§ 6. Певческая редукция

По поводу редуцирования безударных гласных в пенни мы должны сказать следующее.

Пение — не речь, и потому нельзя все речевые орфоэпиче­ские нормы целиком переносить в пение. Например, в пении долгота звучания гласных, определяемая длительностью нот, составляющих тот или иной мелодический рисунок, совершен­но исключает указанные выше случаи исчезновения гласного. В пении любая краткая протяженность гласного звука длиннее самого длинного гласного звука в речи. Поэтому качественная редукция в пении не может сравниться с речевой. Но это со­всем не значит, что предударные и заударные гласные надо произносить подобно ударяемым: здесь также есть степени ре­дуцирования, определяемые большей или меньшей длительно­стью, ясностью гласного и силой его звучания.

Певческая редукция может выражаться в ослаблении си­лы звука и заглушении его фонетической ясности; иными сло­вами, редуцированные звуки следует произносить несколько

прикрыто, вокально не ярко. В качестве музыкального приме­ра возьмем фразу Каленика из оп. «Майская ночь» Римского-Корсакова «Сам себе я голова». Слово голова в речи мы про­износим так: гълΛва, то есть с тремя а, из которых два пред­ударных редуцируются в разной степени.

В пении степень редукции а, может быть и остается, но в менее резкой и заметной форме, то есть в ударяемом сло­ге ва гласный а будет ясным, в первом предударном ла он будет отличаться от ударяемого только динамикой, во вто­ром предударном га гласный а будет несколько менее ясным фонетически.

Условимся обозначать степени редукции а в пении так: в ударяемом стоге—а с ударением (á), в первом предударном — а без ударения (а), в прочих предударных и заударных— орфоэпическим знаком л; следовательно, слово голова будет писаться так; гΛлавá.

О безударном э (также об йотированном э, то есть е) на­до сказать следующее: при речевой редукции этот гласный как бы смешивается с и и обозначается или перевернутым е (э), или двойной буквой и^е. Во всех безударных слогах он произносится одинаково, а первый предударный слог, по словам проф. Р. И. Аванесова, отличается от прочих безударных слогов только в количественном отношении, то есть он не­сколько длиннее прочих. В пении же, где длительность опре­делена композитором, редукция е сводится к ослаблению динамики, и только в очень кратких длительностях (напри­мер, речитативах) возможна некоторая фонетическая неяс­ность е с примесью и, то есть приближение к речевым нор­мам. Условные обозначения установим следующие: ударяе­мые е — é, безударные — е, безударные на очень кратких дли­тельностях— двойней буквой е^и. Примеры из музыкальной литературы: фраза Татьяны из первой картины оп. «Евгений Онегин» Чайковского «Ах, скорее убегу» — в слове убегу (ше­стнадцатые в быстром темпе) возможна качественная редук­ция, то есть убе^игý. Во фразе Онегина из той же оперы «мечта­ми легкие мечты» в слоге ме (мечты) возможно только дина­мическое ослабление е, так как на этот слог композитором дана затактовая четверть.

Теперь осталось сказать об йотированном гласном а, то есть об я. В речи на месте я произносится звук, смешанный из и и е, то есть такой же, как на месте безударного с (и^е). В пе нии в данном случае тоже нельзя обойтись без смешения, но мы предлагаем смешение а и е, как более подходящее для протяженного звучания (речевой и^е, будучи протянутым, ис­кажает слово). Будем изображать этот редуцированный звук двойной буквой я^е. Например, слово гряда в пении будет про­износиться гря^еда.

Такой же редукции подвергается безударный я в начале

слова. Например, слово явись в пении произносится я^евись. Но для произнесения я, на конце слова, например, лобзáнья, можно пользоваться только ослаблением динамики. Обозна­чим такую редукцию буквой я без ударения.

Если мы обратимся к практике некоторых композиторов-классиков и посмотрим, как они в нотации считались с вопро­сами орфоэпии, то увидим, что, например, такой композитор, как Мусоргский, шел по пути приближения музыкальных ин­тонаций к речевым в противоположность Чайковскому, у ко­торого, по-видимому, музыкальная структура преобладала над речевой. А. Даргомыжский, следуя своему лозунгу «Хочу, чтобы музыка прямо выражала слово», во фразе Мельника (оп. «Русалка») «Говорят тебе, я ворон» в слове говорят на второй предударный слог го поставил длительность—восьмую с точкой; этим он сделал самый краткий слог самым длинным, чем и нарушил свой же принцип.

Подобных случаев в музыкальной литературе встречается немало. Чтобы избежать лишних ударенных гласных в слове, не­обходимо овладеть особенностями певческой редукции, кото­рая, в зависимости от формы нотации, колеблется то в сторону речевых, то певческих норм.