3. Предмет философии

Можно начать с того, что философия – это прежде всего размышление, раздумье; размышление неспешное, глубокое и к тому же носящее всеобщий, универсальный характер, такое, предмет которого в отличие от предмета любой науки не ограничен, не специализирован. Есть такое шуточное сравнение дилетанта со специалистом. Говорят, дилетант знает ничего обо всем, а специалист знает все ни о чем. Так вот, философ в какой-то степени похож на дилетанта из этого сравнения, однако с тем отличием, что философское «ничего» оказывается, как мы с вами увидим, удивительно глубоким и богатым по содержанию.

Предметом философии, как я полагаю, является Мир и Человек в Мире, но не в их отдельных качествах, проявлениях, свойствах, а непосредственно во всей их бесконечной всеобщности, или, как говорят, универсальности. Мир и Человек предстают в философии как единое целостное отношение «Человек – Мир», а все конечно определенные качества, свойства Мира и Человека получают смысл и понимаются только в соотношении с этим Целым. При этом философия не может (и не должна) рассуждать о Мире или о Человеке в их отделенности друг от друга, ее предметом является именно их соотношение.

4. Позиция вненаходимости

Само слово «философия», как известно, означает «любовь к мудрости». Так что же такое мудрость? Вот рассуждение о философии не профессионального философа, а писателя – Фазиля Искандера: «По-видимому, чтобы быть мудрым, надо думать много, но лениво. Только тот кто думает, забывая, что он думает, может до чего-нибудь додуматься. Чтобы думать, надо выпадать из жизни. Дар философа – дар выпадения из жизни при сохранении памяти о ней. Как только философ начинает изменять жизнь, он теряет возможность справедливого суждения о ней, потому что он становится частью потока этой жизни. И чем сильней философ меняет течение жизни, войдя в ее поток, тем ошибочнее его суждение о том, что делается в ней».

В этом высказывании Искандера я хотел бы отметить два момента. Первый: нельзя одновременно глубоко размышлять и действовать. Второй: для того чтобы понять нечто как целое, нужно выйти за границы этого целого, «выпасть» из него. Нужно по отношению к понимаемому занять «позицию вненаходимости». Можно сказать, пожалуй, что позиция философа – это позиция вненаходимости по отношению ко всем конечным формам и видам бытия. Эта позиция вненаходимости парадоксальным образом оказывается одновременно позицией центра бытия.

Можно задать вопрос, каким образом вот такая позиция вненаходимости в философии обретается. Сейчас я не могу достаточно полно ответить на этот вопрос, замечу только, что эта позиция не в коем случае не приобретается путём обобщения данных естествознания или исторического развития. Обобщение – это такой процесс, когда из различных явлений или теорий отбирается то, что есть у них одинакового, похожего. При этом происходит абстрагирование, т.е. отвлечение от того, чем они друг от друга отличаются. Поэтому всякое обобщение оказывается беднее по содержанию, чем те явления, от которых оно было отвлечено.

И кроме того, любое обобщение не может вести ко всеобщему, оно всегда остаётся только общим, причём общим конечным, общим для данного ограниченного круга явлений. Например, в науке никакая теория не может быть построена путем обобщения наблюдаемых фактов до тех пор, пока не сформулирован некий общий принцип, который может быть положен в основу этой теории. Сам же этот принцип не может быть получен обобщением эмпирического материала, и вообще никакой логический путь не ведёт от эмпирии к теории. Послушаем, что об этом пишет один из крупнейших физиков нашего времени А. Эйнштейн: «Но до тех пор, пока принципы могущие служить основой для дедукции (вывода логических следствий) не найдены, отдельные опытные факты теоретику бесполезны; ибо он не в состоянии ничего предпринять с единичными эмпирически установленными общими закономерностями. Наоборот, он застывает в беспомощном состоянии перед единичными результатами эмпирического исследования до тех пор, пока не раскроются принципы, которые он сможет сделать основой для дедуктивных построений». А вот другой творец современной науки Луи де Бройль (1892-1958): «Таким образом, человеческая наука, по существу рациональная в своих основах и по своим методам, может осуществлять свои наиболее замечательные завоевания лишь путем опасных внезапных скачков ума, когда проявляются способности, освобождённые от тяжёлых оков строгого суждения, которые называются воображением, интуицией, остроумием». Я говорю об этом потому, что у нас, к сожалению, до сих пор бытует мнение, что теория получается путем обобщения эмпирии.

И все же остаётся вопрос: откуда человеку дается знание всеобщего, каким образом он может занять позицию вненаходимости по отношению ко всему бытию? Ответ здесь может быть только один. Это знание дано человеку априори, то есть до всякого опыта. Оно в форме некой возможности или задатка появляется вместе с человеческим «я». Эмпирические отношения человека с миром могут лишь пробудить нечто, что в качестве задатка или возможности уже присутствует в человеке именно как в человеке. Вот через это присутствие он и определяется как человек, а не как животное.

Всеобщность как априорное (доопытное) отношение к миру дана человеку в форме некой возможности, вместе с религиозным отношением к миру и с его личным «я». Поэтому можно говорить, что каждый человек по своим задаткам, по своим возможностям философ, и вопрос состоит в том, насколько эта возможность будет реализована в течение его индивидуальной жизни. Она спонтанно пробивается в нем на переходе от подросткового к юношескому возрасту и даже получила в психологии и психиатрии специальное название: «транзиторная метафизическая интоксикация». Социальные условия жизни, особенно в нашем современном обществе, подавляют развитие этой способности к философии, так же, впрочем, как они подавляют развитие личностного начала в человеке.