Введение в синергетику перевода

диями: анализа оригинала, поиска альтернатив и принятия решения о выборе одной из альтернатив. На первой стадии создается переводческое пространство как нелинейное образование смысловых потоков, на второй стадии происходит формирование параметров порядка и альтернатив перевода, на третьей стадии – выбор альтернативы, опосредованный синергетическими закономерностями восприятия и распознавания образов и свойством синхронизма креативного ландшафта. Подобная ментальная репрезентация переводческого решения приводит нас к предположению о том, что гармоничное переводческое решение речевой многозначности

впроизведениях нонсенса будет связано с количественным сохранением случаев речевой многозначности, опосредовано параметрами порядка, формирующимися в переводческом пространстве,

иобусловлено синергетическими закономерностями восприятия. Опишем сравнение переводческих решений многозначности

впроизведениях нонсенса на основе критерия синергетикополевого опосредования переводческого решения, который включает оценку комплексности влияния полей переводческого пространства посредством параметров порядка на принятие переводческого решения. Случаи речевой многозначности ряда произведений нонсенса были сопоставлены путем контекстологического

икомпонентного анализа с переводами соответствующих фрагментов

сцелью выявления сходств и различий семантических оснований речевой многозначности в оригиналах и переводах как опосредованных действием параметров порядка, формирующихся в переводческом пространстве в пределах тех или иных полей переводческого пространства, а также с целью выявления моделей переводческих решений речевой многозначности и оценки их продуктивности.

Впроцессе анализа были выявлены определенные тенденции

всемантических преобразованиях случаев речевой многозначности, которые объясним действием выведенных параметров порядка, формирующихся в переводческом пространстве

Всвязи с переводческими преобразованиями случаев речевой многозначности в процессе сопоставления были выявлены три ос-

121

новные типа переводческих решений: сохраняющее, элиминирующее и компенсирующее переводческое решение. Анализ также позволяет констатировать функционирование ряда моделей переводческих решений речевой многозначности в рамках указанных типов. (Подробнее об анализе и результатах – см. Енбаева, 2011)

Приведем пример сопоставления случаев речевой многозначности и вариантов переводческих решений.

all kinds of fastness with me, I РМл can assure you!» РМл

Речевая многозначность в данном отрывке основана на полисемии прилагательного fast, имеющего значения: 1) крепкий, твердый, стойкий; 2) быстрый, скорый. Ситуативный ограничитель – описание застревания в шлеме – актуализирует первое значение. Лексический ограничитель – сравнение с молнией – актуализирует второе значение. В переводе речевая многозначность сохраняется, она также основана на лексической многозначности, связана с одновременной актуализацией двух значений прилагательного крепкий: 1) очень сильный; 2) насыщенный. В оригинале актуализируются значения «крепкий» и «быстрый», в переводе сохранено значение «крепкий». Изменение второго значения влечет за собой изменение ближайшего лексического окружения – сравнения с молнией, которое заменяется на сравнение с ромом. Определим данное переводческое решение как сохраняющее, осуществленное по условно-сохраняющей модели РМл→РМл′, где РМл – речевая

122

многозначность на основе лексической многозначности, или полисемии, а →РМл′ – переход к речевой многозначности на основе полисемии с некоторыми семантическими изменениями. Сохранение структурных и частичное сохранение семантических особенностей случая речевой многозначности будем рассматривать как опосредованные параметрами: параметром сохранения эстетического эффекта (энергетическое поле), параметром стиля автора (поле автора) и фактуальным параметром (фактуальное поле).

Таким образом, можно говорить о необходимости введения категории гармоничного переводческого решения в свете концепции переводческого пространства. Такое решение учитывает поля переводческого пространства, является гибким, отвечает критериям гармоничности: создает согласованную систему образов, передает индивидуальный стиль автора, принимается согласованно со всем комплексом решений. В процедуре его принятия мы выделяем три стадии: анализа оригинала, поиска альтернатив и принятия решения о выборе одной из них.

Выявление сущностных свойств нонсенса, сближающих его с открытой неравновесной системой, выявление характеристик нонсенса как механизма порождения смысла позволяют говорить о возможности переноса синергетических моделей в сферу перевода произведения нонсенса. С этой целью была заимствована синергетическая модель творческого процесса как сложного поведения системы «порядок – хаос – новый порядок» в качестве ментальной схемы процесса перевода, где центральная стадия, или креативный ландшафт, соотносится с явлением переводческого пространства, в котором в скрытой форме уже имеются все возможные формы движения мысли относительно восприятия и перевода произведения в виде альтернатив.

На основе принципа фрактальности, который основан на масштабном самоподобии элементов системы, отдельное переводческое действие, такое как переводческое решение речевой многозначности, рассмотрено как подобное всему процессу перевода. К нему также применена синергетическая модель творческого процесса.

123

Модель переводческого решения речевой многозначности как ментальная схема процесса его принятия включает три стадии. На первой стадии создается переводческое пространство как нелинейное образование смысловых потоков, на второй стадии происходит формирование параметров порядка и альтернатив перевода, на третьей стадии осуществляется выбор альтернативы, опосредованный синергетическими закономерностями восприятия и распознавания образов и свойством синхронизма креативного ландшафта.

Результаты сопоставительного анализа переводческих решений многозначности позволяют прийти к формулировке следующих требований для гармоничного переводческого решения случая речевой многозначности при направленном действии параметра межкультурной обусловленности: а) предпереводческий анализ случая многозначности с целью выявления его основы; б) обязательный учет ключевых для данного параметра полей переводческого пространства: фатического, содержательного, авторского, энергетического; потенциальный комплексный учет всех полей; в) контекстологический анализ лексического, синтаксического и морфологического контекста формирующегося перевода, а также общее представление о типичном содержании фоновых знаний для культуры переводящего языка – для выявления вероятности влияния свойства синхронизма на восприятие смысловой структуры переводимого случая речевой многозначности. Данные требования могут экстраполироваться на гармоничное переводческое решение случаев речевой многозначности как опосредованное комплексным влиянием параметров порядка, формирующихся в переводческом пространстве.

ГЛАВА 5. СИНЕРГЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ АНАЛИЗА ПЕРЕВОДЧЕСКОГО ВРЕМЕНИ В ПЕРЕВОДЧЕСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ

5.1. Исследование переводческого времени и темпоральных смыслов в рамках синергетической модели перевода

Традиционно лингвистика изучала «время» и «темпоральность» преимущественно с грамматических позиций. При этом время определялось как грамматическая категория, служащая для локализации во времени того события, которое обозначено глаголом или сказуемым предложения. При таком подходе в центре внимания исследователей были грамматические времена. Наряду с грамматическими категориями выражения темпоральности лингвистами исследовалось обширное лексико-семантическое поле темпоральности, которое образуют темпоральные существитель-

Однако в последние годы с развитием когнитивистики и лингвокультурологии время рассматривается как один из элементов языковой картины мира и как важнейшая составляющая лингвокультурного знания того или иного народа. Такой подход встречаем в работах А Я. Гуревича, В.А. Масловой, Л.Н. Михеевой, Н.К. Рябцевой, Ю.С. Степанова и ряда других исследователей.

По замечанию А.Я. Гуревича, наряду с такими понятиями, как «пространство», «измерение», «причина», «судьба», «число» … , «время» принадлежит к «определяющим категориям человеческого сознания»: «Эти универсальные понятия в каждой культуре связаны между собой, образуя своего рода «модель мира» – ту «сетку координат», при посредстве которых люди воспринимают действи-

125

Стр. 125 ЭБ ПНИПУ (elib.pstu.ru)

тельность и строят образ мира, существующий в их сознании».

к которой он принадлежит» [Гуревич 1972]. Ю.С. Степанов определяет «время» как «понятие большой степени общности и абст-

нородность. Ю.С. Степанов насчитывает 12 видов времени, например: пульсирующее, летописное время, историческое время [Степанов 2001], Н.К. Рябцева выявляет четыре вида времени: физическое (естественное, природное), метафизическое (философское, обобщенное), бытовое (субъективное, житейское, индивидуальное)

идуховное [Рябцева 1997]. При этом отметим, что над всем этим множеством частных понятий времени доминируют циклическое

илинейное время. При этом циклическое время соответствует космологическому сознанию, а линейное – историческому.

Для линейного времени характерны одномерность и необратимость. Эта модель может быть представлена в виде прямой линии, ориентированной в определенную сторону. Линейное время расчленено некой точкой присутствия на прошлое, будущее и соединяющее их в единый поток настоящее. С понятием линейного времени ассоциируются такие характеристики, как неповторимость, уникальность, единичность событий.

Циклическое время связано с восприятием природных циклов (смена времени дня и сезонов года). Оно организует распорядок жизни и экономическую деятельность человека. Им управляют естественные законы. В основе лежит «некоторая совокупность мифических представлений – постоянно повторяющихся моделей» [Арутюнова 1997: 11]. Циклическое время «универсально, потому что имеет внеязыковые, внечеловеческие основания – оно связано

сприродой, с деятельностью солнца и луны» [Михеева 2004: 70].

126

Дихотомия циклического и линейного времени находит отражение в языке. Подтверждением этого служит, например, исследование Е.С. Яковлевой: на основе различных типов употребления квазисинонимов время/пора, прежний, прошлый/минувший, нын-

че/сейчас ученый устанавливает «лингвистическую релевантность дихотомии циклическое/линейное время» [Яковлева 1994: 82].

Активный опыт обращения со временем и накопленные (фоновые, культурные, энциклопедические) знания, воплощенные в концепте времени, по мнению Н.К. Рябцевой, «особым образом преломляются в жизни общества, где они преобразуются в моральные, этические и юридические нормы поведения, деятельности

исоциальных отношений: в должное и необходимое, одобряемое

иосуждаемое, допустимое и запрещаемое» [Рябцева 2005: 151]. Значимость концепта «время» приводит Н.К. Рябцеву к идее темпоральной картины миры, что имеет самое непосредственное значение для нашего исследования, в частности для описания темпоральных смыслов в текстах оригинала и перевода.

Исследователь отмечает, что в основе «нормативной темпоральной картины мира лежат представления о наполненности времени, его необратимости и о контролируемости поступков субъектом. Она <темпоральная картина мира> воплощает отношение общества к тому, как заполняется и расходуется время, к своевременности

иуместности происходящего, указывает, какие изменения в мире должны/могут происходить и т.п., и фиксирует отклонения темпоральной нормы в виде оценочной лексики, содержащей темпоральный компонент в неявном, имплицитном виде … например, книголюб – это не просто ”тот, кто любит читать”, но ”тот, кто любит проводить много времени за чтением книг”, занятием, поощряемым обществом» [Рябцева 2005: 151].

Темпоральный смысл и темпоральные нормы поведения вычленяются Н.К. Рябцевой из большого пласта лексики, дающей оценку самым разнообразным социально значимым явлениям. «Темпоральные признаки, входящие в семантику оценочной, квазитемпоральной лексики, отражают темпоральный опыт человека,

127

фиксируют социальные нормы поведения и воплощают регламентированность социальной жизни» [Рябцева 2005: 151–152]. По мнению ученого, в речи оценочные значения квазитемпоральной лексики получают дополнительную речевую интерпретацию: актуализируются, нейтрализуются, конкретизируются, усиливаются и т.д. При этом оценочные значения получает в речи и собственно темпоральная, специализированная на обозначении времени и не имеющая в словаре оценочных смыслов лексика. Таким образом, вербальное осознание времени обогащает ценностный компонент картины мира [Рябцева 2005].

Концепт «время» называется большинством современных ученых универсальным, т.е. признается его существование в рамках любой национальной языковой картины мира. При этом в каждой из культур он обладает этноспецифичностью: «Одной из функций культуры становится именно осознание ценности времени,

икаждый тип культуры делает это по-своему» [Михеева 2006: 59].

Вмежкультурных исследованиях, в частности в работах американского антрополога Э. Холла, «время» выступает как одна из важнейших характеристик культур [Hall 1959, 1966, 1976]. Согласно концепции «культурной грамматики» Э. Холла чужую культуру можно освоить, изучив ее структуру, специфику в первую очередь таких систем деятельности, как общение, разделение полов, пространство, время, игра, оборона, эксплуатация ресурсов

ит.д. По параметру «время» Э. Холл различает «монохронные»

и«полихронные» культуры.

«Монохронные культуры склонны четко планировать время, придерживаться составленных планов, делать не более одного дела в определенный отрезок времени. В этих культурах не принято сильно опаздывать, делать дела одновременно (например, принимать клиента и одновременно разговаривать по телефону), время считается ресурсом, которым человек способен распоряжаться по своему усмотрению (”время – деньги”» (цит. по [Рот 2006: 62]). К монохронным культурам относятся культуры Скандинавии, Англии, Германии, США и др.

128

Представители полихронных культур (азиатские, латиноамериканские и арабские страны, юго-запад Европы, Россия) относятся ко времени более свободно. «В полихронных культурах время не подвластно человеку, возможно одновременное выполнение нескольких действий, допустимы опоздания, причем те, кто пытается настаивать на выполнении графиков, воспринимаются как неразумные или назойливые зануды» (цит. по [Рот 2006: 62]). Концепция Э. Холла получила свое развитие в современных работах по межкультурной коммуникации Ю. Рот, Л.И. Гришаевой, Л.В. Цуриковой. Ю. Рот полагает, что все культуры мира можно распределить на шкале отношения ко времени: «чаще всего в каждом обществе присутствует некий смешанный вид отношения ко времени, однако можно проследить и общую тенденцию, характерную для данной культуры» [Рот 2006: 62–63].

Таким образом, отношение ко времени и его планированию, восприятие прошлого, настоящего и будущего являются, согласно вышеназванным исследователям, неосознанной частью культурного багажа человека. Каждая культура по-своему решает задачу временного планирования, но человеку, привыкшему к своему «культурному времени», оно кажется единственно возможным, естественным, заложенным самой природой. Вследствие этого осознание различия культур по параметру «восприятие времени», знание этих различий и то, как они проявляются в языке, является важным для специалистов по межкультурной коммуникации, в том числе и для переводчиков.

Исследование переводческого времени было бы невозможным без предварительного анализа внутренней формы концепта «время» в русском и немецком языках и культурах.

Начнем с внутренней формы имени концепта «время» в русском языке.

Имя концепта «время» в русском языке заимствовано из старославянского языка с первоначальным значением «нечто вращающееся» или «нечто возвращающееся в прежнее положение» [Этимологический словарь 1968: 194]. На наш взгляд, это значение

129

не потеряло своей актуальности и отражает восприятие времени современными носителями русской культуры. Мы уже упоминали

отом, что ведущими видами времени являются циклическое время и линейное время. В данном случае на первый план выступает циклическое время. Этим объясняем популярность в русскоязычной среде таких высказываний, как «не откладывай на завтра то, что можно сделать и послезавтра», «работа не волк – в лес не убежит». Для такого время- и мировосприятия точность и пунктуальность не являются важными этическими категориями.

Внемецком языке имя концепта «время» – Zeit – происходит от Abgeteiltes, Abschnitt (XIII век н.э.) и означает «разделенное, раз-

дел/часть» [Duden «Etymologie» 1989, Etymologisches Wörterbuch 1989]. Стремление разделить, расчленить поток времени, уточнить время, таким образом, присуще немецкой нации еще с древних времен. Здесь речь идет, на наш взгляд, о преобладании линейного восприятия времени, когда ничего не повторяется и все необходимо делать в срок. Тем не менее нельзя утверждать, что немецкой нации присуща только линейность в восприятии времени. Цикличность времени сохраняется, например, в особом восприятии начала времен года. Так, например, если для русского человека лето начинается согласно официальному календарю первого июня, то для немецкой культуры начало лета – это 21 июня, т.е. день летнего солнцестояния, что является отражением цикличного восприятия времени.

Однако линейность восприятия времени немцами и цикличность восприятия времени русскими, зафиксированные в этимологии имен концептов время и Zeit, не случайны и свидетельствуют

оразличии культур. «Лексические единицы недвусмысленно раскрывают исходную сущность концепта через признак, положенный в основу номинации» [Карасик 2004: 125]. Как показали наши наблюдения, цикличность восприятия времени является доминирующей для русской культуры, а линейность восприятия времени – до-

минирующей для немецкой культуры [Хайдарова 2006]. Дефиниционный анализ внутренней формы имени концепта «время»,

130