Введение в синергетику перевода

Впервые понятие симметрии/асимметрии было применено к языковым явлениям в 1929 году С.О. Карцевским [Карцевский 1965]. С тех пор метод симметрии/асимметрии нашел широкое применение в семантике и структурной лингвистике (Ш. Балли, В.Н. Бгашев, В.А. Карпов, И.Н. Пономаренко, А.Ф. Реформатский),

в лингвистике текста. Так, М.Л. Гаспаров и Л.М. Скрелина используют метод симметрии/асимметрии для установления соотношений между частями синтаксической единицы и всего текста, для выявления законов построения художественного, в том числе поэтического, текста. Н.Л. Мышкина использует аппарат теории симметрии для системного моделирования энергодвижения текстового пространства, рассматривая симметрию и асимметрию как текстовые категории. Г.Г. Москальчук рассматривает симметрию как одну из категорий, определяющих внутреннюю структуру текста, а также характеризующих нелинейные процессы в текстовом пространстве. В работах Г.Г. Москальчук и А.Ю. Корбут разработано новое направление в исследовании текста – текстосимметрика, в которой по отношению к элементам текста применяются традиционные типы геометрической симметрии [Корбут 2004, 2005].

Несомненно, симметрия и асимметрия могут рассматриваться как категории переводческого пространства и использоваться в качестве метода переводоведения. Так, Л.В. Кушнина считает, что симметрия и асимметрия являются механизмами перевода, что «в переводческом пространстве осуществляется синергия асимметричных смыслов и отношений, в результате чего порождается уни-

ствие влияния этнолингвокультурной асимметрии, в результате чего, с одной стороны, происходит порождение текста, содержащего переводческие ошибки и несоответствия, с другой стороны – происходит порождение гармоничного текста перевода [Гончар 2009].

Применение категорий и методов общей теории симметрии само по себе позволяет по-новому структурировать переводческое пространство и выявить его закономерности. Однако эффективность использования аппарата теории симметрии возрастает при его сочетании с другими моделями и методиками, актуальными для современной науки. Предлагается исследование переводческого пространства с позиций теории симметрии и концептологии.

Концепт – не менее актуальная для современной лингвистики категория. Это многомерное явление, которое изучается с различных точек зрения и когнитивной лингвистикой, и лингвокультурологией, и лингвоконцептологией, и лингвистикой текста и дискурса, и неязыковыми науками: философией, когнитологией.

Определения концепта разнообразны и многочисленны. Несомненно, что определение объединяет те стороны явления, которые в первую очередь интересуют исследователя. В ряде работ мы ставим перед собой задачу выявления, анализа и структурирования смыслов, существующих в смысловом пространстве концепта. По этой причине мы пользуемся определением концепта, обобщающим его трактовки в трудах Е.С. Кубряковой, З.Д. Поповой,

И.А. Стернина, В.И. Карасика: концепт – это ментальное обра-

зование, частично объективированное в языке, наделенное коллективной и индивидуальной спецификой и имеющее синергетические свойства.

Нами доказано, что концепт обладает такими синергетическими свойствами, как симметрия (асимметрия), способность к порождению, приращению и взаимодействию смыслов, к их симметризации и асимметризации [Зубкова 2011]. При анализе отношений симметрии и асимметрии в смысловом пространстве концепта мы руководствуемся типологией симметрии, разработанной в рамках

92

общей теории симметрии, поэтому считаем нужным остановиться подробнее на этом вопросе.

Симметрия в общем смысле понимается как равновесие, соразмерность частей системы: в различных работах она определяется как сохранение признаков объектов относительно изменений [Урманцев 1974]; как категория, отражающая покой системы, в отличие от асимметрии, отражающей ее движение [Шубников 1972]. Особо нужно отметить характер соотношения симметрии и асимметрии. До недавнего времени асимметрия считалась нарушением симметрии и означала отсутствие гармонии. Однако в контексте современного представления о самоорганизации систем нарушение симметрии (асимметрия) понимается как момент перехода системы из состояния покоя в состояние движения: «выпадение любых элементов симметрии не означает исчезновения симметрии вообще, а указывает лишь на необходимость выявления ее новых форм, и следует придать особое значение исчезнувшим элементам симметрии объекта, так как для творения нового явления ”необходимо, чтобы некоторые элементы симметрии отсутствовали”» [Кюри

1966: 101; Ягафарова 2008: 18].

Рис. 9. Типы симметрии

93

Рассмотрим, какие отношения симметрии и асимметрии присутствуют в оригинальном тексте стихотворения и его переводах. Для полноты анализа представляется необходимым выделить

втексте три уровня: лексико-синтаксический, семантический иконцептуальный. При анализе симметрии на лексико-синтаксическом уровне мы рассмотрим лексические и синтаксические повторы, синонимические и антонимические лексемы и конструкции. В ходе анализа симметрии на семантическом уровне мы рассмотрим сходства и различия способов выражения смыслов в текстах оригинала и переводов. Наконец, при анализе симметрии на концептуальном уровне мы рассмотрим способы репрезентации ключевых для данного текста концептов в оригинале и переводах.

Симметрия лексико-синтаксической формы текста заложена

всамом сюжетном построении стихотворения: это игровой, «шутейный» разговор ребенка с матерью, представляющий собой обмен сходными репликами. Две первые реплики сына синтаксически идентичны, лексически же различаются только названием вещества, в которое он хочет превратиться. Две первые ответные реплики мамы также идентичны. Так, в первых четырех репликах ярко проявляется переносная симметрия, где переносятся все синтаксические и почти все лексические элементы. Симметрия усиливается тем, что каждая реплика начинается с вынесенного в отдельную строку обращения: mamá и hijo. В третьей реплике сына переносная симметрия ослабевает: она также начинается с обращения мама,

95

но синтаксис совершенно иной. Последняя реплика мамы не содержит обращения и ни лексически, ни синтаксически не соотносится с ее предыдущими ответами.

В переводе Ю. Мориц полностью сохраняется переносная симметрия первых четырех реплик. В третьей реплике сына переносная симметрия ослабевает точно так же, как и в оригинале. Однако в последнюю реплику переводчик вводит отсутствующую в оригинале строчку Это будет намного теплей, устанавливая отношения зеркальной симметрии с двумя предыдущими ответами мамы (антонимические лексемы холодней – теплей).

А. Якобсон в своем переводе отказывается от дословного повтора реплики Ты замерзнешь тогда, сынок и заменяет ее на Не согреет слюда, сынок, что ослабляет лексико-синтаксическую симметрию. Однако в последнюю реплику мамы он добавляет обращение сынок, укладывающееся в общий ритм диалога и усиливающее симметрию. Это можно рассматривать как компенсацию нарушения переносной симметрии в одной части текста ее усилением в другой.

При анализе симметрии на семантическом уровне прежде всего обращает на себя внимание смысловое различие между первыми двумя и третьей репликами ребенка. В первых он выражает свое желание; это не просьба, он не ждет от мамы никаких действий. В ответ на слова сына мама мягко, имплицитно выражает свое несогласие. Приведем фрагмент анализа стихотворения, предлагаемого на испанском педагогическом интернет-ресурсе: …Мать яв-

ляется источником поддержки, образцом, путеводной звездой, символом домашнего очага, она ласковая и любящая. Ей поверяет мальчик все секреты, страхи, надежды и самые сокровенные мечты, даже если они нелепы, несбыточны или опасны… Терпеливая, нежная, заботливая мама опечалена и отвечает, что это невозможно, потому что он замерзнет [Carratalá].

Последняя же реплика сына содержит не просто отвлеченное желание, а просьбу, обращенную к маме, а ее ответ выражает готовность исполнить эту просьбу. Исходя из охарактеризованной

96

выше лексико-синтаксической симметрии, можно утверждать, что

впоследней реплике содержится имплицитный смысл, связанный с теплом: мама не одобряет желание сына превратиться в серебро или воду, так как он замерзнет, но она рада просьбе вышить его на подушке, так как в этом случае ему будет тепло. Таким образом, на семантическом уровне проявляется зеркальная симметрия между первыми двумя и третьей репликой мамы, не выраженная на лекси- ко-синтаксическом уровне.

Впереводе Ю. Мориц сохраняется разграничение отвлеченного желания (Пусть я… стану) и просьбы (Вышей меня). Наличие же последней строчки Это будет намного теплей, отсутствующей

воригинале, говорит о том, что переводчик воспринял имплицитный смысл, существующий, но не выраженный напрямую в тексте Гарсия Лорки, и эксплицировал его в своем переводе, выведя зеркальную симметрию на самый поверхностный, лексико-семанти- ческий уровень текста.

Впереводе А. Якобсона утрачивается переход от абстрактного желания к просьбе: уже в первых репликах мальчик просит: Сделай меня ледяным/слюдяным. Такая потеря кажется несущественной, пока мы рассматриваем перевод на семантическом уровне, однако, как будет показано ниже, такое разграничение желания и просьбы важно для репрезентации ключевых концептов текста.

Смысловое наполнение текста раскрывается гораздо глубже при концептуальном анализе. Этот метод позволяет увидеть за пустячным разговором мамы и ребенка скрытые архетипические смыслы.

Впервую очередь постараемся понять, почему на первые две реплики мама отвечает, что мальчик замерзнет, ведь семантика слов серебро и вода в испанском языке, как и в русском, не содержит значений холода. В связи с этим обратимся к концептуальному содержанию, связанному с двумя субстанциями, в которые он хочет превратиться: серебра и воды. В культурных традициях различных народов, как и в алхимических системах символов, серебро связано с луной [Словарь символов и знаков: СЕРЕБРО]. Этот ме-

97

талл олицетворяет женское начало, причем не в материнском, а в девственном аспекте: «в символике металлов серебро – лунный, женский, холодный знак, атрибут богини луны Артемиды» [Тресиддер 1999: 331]. Вода – универсальный архетип, основное значение которого – первоэлемент, женское начало, источник жизни: «подобно земле, вода представляет женский принцип, а также связывается с материнским лоном... в даосизме вода соотносится с дао и с женским началом» [Словарь символов и знаков: ВОДА] Однако для того, чтобы породить жизнь, вода должна соединиться с мужским элементом – огнем или духом. Пока же вода не оплодотворена, она остается хаотическим, холодным, темным началом.

Концепт «вода» охарактеризован И.А. Богдановой как архетипический концепт на том основании, что в его смысловом пространстве содержатся архетипические смыслы, то есть глубинный слой из мифообразующих структурных элементов [Богданова 2006: 55]. Несомненна и архетипическая природа концепта «серебро». Таким образом, два первых желания мальчика соотносятся с архетипом холодного, девственного женского начала. При таком рассмотрении становится понятным ответ матери: Тебе будет очень холодно.

Третья реплика сына – просьба вышить его на подушке. Вышивку можно рассматривать в контексте всех прочих рукоделий, связанных с нитками: прядением, ткачеством, шитьем. Согласно словарям символов, «все действия, связанные с прядением и шитьем, являются символами жизни и непрерывности времени… соотносятся с луной… Поэтому божества, воплощающие характеристики луны, земли или растительности, обычно изображаются с помощью веретена или прялки» [Словарь символов и знаков: ВЕРЕТЕНО]. Таким образом, эти виды рукоделия символизируют творческую суть богини земли, плодородия и материнства (Иштар, Макоши, Фригг). Если серебро и вода соотносятся с девственной, холодной стороной женского начала, то вышивка – с материнской, творческой. «Священная Мать – источник „чистого” (т.е. несексуального) тепла; Священная Мать противостоит бесчисленному

98

сонму демонических женщин, которые стремятся отобрать тепло у ее сына и погубить его» [Словарь символов и знаков: МАТЬ].

Итак, очевидно, что в двух первых репликах сына через архетипы серебра и воды репрезентирован концепт «холод». В ответных репликах матери этот концепт реализуется уже на более поверхностном, лексическом уровне. В третьей реплике сына через архетип матери-рукодельницы репрезентирован концепт «тепло».

Противоположность холода и тепла усиливается сменой конструкции третьей реплики мальчика. Как мы отметили выше, отвлеченное желание сменяется обращенной просьбой: на лексикосинтаксическом и семантическом уровнях реализуется смысл сближения, более тесного контакта ребенка и матери. Этот переход вписывается в зеркальную симметрию смыслов «холод» и «тепло»: и в русской, и в испанской языковой репрезентации концепт «холод» содержит смыслы, связанные с отдаленностью, отчуждением, а концепт «тепло/жар» – с душевной близостью, любовью, дружбой [Зубкова 2011, 2012]. Переход к теплу сопровождается изменениями и в последнем ответе матери: он состоит из двух коротких односоставных восклицательных предложений, что говорит о повышении «эмоционального градуса» разговора и способствует реализации концепта «тепло».

Итак, выявленные отношения симметрии в смысловом пространстве поэтического текста можно представить следующим образом

(рис. 10).

Рис. 10. Отношение симметрии в смысловом пространстве поэтического текста

99

Таким образом, те элементы симметрии, что видны «невооруженным глазом» на поверхностном лексико-синтаксическом уровне, и те, что выявляются путем семантического анализа, суть проявления симметрии глубинных концептуальных смыслов.

Рассмотрим теперь, как в переводах сохраняется связь отмеченных реализаций симметрии на лексико-синтаксическом и семантическом уровнях с отношениями симметрии концептов «холод» и «тепло». Критериями сохранения структуры концептуального смыслового пространства будем считать основные проявления глубинной концептуальной симметрии стихотворения:

–противопоставление серебра и воды (холодных аспектов женского начала) вышивке (теплому, материнскому аспекту);

–переход от абстрактного желания к просьбе как эмоциональное сближение, реализующее концепт «тепло»;

–переход от имплицитного «нет» к выраженному «да!», повышение эмоциональной окраски, реализующее концепт «тепло».

Как рассматривалось выше, в переводе Ю. Мориц сохраняются практически все лексические, синтаксические, семантические элементы, выражающие симметрию концептов «холод» и «тепло». Единственное расхождение с оригиналом с этой точки зрения — отсутствие эмоциональной окраски (восклицания) в последнем ответе мамы. Однако включая в реплику слово теплей, автор эксплицирует смысл «тепло», тем самым компенсируя отсутствие восклицания. Таким образом, переводческое решение Юнны Мориц, определившее, с учетом компенсаций, максимально близкое

следование плану выражения оригинала, позволило сохранить и сделать видимыми отношения переносной и зеркальной концептуальной симметрии, то есть выразить глубинный смысл текста.