5. Взаимоотношение философии с религией и наукой

Теперь несколько слов о взаимоотношениях философии с религией и наукой. Я думаю, что возникновение человека связано с возникновением первичного религиозного непосредственного отношения «Я – Ты», где одновременно появляются человеческое «Я» и представляющее для него весь Мир божественное «Ты». Первичное религиозное отношение захватывает человека всего целиком, включая все его чувства и все мысли, которые, по-видимому, на первоначальной стадии еще не были разделены между собою. Поэтому религию как таковую я бы определил, пожалуй, как самонахождение и самовосприятие человека в мире, а вот рациональная сторона этого отношения, опосредованная сознанием, то есть размышление о нем с позиции «вненаходимости», когда оно предстает как отношение «Человек – Мир», дает начало философии. Поэтому философию можно назвать самосознанием и самоопределением человека в Мире. Из этого вытекает генетическое родство философии с религией. Философия выделяется из первичного религиозного отношения как рациональная его сторона.

Что касается науки, то она появляется достаточно поздно и лишь в Западной Европе и существует приблизительно четыре века. Таким образом, тот способ познания и отношения к миру, который мы называем наукой, представляет собой локальное, исторически ограниченное явление и по месту, и по времени. Наука имеет дело не с миром как таковым, не с бытием, а с определенной стороной мира, которую можно было бы назвать вещной стороной, от слова «вещь». Что такое в философском понимании вещь и вещные отношения, я буду говорить позже, а сейчас только обращу ваше внимание на то, что человек не вещь, а противостоит вещи, больше того, вещь и человеческая личность это как бы противоположные полюса действительности, отрицающие друг друга. Эта азбучная истина в философии, но, к сожалению, обычно плохо понимаемая, а потому я буду специально это объяснять. Сейчас же сделаем пока что общий предварительный вывод: поскольку наука есть знание о мире вещей и вещных отношений, или о вещной стороне мира, а человек – не вещь, то следовательно, человек как целое не может быть предметом исследования науки. Наука может исследовать только то, что в человеке есть вещного, вещную сторону человека. Она может рассматривать его как рабочую силу, как биологический вид, как члена социума, как субъекта права, она может рассматривать отдельные его стороны, свойства, но как целое, как личность, он бесконечно выходит за узкие пределы научного мышления, т.к. имеет другое основание. По той же причине выражение «научная философия» или «научная теория личности» это все равно, что «деревянное железо». Поэтому наука создаёт так называемую «научную картину мира», в которой просто нет места для человека и для мира.

Интересно отметить, что очень многие научные работники, а также психологи и педагоги не понимают, не видят границ применимости научного мышления и научных методов, в то время как крупнейшие творцы этой самой науки прекрасно видели её ограниченность и даже предупреждали об опасности применения научных методов в области знания и жизни, выходящих за пределы компетенции науки, т.е. за пределы вещных отношений. Вот например, тот же А. Эйнштейн: «И я убежден, что распространенная в настоящее время мода применять аксиомы физической науки к человеческой жизни не только полностью ошибочна, но и заслуживает известного порицания». А вот Макс Борн: «Мы должны так же заботиться о том, чтобы научное абстрактное мышление не распространялось на другие области, в которых оно не приложимо. Человеческие и этические ценности не могут целиком основываться на научном мышлении. Сколь ни привлекательно для ученого было абстрактное мышление, какое бы оно ему ни приносило удовлетворение, какие бы ценные результаты оно ни давало для материальных аспектов нашей цивилизации, чрезвычайно опасно применять эти методы там, где они теряют силу, – в религии, этике, искусстве, литературе и других гуманитарных сферах человеческой деятельности. Таким образом, совершая экскурс в философию, я намеревался не только осветить основы науки, но и выступить с предостережением о разумном ограничении применения научных методов». Указывая на ограниченность науки и ее методов, ни Эйнштейн, ни Борн, ни другие великие ученые – создатели науки – вовсе не умаляют ее значения. Наоборот, четкое осознание границ ее возможностей позволяет не попадать в ситуации, где ее действенность и методы могут быть подвергнуты сомнению.

Сказанное не означает, что наука и ее методы вообще не применимы в гуманитарных областях знания. Научные методы обработки экспериментов и наблюдений, научные приборы, расчёты, статистика и т.д. – весь этот арсенал научных средств и методов применим и в этих областях, но нужно понимать, что он касается только вещной стороны человека и мира, только количественных отношений и потому может рассматриваться как некий подсобный, в тоже время человек, личность, нравственность, свобода, психика – все это выходит за пределы науки и научного знания. Поэтому не может быть научной теории человека, личности, нравственности и т.д. Это также связано с неорганичностью науки и научного мышления, о чем разговор будет тогда, когда мы будем рассматривать органические и неорганические системы.