6. Номинализм и материализм т. Гоббса

В противоположность рационалистической метафизике Декар­та принципы эмпиризма, провозглашенные Ф. Бэконом, получили свое дальнейшее развитие у английского материалиста Т. Гоббса (1588—1679). Гоббс — классический представитель номинализма; согласно его учению, реально существуют только единичные вещи, а общие понятия суть лишь имена вещей. Всякое знание поэтому имеет своим источником опыт; только один род опыта, по Гоббсу, есть восприятие, или первичное знание, а другой — зна­ние об именах вещей. Источник этого второго опыта — ум, кото­рый сводится, таким образом, к способности именования вещей и связывания имен, то есть правильного употребления слов. Пред­метом философии Гоббс считает тело, возникновение которого мы можем постичь с помощью научных понятий. Что же касается духовных субстанций, то, даже если бы они и существовали, они, по словам Гоббса, были бы непознаваемы. Но и само суще­ствование их Гоббс отрицает, поскольку не признает бестелесных духов. «Под словом дух мы понимаем естественное тело, до того тонкое, что оно не действует на наши чувства, но заполняющее пространство...»

Критикуя учение Декарта о врожденных идеях, Гоббс в то же время не принимал и понятие субстанции — не только духов­ной, но и материальной: таков логичный вывод из предпосылок номинализма, оказавшегося одним из источников механистическо­го материализма XVIII века.

7. Спиноза: учение о субстанции

Слабым пунктом учения Декарта был неопределенный статус субстанций: с одной стороны, подлинным бытием обладала только бесконечная субстанция — бог, а конечные, то есть сотворенные, субстанции находились в зависимости от бесконечной. Это затруд­нение попытался преодолеть Б. Спиноза (1632—1677), испытав­ший на себе сильное влияние Декарта, но не принявший его дуализ­ма и создавший монистическое учение о единой субстанции, кото­рую он назвал богом, или природой. Спиноза не принимает суб­станциальности единичных вещей и в этом смысле противостоит традиции номинализма и эмпиризма. Его учение — пример край­него реализма (в средневековом его понимании), переходящего в пантеизм. Спиноза определяет субстанцию как причину самой себя (causa sui), то есть как то, что существует через само себя и познается из самого себя. Именуя субстанцию богом, или приро­дой, Спиноза тем самым подчеркивает, что это не бог теистических религий, он не есть личность, наделенная сознанием, могущест­вом и волей, не есть творец природных вещей. Бог Спинозы — бес­конечная безличная сущность, главным определением которой яв­ляется существование, бытие в качестве начала и причины всего сущего. Представление о слиянии бога и природы, которое ле­жит в основе учения Спинозы, называется пантеизмом; Спиноза продолжает ту традицию, которая была намечена у Николая Кузанского и развернута у Джордано Бруно. Пантеизм Спинозы есть шаг на пути к материализму, и не случайно материализм XVIII и ХIX веков нередко апеллировал к учению Спинозы.

Мышление и протяжение, согласно Спинозе, суть атрибуты субстанции, а единичные вещи — как мыслящие существа, так и протяженные предметы — это модусы (видоизменения) субстан­ции. Уже у Декарта было развито учение о своего рода паралле­лизме материальной и духовной субстанций. Согласно Декарту, каждому состоянию и изменению в материальной субстанции (нап­ример, в человеческом теле) соответствует изменение в субстан­ции духовной (в человеческих чувствах, желаниях, мыслях). Сами субстанции, по Декарту, не могут непосредственно влиять друг на друга, но их действия строго скорректированы благодаря богу, наподобие того, как два (или несколько) часовых меха­низма могут показывать одно и то же время, будучи заведены мастером, который синхронизировал их часовые стрелки. Анало­гичное рассуждение мы находим у Спинозы: все явления в физи­ческом мире, будучи модусами атрибута протяжения, развивают­ся в той же последовательности, как и все модусы в сфере мыш­ления. Поэтому порядок и связь идей, по словам Спинозы, соот­ветствует порядку и связи вещей: и те, и другие суть только след­ствия божественной сущности. Отсюда вытекает спинозовское оп­ределение души как идеи человеческого тела.

Весь мировой процесс, таким образом, совершается в силу абсолютной необходимости, и человеческая воля ничего не в сос­тоянии здесь изменить. Спиноза вообще не признает такой спо­собности, как воля: единичная человеческая душа не есть нечто самостоятельное, она не есть субстанция, дух человека — это не что иное, как модус мышления, а потому, согласно Спинозе, «воля и разум — одно и то же» '. Человек может только постиг­нуть ход мирового процесса, чтобы сообразовать с ним свою жизнь и свои желания, полагает Спиноза. В этом сказалась изве­стная близость спинозовского миросозерцания учению стоиков. «Не смеяться, не плакать, не проклинать, а понимать» — вот максима спинозовской этики.