Коргун В. Г. - История Афганистана. XX век - 2004 (текст поверх изображения)

ной войне с Афганистаном и пограничными племенами и не исключалась вероятность войны с Россией. Это обстоятельство повлияло и на характер подарков Аманулле.

Англичане согласились заняться дорожным строительством в Афганистане, но при этом планировали проводить дороги «туда, куда нужно». В аналогичном ключе шла речь о железной дороге, которая, по мнению англичан, должна быть построена в направлении не Кушки, в Чамана. Собственными интересами руководствовались англичане и при обсуждении вопроса о поставках в Афганистан промышленного оборудования. Зачем, рассуждали они, давать Афганистану промышленное оборудование, если его использование вытеснит индийскую продукцию с афганского рынка? Зачем давать Афганистану самолеты и запчасти, если афганскими ВВС командуют русские186.

Британские власти в Индии вычеркнули из списка подарков Аманулле пулеметы, опасаясь, что их собственные солдаты могут со временем попасть под их огонь. Аманулле сказали, что у них нет лишних пулеметов. Сами чиновники Индийского департамента министерства иностранных дел в Лондоне поражались неуклюжести британских властей в Индии, заявивших об отсутствии лишних пулеметов в империи.

В конечном счете Аманулла получил военные подарки стоимостью один миллион рупий, которые включали: три броневика «Роллс-Ройс», шесть пулеметов с боеприпасами, одну батарею гаубиц калибра 3,75 дюйма, одну батарею орудий калибра 2,75 дюйма с полным боекомплектом по 500 снарядов для каждой из них. Кроме того, ему были переданы 1000 винтовок и 100 тыс. патронов к ним187. Список всего вооружения должен был быть подготовлен в августе, а поставки начаться через несколько месяцев. Эти поставки оплачивались правительством Британской Индии. В качестве личного подарка Аманулле преподнесли «Роллс-Ройс», однако не спортивную модель, о которой он мечтал, а лимузин стоимостью 2637 фунтов стерлингов. Свою мечту он осуществил из своего кармана за наличные и заказал еще два «РоллсРойса», положив деньги на депозит в местном банке. Королева Сорайя обзавелась мебелью для нового дворца в Дар ульАмане, который к тому времени был уже построен и куда королевская чета собиралась переехать к Новому 1929 г. Аманулла не стеснялся брать подарки, как это было принято на Востоке, и когда они покидали Англию, потребовалось десять грузовиков, чтобы погрузить их все. 5 апреля король покинул Англию.

Следующим пунктом поездки Амануллы была Советская Россия, куда он прибыл 3 мая. По пути он сделал короткую остановку в Берлине, а затем в Варшаве, где подписал афга- но-польский договор. Помня, что Ленин в 1919 г. в письме к нему назвал его «падишахом», то есть королем, в Москве ему приготовили отдельный дворец напротив Кремля через Мос- кву-реку. Кстати, во время пребывания короля в Англии людям из его окружения советовали не ехать в Советский Союз. Британский посланник в Кабуле Хэмфрис считал такой визит рискованным.

Аманулла был встречен на вокзале в Москве главой советского государства М. Калининым. Королеву Сорайю опекала специально вызванная из Швеции советский посол в Стокгольме А. Коллонтай. На московских улицах афганского короля приветствовали десятки тысяч восторженных москвичей.

7 мая Аманулла встретился с народным комиссаром иностранных дел Г. Чичериным и сразу же заверил его в самых дружественных чувствах в отношении Советской России. Чичерин рассказал ему о позиции Москвы в отношении англичан: «Мы знаем, в Англии некоторые пытались Вам внушить, что мы настроены агрессивно в отношении англичан и вообще ко всем. Но это не так. Мы симпатизируем всем народам, борющимся за свою независимость, и так или иначе поддерживаем их. Но это не значит, что мы ополчаемся на Англию и хотим воевать с ней, как говорят наши враги. Наш народ не питает нежных чувств к англичанам, так как с самого начала нашего существования на всех фронтах англичане создавали трудности для нас, играли важную роль в интервенции и сейчас хотят прижать нас к стене. Но это не значит, что мы хотим выступить против них, ибо по характеру нашей власти мы не можем проводить агрессивную военную политику. Не Англии надо бояться нас, а мы должны ее опасаться. В дальнейшем будет видно, готовит ли Англия против нас войну. Англичане всегда стремились воевать чужими руками. Они могут натравить на нас Польшу. Я лично спокойно воспринимаю польско-афганский договор, но у людей он может вызвать опасения»188. Аманулла успокоил Чичерина, заявив, что этот договор касается лишь установления афганопольских дипломатических отношений и не содержит никаких обязательств.

Нарком сказал, что он слышал, будто поляки хотят взять под контроль производство хлопка в Афганистане. Аманулла категорически опроверг эти слухи, заявив о том, что никто из иностранцев не может контролировать ни одну из отраслей

афганской экономики. В конце беседы король сказал наркому, что из визита в каждую страну он извлекал какую-то пользу для Афганистана: или покупал машины или оружие, или договаривался о командировании афганских студентов на учебу, или приглашал специалистов в Афганистан. «Я был бы разочарован, — заключил он беседу, — если бы в результате моего пребывания в самой дружественной стране я бы не сделал ничего для моей страны». Он предложил обсудить эти вопросы отдельно с участием заместителя министра иностранных лед Гулам Сиддика и министра торговли Абдул Хади Дави, которые сопровождали его в поездке, и предложил две конкретные темы — дорожное строительство и заключение торгового договора. Он уже не раз говорил о своем желании подписать такой договор с предоставлением Афганистану льготы, то есть транзита через советскую территорию. «Я не могу, — подчеркнул он, — покинуть Афганистан, блокированный со всех сторон, как сейчас»189.

Позже речь зашла об альянсе четырех государств — России, Персии, Турции и Афганистана. Партнер Амануллы по переговорам Лев Карахан, директор Азиатского департамента министерства иностранных дел был весьма откровенен. По его мнению, создание такого военного союза со взаимными гарантиями невозможно, так как третьи страны воспримут его как агрессивный блок, направленный против них. Гулам Сиддик согласился с ним, считая, что сейчас не время для такого альянса. Был еще поднят вопрос о строительстве современной дороги из Кабула до советской границы через Мазари-Шариф. Карахан согласился с таким проектом «в принципе».

Чичерин спросил у короля, правда ли, что, по сообщениям британских газет, Аманулла заключил соглашение с Лондоном о том, что афганская армия будет в подчинении у английских офицеров. Аманулла в ответ рассмеялся и ответил: «Я вас искренне прошу не верить этим слухам. Я не заключал в Лондоне такое соглашение и никогда не помышлял нанять английских офицеров. Сообщения газет весьма полезны, так как они показывают, чего действительно хотят враги Афганистана и чего он должен избегать. Я очень при-

знателен этим газетам, так как узнал о том, что я не должен делать»190.

В результате визита Аманулла получил в Советском Союзе четыре сельскохозяйственных трактора, два танка, два самолета и несколько альбомов с фотографиями советских строек.

В качестве личных подарков Аманулле вручили меч и саблю, а Сорайе — ружье и набор кукол в русских костюмах, а также обеденный сервиз на 75 персон, принадлежавший до революции графу Юсупову.

Карахан так резюмировал результаты визита афганского короля: «Мне кажется, самым важным итогом пребывания падишаха в нашей стране стали его личные контакты с государственными деятелями, которые были более близки, нежели в других европейских странах. Когда он прощался с нами, он назвал имена Калинина, Чичерина, Ворошилова и Рыкова...

Маневры в Москве, которые он посмотрел, произвели на него столь сильное впечатление, что он расценил нашу дружбу как самую крепкую и считает, что любое государство, которое захочет заменить нас, будет считаться его врагом. Для деятеля подобного ранга такое заявление должно быть признано как крайне важное и ответственное»191.

Во время визита случались и казусы: Амануллу пригласили участвовать в презентации 49 боевых самолетов для Красной армии, но он отказался, когда узнал, что они были приобретены Фондом «Ответ Чемберлену», созданным Сталиным, обвинившим Чемберлена в агрессивных намерениях относительно Страны Советов. На лекции в Институте Ленина король с улыбкой выслушал тезис о том, что «он является просвещенным монархом, который никогда не потерпит доминирования Англии в Афганистане». В ответ он заявил, что получил сильное впечатление от увиденного в Англии и уверен, что Британская империя имеет добрые намерения относительно Афганистана192.

Во время визита Аманулла посетил и Ленинград, где ему отвели покои в Зимнем дворце. Оттуда он проследовал на Украину и в Крым.

Из России афганский король отправился в Турцию. На вокзале в Анкаре он трижды расцеловался с встречавшим его президентом Турецкой Республики Мустафой Кемалем, позднее, в 1934 г., прозванным Ататюрком, который совершил многое из того, о чем пока только мечтал афганский король. Они начинали в один год — 1919, когда Ататюрк боролся в Анатолии за свободу, а Аманулла — за независимость и социальное освобождение. Турция за эти годы ушла далеко вперед. В Турции Мустафа Кемаль давно уже снял чадру с женщин, а дети учились в школах. При этом он действовал жестко, не хуже любого халифа.

Из Анкары Аманулла проследовал в Константинополь, где осмотрел Палату Святой Мантии, в которой хранились мно-

гие предметы, связанные с жизнью и деятельностью пророка Мухаммеда: его мантию, флаг, меч, лук. Ни один простой мусульманин никогда не видел эти реликвии в эпоху султанов. Раз в год только почетные гости могли поцеловать ларец, в котором хранилась мантия Пророка.

Аманулла попросил показать ему ларец. Ататюрк давно отменил все внешние религиозные атрибуты, как и саму светскую власть халифата, и с тех пор никто не входил в Палату Святой Мантии. И когда король обратился с такой просьбой, охранник у дверей Палаты был смущен тем, что такой знатный гость из Афганистана придает такое значение тому, что отменено Ататюрком. Он сказал королю, что не может открыть своим ключом Палату. Аманулла заметил, что в Афганистане тоже есть мантия Пророка. В конце концов вопрос об открытии Палаты не был решен даже на дипломатическом уровне, и Аманулла не увидел мантию.

19 мая 1928 г. он подписал договор о дружбе с Турцией. В своей речи, подчеркнув значение этой дружбы, он назвал турок своими братьями и наставниками. В ответном слове Ататюрк высоко оценил неистребимый дух независимости афганцев и подчеркнул, что турки и афганцы имеют общие цели и могут считать себя наследниками единой нации. Амануллу

он назвал подлинным лидером Афганистана, в котором нуждается его страна193.

6 июня Аманулла прибыл в Персию, где на берегу Каспия, в городе Энзели, его встречал министр шахского двора Теймурташ. Сорайя впервые за последние пять месяцев окунулась в мусульманскую атмосферу затворничества, надев прозрачную вуаль. Она уже не сопровождала мужа на официальных церемониях, а сама появлялась в сопровождении шахини. Даже на прощальном приеме, данном Амануллой, где присутствовали иностранные послы, Сорайя не появилась.

Королевскую чету в Тегеране очень тепло встречали простые люди. Аманулла, в отличие от Реза Шаха, свободно прогуливался по городу, сам сидел за рулем машины.

В Тегеране Аманулла заключил договор о дружбе с Ираном. Афганский король наградил шаха орденом «Альмар-е Али» и сам получил высший персидский орден.

Далее он проследовал на родину на автомобиле. В поездке по стране Сорайя отбросила религиозные условности и путешествовала без вуали.

В целом зарубежная поездка Амануллы обернулась его подлинным триумфом: он получил полное представление о современной цивилизации и подписал десяток соглашений и

договоров, нужных и ненужных, которые обеспечили Афганистану достойное место в мировом сообществе. И лишь его желанием добиться признания Афганистана можно объяснить заключение им формальных договоров с Финляндией, Швейцарией, Боливией, Латвией, Либерией и Польшей. Ему также удалось привлечь интерес Германии, Италии и Франции к экономическому развитию Афганистана и к его географическому положению как к «воротам в Индию». Во время своей поездки он закупил военные материалы и пригласил на службу различных специалистов из этих стран. В качестве подарков для своей страны он получил 13 самолетов, два трактора и автомобиль «Роллс-Ройс».

20 июня королевский кортеж прибыл в Кандагар. Здесь Аманулла поделился впечатлениями о своей поездке. Он вновь повторил, что совершил поездку не ради удовольствия, отдыха и покупки машин, а для того чтобы найти реальный путь к прогрессу. «Даже во время праздников и приемов в мою честь, — подчеркивал он, — я посвящал себя обсуждению путей к прогрессу с великими государственными деятелями Запада».

«Все, что я узнал, — обещал Аманулла, — будет вскоре предложено народу, который определит, в чем была моя цель — улучшение моей страны и народа или личный интерес Амануллы и королевы Сорайи. Если мои цели неверны, народ может отвергнуть мои предложения, а если нет, то, надеюсь, Кандагар будет первым городом, который начнет их реализацию. Кандагар — самый любимый мой город в стране. Отец

больше всего любит того сына, который больше всего слушается его»194.

Находясь в Кандагаре, Аманулла в первую очередь упрекнул в безделье чиновников. «Ничего не делается, — жаловался он, — в строительстве телефонных и телеграфных линий и дорог. Неужели не стыдно, что почту в Афганистане до сих пор носят на спине? Или возьмите телеграф. Линия до Фараха не закончена, работа приостановлена. Почему? Потому что жарко, и люди не могут работать. Очень жаль, что король Афганистана сидит в Кандагаре и не знает, что происходит в Герате. Почему? Потому что чиновникам просто лень этим заниматься. Сравните такое положение вещей с другими странами. Возьмите Лондон. Там в любой момент вы узнаете, что происходит на всем земном шаре. В Европе женщины работают наравне с мужчинами и активно участвуют в общественной жизни. А у нас: женщины сидят без дела дома. Вот поче-

му наша страна такая отсталая в отличие от других процветающих стран, где женщины имеют равные права с мужчинами.

Афганистан находится между двумя сильными державами — Великобританией и Россией. Ни одна из них не хочет видеть Афганистан процветающим. И это естественно: вы тоже не хотите видеть соседнюю страну сильнее, чем ваша. Почему вы считаете, что Россия или Англия должны помогать вам? Что же делать в этом случае? Упорно пытаться самим заработать деньги. В нашей стране много полезных ископаемых. Работайте на них, используйте их. Организуйте компании, стройте фабрики и заводы. Приложите немного труда. И пока вы не поможете себе сами, вы не сможете развиваться со всем миром и сохранять свои интересы. Вы не достигнете никаких целей, если будете сидеть без дела. Я не могу все сделать за вас. Я могу только посоветовать вам, нажать на вас, и больше ничего. И можете быть уверены, что Аманулла до последнего дня своей жизни будет стремиться реализовать свои амбиции, которые состоят в том, чтобы видеть Афганистан развитым и процветающим, если вы проснетесь от долгого сна»195.

В июле 1928 г. Аманулла вернулся в столицу. Во многих отношениях это был изменившийся человек. Его поездка в Европу, а также посещение Турции и Ирана привели его в состояние пессимизма на грани отчаяния: теперь он понял необъятность задач по модернизации Афганистана. Сопровождавший его в поездке корреспондент газеты «Daily Mail» писал: «Он заразился вирусом Запада настолько серьезно, что потерял чувство меры»196. Находясь под впечатлением энергичных, почти диктаторских средств, которые использовались Мустафой Кемалем и Реза Шахом для броска в двадцатый век, Аманулла решил расширить список реформ и ускорить, если необходимо, темпы модернизации страны.

По пути в Кабул король везде выступал перед народом, рассказывая о прогрессе, жестко критикуя реакционеров и консерваторов. Прибыв в столицу, он также обратился к нации, в частности сказав: «Целью моей поездки явилось глубокое понимание секретов удивительного прогресса, которого достигла Европа, и моей единственной мыслью был поиск правильных путей развития нашей страны... морального, интеллектуального, социального, экономического. Самый надежный путь к прогрессу — это приложить все усилия к тому, чтобы дать нашим сыновьям и дочерям образование в соответствии с современными стандартами. Я вынужден подчеркнуть, что главное условие нашего прогресса составляет отказ от устаревших, изживших себя идей и традиций, и, как

говорит пословица, необходимо идти в ногу со временем...

Действительно, взлет и падение нашей страны во многом зависят от нашего подрастающего поколения, поэтому ваша святая обязанность дать ему современное образование. Я хочу, чтобы вы торжественно поклялись в том, что вы сделаете все, чтобы помочь в этом великом деле. Мы должны показать другим странам, что мы уже не невежественные люди и намерены твердо стоять на своих ногах, не опираясь на других»197.

В свою очередь, королева Сорайя опубликовала 25 июля статью в газете «Аман-е Афган», в которой доказывала, что еще в доисламский период женщина полностью принадлежала мужу, родителям и сыновьям, а ислам уравнял женщин и мужчин. Общепринято считать, писала она, что существующие традиции исходят из веры. Это относится и к чадре. Однако это не так, ибо ношение чадры давно уже вошло в практику и постепенно было закреплено в религии, как считали простые люди. В Коране предписывается женщинам закрывать все тело, кроме лица, кистей рук и ступней ног, так, чтобы было удобно молиться. Это касается и мужчин. Чадра — это не изобретение ислама. И если всеобщее мнение относительно чадры останется без изменений, то прогресс на Востоке, особенно среди мусульман, невозможен.

«История свидетельствует о том, — писала она, — что женщины были важным фактором развития человеческой цивилизации. Поэтому они могут и должны получать современное образование, даже находясь под чадрой. Но образование не ограничивается лишь умением читать и писать. Образование идет через постижение практического курса, классных занятий, опыт и исследование, которые обеспечиваются в университете или другом учебном центре и не сочетаются с ношением чадры. Поэтому я советую женщинам Востока отбросить существующее мнение о чадре и следовать положениям ислама в отношении женской одежды»198.

Сорайя выступила в женской школе Кабула, призывая школьниц бороться против ношения чадры, но никто не воспринял ее всерьез. Затем она выступила на женском собрании во дворце, сравнивая женщин на Западе, работающих наравне с мужчинами, и афганских женщин-затворниц. В рамках борьбы за эмансипацию женщин Кабул был поделен на районы, в каждом из которых был человек, ответственный за женское образование и вообще за женские права. И теперь Кабул отнесся к перспективам отмены обязательного ношения чадры более серьезно.

Сам Аманулла тоже собрал женщин во дворце, но пришли лишь немногие, потому что он не входил в число их родственников. Они услышали, что являются объектом тирании со стороны своих мужей и, по существу, ведут жизнь

взаключении. Король призвал женщин не следовать указаниям мужей относительно чадры и посещать места публичных развлечений. Он даже в шутку пообещал снабдить их оружием для отстрела тех мужей, которые противятся женской эмансипации. К несчастью Амануллы его юмор оказался невостребованным.

Аманулла, находившийся под впечатлением своей поездки на Запад, запретил чиновникам ношение национальной одежды — чалмы и широких шароваров, требуя заменить их европейским костюмом. Сначала это новшество распространялось на новую столицу Дар уль-Аман и загородный парк Пагман, затем этого стали требовать и в самом Кабуле. Вместо чалмы

итрадиционной каракулевой шапочки король предложил носить шляпы. Вероятно, он следовал примеру Ататюрка, который велел туркам носить шляпы вместо фески, выбросив собственную публично в Босфор.

Вгазете «Аман-е Афган» народу разъясняли, что афганец в европейском костюме «чувствует в себе нечто вроде революции и модернизации». И если кто-то считает, что шляпа некрасива, то после недолгого размышления он придет к выводу, что она удобнее чалмы.

Вавгусте 1928 г. Афганистан отмечал 10-ю годовщину независимости, поэтому Аманулла решил совместить праздник с заседанием Лоя джирги в Пагмане, на котором предполагал обсудить свои новые идеи. Предусматривалось также участие

вней женщин, от имени которых на джирге должна была выступить сестра Амануллы Кобра Джан. Ожидалось, что Сорайя соберет «пожилых и интеллигентных» женщин из Кандагара, которые затем расскажут о джирге женскому населению города. Тамошние настроения были не весьма благоприятны для Амануллы: некоторые кандагарцы угрожали

своим делегатам, что если те поддержат снятие чадры и женское образование, то будут убиты199.

Некоторые вопросы для обсуждения на джирге были уже обнародованы: Аманулла запретил чиновникам многоженство и установил лимит калыма — 29,5 рупий за невесту.

Процедура заседания Лоя джирги предусматривала, что все депутаты должны быть одеты в европейское платье. Появилась проблема — а где его взять. У многих депутатов не было средств, чтобы взять костюм хотя бы напрокат, поэтому им