§ 37. О безударном окончании имен прилагательных единственного числа именительного падежа ый и ий

Проф. Р. И. Аванесов по этому поводу пишет: «Окончание именительном падеже единственного числа мужского ро­да прилагательных и причастий произносится так, как если бы было написано ой Таким образом, слова старый, добрый, но­вый; умный, грубый, сытый, закрытый, порванный произносят­ся так же, как и формы косвенных падежей женского рода,— к старой, новой, доброй, умной, об упрямой, сытой, перед скрытой, в порванной...» и т. д.

Если пойти по линии внедрения речевых произноситель­ных норм в пение, то слово нежный во фразе «Где дремлет нежный мирт» (романс Римского-Корсакова «Редеет об­лаков...») и слово нежной во фразе «ласки нежной твоей» (каватина Владимира Игоревича из on. Бородина «Князь Игорь») должны звучать одинаково. Но в речи одинаковость звучания этих окончаний объясняется краткостью произноше­ния (редукция); певческая же редукция, как мы уже говорили, основана не на краткости, а на фонетической неясности глас­ных и некотором ослаблении динамики. Следовательно, в пении каждый редуцированный гласный будет иметь свой характерный оттенок; поэтому окончания слов нежный и неж­ной в пении не могут звучать одинаково.

41

Прилагательные и причастия, оканчивающиеся после мяг­ких согласных на ий, вопреки речевой манере, также должны произноситься в соответствии с написательными нормами. Та­ким образом, во фразе из второй арии Марфы оп. «Царская невеста» Римского-Корсакова — «что бархат синий», исполни­тельница должна петь, произнося окончание слова синий так, как написано, несмотря на то, что композитором на это окон­чание дана всего только одна восьмая. У Мизгиря в оп. «Сне­гурочка» того же автора есть фраза «молящий, нежный взор»: окончание причастия молящий также надо петь, произнося орфографически. Может возникнуть вопрос, зачем об этом пи­сать, когда все поющие так и произносят? А представим себе, что какой-либо певец прочитает, например, у проф. Р. И. Ава-несова: «Окончание ий прилагательных и причастий после мяг­ких согласных произносится так, как если бы было написано— ей...» и станет применять это указание в певческом произно­шении?! Ведь нам часто приходится слышать как, например, поют тибе вместо тебе. Разве это не есть перенесение особен­ностей разговорной речи в вокальную стихию? Правда, в на­стоящее время происходит процесс приближения произноси­тельных норм к написательным, что через некоторый период времени упорядочит этот вопрос.

Здесь же следует упомянуть о произношении окончания ий прилагательных и причастий после твердых шипящих ш и ж, которое также должно соответствовать написанию: «до того я был хороший — сам себя не узнавал») («Снегирь» Крюкова).

Следующим предметом нашего рассмотрения являются задненёбные согласные к, г, к, стоящие перед окончанием ий в прилагательных единственного числа именительного падежа (кий, гий, кий). Они произносятся твердо, вследствие чего эти окончания в разговорной речи звучат как редуцированный ый «ли редуцированный ой. В пении же, в силу протяженности слогов, такая редукция будет звучать неестественно. Для во-­ кального исполнения это возможно только в очень кратких длительностях. Вот, например, в романсе Чайковского «То бы-­ ло раннею весной» есть фраза — «папоротник тонкий». Здесь на слог кий в слове тонкий написана одна восьмая в темпе allegro moderato, после которой стоит пауза, и потому испол-­ нителю легко осуществить речевую редукцию в пении. Но когда «исполнителю придется иметь дело с более долгой, чем восьмая, длительностью на это окончание,— например, во фра-­ зе Марфы из второго действия оп. «Царская невеста» Рим-­ ского-Корсакова «...мне строгий взгляд его тяжелый...» или во фразе Руслана из оп. «Руслан и Людмила» Глинки «...поста-­ вят тихий гроб Русланов», где требуется протяженность, то ему придется произносить его, как ый с ослаблением динамики (строгый, тихый).

42