Коргун В. Г. - История Афганистана. XX век - 2004 (текст поверх изображения)

ный для Афганистана договор, в котором была бы признана официально независимость страны19.

В отсутствие вице-короля, который был в отпуске, его заместитель лорд Амптилл и командующий британскими войсками в Индии генерал Китченер обратились в Лондон за

разрешением подписать с эмиром военный договор против России20.

В Дели полагали, пишет афганский исследователь, что Россия, завязшая в войне с Японией, расценивала англо-япон- ский договор 1902 г. как направленный против ее интересов, и опасались, что, проиграв войну Японии, она может изменить свою позицию по Афганистану и двинуть в его сторону войска (для создания угрозы индийским владениям Англии. — В.К.). Поэтому Дели предлагал убедить эмира укрепить транспорт и коммуникации для защиты северных районов страны, если Россия прибегнет к предполагаемой военной акции. Исходя из этого, в проект договора был заложен пункт о том, что в этом случае англичане продолжат строительство железной дороги на афганской территории и эмир разрешит британским офицерам взять под наблюдение важные стратегические пункты в Афганистане. При этом англичане не предлагали эмиру никаких льгот21.

Однако, пишет далее афганский историк, в Лондоне опасались, что такие радикальные меры вряд ли встретят понимание эмира, тем более что англичан в целом устраивал уровень существовавших отношений, поэтому Лондон согласился послать делегацию в Кабул для подписания договора на обычных условиях22.

Кроме того, англичане соглашались поставлять эмиру оружие и боеприпасы при условии, что он не будет передавать их пограничным племенам. Было предложено обещать невмешательство во внутренние дела страны и выплачивать эмиру субсидию в размере 1,8 млн рупий. Правительство разрешило Дэну обсудить с эмиром вопрос о российско-афганских торговых отношениях, но советовало дать понять Хабибулле, что такие отношения нежелательны, ибо могут перерасти в политические. Было также решено предложить провести железную дорогу и телеграфные линии на территории Афганистана. И тем не менее Лондон согласился на то, чтобы в проект договора был внесен пункт, который давал бы право на ввод британских войск на территорию Афганистана в случае возникновения военной опасности. Этот пункт дополнялся возможностью присутствия британских офицеров в Афганистане в качестве военных советников23.

19 декабря 1904 г. миссия Дэна прибыла в Кабул. Эмир счел это своим личным дипломатическим успехом. Он помнил о том, как в 70-е годы XIX в. англичане отклонили просьбу эмира Шер Али-хана о подписании договора, и он вынужден был обратиться к России. Теперь они настаивали на заключении договора. «По давней традиции англичан, — отмечает крупнейший афганский историк М.Г.М. Губар, — Дэн привез проект нового договора, который он должен был предложить эмиру для подписания без всяких оговорок. Однако эмир в первый и последний раз за годы своего правления оказал сопротивление английскому нажиму, заявив, что нет необходимости в заключении нового договора»24.

Встречая британскую миссию, Хабибулла намеревался лишь подтвердить положения договора, подписанного его отцом. Однако англичане стремились внести в него немалые изменения. Они хотели убедить эмира исключить всякую возможность сближения с Россией. У него же доминировала одна основная цель — добиться независимости.

В то же время, учитывая неудачи России в войне с Японией, эмир, по данным американского историка Л. Адамека, предложил англичанам вместе выступить против нее25. В случае принятия британского проекта договора он должен был разрешить англичанам проложить линию связи из Индии в Афганистан и позволить британским офицерам свободно передвигаться по стране. Впрочем, глава британской миссии оказался в непростой ситуации. Он пытался внушить эмиру, что даже с помощью Великобритании ему не удастся противостоять России. Англия, заявлял он, не заинтересована в военном столкновении с Россией и просто хочет в новом договоре зафиксировать определенные меры в случае возникновения военной опасности Афганистану со стороны России26.

Разногласия между сторонами появились и в трактовке британской военной помощи Афганистану: если эмир полагал, что это будет небольшая партия оружия и финансовая поддержка, то англичане настаивали на присутствии британских офицеров в Сеистане и на русско-афганской границе, мониторинге афганской территории к северу от Гиндукуша и обучении афганских военных. Кроме того, британский проект соглашения предусматривал исключительное право Великобритании определять, когда она может ввести войска в Афганистан в случае иностранной агрессии. Эмир категорически отверг последнее требование.

Вернувшийся из отпуска вице-король Керзон подверг критике действия Дэна, указав на то, что вопросы военного ха-

рактера выходят за рамки его компетенции и будут обсуждены с эмиром во время его пребывания в Индии. Дэну было предписано форсировать подписание договора, однако эмир отказался подписать британский вариант и составил собственный проект, в который не вошло ни одно из требований и предложений англичан. Эмир рассудил, полагает афганский историк, что если англичане не хотят подписывать военный договор, то новый проект вообще не нужен. Более того, он потребовал увеличения субсидии и поставок оружия и боеприпасов без всяких условий27.

Переговоры длились с декабря 1904 по март 1905 г. К тому же в январе эмир заболел и выздоровел лишь в начале марта. Вместо него переговоры продолжали вести его брат На- срулла-хан и первый министр Абдул Куддус-хан, оба известные англофобы, посему переговоры застопорились. Лорд Керзон в отчаянии решил было вернуть миссию без подписания договора, однако в Лондоне опасались, что в этом случае эмир может обратиться к русским, так уж лучше, полагали там, подписать договор на условиях эмира. 21 марта 1905 г. договор был подписан. Хабибулла лишь подтвердил положения договора 1880 г., подписанного его отцом, и обязался строго выполнять его. Однако он отказался предоставить англичанам торговые концессии, отверг предложение о строительстве железной дороги от Пешавара до Джалалабада и решительно отказался разрешить им открыть свое посольство в Кабуле.

Самолюбие эмира было частично удовлетворено: в тексте договора его назвали независимым правителем и «Его Величеством». Афганцы в ликовании посчитали этот документ признанием независимости страны. По форме он действительно напоминал договор равных, но на самом деле оставлял в силе британский контроль над внешней политикой Афганистана. Эмир, впрочем, был доволен: он добился того, что англичане пошли на его условия.

В июне 1906 г. новый вице-король лорд Минто пригласил Хабибуллу посетить Индию. Эмир принял приглашение на условиях, что во время визита не будет обсуждаться подписанный годом раньше договор. Рассерженный Насрулла-хан в знак протеста против визита заявил о том, что решил совершить хадж. Однако эмир велел ему остаться в Кабуле в качестве наместника28, руководить вооруженными силами остался старший сын эмира принц Инаятулла-хан. Перед поездкой Хабибулла заявил, что целью его визита не является

заключение каких-либо новых межгосударственных соглашений, а всего лишь ознакомление с новыми научными и техническими открытиями.

6 декабря 1906 г. эмир Хабибулла наконец отправился в Индию. В поездке его сопровождали 100 членов Дарбара, чиновники, офицеры, личные слуги и 300 солдат, всего — 1100 человек. В Индии он был встречен очень торжественно: 31 артиллерийским залпом и удостоился приветственной телеграммы от короля Великобритании и обращения «Ваше Величество». В Aгрe в его честь выстроились 30 тыс. солдат, и ему был вручен Орден Бани. В пешаварской соборной мечети он прочел молитву, в Лахоре заложил первый камень в фундамент строящегося колледжа «Исламийя» и пожертвовал ему 20 тыс. рупий. Эмир посетил также медресе в Алигархе, ко всеобщему удивлению призвав учащихся овладевать «западными науками»29. Во время паломничества он внес пожертвование при встрече с шиитскими улемами, выразил единство с ними и отказался от прослушивания панегирической касыды в свою честь.

Затем он был гостем махараджи Гвалиора, где эмиру устроили охоту на тигров. В Дели британские власти устроили ему пышный прием. Вице-король лорд Минто и командующий британскими войсками в Индии лорд Китченер долгое время проводили в беседах с Хабибуллой, оставаясь в его резиденции после официальных встреч.

Его дальнейший визит проходил через Дели и Калькутту, где Хабибулла осмотрел музеи, фабрики, заводы, доки, корабли. Большой интерес эмир проявил к военному делу, внимательно осматривая артиллерию в военных лагерях, и даже взобрался в корзину воздушного шара. В Калькутте, по слухам, эмир был принят в члены масонской ложи. Во время своей поездки он посетил также Бомбей, Равалпинди и Пешавар.

Визит эмира в Индию имел два последствия: 1) англичанам удалось сделать его более проанглийским и податливым; 2) Хабибулла понял необходимость проведения в стране некоторых преобразований, в первую очередь модернизации армии и системы просвещения.

Тем временем с видимым улучшением англо-афганских отношений связи Афганистана с Россией в начале XX в. продолжали оставаться достаточно напряженными, в первую очередь как следствие британской политики в регионе, препятствовавшей реализации малейшим возможностям сбли-

жения двух соседних стран. Все попытки российских пограничных властей вступить в контакт с афганцами в рамках налаживания торговых отношений жестко блокировались англичанами.

Однако в связи с крупными изменениями в международной обстановке появились признаки надвигающегося поворота в политике Англии, вызванного в первую очередь усилением ее соперничества с Германией. Готовясь серьезно потеснить Англию на Востоке, Германия стала уделять большое внимание не только Персии, но и Афганистану как «воротам в Индию». Воспользовавшись ситуацией, эмир Хабибулла закупил в Германии новое промышленное оборудование для завода «Машин-хана».

Рычагом усиливавшегося германского влияния на Востоке послужила построенная немцами железная дорога БерлинБагдад, которую предполагалось использовать для переброски в регион частей германской армии. Угроза британским владениям на Ближнем и Среднем Востоке со стороны Германии побуждала британских стратегов пересматривать здесь свой политический курс. К 1906 г. военное и экономическое проникновение Германии в регион усилилось. Это сопровождалось бурными событиями — конституционной революцией 1905—1911 гг. в Персии и ростом освободительного движения в Индии. Новая обстановка в регионе вынуждала Англию искать пути сближения с Россией.

Российская дипломатия вначале заняла выжидательную позицию, однако постепенно все более склонялась к идее сближения с Англией, стремясь получить займы для подорванной в русско-японской войне и революции 1905 г. экономики. Подписание Портсмутского мирного договора с Японией 5 сентября 1905 г. способствовало началу такого сближения.

С назначением в 1906 г. министром иностранных дел России А. П. Извольского наметился поворот ее внешней политики от конфронтации к сотрудничеству, а в дальнейшем — и к союзу с Великобританией. Летом того же года в Петербурге начались переговоры английского посла А. Николсона с министром иностранных дел России о разграничении сфер влияния в Азии. Они длились 15 месяцев. Пытаясь заручиться поддержкой Англии в вопросах о черноморских проливах, Россия была готова пойти на уступки в отношении Афганистана. Здесь речь шла лишь о предоставлении льгот русским купцам в их торговых операциях с афганцами.

31 августа 1907 г. Россия и Англия подписали соглашение о разграничении сфер влияния в регионе, то есть в Персии,

Афганистане и Тибете. Оно явилось важным шагом по пути создания Антанты. Ни один из представителей этих азиатских стран не участвовал в обсуждении относительно статуса своей родины. «Это было соглашение между двумя традиционно враждебными державами, — пишет афганский историк А. Гаус, — которые, понимая, что их непосредственные интересы не должны реализовываться посредством конфронтации, решили устранить противоречия между собой путем раздела обширного азиатского региона на зоны влияния»30.

Пять статей соглашения непосредственно касались Афганистана.

Встатье 1-й сохранилась прежняя формула признания Афганистана страной, «лежащей вне сферы русского влияния». Но появились и изменения: если раньше Россия официально не затрагивала вопрос о лишении афганского эмира права непосредственных сношений с другими государствами, то теперь она обязывалась «пользоваться для всех своих политических сношений с Афганистаном посредничеством правительства Его Британского Величества». Правительство России соглашалось также «не посылать никаких агентов в Афганистан».

Встатье 2-й британское правительство обязалось не присоединять и не занимать какой-либо части Афганистана, не вмешиваться во внутреннее управление этой страной. Это заявление сопровождалось оговоркой насчет необходимости выполнения афганским эмиром его обязательств перед британским правительством как условия действительности зафиксированного в этой статье обязательства. Против этой оговорки активно возражал Петербург, но она все же была принята.

Встатье 3-й значилось, что русским и афганским должностным лицам на границе и в пограничных областях «не запрещаются непосредственные контакты» с целью решения «местных вопросов, не имеющих политического характера».

Встатье 4-й провозглашалось признание принципа торгового равноправия Англии и России и предусматривалось, что, если развитие торговли приведет к необходимости иметь в Афганистане русских торговых агентов, британское и российское правительства «согласуют между собой вопрос» о мерах, которые надо будет принять.

Встатье 5-й вхождение в силу соглашения применительно

кАфганистану обуславливалось одобрением относящихся к нему статей со стороны афганского эмира31.

Великобритания, кроме того, заявляла, что не имеет намерений менять существующий политический статус Афганистана. Так внешнеполитическая зависимость страны, навязанная Великобританией, еще раз была подтверждена Лондоном и принята Россией, что и было зафиксировано в столь важном соглашении, регулирующем судьбы народов нескольких азиатских стран.

Вице-король Индии лорд Минто ознакомил Хабибуллухана с содержанием статей, имеющих отношение к Афганистану, письмом от 10 сентября 1907 г. В ответ эмир сообщил, что Государственный совет считает соглашение невыгодным для Афганистана и нарушающим его независимость. Затем он публично заявил о непризнании соглашения, поскольку он не мог не учитывать общественное мнение, которое рассматривало соглашение как унижающее достоинство страны. Свою позицию он подкрепил практическими мерами: в ноябре 1907 г. он отверг просьбу вице-короля назначить предложенного британскими властями мусульманина из Индии представителем Великобритании в Афганистане. Вице-король не настаивал, понимая, что эмир может потребовать аналогичных мер в отношении афганского представительства в Англии32. Такая позиция эмира, естественно, не вела ни к какому торговому равноправию сторон и перспективам «непосредственных сношений» пограничных властей и допуска в страну русских торговых агентов. Афганистан остался, таким образом, «запретной страной», прежде всего именно для России.

Англо-русское соглашение 1907 г., подписанное без участия афганского эмира и даже без консультаций с ним, ослабляло позиции Афганистана, создавая для него еще более тяжелую внешнеполитическую обстановку, чем в предшествующие годы. Использование англо-русских противоречий, успешно практиковавшегося Абдуррахман-ханом, теперь сократилось до минимума. В этих условиях Хабибулла продолжал политику изоляции страны. Европейцам по-прежнему запрещался въезд в Афганистан без особого на то разрешения эмира, выдававшегося лишь в единичных случаях.

В своей внутренней политике эмир Хабибулла последовательно продолжал курс своего отца, сохранив в целом существовавшую административную систему, лишь несколько видоизменив ее. Он разделил страну на шесть провинций — Кабул, Кандагар, Фарах, Герат, Афганский Туркестан и Бадахшан (включая Вахан), которые, в свою очередь, делились на округа. Кабул и кабульская провинция управлялись самим эмиром, хотя в 1907 г. он ввел номинальную должность наме-

стника-губернатора (наиб аль-хокума). Остальные провинции управлялись губернаторами (хакимами)33.

Они осуществляли как административную, так и судебную власть, возглавляя губернаторский суд. Под началом этого суда функционировал шариатский суд во главе с судьей — кази и его помощниками — муфтиями. Высшей апелляционной инстанцией был сам эмир. Гражданские дела, так же как и торговые, рассматривались в суде старейшин. Рассмотрение преступлений, связанных с изменой, мятежом, расхищением государственных средств, взяточничеством, и других антигосударственных действий, затрагивающих интересы династии, были в компетенции самого эмира. Он также рассматривал случаи супружеской неверности, воровства и убийства, если они происходили в Кабуле. Смертный приговор, даже вынесенный шариатским судом, подлежал утверждению эмиром.

После заключения в 1905 г. договора с Великобританией и подписания в 1907 г. англо-русского соглашения эмир Хабибулла, не опасаясь угрозы с севера и юга, возложил управление внутренними делами на своего старшего сына и наследника Инаятуллу-хана и брата Насруллу-хана. Военные дела также перешли в ведение военного министра, однако оставались под контролем самого эмира. Управление финансами было возложено на министра финансов (мустауфи аль-мама- лек) Мирзу Мухаммад Хусейн-хана, вскоре превратившегося во всесильного временщика.

Эта система управления постепенно приходила в упадок. Ширился произвол чиновников, процветали взяточничество, подношения, казнокрадство, широкое использование принудительного труда. Государственные должности стали предметом купли-продажи. Хусейн-хан превратил финансовую систему в кормушку для себя и фискальных чиновников. Поступление налогов попало в руки откупщиков, получивших неограниченную власть над налогоплательщиками.

Государственные налоги и сборы были самыми разнообразными и взимались насильственно. Среди них — земельный налог, закят (налог-милостыня), налоги на плодовые деревья, скот, жилище, различные платежные документы и т.д. Налоги в денежной форме сдавались в казну, в натуральной — доставлялись на склады или в рабаты (придорожные постоялые дворы). Казначеи и кладовщики взимали еще и дополнительную сумму для себя сверх установленного размера налогов. Недоимки с крестьян взимали сборщики налогов.

Непосильные налоги и поборы, произвол чиновников, широкое использование принудительного труда, принудитель-

ные закупки фуража и продовольствия по заниженным ценам вызвали социальные волнения на юге и востоке Афганистана. В 1912—1913 гг. в этих районах прокатилась волна вооруженных выступлений местных племен. Наиболее крупным было восстание в провинции Пактия, которое началось в 1912 г. и продолжалось более полугода. Восстали племена мангалов и ахмадзай, захватив и разрушив несколько военных постов. Против восставших были брошены войска под командованием генерала Надир-хана и ополчение лояльных правительству племен. Нанеся мятежным племенам поражение, Надир-хан вступил с ними в переговоры, отменил принудительные закупки зерна и снял с поста губернатора провинции. На этом восстание закончилось.

Крупная вспышка социального недовольства произошла и в Кандагаре в 1912 г. Попытка восставших штурмовать городскую цитадель, где засели войска, обернулась кровопролитием. Восстание закончилось лишь благодаря посредничеству местных мулл и старейшин.

В своей внутренней политике эмир Хабибулла большое значение придавал модернизации армии. Он начал оснащать ее современным оружием. В открытом в 1909 г. военном лицее «Харбия» началась подготовка офицерских кадров. В лицее было три подготовительных и три военных класса. В 1910 г. в нем насчитывалось 80 курсантов, а к 1919 г. их число достигло 900. Это были в основном дети ханов племен дуррани и придворных. Начальником лицея был турецкий офицер Махмуд Сами (Махмуд-эфенди). Его верховным куратором являлся наследник престола принц Инаятулла-хан. В лицее изучали Коран, персидский и английский языки, всеобщую и афганскую историю, арифметику, алгебру, геометрию, географию, природоведение, военные предметы, пехотное дело, верховую езду, артиллерию, связь, фортификацию, военное и материально-техническое обеспечение, занимались спортом и строевой подготовкой. В военном лицее работали афганские и турецкие преподаватели34.

Выпускники лицея зачислялись в армию на должности командиров рот и батальонов. Лицей имел три небольших филиала: школа унтер-офицеров «Мактаб-е аскари-йе маликзадеха» (Школа для сыновей маликов), «Мактаб-е аскари-йе джадид уль-ислам» (Школа для нуристанцев) и «Мактаб-е аскари-йе ардалан-е хозур» (Школа конной гвардии). Общее число учащихся в этих филиалах составляло около 300 человек, срок обучения — три года. Выпускники этих школ назначались на должности командиров взводов. В школах прохо-

дили следующие предметы: ислам, язык фарси, арифметику, географию, теоретические и практические военные дисциплины, спорт. Все расходы по содержанию лицея оплачивались из государственной казны35. Махмуд Сами перевел на персидский язык турецкие воинские уставы и ввел их в афганской армии. Солдатам и офицерам увеличили зарплату. В армию стали набирать нуристанцев и хазарейцев, которые раньше не призывались.

Была также несколько реорганизована армейская структура. Дислоцированные в столице четыре полка были преобразованы в кабульский гарнизон, состоявший из двух соединений, каждое из которых — из трех полков. Общая численность гарнизона составляла 24 тыс. человек. В составе каждого полка был артиллерийский дивизион, на вооружении которого имелось 24 орудия — гаубицы, полевые и горные орудия немецкого и отечественного производства36.

В годы правления эмира Хабибуллы некоторое развитие получила национальная экономика. Расширилось производство на единственном до той поры государственном заводе «Машин-хана», где уже в начале века было занято 1,5 тыс. человек и работало около 100 различных машин и механизмов. Там производилось оружие, боеприпасы, черный порох, шашки и сабли, штыки, дубленая кожа, спирт, кислоты, цинковые и медные изделия, свечи, мыло и мебель.

Вообще у эмира были довольно обширные планы по развитию промышленности и строительства железных дорог в Афганистане, реализовать которые так и не удалось ввиду противодействия консерваторов, в основном из окружения его брата принца Насруллы-хана. Противники реформ утверждали, что для строительства фабрик, заводов и железных дорог не только потребуются громадные средства, которых у страны нет, но и что такие нововведения «вызовут нежелательный наплыв в страну европейцев» и, самое главное, что осуществление планов эмира приведет «к неизбежным внешним займам», вовлечет страну «уже в совершенную кабалу» к иностранцам37. Поэтому эмиру пришлось отказаться от намерения построить в Афганистане железные дороги, а в области промышленности ограничиться лишь несколькими предприятиями.

В 1903 г. в Афганистане было открыто государственное ко- жевенно-обувное предприятие, производившее 400 пар обуви в день. Его продукция предназначалась в основном для нужд афганской армии. К 1917 г. закончилось строительство кабульской суконной фабрики. История ее постройки пока-