§ 3. Роль внутригосударственного права в укреплении миропорядка

Практически в течение всей мировой истории внутригосударственное право развивалось параллельно и, преимущественно, независимо от права международного. Поэтому, долгое время не приходилось говорить о влиянии первого на второе. Это находило свое отражение и в доктрине правовой науки. Так, И. Блюнчли, в период своей активной научной деятельности, имел все основания констатировать, что "принудительная власть государства ограничена его территорией"*(515). Его мнение разделяли многие ученые того времени, в частности, В.Э. Грабарь и Ф.Лист, которые полагали, что "государство, в международно-правовом смысле, есть самовластная территориальная корпорация, то есть, общение людей, живущих на определенной территории, объединенных самостоятельной и независимой властью",*(516) а также Н.Н. Голубев, утверждавший о необходимости принятия необходимых мер правового характера для дальнейшего укрепления суверенности и независимости государств, как залог отсутствия отношений подчиненности между ними,*(517) и другие юристы-международники.

Тем не менее, наряду с изложенной, постепенно формировалась и иная, прямо противоположная точка зрения, свидетельствовавшая, что изоляции рассматриваемых правовых систем друг от друга не суждено существовать постоянно. Одним из предсказателей грядущей в ХХ и XXI веках взаимной интеграции, а также обоюдного воздействия друг на друга внутригосударственных и международных правовых начал в процессе глобального нормативного регулирования общественных отношений и социальных явлений, возникающих в пределах функционирования мировой цивилизации, еще в середине века ХIX предсказал видный представитель отечественной правовой науки профессор Московского Университета М.Н. Капустин. Он с уверенностью выражал идею о том, что "для совместного развития всех народов необходимы такие выгоды и интересы, как: веротерпимость, правосудие, облегчение обмена материальных и духовных народных сил, признание правоспособности иностранцев и мир. Они появляются в отдельных государствах и восходят до уровня международных, признаваясь всеми"*(518). Эти гениальные слова выражают предвидение М.Н. Капустина о том, что общественно значимые внутригосударственные правовые идеи, зарождаясь в умах и сердцах лучших представителей народа - законотворцев, будут пополнять кладезь международно-правовых ценностей, способствуя прогрессивному поступательному развитию всей международно-правовой системы. Правоту отечественного правоведа доказал весь дальнейший ход истории, международных отношений и правовой науки. ХХ век явил целый ряд примеров роли и значения внутригосударственного права в установлении и поддержании всеобщего мира, а также глобальной международной безопасности, то есть, миропорядка, посредством осуществляемого вооружения международного права периодически вырабатываемыми внутригосударственной правовой системой более совершенными правовыми инструментами,*(519) более действенными методами правового регулирования и более надежными правовыми гарантиями соблюдения нормативных предписаний. Это стало основанием для изменения доктринальных научных концепций о соотношении международного и внутригосударственного права в системе глобального нормативного регулирования, что в прошлом веке своевременно подметили А. Фердросс,*(520) У. Дженкс*(521) и уже в начале XXI столетия наш соотечественник Р.Ш. Хасянов*(522). По-своему развивают эту концептуальную точку зрения и другие ученые. Так, О.И. Тиунов утверждает, что развитию международного права способствует именно государственный суверенитет*(523), учитывая, что он является объектом внутригосударственного права и, таким образом, внутригосударственное право опосредованно влияет на международное право а, в силу этого, обеспечивает и миропорядок. С ним соглашаются Ю.А. Тихомиров, считающий, что "признание суверенитета государств, как доминанты миропорядка, заставляет учитывать и национальные правовые системы, их вклад в мировую сокровищницу правовых идей"*(524) и М.И. Абдулаев, полагающий, что "в настоящее время успешное правовое регулирование внутригосударственных отношений становится все более зависимым от согласованности норм национального права с международным"*(525).

Так каким же образом, в каких формах и с какими результатами в настоящее время внутригосударственное право воздействует на формирование и развитие международно-правовой системы, каковы его роль и значение в обеспечении миропорядка, который, является "упорядоченной правом фактически сложившейся системой отношений между государствами, транснациональными субъектами и организациями, результатом претворения международно-правовых требований и предписаний в искомые отношения"?*(526)

Необходимо отметить, что "участие" внутригосударственного права в обеспечении миропорядка посредством его влияния на формирование и развитие международно-правовой системы - явление, которое стало заметным в середине ХХ столетия после окончания Второй мировой войны*(527). Оно было обусловлено бурным послевоенным строительством новых правовых систем в европейских и других странах, пытавшихся таким образом создать востребованные мировым сообществом правовые гарантии исключения повторения войны, возрождения фашизма, ксенофобии и всех видов дискриминации. И если формы воздействия международного права на формирование и развитие внутригосударственных правовых систем, в том числе и те, которые были описаны в этой главе монографии ранее, общеизвестны, то виды и способы обеспечения миропорядка при участии в этом внутригосударственного права, оригинальны, своеобразны и значительно расширяют границы научных доктринальных воззрений на потенциал национальных правовых поли систем в их взаимодействии с международно-правовой моно системой в целях поддержания всеобщего мира и безопасности, то есть, миропорядка, благодаря обеспечению соблюдения и реализации международно-правовых актов.

Как уже отмечалось в этом параграфе, общий вектор воздействия международного права на процесс формирования и развития внутригосударственных правовых систем, а также содействия поддержанию законности и правопорядка в суверенных и независимых государствах международно-правовым инструментарием, выстраивается в направлении "сверху вниз". Что же касается рассматриваемой проблематики "обратной связи", то, начиная с середины прошлого столетия и до наших дней, внутригосударственное право обеспечивает формирование и развитие международно-правовой системы, а также поддержание, таким опосредованным способом, миропорядка, в направлении "снизу вверх".

Примечательно, что примером такого выстраивания правового взаимодействия и сотрудничества двух правовых систем, послужил правовой опыт скандинавских государств, создававших свои внутригосударственные национальные правовые системы и законодательство именно по такому традиционному для них многовековому принципу*(528). Впоследствии, этот самобытный правотворческий опыт был замечен в других странах, а также по достоинству оценен на международном уровне и взят на вооружение, как было отмечено, в послевоенный восстановительный период, когда миропорядок в системе международных отношений, а также законность и правопорядок в государствах, воспринимались как панацея от войн и гарантия экономического благополучия на историческую перспективу. В этих условиях и наметилась тенденция возрастания роли и значения внутригосударственного права в обеспечении миропорядка.

Представляется, что, учитывая основной предмет исследования, которому посвящены этот раздел монографии и монография в целом, рассмотрение указанной проблематики необходимо осуществить посредством определения того, как внутригосударственное право способствует заключению и гарантирует выполнение международно-правовых актов.

В этой связи заслуживает внимания правовое явление, на которое обратили внимание некоторые, в том числе, и отечественные правоведы. Его суть заключается в следующем: государства, независимо друг от друга, гармонизируют (или, при наличии правовой воли и практической возможности, унифицируют) свои правовые системы и законодательства по одному, избранному ими предмету регулирования, что впоследствии дает им беспрепятственную возможность заключения между собой международного договора, имеющего тот же предмет правового регулирования, и который заведомо "обречен" на добросовестное соблюдение и выполнение этими государствами в силу того, что между ними отсутствуют какие-либо разногласия в способах и методах правового регулирования составляющих предмет, как их внутригосударственного права, так и заключенного между ними международного договора, общественных отношений. Таким образом, международный договор между государствами как бы "вырастает" из ранее гармонизированного (или унифицированного) этими государствами своего внутреннего законодательства, регулирующего те же общественные отношения, которые составляют для этих государств и предмет их национального, и их совместного международного правового регулирования одновременно.

Этот показательный пример взаимодействия двух правовых систем в обеспечении одновременно законности и правопорядка в государствах, а также миропорядка в международных отношениях при активной инициативной роли внутригосударственного права в процессе имплементации источников действующего международного права, а также обеспечения соблюдения основными субъектами международного права международно-правовых актов, получил научное определение правовой конвергенции*(529). Исследования правовой конвергенции, предпринятые отечественными учеными, принесли ощутимые результаты, во многом объясняющие природу и перспективы дальнейшей универсализации источников права, средств и методов правового регулирования*(530). Основным результатом научного анализа рассматриваемых происходящих процессов явился вывод о том, что в настоящее время функционирование цивилизационного социума, в силу своей трансграничной природы, не может эффективно регулироваться только нормами национального права, так как они, порой, существенно различаются в государствах. Поэтому "правовой национализм" является основой правовой конвергенции, которая успешно развивается в таких сферах правового регулирования, как торговля, защита интеллектуальной собственности и оказание транспортных услуг*(531).

Еще одним итогом изучения теоретических и практических аспектов конвергенции международно-правовых и национальных правовых механизмов, явилась классификация конвергенции, осуществляемой, в одном случае, в виде целенаправленной, а в другом, в форме стихийной гармонизации национальных законодательств, проводимой государствами для последующего, на этой основе, заключения между собой двух- или многостороннего международного договора по одному и тому же предмету регулирования*(532).

Если сопоставлять те сферы международно-правового регулирования, в которых правовая конвергенция в формах прямого влияния внутригосударственного права на право международное, наиболее существенно способствует обеспечению миропорядка через процесс содействия соблюдению международно-правовых актов, то становится очевидным, что эпицентр этого правового явления и процесса к настоящему времени переместился в межгосударственные интеграционные объединения (организации). Это весьма примечательно, так как они являются весьма активными субъектами международного права, в последние годы успешно конкурирующими с государствами в международном правотворчестве и в деле обеспечения миропорядка. Это происходит не только благодаря "численному перевесу" международных (межгосударственных) объединений (организаций) в соотношении с количеством государств, но и в силу "удельного веса" тех международно-правовых норм, которые образуют внутреннее международного право каждого из таких образований, в результате которого значительно расширяются границы международно-правового регулирования.

Примечательно, что за последние семьдесят с не большим лет наблюдается эволюция процесса взаимодействия международно-правовых и внутригосударственных правовых механизмов, действующих в международных (межгосударственных) образованиях (объединениях, организациях). Так, если на первоначальном этапе их функционирования и в последующий период превалировала концепция "наднациональности" ("надгосударственности") в их деятельности, когда международные институции "диктовали" свою правовую волю государствам-членам, внутренние законодательства которых подвергались "нивелировке" под воздействием соответствующих директивных указаний административных органов этих сообществ, а сами государства-члены были свободны в сфере принятия политических и правовых решений только в пределах действия принципа субсидиарности, то в конце прошлого столетия ситуация изменилась. При формальном сохранении примата международного права в большинстве международных организаций (межгосударственных объединений) над правовыми системами государств-членов и действия принципа субсидиарности, в них наметилось появление правовой концепции, которую можно было бы сформулировать в сжатом, концентрированном виде, следующим образом: государственный публичный порядок определяет необходимость установления и поддержания международного правопорядка. Это означает, что в деятельности международных объединений стало придаваться больше значения внутригосударственным правовым системам и законодательству государств-членов, действие и развитие которых должно способствовать имплементации новых международно-правовых норм, формирующих право этих объединений, которое, по своему правовому генезису и своим правовым параметрам, является частью действующего общего международного права. Таким образом, данная концепция обеспечивает "обратную связь", то есть, конвергенцию внутригосударственного и международного права по вектору "снизу вверх" в рамках международных объединений, что наблюдается в последнее время и за их пределами тоже. Тем не менее, если за пределами этих объединений, упоминавшиеся целенаправленная и стихийная гармонизации, как формы реализации правовой конвергенции, то есть, универсализации международно-правовых и государственно-правовых методов правового регулирования, осуществляются бессистемно, время от времени, и зависят, в том числе, и от состояния политических отношений между государствами, вовлеченными в этот процесс, то в международных объединениях правовая конвергенция, как стихийная, так и целенаправленная, осуществляется чаще, продуктивнее и, главное, планомерно, что объективировано и обусловлено единообразными или, как правило, схожими интересами государств в достижении своих целей посредством членства в этих международных объединениях. Более того, международные объединения сами заинтересованы в развитии правотворческой инициативы государств-членов для повышения эффективности международного сотрудничества между этими государствами в той области международных отношений, в целях координации которых и было учреждено данное международное объединение. Некоторые международные объединения используют для этого и правовые средства, стимулирующие государства-члены имплементировать правовые новеллы на национальном уровне для их дальнейшей рецепции или инкорпорации в право самого объединения, в том числе, и на основе международных договоров, становящихся основой такой конвергенции национальных и международной правовых систем.

Иллюстрируя эти правовые феномены на конкретных примерах, вновь нельзя не обратиться к опыту сотрудничества скандинавских стран, которое было, пожалуй, наиболее показательным в середине прошлого столетия, задолго до образования Европейского Экономического Сообщества и вопреки укреплявшейся в те года концепции "наднациональности" ("надгосударственности") в деятельности международных объединений.

Так, в 1924-1925 годах в сотрудничавших между собой в правовой сфере Дании, Норвегии и Швеции, были пересмотрены действовавшие в этих странах нормативные правовые акты, ранее принятые для регулирования вопросов гражданства (подданства). Осуществляя целенаправленную гармонизацию этих актов, указанные государства приняли новые законы о гражданстве (подданстве), которые содержали практически идентичные друг другу нормативные положения, одинаково регулировавшие вопросы приобретения гражданства (подданства), пребывания в этом правовом состоянии и выхода из него. Исключением явилось появление в этих актах различий, связанных с установлением в каждом из этих государств дифференцированных процедур натурализации ограниченных категорий иммигрантов*(533). На основе достигнутой в этих государствах гармонизации правовой регламентации вопросов гражданства (подданства) и унификации некоторых из действовавших в этой сфере норм, в 1946 году между ними был заключен международный договор об оказании правовой помощи по вопросам гражданства (подданства) в системе трехсторонних отношений. Дальнейшая, как целенаправленная, так и, впоследствии, стихийная гармонизация законодательств этих государств о гражданстве (подданстве), а также их частичная унификация, увенчалась заключением 21 декабря 1950 года датско-шведско-норвежского трехстороннего международного договора (акта), закрепившего единообразную (с минимальными отклонениями) процедуру приобретения гражданства (подданства), пребывания в нем и выхода из него во всех трех странах. В 1952 году Исландия, а в 1955 году Финляндия присоединились к этому договору, осуществив до этого необходимую гармонизацию и частичную унификацию своих национальных законодательств о гражданстве (подданстве) в части, касающейся установления единообразного, идентичного или схожего с законодательствами Швеции, Дании и Норвегии, а также между собой (Исландия-Финляндия), порядка, средств и методов правового регулирования соответствующих общественных отношений. В основе своей этот порядок, в части, касающейся регулирования им общественных отношений, возникающих по вопросам гражданства (подданства), образовал единое трансграничное экстерриториальное правовое пространство (правовое "поле") и действует до сих пор, но с некоторыми изменениями, которые были внесены в соответствующие законодательства Дании, Швеции и Финляндии в связи с обязательствами, возникшими у них после вступления в Европейский Союз. После образования в 1952 году Северного Совета - межгосударственной организации (объединения) по вопросам всестороннего и многоаспектного субрегионального северо-европейского сотрудничества Дании, Швеции, Норвегии, Исландии и Финляндии (последняя вступила в Северный Совет в 1955 году), договор от 21 декабря 1950 года стал составной частью международно-правовой основы функционирования всего Северного Совета в части, его касающейся.

Таким же образом, то есть, посредством принятия гармонизированного и в разной степени унифицированного законодательства в каждой из стран-членов Северного Совета с последующим заключением на их основе международного договора между этими государствами по единому предмету регулирования, в более поздний период были в правовом отношении обеспечены решения вопросов равенства мужчин и женщин, защиты интеллектуальной собственности, борьбы с терроризмом, организации государственной гражданской службы, местного самоуправления, культурного, научного и спортивного сотрудничества, сотрудничества в сфере экономики, науки, техники, обороны и т.д.*(534) Описанные события служат примером международно-правового договорного обеспечения миропорядка на севере Европы на основе поддержания законности и правопорядка в каждом из государств этого субрегиона, а также неоспоримым свидетельством возможностей внутригосударственного права в обеспечении заключения и выполнения международно-правовых актов.

Еще одним свидетельством действенности процесса обогащения внутригосударственным правом механизмов международно-правового регулирования с целью обеспечения миропорядка и эффективного функционирования международных объединений, в данном случае, Европейского Союза, стала совместная Директива Европейского Парламента и Европейского Совета N 98/34 от 22 июня 1998 года, а также Межинституциональное Соглашение от 22 декабря 1998 года, подписанное Европейским Парламентом, Европейским Советом и Европейской Комиссией*(535). Основное содержание этих документов направлено на выработку рекомендаций, инструктивных указаний и необходимых требований к порядку составления, рассмотрения и принятия, а также к повышению качества содержания проектов нормативных правовых актов, вносимых в законодательные институции Европейского Союза для последующего их утверждения в качестве источника права этой международной организации (Европейского права). Директива и Соглашение включали нормативные положения, значительно упрощающие указанные процедуры и весь законодательный процесс в Европейском Союзе, но, что особенно важно, с учетом изложенного выше в этом параграфе монографии материала, и Директива, и Соглашение были адресованы государствам-членам Европейского Союза с предложением представить свои, по мнению этих государств, наиболее приемлемые для Европейского Союза новые, облегченные и не столь обюрокраченные процессуальные стандарты нормотворчества по оперативному формированию и обновлению правовой основы его деятельности. Кроме того, Директива и Соглашение предусматривали право этих государств обращать внимание законодательных структур Европейского Союза на те законодательные процедурные механизмы, которые существуют в этих государствах и регулируются их национальным правом, с целью возможного их использования руководящими институциями Европейского Союза*(536) для повышения уровня эффективности нормотворческой деятельности в Европейском Союзе. Приведенный пример подтверждает наличие заинтересованности международных (в особенности, межгосударственных) объединений (организаций) в апеллировании к потенциалу внутригосударственного (национального) права входящих в них государств, в целях получения дополнительного импульса для усовершенствования собственной деятельности и ее нормативной международно-правовой основы.

Дальнейшее развитие глобализационных процессов и стимулированная ими экспансия правовой конвергенции, выражающейся, преимущественно, в универсализации, то есть, в увеличении объема сфер правового регулирования,*(537) а также во все большем разнообразии его методов,*(538) в конечном итоге способствовали появлению в доктрине правовой науки новых концептуальных подходов к аналитическому восприятию наблюдаемых в начале XXI правовых феноменов. Так возникли концепции формирования глобального*(539) и транснационального*(540) права.

Подводя итог всему изложенному выше, необходимо сформулировать некоторые выводы.

1. Представляется, что на современном этапе развития системы международных отношений, а также международного права, как их традиционного регулятора, миропорядок (международный правопорядок), его состояние, качество и уровень, продолжает определяться, обеспечиваться и гарантироваться, прежде всего, не на основе динамики международных правонарушений, то есть их количественных показателей, а мерой действия основных источников международно-правовой системы, какими являются международно-правовые акты.

2. Мера действия международно-правовых актов, ее полнота и всесторонность, детерминируется и объективируется соблюдением, выполнением, то есть, реализацией указанных актов основными (государствами) и иными субъектами международного права, участвующими в международных правоотношениях, что обусловлено их инициативной ролью в процессе имплементации международных правовых нормативных установлений, а также первичностью субъектов международного права и вторичностью создаваемых ими норм.

3. Степень и эффективность реализации международно-правовых актов государствами и иными участниками порождаемых этими актами международных правоотношений, достигается с помощью средств непосредственного воздействия на эти отношения, как общего международного права, так и иных правовых регуляторов.

4. Наблюдается расширение международно-правового инструментария и механизмов обеспечения миропорядка (международного правопорядка) непосредственно действующим международным правом, посредством его социализации, использования мнения общественности, как основания для международно-правовых инициатив государств, саморегулирования и принятия государствами односторонних актов, имеющих международно-правовые регулирующие характеристики (свойства).

5. Действующее международное право способствует поддержанию законности и правопорядка в системе внутригосударственных общественных отношений, содействуя созданию необходимых условий для гармонизации методов и средств национального правового регулирования, унификации отдельных отраслевых норм внутригосударственных правовых систем государств-участников международных (договорных) отношений, применяющих технико-юридические процедуры трансформации, рецепции и инкорпорации международных правовых норм, а также, на этом основании, формированию единого трансграничного правового пространства ("поля") на региональном и субрегиональном уровнях, являющегося, в свою очередь, гарантией поддержания миропорядка (международного правопорядка).

6. Внутригосударственное право активно способствует дальнейшему формированию и развитию международно-правовой системы, а также обеспечению миропорядка (международного правопорядка) в силу осуществляемой несколькими государствами целенаправленной или стихийной гармонизации своих национальных правовых систем, а также унификации отдельных отраслевых норм по одному предмету и объекту регулирования, на основании чего заключается соответствующий международный правовой акт (договор), реализация и соблюдение которого государствами гарантировано в связи с отсутствием конкуренции и коллизии норм их правовых систем, что также обеспечивает миропорядок (международного правопорядка).

7. Происходит правовая конвергенция (интеграция) международно-правовых и национально-правовых средств регулирования общего для них предмета через процесс их универсализации, то есть сближения, взаимодействия и сращивания, что характерно для правовых систем, складывающихся в международных (интегративных) объединениях (организациях), и служит дополнительной гарантией сохранения миропорядка (международного правопорядка) в системе международных отношений, а также законности и правопорядка в государствах - членах подобных организаций.

8. В результате нарастания и углубления правовой конвергенции зарождаются глобальное и транснациональное право, правовые параметры которых отличаются от общего международного и традиционного внутригосударственного права и позволяют им преодолевать правовые пробелы в регламентировании тех отношений, которые не составляют предмета ни международного, ни внутригосударственного правового регулирования.

9. Обеспечение, укрепление и поддержание миропорядка (международного правопорядка), а также внутригосударственной законности и правопорядка, есть осуществление систематизированных последовательных комплексных мероприятий правового характера, в первую очередь направленных на создание необходимых юридико-социальных условий, придающих мерам действия, соответственно, международно-правовых актов (договоров) и национальных нормативных правовых актов (законов), наиболее возможной эффективности.