Введение в синергетику перевода

дческого хронотопа; переводческий дискурс как синергетический феномен; переводческая гармония как свобода перевода.

Во второй главе (автор – С.С. Назмутдинова) «Гармония как аксиологическая доминанта синергетической модели перевода» исследуется понятие гармоничного перевода и гармоничного мировоззрения наматериале русскоязычногои англоязычного кинодискурса.

Авторы третьей главы «Симметрия/асимметрия и синергетическая система перевода» подвергают анализу общенаучную категорию симметрии/асимметрии с позиций теории гармонизации переводческого пространства. В параграфе 1 главы 3 «Синергия симметричных и асимметричных смыслов в переводческом пространстве» (автор – Н.Г. Коршунова) исследуется проблема этнолингвокультурной асимметризации смыслов в переводческом пространстве художественного текста русской и немецкой лингвокультур. В параграфе 2 главы 3 «Симметрия и асимметрия как механизмы самоорганизации переводческого пространства» (автор – Е.В. Зубкова) выполнен концептуальный анализ отношений симметрии оригинального и переводного текстов.

Четвертая глава (автор – Л.В. Енбаева) «Синергетическое моделирование переводческого решения» посвящена проблеме использования синергетического подхода при анализе перевода литературы нонсенса с английского языка на русский.

Пятая глава «Синергетические аспекты анализа переводческого времени в переводческом пространстве» посвящена рассмотрению концептов «время», «темпоральность», «переводческое время», «темпоральный смысл». В параграфе 1 главы 5 «Исследование переводческого времени и темпоральных смыслов в рамках синергетической модели перевода» (автор – И.Н. Хайдарова) анализируется лингвокультурологическая ценность переводческого времени и универсальность/культурноспецифичность темпоральных смыслов на материале немецкоязычного и русскоязычного дискурса в области драматургии. В параграфе 2 главы 5 «Лингвосинергетический анализ художественного и переводческого времени (на материале новеллы Т. Манна «Смерть в Венеции» и ее переводов на

11

русский и английский языки)» (автор – Е.Ю. Мамонова; в работе над параграфом были использованы материалы дипломного исследования Е.Б. Борисовой) выполнен литературоведческий анализ категории переводческого времени. В параграфе 3 главы 5 «Адаптивные стратегии синергического взаимодействия темпоральных смыслов» (автор – Н.Ю. Георгиева) представлены типы адаптивных стратегий трансляции темпоральных смыслов в деловом дискурсе монохронных и полихронных культур.

Шестая глава (автор – П.Р. Юзманов) «Синергетический потенциал категории информативности в переводческом пространстве документного образовательного дискурса» посвящена сопоставительному анализу информативной плотности текста/дискурса

врусской и немецкой лигвокультурах, выступающей типологической доминантой документного образовательного дискурса.

Седьмая глава «Языковая личность переводчика как синергетический феномен» посвящена исследованию языковой личности переводчика с общефилологических и психолого-педагогических позиций. В параграфе 1 главы 7 «Элитарная языковая личность

всвете синергетики перевода» (автор – М.С. Силантьева) исследуется языковая личность в условиях научного, педагогического, переводческого дискурса. В параграфе 2 главы 7 «Эрудиция устного переводчика в системе синергетического взаимодействия профессиональных переводческих компетенций» (авторы – Е.В. Аликина, Ю.О. Швецова) анализу подвергается проблема переводческой эрудиции, предполагающей гармонию смыслов текста оригинала, текста перевода и переводящей личности.

Авторы монографии выражают благодарность доктору филологических наук, профессору, профессору кафедры ИЯЛиП Нэлли Леонидовне Мышкиной, чьи труды в области синергетики текста послужили отправной точкой разработки идей синергетики перевода, и рецензенту – доктору филологических наук, профессору, заведующей кафедрой перевода и переводоведения Тюменского государственного университетаВере Дмитриевне Табанаковой.

12

ГЛАВА 1. КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ОСНОВАНИЯ СИНЕРГЕТИКИ ПЕРЕВОДА

1.1. Текст перевода как синергетическая система

Возникновение синергетики перевода является логическим продолжением лингвосинергетики vs синергетической лингвистики, которая, в свою очередь, базируется на представлениях о существовании синергетической парадигмы, постулирующей поливариантность протекания процессов нелинейных динамических сред, самоорганизацию сложных систем разной природы, неравновесность как условие и источник возникновения порядка (так, например, работа человеческого мозга представляет собой шедевр кооперирования клеток).

Для нашего исследования важна мысль Г. Хакена, автора термина «синергетика», означающего «вместе действующий», «комбинированное действие каких-либо компонентов, при котором суммарный эффект превышает действие каждого компонента в отдельности», о том, что благодаря синергетической идеологии можно объяснить процесс возникновения новых смыслов в таких сложных системах, как система перевода: «Синергетика, собственно, занимается комплексным исследованием процессов возникновения новых свойств в сложных системах, или, говоря научным языком, эмергенцией новых качеств упомянутых систем» [Хакен, Хакен-

Крелль 2002: 34].

Исследуя текст перевода как синергетическую систему, необходимо остановиться на трактовке понятия «текст», который начиная с 70-х годов прошлого века стал предметом лингвистического анализа.

В работе Л.Н. Мурзина и А.С. Штерн «Текст и его восприятие» теория текста связывается с теорией уровней, т.е., с одной стороны, текст характеризуется дистрибуцией и вступает с други-

13

ми текстами в синтагматические отношения, с другой стороны – он характеризуется субституцией, что обусловливает текстовую парадигматику. Такой подход к тексту позволяет вписать текст в систему лингвистических понятий. Вместе с тем именно на уровне текста, где синтагматико-парадигматические отношения затрагивают бесконечное число единиц предыдущих уровней, эти отношения очень сложно описать однозначно, они оказываются «зыбкими», «окказиональными», и лишь конкретные обстоятельства коммуникации детерминируют понимание конкретного текста. Еще менее однозначным оказывается уровень культуры, которую ученый определяет как высший уровень в иерархии языковых уровней. При этом уровень текста предшествует уровню культуры: «культура воплощается в текстах, она в них опредмечивается»

[Мурзин, Штерн 1991: 10].

Рассуждая о природе текста, ученый оперирует ключевыми понятиями: связность и цельность. Связность как структурное свойство текста обусловлена линейностью текста, а непременным условием цельности текста является его соотнесенность с ситуацией, конкретной или абстрактной, реальной или воображаемой. Важнейшей формой достижения связности ученый считает темарематическую прогрессию предложения. При этом различаются два типа прогрессии: кустовая и цепочечная. Не менее важную роль при построении текста играет фокус темы предложения, т.е. вычленение того компонента линейной последовательности, который станет центральным в следующем предложении. Цельность – гораздо более сложная текстовая категория. Как пишет автор, «цельность текста обеспечивается в первую очередь единством описываемого объекта (вне зависимости от того, какова природа этого объекта) » [Мурзин 1991: 15]. Кроме того, одну и ту же ситуацию можно описать с помощью разных текстов, на разных языках, т.е. эта связь не является жестко детерминированной. Цельность текста опирается, как считает Л.Н. Мурзин, на два логически исключающих друг друга основания – непрерывность и дискретность, вместе с тем это положение согласуется с физиологией моз-

14

га, т.е. дискретность текста левополушарна, а непрерывность – правополушарна, при этом если кодирующий отталкивается от континуальности, чтобы его расчленить, то декодирующий, воспринимая отдельные компоненты, стремится к воссозданию континуального целого.

Важнейшими свойствами текста являются, по мнению Л.Н. Мурзина, процессуальность и динамичность, т.е. «текст – это не просто продукт речевой деятельности, но и сам процесс создания такого продукта» [Мурзин 1991: 22].

Данные положения мы принимаем в качестве исходных при трактовке текста как такового. Мы заключаем, что закономерности, выявленные для процессов текстопорождения и текстовосприятия, являются общими как в моно-, так и би- (поли-) коммуникации. Иными словами, процесс порождения и восприятия текста перевода опирается на те же закономерности. Так, если построение текста подчиняется законам актуального членения, тема-рематической прогрессии, то и построение текста перевода происходит тем же путем. В связи с этим в переводческом пространстве содержание текста, обозначенное как его ядро, требует для его воспроизведения в переводе вычленения той же самой тема-рематической прогрессии. Более того, мы считаем, что выявление и перевод темы и ремы – это инвариант для переводчика, своего рода каркас будущего текста перевода. Ядро переводческого пространства (в некоторых случаях мы называем его содержательным полем для

Переходим к синергетическому аспекту рассмотрения текста. Определение текста как синергетической системы содержится

вработах Н.Л. Мышкиной [Мышкина 1991, 1997, 1998, 1999, 2010

и др.]. В основе ее рассуждений лежит мысль о том, что в современных научных исследованиях происходит переориентация на изучение хаотически возникающих процессов и на моделирование их влияния на развитие той или иной системы. Это означает, что изменяющиеся объекты рассматриваются не просто как динамические, а как самовозникающие и саморазвивающиеся, самоорганизующиеся системы. Подчеркивая правомерность определения данного рода систем как синергетических, к числу которых относится и текст, автор утверждает, что «текст живет до тех пор, пока его энергетики достаточно, с одной стороны, для саморазвития в изменяющихся условиях, для трансформации воздействий среды, для включения ее энергии в свою энергожизнь, и с другой стороны, для воздействия на среду. В противном случае текст „угасает“, он исчезает из обращения» [Мышкина 1999: 88].

Комментируя данное высказывание применительно к тексту перевода, подчеркнем, что выявленные ученым закономерности относительно саморазвития текста в меняющихся условиях среды релевантны при переводе, понимаемом нами как процесс транспонирования смысла текста одной культуры в текст другой культуры. В этих условиях «средой обитания» текста становится переводческое пространство, которое, с одной стороны, воздействует на исходный и производный тексты, с другой стороны – испытывает воздействие глубинных текстовых и внетекстовых смыслов. Более того, текст функционирует в новых условиях, возникающих как следствие новой ситуации переводческой коммуникации, обеспечивая новую конфигурацию переводческого пространства, будь то перевод на другой язык, или перевод другим переводчиком на тот же язык, или перевод тем же переводчиком, на тот же язык, но

вдругое время.

В работах Н.Л. Мышкиной высказывается и другая важная идея, связанная с синергетической природой текста, а именно:

16

движение смысловых потоков, в результате которого порождаются новые смыслы развивающегося и саморазвивающегося текстового пространства, обусловлено многосмыслием текста. Что касается текста в условиях перевода, можно утверждать, что именно многосмыслие служит основанием множества интерпретаций текста, результатом чего является бесконечное число новых текстов перевода как целостных произведений, способных функционировать в других культурах.

Исходным пунктом наших рассуждений относительно синергетической природы текста, находящегося в орбите переводческого пространства, независимо от того, служит ли он исходным текстом или производным текстом, текстом в процессе порождения или текстом в процессе восприятия, является, во-первых, положение о полевой природе языка и текста, во-вторых, положение о системности языка, текстопорождения, текстовосприятия, что распространяется на процесс порождения и восприятия текста при переводе, поскольку эти закономерности универсальны.

Полевая природа языка послужила для нас основанием построения полевой структуры перевода. Процесс перевода, как процесс смыслоориентированный, мы представляем в виде совокупности смыслопорождающих полей, среди которых выделяем три поля субъектов переводческой коммуникации (автора, переводчика, реципиента) и три текстовых поля (содержательное, энергетическое, фатическое). Эти поля создают периферию переводческого пространства, поэтому они вариативны, имплицитны. В каждом поле порождается свой смысл: модальный, индивидуально-образный, рефлективный, эмотивный, культурологический. Единственным эксплицитным смыслом мы считаем фактуальный смысл, который возникает в ядерной зоне переводческого пространства. Именно здесь находится текст перевода, его содержание является инвариантом для переводчика, а способом постижения содержания служит выявление темы и ремы. Первостепенная задача переводчика состоит в том, чтобы выявить тема-рематическую прогрессию и без искажений передать ее в тексте перевода.

17

Поясним, почему процесс перевода текста представляет собой самоорганизацию, если сам перевод выполняется переводчиком. В этом можно убедиться, если спросить профессионального переводчика, сможет ли он, познакомившись с текстом, точно предсказать, каким будет его перевод. Смеем предположить, что ответ будет отрицательным. В процессе переводческой деятельности может возникнуть множество ситуаций, влияющих на результат: в каждом поле переводческого пространства проявляются препятствия, которые каждый переводчик преодолевает по-своему.

Самоорганизация проявляется и в том, что отношения между смыслами полей переводческого пространства носят не жесткий, а вероятностный характер. Это означает, что уникальность текста перевода обусловлена, среди прочих факторов синергизма, созданием разных конфигураций переводческого пространства в связи с доминированием смыслов одного из полей. Так, при переводе поэтического текста активны эмотивные смыслы и доминирует энергетическое поле.

Нелинейность переводческого пространства также является фактором гармоничного перевода. Понимая нелинейность как многовариантность и непредсказуемость, мы считаем, что гармоничных переводов одного и того же текста может быть бесконечное множество. Если же рассматривать перевод того же текста на многие языки, то многовариантность и веер возможных смыслов многократно возрастут.

Интересно проследить такой фактор синергии, как бифуркация. Выбрав оптимальную точку бифуркации, система продолжает поступательное движение. Если соотнести этот выбор с выбором варианта перевода из многих возможных, можно сказать, что гармоничное переводческое решение является оптимальной точкой бифуркации для переводчика.

В дальнейшем мы рассмотрим подробнее поля переводческого пространства, синергия смыслов которых приводит к переводческой гармонии. Здесь же подчеркнем, что в условиях переводческого пространства как синергетической системы смыслотранспо-

18

нирования сам текст обретает свойства синергетических систем, которые могут быть описаны в терминах синергетики, чему будет посвящен следующий параграф.

1.2.Метаязыковое описание перевода

втерминах синергетики

Разворачивание переводческого пространства является динамическим процессом, неоднозначным, нелинейным, имеющим множество векторов развития, что приближает его к синергетическим процессам. Переводческая синергия проявляется, главным образом, в том, что интегративный смысл текста перевода не есть сумма смыслов всех его полей, как бы динамично они ни развивались. В процессе перевода в условиях переводческого пространства неизбежно приращение смыслов, что является неотъемлемым свойством любых синергетических процессов. Переводчик должен сознавать, что текст перевода принципиально не может быть идентичен тексту оригинала, он обладает иными качествами и становится столь же неповторимым и уникальным, как и сам оригинал.

Синергетика как междисциплинарное научное направление выработала свой метаязык, свою терминологию, которая в каждой конкретной науке обретает новый смысл, новую интерпретацию, сохраняя при этом свою сущность.

Вкачестве ключевых терминов синергетики, используемых

внаших работах с целью описания закономерностей текстопорождения и текстовосприятия при переводе, рассмотрим следующие понятия: синергетический эффект, управляющий параметр, бифуркация, флуктуация, аттрактор. Представим наше понимание данных терминовипроиллюстрируем на примерах их функционирование.

Начнем с управляющего параметра. Мы определили его как образ-гештальт, возникаемый в сознании переводчика, который мы понимаем как комплексную категорию, своего рода психолингвистический коррелят концепта.

19

Поясним происхождение данного термина, включающего в себя, с одной стороны, идею гештальта, с другой стороны – идею образа.

Первоначально понятие гештальта использовано в гештальтпсихологии М. Вертхеймером, который трактует мышление как процесс последовательного применения различных структур видения – гештальтов – к структуре проблемной ситуации. В случае совпадения этих структур наступает момент инсайта, озарения, и задача оказывается решенной. Постепенно теория гештальтов переместилась в лингвистику. Дж. Лакофф использует термин «гештальт» для анализа некоторых языковых явлений, связанных с визуальным опытом человека и другими видами чувственного опыта: «…мысли, восприятия, эмоции, процессы познания и язык организованы с помощью одних и тех же структур, которые я называю гештальтами» [Лакофф 1981: 359]. Ученый понимает под гештальтами особые глубинные содержательные единицы языка, принадлежащие глубинам человеческой психики. В работах Е.М. Кузичевой подчеркивается идея о том, что «в тексте зачастую семантические линии не представлены в сколько-нибудь явном виде, а понимание требует продуктивного мышления … понимание требует не столько сокращения, сколько достройки в нашем сознании предмета понимания», что вполне согласуется с гештальтизмом [Кузичева 1989: 11].

Понятие образа введено в теорию перевода М. Ледерер, которая использовала его для обозначения единицы смысла при переводе. Ученый считает, что переводчик не переводит каждое слово одно за другим, иначе ему не удалось бы добиться смысловой эквивалентности на уровне целого текста. Переводчик видит единицу смысла – образ, которую он описывает так, как увидел.