржуазной философии на Западе. Правда, система аргументации при этом существенно изменилась и стала созвучна эпохе развитого капитализма. Так, родоначальник прагматизма Уильям Джемс, по словам американского историка философии У. Дюрана, предлагал говорить массам “о боге, как о товаре, который должен быть продан материалистически настроенному потребителю с помощью любых средств оптимистической рекламы, и советует нам верить, как если бы он рекомендовал нам делать долгосрочные капиталовложения, которые сулят большие дивиденды и при которых нечего терять, а можно лишь приобретать весь потусторонний мир”

12

Первоначальное христианство, будучи преследуемой религиозной сектой, в полемике со своим основным противником – языческой религией обращало главное внимание не на доказательства существования бога (в том, что бог существует, были уверены и язычники), а на характеристику отличий “истинного” бога от лже-богов, которым поклонялись “неверные”. На эту тему было написано множество трактатов, прочитано бесчисленное количество проповедей. Однако, став господствующей, христианская церковь утверждала истинность своей веры и своего бога с помощью насилия, преследований, уничтожения инакомыслящих. Официальная католическая церковь, например, категорически требовала в эпоху раннего средневековья верить в бога слепо, не мудрствуя лукаво. Во времена своего безраздельного господства в обществе богословы без стеснения называли разум главным врагом веры, религии. Попытку же найти оправдание веры в бога с помощью разума они считали святотатством. Так, Пьер Абеляр (XII в.), допускавший возможность оправдания веры в бога перед лицом разума, показался папе Евгению III слишком заумным. Вот почему один из соборов осудил посмертно Абеляра за попытку “усилить позиции разума в телеологических вопросах” ¹³

31

Но со временем церковь увидела бесперспективность борьбы против разума и вынуждена была признать его права. Но в условиях господства христианского мировоззрения это признание означало, что разум должен был служить церкви, обосновывая ее интересы и доказывая истинность ее вероучения. Так, Латеранский собор 1515 г. “ясно приказал христианским философам, – пишет Декарт, – употреблять все силы своего ума, чтобы сделать известной истину” бытия бессмертной души и бога ¹⁴. В постановлениях Ватиканского собора (1869–1870) возможность совмещения веры в бога с разумом доказывалась такими соображениями: “Между верой и разумом никогда не может быть противоречий, ибо тот же бог, который открывает тайну и вселяет веру, дал также человеческому духу свет разума, но бог не может изменить сам себе, и истинное никогда не может противоречить истинному” ¹⁵. Папа Пий XII в своей энциклике “Гумани генерис” (1950) заверял, что “человеческий разум может доказать существование личного бога” ¹⁶. “Религия, – говорил в свое время Кант, – которая, очертя голову, объявляет войну разуму, едва ли может устоять против него слишком долго” ¹⁷. Это, как видим, хорошо осознала католическая церковь.

Несколько иное по сравнению с католической церковью отношение к разуму занимает протестантское богословие. В подавляющем большинстве случаев оно отрицает правомочность разума в вопросах религиозной веры. Но на деле ему поневоле приходится считаться с ним. “Никаким религиозным взглядам, – говорит Джон Бер-нал, – не удержаться в культурных кругах, если они не будут по крайней мере облечены в наукообразную терминологию и вступят в противоречие с положительными результатами современной научной теории” ¹⁸.

Религиозный тезис о “слепой вере” не выдерживает испытания практикой прежде всего потому, что он противоречит самой природе человека как мыслящего существа, у которого этап обобщения восприятий с помощью логических операций является необходимым этапом отражения. Вот почему даже свое отрицание разума в делах веры протестантские богословы вынуждены доказывать с помощью... логических рассуждений.

32