20120921

Принцип унификации определения уголовно-правовых признаков в родственных составах преступлений не учтен законодателем и при конструировании состава преступления, предусмотренного ст. 194 («Уклонение от уплаты таможенных платежей, взимаемыхсорганизацииилифизическоголица»). Полагаем, что будучи частью этой одной системы (преступления в сфере экономической деятельности), она должна быть сконструирована по правилам, примененным для сходных норм (ст. 198, 199). Законодатель должен строго руководствоваться едиными требованиями, использовать однотипную терминологию, унифицировать лексические приемы построения фраз и выражений. Между тем формулировка криминообразующих признаков ст. 194 является примером несоблюдения правил юридической техники.

Во-первых, обращает на себя внимание то, что предмет преступления в данной норме обозначен во множественном числе – «таможенные платежи». Исходя из буквального толкования данного законодательного установления, уголовная ответственность для лица, не уплатившего только один взнос, исключается, что, на наш взгляд, абсурдно. Употребление множественного числа в значении единственного уместно в литературе; однако при созданииправовойнормыэтотприемнедопустим, посколькупредоставляет возможность для ее неверной трактовки. В этой связи полагаем необходимым предмет преступления в ст. 194 сформулировать в единственном числе – таможенный платеж.

Во-вторых, в отличие от преступлений, предусмотренных ст. 198, 199, в норме, устанавливающей ответственность за уклонение от уплаты таможенных платежей, отсутствует указание на способы совершения данного преступления. Подход разработчиков данной статьи нам представляется абсолютно правильным, однако системность уголовно-правовых норм в этом случае все же нарушена. Такого нарушения можно было бы избежать, если бы ст. 198 и 199 были сформулированы по правилам, которые ис-

С. 385; Изосимов С. В., Карпов А. Г. Нецелевое использование бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов (уголовно-правовое и криминологическое исследование). Н. Новгород, 2008. С. 248–249; и др.

151

пользованы при конструировании объективной стороны состава уклонения от уплаты таможенных платежей.

В-третьих, несмотря на то что состав преступления, предусмотренного ст. 194, сконструирован по типу формального, анализ примечания к этой норме позволяет утверждать, что данное преступление считается оконченным только с момента наступления последствий, поскольку размер ущерба определяется исходя из суммы «неуплаченных таможенных платежей». В целом с этим положением нельзя не согласиться, однако момент окончания преступления должен следовать из текста диспозиции нормы, а не примечания. Поэтому представляется правильным закрепить в качестве преступного деяния не уклонение от уплаты,

а неуплату или неполную уплату таможенных платежей.

Коль скоро мы упомянули нормы о налоговых преступлениях, необходимо сказать и о них. Данные составы преступлений, пожалуй, подвергались наибольшей критике (нужно признать, что во многих случаях вполне обоснованно) со стороны правоведов. Между тем в настоящее время конструкции этих статей оставляют желать лучшего.

Основные возражения вызывают формулировки диспозиций ст. 198 и 199, в которых законодатель стремится к формализации противоправных деяний. В соответствии с законодательными предписаниями уголовно наказуемым является уклонение от уплаты налогов и (или) сборов в крупном размере путем непредставления налоговых деклараций или иных документов, представление которых в соответствии с законодательством РФ о налогах сборах является обязательным, либо путем включения в налоговую декларацию или иные документы заведомо ложных сведений. В представленном виде по конструкции составы рассматриваемых преступлений следует считать формальными. Ответственность, исходя из текста статей, наступает с момента непредставления необходимых сведений или включения в документы заведомо ложных сведений. Однако с телеологической точки зрения такой подход нельзя признать правильным.

Целью создания норм об ответственности за неуплату налогов всегда являлась и является потребность недопущения эконо-

152

мического ущерба. Очевидно, что само по себе внесение фальсифицированных сведений в документы или непредставление последних в налоговые органы такого ущерба не причиняет. Общественную опасность представляет непоступление налоговых платежей в бюджет в результате совершения соответствующих преступлений. Поэтому введение уголовно-правового запрета без учета общественно опасных последствий в виде фактической неуплаты налогов необоснованно повышает репрессивность уголовного закона. В связи с этим представляется, что при описании деяний в ст. 198 и 199 необходимо использовать формулировку не «уклонение», а «неуплата или неполная уплата налога», взимаемого с физического лица (либо с организации). В этом случае не возникает сомнений в том, что деяние является оконченным с момента неперечисления сумм налога в надлежащий срок. Именно таким образом сконструирована ст. 122 НК, устанавливающая ответственность за неуплату или неполную уплату сумм налога (сбора). Если учитывать требования системности, то терминология налогового законодательства должна быть перенесена в УК.

Еще одним недостатком ст. 198, 199 выступает указание на способы совершения преступления при описании объективной стороны. Против включения способов совершения преступления в число обязательных признаков состава выступает также правоприменительная практика. В ней выделяется более 180 способов уклонения от уплаты налога, с помощью которых возможно причинениеэкономическогоущербавкрупномразмере. Причина, по которой уголовно-наказуемыми являются только четыре, остается за рамками понимания. Учитывая вышеизложенное, целесообразно было бы отказаться от описания способов уклонения от уплаты налога в диспозициях статей 198 и 199. Аналогичная законодательная регламентация налоговых преступлений использовалась в УК РСФСР 1922 и 1926 гг.

Множество нареканий со стороны юридической общественности вызывают также примечания к указанным выше нормам. Их новая редакция поставила в затруднительное положение не только налогоплательщиков, но и сотрудников, занимающихся правоприменением. В первую очередь необходимо остановиться

153

на проблеме понимания крупных и особо крупных размеров и их значений в оценке деяния. Так, в примечании к ст. 198 крупным размером признается сумма налогов и (или) сборов, составляющая за период в пределах трех финансовых лет подряд более шестисот тыс. рублей, при условии, что доля неуплаченных налогов и (или) сборов превышает 10% подлежащих уплате сумм налогов и (или) сборов, либо превышающая один млн. восемьсот тыс. рублей, а особо крупным размером – сумма, составляющая за период в пределах трех финансовых лет подряд более трех млн. рублей, приусловии, чтодолянеуплаченныхналогови(или) сборов превышает 20% подлежащих уплате сумм налогов и (или) сборов, либо превышающая девять млн. рублей.

В свою очередь в примечании к ст. 199 крупным размером признается сумма налогов и (или) сборов, составляющая за период в пределах трех финансовых лет подряд более двух млн. рублей, приусловии, чтодолянеуплаченныхналогови(или) сборов превышает 10% подлежащих уплате сумм налогов и (или) сборов, либо превышающая шесть млн. рублей, а особо крупным размером – сумма, составляющая за период в пределах трех финансовых лет подряд более десяти млн. рублей, при условии, что доля неуплаченных налогов и (или) сборов превышает 20% подлежащих уплате сумм налогов и (или) сборов, либо превышающая тридцать млн. рублей.

На наш взгляд, законодателю при конструировании примечаний следовало унифицировать подходы относительно установления размеров неуплаченных сумм налогов и (или) сборов, характеризующих неуплаты этих сумм как преступление, применительно к любым фактам уклонения от выполнения налоговых обязанностей, то есть эти суммы не должны зависеть о того, какую долю составляет неуплаченная сумма в общем объеме сумм, подлежащих уплате в виде налогов и (или) сборов.

Проведенноеисследованиепоказало, чтоФедеральнымзаконом от 8 декабря 2003 г. здесь был допущен явный просчет и он нуждается в незамедлительном устранении. Ни налоговый служащий, ни тем более налогоплательщик не в состоянии во всей полноте уяснить столь сложную систему расчетов. Воля законо-

154

дателя в данном случае оказалась завуалированной, выраженной настолько смутно, неотчетливо, что едва ли она может реально стать дисциплинирующим фактором правопорядка в экономике (экономического правопорядка)91.

Одним из проявлений игнорирования положений одних норм УК РФ при создании других выступает использование законодателемвОсобеннойчаститермина«неоднократность». Как известно, в соответствии с Федеральным законом РФ от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации»92 ст. 16 УК РФ «Неоднократность преступлений» утратила силу, в результате чего множественность преступлений в настоящее время определяется только двумя видами: совокупностью и рецидивом преступлений. Исходя из этого, вопросы неоднократности преступлений разрешаются в соответствии с правилами, установленными применительно к совокупности преступлений или рецидиву.

Не останавливаясь на оценке исключения из уголовного закона признака неоднократности как одной из форм множественности преступлений, необходимо обратить внимание на допущенные ошибки. Так, в измененной редакции ст. 178 «Недопущение, ограничение или устранение конкуренции» фигурирует неоднократное злоупотребление доминирующим положением на рынке. Аналогичный признак продолжает оставаться и в ч. 1, 2 ст. 180 («Незаконное использование товарного знака»). И если в последнем случае еще можно говорить о технической ошибке, на которую не обратили внимание при внесении изменений от 8 декабря 2003 г., то чем объяснить столь очевидное нарушение положений Общей части УК в ст. 178 – совершенно непонятно. Помимо этого, нужно отметить, что ни в одной из норм Особенной части, кроме ст. 178 и 180, неоднократность не предусматривается в качестве обязательного признака основного состава. Подобный подход свидетельствует о наличии так называемой «скрытой» административной преюдиции, от кото- рой, как известно, законодатель отказался. Более того, если в ст.

91См.: ПанченкоП. Н. Оптимизация уголовной политики и проблемы правопорядка в экономике. Н. Новгород, 2004. С. 178–179.

92Собрание законодательства РФ. 2003. № 50, ст. 4848.

155

180 для привлечения лица к ответственности необходимо либо неоднократноеиспользованиечужоготоварногознака, либопричинение крупного ущерба, то в ст. 178 крупный ущерб должен быть причинен именно неоднократным злоупотреблением доминирующим положением. Исходя из смысла уголовно-правового понимания, «неоднократность» предполагает совершение двух и более преступлений, за которые лицо не было привлечено к уголовной ответственности. В данном случае возникает ситуация, при которой лицо может совершить одно злоупотребление доминирующим положением и причинить сколь угодно крупный ущерб, но подлежать уголовной ответственности оно не будет. Логика законодателя в данном случае не поддается какому-либо объяснению. Еще в худшей ситуации находится правоприменитель, который должен каким-то образом реализовывать на практике данное нормативное установление.

В заключение следует еще раз отметить, что при формулировании уголовно-правовых предписаний законодатель, используя весь арсенал средств юридической техники, применяет различные языковые формы их изложения. При этом особое внимание должно уделяться приемам и способам изложения текста, то есть юридическому стилю. Основным признаком такого стиля является формализация, позволяющая придать юридическому тексту унифицированность, стереотипность и стандартизированность. В результате такого юридико-технического приема текст уголовного закона получает четкую графически выдержанную форму. Неоднозначность уяснения понятийного аппарата, важнейших теоретических положений уголовного права служит препятствием эффективному применению уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за преступления в сфере экономической деятельности. Примером могут служить конструкции уголовно-правовых норм гл. 22 УК, в которых законодатель неверно использует терминологический инструментарий.

156

Уголовно-правовой анализ составов Глава5 и проблемы квалификации

отдельных преступлений в сфере экономической деятельности

В настоящей главе будут выборочно рассмотрены составы преступлений, которыелибонедавнозакрепленывУКРФ(например, ст. 1701 «Фальсификация единого государственного реестра юридических лиц, реестра владельцев ценных бумаг или системы депозитарного учета», ст. 1712 «Незаконные организация и проведение азартных игр»), либо недостаточно проанализированы в современной юридической литературе и имеют сложную и объемную «бланкетную» составляющую (например, ст. 1711 «Производство, приобретение, хранение, перевозка или сбыт немаркированных товаров и продукции», ст. 172 «Незаконная банковская деятельность», ст. 1991 «Неисполнение обязанностей налогового агента»), либо составляют значительный количественный объем в правоприменительной практике (например, ст. 171 «Незаконное предпринимательство», ст. 199 «Уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с организации») и некоторые другие.

§1. Преступления против общего порядка осуществления предпринимательской деятельности

Воспрепятствование законной предпринимательской или иной деятельности (ст. 169). В соответствии со ст. 8 Кон-

ституцииРФгражданамгарантируетсяединствоэкономического пространства, свободное перемещение товаров, услуг и финансовых средств, поддержка конкуренции, свобода экономической деятельности, признаются и защищаются равным образом частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности. В ст. 34 Конституции предусмотрено право каждого на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности.

157

Конструируя ст. 169, законодатель стремился, с одной стороны, создать дополнительные гарантии деятельности государства

всфере правового регулирования в экономике, с другой – защитить конституционные права лиц, осуществляющих предпринимательскую и иную деятельность как хозяйствующих субъектов и как полноправных участников гражданского оборота, и этим способствовать стабильности национальной экономики.

Определяяобъектпреступления, отметим, чтовст. 169 указано на воспрепятствование не только законной предпринимательской, но и иной деятельности. Это дает некоторым специалистам возможность достаточно широко трактовать понятие «иная деятельность», понимая под ней всякую законную деятельность

влюбой области, а не только в сфере экономической деятельности1. Несомненно, чтовсуществующейредакциисловосочетание «иная деятельность» нарушает архитектонику гл. 22 и вносит путаницу в определение объекта уголовно-правовой охраны.

Более аргументированной, на наш взгляд, представляется точка зрения Б. В. Волженкина, А. И. Чучаева о том, что диспозиция статьи требует ограничительного толкования, поскольку ст. 169 помещена в главе «Преступления в сфере экономической деятельности». Следовательно, родовым объектом является установленный порядок осуществления именно экономической, а не какой-либо иной деятельности граждан и юридических лиц. Поэтому рассматриваемое преступление есть посягательство на провозглашенные Конституцией РФ свободу и гарантии осуществления предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности2.

Следовательно, основным объектом преступления являются общественные отношения по обеспечению законных прав и интересов субъектов, осуществляющих предпринимательскую

1См.: Уголовное право: Общая и Особенная части: учебник для вузов / под ред. Н. Г. Кадникова. М., 2006. С. 431; Воронин С. А. Уголовное законодательство об ответственности за незаконное вмешательство должностных лиц в предпринимательскую деятельность // Общество и право. 2008. № 3. С. 212–213.

2См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации

/ под ред. А. И. Чучаева. М., 2010. С. 324.

158

ииную экономическую деятельность. В качестве дополнительного объекта могут выступать законная деятельность властного публичного аппарата, интересы правосудия, имущественные отношения.

Одним из ключевых признаков объективной стороны комментируемого преступления является понятие предпринимательской деятельности. В гражданском праве предпринимательская деятельностьопределяетсякаксамостоятельная, осуществляемая на свой риск деятельность, направленная на систематическое извлечение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг лицами, зарегистрированнымивэтомкачествевустановленномзакономпорядке(ст. 2 ГК).

Иная экономическая деятельность, не включаемая в предприни-

мательство, представляет собой активную деятельность человека, не направленную на получение прибыли, но предполагающую использование его способностей и имущества для удовлетворения материальных и духовных потребностей и интересов.

Организации, осуществляющие деятельность, прямо не направленную на получение прибыли и не распределяющие ее между участниками, являются некоммерческими. Согласно положениям ст. 2 ФЗ «О некоммерческих организациях»3, они создаются для достижения социальных, благотворительных, культурных, образовательных, научных и управленческих целей, в целях охраны здоровья граждан, развития физической культуры

испорта, удовлетворения духовных и иных нематериальных потребностей граждан, защиты прав, законных интересов граждан

иорганизаций, разрешения споров и конфликтов, оказания юридической помощи, а также в иных целях, направленных на достижение общественных благ. Они могут быть созданы в форме общественных или религиозных организаций (объединений), некоммерческих партнерств, учреждений, автономных некоммерческих организаций, социальных, благотворительных и иных фондов, ассоциаций и союзов и т. д.

Преступление заключается в воспрепятствовании закон-

ной предпринимательской деятельности. Воспрепятствование

3 Российская газета. 2011. 22 июля.

159

означает создание каких-либо препятствий, помех или таких условий, при которых предпринимательская деятельность становится невозможной или существенно ограничивается. Объективная сторона преступления выражается в совершении следующих альтернативных деяний: а) неправомерный отказ в регистрации индивидуального предпринимателя или юридического лица; б) уклонение от их регистрации; в) неправомерный отказ в выдаче специального разрешения (лицензии) на осуществление определенной деятельности; г) уклонение от его (ее) выдачи; д) ограничение прав и законных интересов индивидуального предпринимателя или юридического лица в зависимости от организационно-правовой формы; е) ограничение самостоятельности; ж) иное вмешательство в деятельность индивидуального предпринимателя или юридического лица.

Отказ в государственной регистрации в случаях, не указан-

ных действующим законодательством, является неправомерным. Такой отказ предусматривает необоснованное либо ложно аргументированное решение не регистрировать индивидуального предпринимателя или юридическое лицо в ситуации, когда законных оснований для отказа в регистрации нет. Форма такого отказа значениянеимеет– онможетбытькакписьменным, такиустным, как мотивированным, так и немотивированным. Понятно, что в большинстве случаев уполномоченные субъекты стараются чемто обосновать отказы в регистрации: наличием в регионе большогоколичестваорганизацийаналогичногопрофиля, нецелесообразностью наименования или объема продукции, планируемой для производства и т. д. Очевидно, что на практике такой вариант воспрепятствования встречается достаточно редко.

Уклонение от регистрации индивидуального предпринимателя или коммерческой организации – это скрытая форма воспрепятствования законной предпринимательской деятельности. Она выражается в сознательном нарушении сроков регистрации. Нормативные акты устанавливают точные сроки, в течение которых должна быть проведена регистрация: не более чем пять рабочих дней – для юридических лиц и индивидуальных предпринимателей; в течение 21 дня для хозяйствующих субъектов с

160