1) Особой организации рынка, свободного от нерациональных

стеснений обмена, например, от сословных ограничений, возникающих

в тех случаях, когда известному сословию предписывается

определенный образ жизни; или когда для отдельного сословия

установился особый тип потребления; или когда сложились

сословные монополии, например, если горожанин не может владеть

дворянским имением, дворянин или крестьянин не могут заниматься

ремеслом и т.д., т.е. если не существует ни свободного

товарного рынка, ни свободной рабочей силы;

2) Рациональной, т.Е. Строго рассчитанной и поэтому механизированной

техники как производства, так и обмена, причем не

только в области издержек собственно производства, но и обращения

благ;

3) Рационального, т.Е. Твердо установленного права. Чтобы капиталистический

порядок мог функционировать рационально, хозяйство

должно опираться на твердые правовые нормы суда и управления.

Этого не было ни во времена расцвета древнегреческих

политий, ни в патримониальных государствах Азии, ни в западных

странах до эпохи Стюартов. Королевский «справедливый суд»

с его «милостивым» освобождением от уплат вносил постоянную

путаницу в хозяйственные расчеты; дух того времени вполне характеризует

изречение: «английский банк к лицу только республике,

а не монархии»;

4) Рационального оборота прав участия в предприятиях и прав

на имущество посредством широкого применения ценных бумаг,

благодаря чему устанавливается возможность ориентировки при покрытии

потребностей исключительно на доходность предприятия.

Но создателями капитализма были не только рациональное постоянное

предприятие, рациональная бухгалтерия, рациональная

техника, рациональное право. Необходимо причислить сюда рациональный

образ мысли, рациональный образ жизни, рациональную

хозяйственную этику. Вебер не только впервые обратил внимание

на роль этического фактора, но и выдвинул свое объяснение

корня буржуазной хозяйственной этики, обнаружив его в

определенном религиозном течении, а именно, в протестантизме

времен его молодости, т.е. конца XVI — конца XVII вв.

57

Исследования Вебера, Шпенглера, других выдающихся авторов

и их последователей показывают, что сцепление всех этих предпосылок

в одно целое впервые могло произойти только в силу уникальных

исторических обстоятельств и органических свойств конкретной

культуры, если можно так выразиться, ее уникальной судьбы.

Эта судьба выпала— и могла выпасть— только

западноевропейской культуре. Хорошо это или плохо для других

культур, в какой мере они способны, сегодня или завтра, принять

в свое лоно уже сформировавшуюся и активно напирающую

во все стороны света капиталистическую систему хозяйственных

отношений, в том числе и рациональный социализм, или должны,

если это вообще возможно, трансформироваться в западную буржуазную

культуру, или, наконец, сохраняя корни своей самобытности,

они смогут породить совершенно новые хозяйственные системы

— это отдельные вопросы. Они стоят перед Россией, как и

перед Индией, Китаем, Нигерией и т.д. Но общих ответов на них

нет и не может быть.

Основные положения темы

1. Социальная система— это совместная деятельность людей,

регулируемая внешними (рефлексивными) нормами, или институтами.

Институты образуют две группы: правовые и условные (социально-

культурные) институты.

2. Институционализм есть методология комплекса наук, изучающих

социальную систему. Часть экономических дисциплин, входящих

в этот комплекс, называется «институциональной экономикой

». Ее предметом является социальное хозяйство как внешним

образом упорядоченная совместная деятельность, направленная на

мирное добывание средств удовлетворения потребностей.

3. Институционализм руководствуется принципами институто-

центризма, несводимости, методологического социализма, единства

и историзма.

4. Принцип институтоцентризма утверждает, что ни одна область

социальной науки не может ни выделить свой предмет как

упорядоченное единство, ни изучать его, отвлекаясь от конкретной

институциональной формы социальной жизни, т.е. не принимая

непосредственно во внимание систему рефлексивных норм.

Каков бы ни был фактор, оказывающий воздействие на процесс

совместной деятельности людей и его результаты, он влияет через

институты и благодаря институтам.

Принцип несводимости устанавливает четкую границу между

социальным и естественнонаучным знанием. Каждое из них имеет

свой особый предмет. Совместную деятельность людей можно и

нужно изучать либо как природно-техническую, либо как соци-

58

альную систему. Каждый из этих аспектов подчиняется своим, непересекающимся

цепочкам причинно-следственных связей. Сводить

оба мира к единым основаниям, например, искать законы социальной

жизни как частные проявления естественнонаучных законов,

методологически некорректно.

Принцип методологического социализма (коллективизма) есть

утверждение о том, что нельзя теоретически реконструировать социальную

систему из взаимодействия индивидов, если в модель

поведения каждого из них уже не заложены с самого начала особые

основания действия, определяемые рефлексивными нормами.

Институты не могут быть выведены из свойств поведения взаимодействующих

индивидов, в их «естественном», «доинституирован-

ном», не нормируемом состоянии. Иными словами, понятие института

логически предшествует фигуре социального индивида.

Принцип единства утверждает, что не существует «материи социальной

жизни» с самостоятельно складывающимися в ней «от-

нощениями», которые можно было бы мыслить отдельно от норм

права и других институтов. Таким образом, принцип единства, во-

первых, отвергает претензии экономической науки на какой-то

особый предмет, лищенный правовой оформленности, а, следовательно,

институционального своеобразия. Во-вторых, принцип единства

противостоит принципу экономического материализма, который

обычно связывают с учением Маркса о базисе и надстройке.

Принцип историзма утверждает, что социальная система как

комплекс социальных отнощений представляет собой конкретную

исторически развивающуюся целостность. Применительно к экономической

науке это значит, во-первых, что явления экономической

жизни невозможно объяснить иначе, как явления определенной

культуры, не принимая во внимание сложившиеся социально-

культурные институты. Во-вторых, принцип историзма

отказывается признавать существование абсолютных экономических

и так называемых «социологических» законов, которые, подобно

законам природы, действуют во все времена. В-третьих,

принцип историзма указывает на особый характер необходимости,

действующей в социальной жизни. Историческая необходимость,

в отличие от природной, имеет дело с открытыми возможностями,

из которых должен быть сделан выбор. Поэтому принцип

историзма отрицает фатальную предопределенность социальных

явлений и процессов. В частности, он отрицает любую теорию о

предопределенном общем пути исторического развития, который

якобы с железной необходимостью уготован народам Земли.