§1. Купля-продажа (emptio-venditio)

345. Хозяйственная функция договора.

346. Синаллагматический (взаимный, симметрично двусторонний) характер обязательств из контракта купли-продажи; задаток (агга) как знак вступления сделки в силу.

347. Товар. Покупка будущей вещи; алеаторная сделка.

348. Покупная цена; контроверза между классическими школами по вопросу о необходимо денежном характере цены.

349. Обязанности продавца; отсутствие обязанности перенести собственность на товар; ответственность за эвикцию.

350. Независимость перехода собственности при исполнении договора от уплаты цены.

351. Распределение контрактного риска. Правовое положение продавца до передачи товара.

352. Ответственность продавца за качество товара по эдикту курульных эдилов.

353. Дополнительные соглашения при купле-продаже. Продажа в кредит. "*

354. Искажение конструкции контракта купли-продажи в постклассический и в юстиниановский период.

Основные понятия: товар (merx), покупная цена (pretium), спокойное владение (vacua possessio), задаток (агга), покупка будущей вещи (emptio rei speratae), алеаторная купля (emptio spei), laesio enormis, эвикция (evictio), stipulatio duplae, actio redhibitoria, actio quanti minoris, lex commissoria, in diem addictio, pactum displicentiae, contractus dationis arrarum.

345. Договор купли-продажи оформляет соглашение о возмездном приобретении вещи. В римском праве обязанность продавца состоит в том, чтобы передать покупателю определенную вещь - товар (merx) - в спокойное владение (vacua possessio), а обязанность покупателя - в том, чтобы перенести собственность на определенную сумму денег - уплатить цену (pretium).

346. Этот контракт синаллагматический: обязательство может возникнуть только как двустороннее и каждая из сторон может вчинить иск, только когда она уже приступила к исполнению своего обязательства.

С этим аспектом связан институт задатка (агга). Задаток в римском праве не является реальной гарантией заключения обязательства,

568

как в греческом, где покупатель получал право удержать задаток в случае одностороннего отказа контрагента от сделки, а продавец в подобной ситуации мог взыскать задаток в двойном размере. Агга представляет собой внесение части цены при заключении договора в доказательство того, что соглашение достигнуто ("argumentum est emptionis et venditionis contractae" - Gai., 3,139). С момента внесения задатка покупатель получал к продавцу исковое требование об исполнении им своей обязанности.

347. Товаром может быть любая вещь in commercio⁴⁸, как телесная, так. и бестелесная. При покупке сервитута объектом приобретения является право установить сервитут, и обязанность продавца заключается в том, чтобы допустить (traditio vel patientia) возникновение сервитутного права на стороне приобретателя (D. 19,1,3,2). Приобрести установленный сервитут отдельно от вещи нельзя. При покупке установленного узуфрукта приобретается не сам узуфрукт, а право uti frui, которое может даже переходить по наследству (D. 18,6,8,2): отношение отличается от аренды тем, что плата за пользование вещью вносится единовременно и на стороне приобретателя возникает вещное право.

Объектом купли может быть будущая вещь: плоды с участка, приплод скота и проч. Интерпретаторы назвали такую сделку emptio rei speratae. Такой контракт вступает в силу с появлением вещи: если вещь не возникает, сделка остается ничтожной, так как она лишена объекта. Цена за будущую вещь может быть обусловлена не только ее количеством, но и качеством, неизвестным в момент заключения договора. Наряду с покупкой будущей вещи prudentes (D. 18,1,8,1) выделяли emptio spei - покупку надежды, когда объектом контракта является риск - alea (отсюда выражение "алеаторная сделка"), например содержимое рыболовной сети или охотничьего капкана. Цена определяется заранее и сделка вступает в силу сразу же, независимо от будущего события. Если рыбак поймает нечто особо ценное, он будет обязан отдать это покупателю или уплатить судебную оценку такой вещи (D. 19,1,12). Если в сеть попадет совершенно ненужная покупателю вещь, он будет все равно обязан уплатить установленную цену.

Родовая вещь может выступать в качестве товара, только если ее количество и качество строго определены - genus limitatum. Оставить определение товара на усмотрение третьего лица нельзя.

569

348. Размер цены также должен быть точно определен, хотя бы per relationem. Допустимость arbitrium boni viri вызывала сомнения среди классиков (Лабеон и Кассий считали такую сделку ничтожной - Gai., 3,140). Юстиниан решил вопрос положительно (С. 4,38,15 а.530; I. 3,23,1). Классическому праву неизвестно требование справедливой цены (iustum pretium). Только при Диоклетиане (С. 4,44,2 а.285) была предусмотрена возможность отойти от контракта, если цена была занижена более чем вдвое - laesio enormis (чрезмерное злоупотребление). В этом случае покупатель мог сохранить контракт, предложив справедливую надбавку к цене - reductio ad aequitatem.

Цена должна заключаться в денежной сумме (numerata pecunia). Учителя сабинианской школы полагали, что ценой может быть любая вещь. Прокулианцы на это возражали, что в таком случае нельзя определить, что является ценой, а что товаром, тогда как одни и те же вещи не могут быть одновременно и проданы, и внесены в качестве цены ("utramque rem videri et venisse et utramque pretii nomine datam esse absurdum videri" - Gai., 3,141). Неверно полагать, что сабинианцы сводили отношение к мене (permutatio) - контракту, при котором обе стороны обязываются перенести собственность (dare): отрицая необходимо денежный характер цены, они тем самым вообще изгоняли обязанность dare из структуры контракта⁴⁹.

Paul., 32 (33) ad ed., D. 19,4,1 pr:

Sicut aliud est venders, aliud emere, alius emptor, alius venditor, ita pretium aliud, aliud merx. At in permutations discerni поп potest, uter emptor vel uter venditor sit, multum-que differunt praestationes, Emptor enim, nisi nummos accipientis fecerit, tenetur ex vendito, venditori sufficit ob evictionem se obligare, posses-sionem tradere et purgari dolo malo. itaque, si evicta res поп sit, nihil debet:

Поскольку одно дело - продать, другое - купить, одно - покупатель, другое - продавец, так цена - одно, товар - другое. А при мене нельзя различить, кто из них покупатель, кто продавец, ведь предоставления сильно различаются. Ибо покупатель, если он не сделает деньги собственностью получателя, отвечает по иску из купли, продавцу достаточно обязаться на случай отсуждения вещи, передать

570

in permutatione vero si utmmque pretium est, utriusque rem fieri oportet, si merx, neutrius.

владение и устранить злой умысел. Итак, если вещь не будет отсуждена, то он ничего не должен; при мене же, если предоставление обеих сторон является ценой, то вещь каждого из них надо передать в собственность другому, если товаром - то ни одному.

349. Обязанности сторон в контракте купли-продажи асимметричны: обязательству покупателя уплатить цену - dare - соответствует fасеге на стороне продавца.

Обязанность продавца сводится к тому, чтобы обеспечить покупателю habere licere - возможность обладать вещью.

Pomp., 9 ad Sab., D. 19,1,3 pr:

<Ratio> [Traditio]50 possessionis, quae a venditore fieri debeat, talis est, ut, si quis earn possessionem iure avocaverit, tradita possessio поп intellegatur.

Передача владения, совершить которую обязан продавец, такова, что если кто-либо по праву отсудит это владение, оно не будет считаться переданным.

Гарантия спокойного владения (vacua possessio) предполагает ответственность продавца в случае, если вещь отбирается у покупателя по суду (evictio) лицом, лучше управомоченным на нее, чем владелец (полным собственником или бонитарным собственником, получившим владение раньше покупателя). Ответственность за evictio наступает не при всяком проигрыше процесса, но только тогда, когда его результатом является утрата вещи. Если победитель процесса умер, не оставив преемника, так что больше некому изъять вещь у покупателя, продавец не отвечает, раз покупатель сохранил обладание ею (D. 21,2,57 рг). Если покупатель предпочел уплатить litis aestimatio и оставить вещь у себя, то ситуация приравнивается к купле у истца и первая сделка купли расторгается в силу concursus causarum. Теперь покупатель может не вносить цену, а уплаченную - истребовать посредством кондикционного иска (condictio sine causa).

Ответственность за эвикцию устанавливалась в двойном размере от полученной цены (in duplum), как и ответственность manciple dans no actio de auctoritate, автоматически возникавшая из манципации,

571

к которой генетически восходит договор купли-продажи. Если объектом купли были res пес mancipi и манципация не производилась, стороны обменивались стипуляциями, и продавец, в частности, давал покупателю гарантию "habere recte licere", которая предполагала ответственность продавца в случае эвикции проданной вещи⁵¹.

Такого рода стипуляции приводит Варрон в сочинении "О сельском хозяйстве", описывая продажу овец (oves - Varro, de re rust., 2,2,6), коз (caprae - ibid., 2,3,5), свиней (sues - ibid., 2,4,5). При продаже упряжных и тягловых животных она не употребляется (ibid., 2,5,10; 2,6,3; 2,7,6; 2,8,3), что вслед за швейцарским романистом середины XX в. Ф. Мэйланом логично трактовать как указание на совершение в этом случае манципации.

Со становлением консенсуального контракта emptio-venditio специальная стипуляция "habere licere" уже не давалась, так как эта обязанность (praestare) предполагалась содержанием самого договора. Ответственность за эвикцию теперь взыскивалась по иску из договора купли (lav. D. 21,2,60).

lul., 15 dig., D. 21,2,8:

Venditor hominis emptori praestare debet, quanti eius interest hominem venditoris fuisse. Quare si partus ancillae sive hereditas, quam servus iussu emptoris adierit, evicta fuerit, agi ex empto potest: et sicut obligates est venditor, ut praestet licere habere hominem quern vendidit, ita ea quoque quae per eum adquiri potuerunt praestare debet emptori, ut habeat.

Продавец раба должен отвечать перед покупателем в объеме того, насколько тот был заинтересован в том, чтобы раб принадлежал продавцу. Поэтому если дитя рабыни или наследство, которое раб принял по приказу покупателя, было отобрано по суду, можно вчинить иск из купли: и поскольку продавец обязывается к тому, чтобы обеспечить спокойное обладание рабом, которого он продал, он также должен обеспечить покупателю, чтобы он имел и то, что могло быть приобретено через раба.

С целью установления ответственности за эвикцию покупатель мог также требовать совершения манципации, если объектом сделки

572

была res mancipi (Paul., Sent., l,13a,4). При этом, чтобы не утратить права требовать в дальнейшем передачи спокойного владения, прибегали к praesciptio pro actore (Gai.,4,131 а). Другим средством была stipulatio duplae (стипуляция об уплате двойной цены в случае эвикции), заключения которой можно было также потребовать посредством иска из купли - actio empti (D. 21,2,37,2). Стипуляция создавала на стороне покупателя требование ex stipulatu, независимое от контракта купли-продажи. Если же стипуляция не заключалась, продавец отвечал за эвикцию, пока сделка оставалась в силе.

В любом случае потребовать от продавца исполнения покупатель мог только после исполнения собственной обязанности, то есть уплатив цену (D. 19,1,13,8).

Ulp., 32 ed., D. 19,1,11,2:

Et in primis ipsam rem praestare venditorem oportet id est tradere: quae res, si quidem dominus fuit vcnditor, facit et emptorem dominum, si поп fuit, tantum euictionis nomine venditorem obligat, si modo pretium est numeratum aut eo nomine satisfactum.

И прежде всего продавец должен обеспечить переход самой вещи, то есть передать владение: этот акт, если только продавец был собственником, делает собственником и покупателя: если не был, то лишь обязывает продавца на случай эвикции, если только уплачена цена или вместо нее дано обеспечение.

Ответственность за эвикцию определяется уплатой цены или предоставлением обеспечения, что согласуется с синаллагматическим характером обязательства из контракта купли-продажи. Если с согласия продавца покупатель внес часть цены, а переданный ему товар затем был отсужден, то продавец отвечал в двойном размере полученной цены (D. 19,1,13,9).

350. В классическом праве купля-продажа имеет строго обязательственный эффект, но в то же время этот контракт является основанием для переноса собственности. В связи с этим развилось представление о том, что уплата цены (или предоставление обеспечения) является условием перехода собственности при передаче вещи в исполнение договора купли (traiditio venditionis causa).

Текст Институций Юстиниана (I. 2,1,41) возводит это требование к законам XII таблиц, одновременно объявляя его свойственным и ins gentium, и ius naturale. Универсальность данного принципа находит

573

воплощение ив форме манципационного обряда (символической купли - imaginaria venditio), когда переход права на вещь сопровождается вручением отчуждателю медного бруска "как бы вместо цены" ("quasi pretii loco" - Gai., 1,119). Акт символизировал также установление личной связи (nexum) между сторонами, обязывавшей их к соблюдению сделки (fides). Возможно, именно требование заключения fides как условия возникновения режима usus auctoritas восходит к XII таблицам. Этот принцип: "fidem emptoris sequi" (установить fides с покупателем, положиться на покупателя) упоминается в тексте Институций (I. 2,1,41) среди условий перевода собственности venditionis causa и соответствует классическим установкам (ср. Alf. D. 18,1,40 рг).

Pomp., 31 ad Q. Muc., D. 18,1,19:

Quod vendidi поп aliter fit accipientis, quam si aut pretium nobis solutum sit aut satis eo nomine factum vel etiam fidem habuerimus emptori sine ulla satis factione.

To, что я продал, становится собственностью получившего, не иначе как если нам уплачена покупная цена, или с его стороны дано обеспечение, или даже если мы полагаемся на верность покупателя без обеспечения с его стороны.

"Fidem sequi (habere)" означает "доверяться" в смысле "полагаться на чью-либо верность обязательству" (D. 4,4,13 рг; 12,1,1,1; 26,7,3,8; 36,2,26,1; 45,2,9 рr; 46,3,39; Gai., 4,70), что отвечает понятию bona fides - нормативной основе контракта.

В классическую эпоху вступление в силу сделки купли-продажи (emptio perfecta) и перенос собственности при исполнении этого контракта не зависят от уплаты цены (Gai., 3,139), но взаимное обязательство сторон получает окончательную определенность только с того момента, когда покупатель приступает к исполнению своей обязанности, то есть вносит цену (D. 18,1,19; 19,1,6,1; 19,1,11,2; 27,9,1,4; 40,12,38,2; 49,14,5,1)⁵², а реальное положение приобретателя будет гарантированным, только если продавец несет ответственность за эвикцию. Относительность реальной позиции

574

покупателя (восходящая к древнему режиму индивидуальной принадлежности в обороте), зависимость его положения от личной связи с продавцом, обязанным к auctoritas (реликт usus auctoritas⁵³), и находит выражение в том, что продавец обязан обеспечить покупателю лишь habere licere.

Конечно, покупатель претендует на приобретение вещи в свое исключительное обладание (Labeo 5 post, a lav. epit., D. 18,1,80,3):

Nemo potest videri earn rem vendidisse, de cuius dominio id agitur, ne ad emptorem transeat, sed hoc aui locatio est aut aliud genus contractus.

Никто не может считаться продавшие такую вещь, о собственности на которую было уговорено, чтобы она не перешла к покупателю, но это или наем или контракт другого рода.

Тем не менее продавец не обязывается к dare, как это имеет место при обязательстве из стипуляции dare certam rem (Ulp., 34 ad Sab., D. 18,1,25,1):

Qui vendidit necesse поп habet fundum emptoris facere, ut cogitur qui fundum stipulanti spopondit.

Продавшему нет необходимости обеспечивать, чтобы поле стало собственностью покупателя, к чему обязывается тот, кто торжественно пообещал поле стипулирующему .

Ульпиан противопоставляет консенсуальный контракт bonae fidei вербальному контракту stricti Juris. Обязанность dare преследуется по actio certi ex stipulatu в объеме номинальной стоимости вещи (quanti еа res est), тогда как обязанность facere из сделки bonae fidei (каковым является контракт купли) позволяет кредитору взыскать положительный интерес. Распространенное мнение, что ограничение обязанности продавца передачей спокойного владения связано с недоступностью dominium ex iure Quiritium перегринам, опровергается фактом распространения среди них стипуцяции, предметом которой могла быть и обязанность dare. Ограничение обязанности продавца обеспечением покупателю habere licere способствовало обороту прежде всего среди самих римских граждан, управомоченных на приобретение по давности (в том числе от несобственника) и на Публицианов иск.

351. С древним режимом usus auctoritas связано и нестандартное распределение контрактного риска при купле-продаже.

575

Paul., 33 ad ed., D. 18,6,8 pr:

...perfecta emptione periculum ad emptorem respiciet. Et si id quod venierit appareat quid quale quantum sit, sit et pretium, et pure venit, perfecta est emptio: quod si sub condicione res venierit, si quidem defecerit condicio, nulla est emptio, sicuti nee stipulatio: quod si exsuterit, Proculuset Octavenus emptoris esse periculum aiunt: idem Pomponius libro nono probat.

...со вступлением купли в силу риск возлагается на покупателя. И если в отношении проданного ясно, что это, каково оно и сколько, и имеется цена, и продажа безусловна, то купля является совершенной: потому что если вещь продана под условием, то, если условие не исполнится, купля ничтожна так же, как и стипуляиия; если же исполнится, Прокул и Октавен говорят, что риск несет покупатель: это одобряет и Помпоний в девятой книге.

До реализации условия ответственность за возможный ущерб также ложится на покупателя: если вещь испорчена, то это происходит к его невыгоде, и только если товар погибнет до того, как условие исполнилось, сделка считается ничтожной. Равным образом все приращения к проданной вещи идут в пользу покупателя (D. 18,6,7). При безусловной сделке такое распределение контрактного риска приводит к тому, что, если до того, как товар был передан, покупатель внес цену, в случае гибели вещи он не сможет потребовать деньги обратно. Правило "periculum est emptoris" ("контрактный риск несет покупатель") нарушает принцип взаимности предоставлений: при невозможности исполнения со стороны продавца обязательство покупателя остается в силе. Переход periculum в момент вступления контракта в силу отражает традиционное представление, по которому объект сделки оказывался в сфере контроля покупателя, независимо от факта передачи владения.

После заключения контракта положение продавца, не передавшего товар покупателю, уподобляется положению ссудополучателя (D. 18,6,3): все плоды засчитываются в пользу покупателя; в случае кражи или ограбления продавец обязан передать свои иски (штрафные и нештрафные) покупателю (Nerat. D. 19,1,31 pr); продавец отвечает за dolus, за culpa, за custodia, и только действие непреодолимой силы освобождает его от ответственности за утрату или повреждение вещи ("fatale damnum vel vis magna sit excusaturum" - Gai. D. 19,6,2,1).

576

Если покупатель впадал в просрочку (mora accipiendi), продавец оставался ответственным только за dolus (Pomp. D. 19,6,18(17)) и мог возложить на покупателя расходы по содержанию вещи (как считали уже Секст Элий и Ливии Друз - Cels. D. 19,1,38,1). Напротив, если покупатель задерживал уплату цены (mora debendi), то на нее начислялись проценты (usurae): в отличие от продавца, покупатель не отвечает в объеме положительного интереса контрагента (D. 19,6,20(19)).

352. Продавец был обязан гарантировать качество товара. В противном случае (например, если впоследствии выяснялось, что земельный участок был обременен сервитутом - D. 19,1,1,1) он отвечал по actio empti в объеме положительного интереса покупателя. Эдикт курульных эдилов налагал на продавца обязанность проинформировать покупателя о недостатках товара и лежащих на вещи обременениях (правах третьих лиц и ноксальной ответственности) в рамках stipulatio duplae (D. 21,1,28; 21,2,37,1). В случае если были обнаружены недекларированные пороки, edictum aedilicium предусматривал две линии поведения покупателя: либо отойти от сделки посредством actio redhibetoria (в течение шести месяцев со дня заключения контракта), либо потребовать уменьшения цены посредством actio quanti minoris (в течение года).

353. Договор купли обычно сопровождали дополнительные соглашения, модифицировавшие сделку (pacta adiecta in continent!⁵⁴), чтобы лучше учесть подлежащие интересы. Наибольшее значение имеют:

• lex commissoria, который ставил вступление контракта в силу в зависимость от уплаты цены;

• in diem addictio, по которому продавец получал возможность отойти от сделки в случае поступления до определенного срока более выгодного предложения;

• pactum displicentiae, который ставил эффект сделки в зависимость от одобрения качества товара прокупателем.

Первоначально эти соглашения формулировались в основном как отлагательные условия: сделка не вступала в силу, пока не исполнялось условие. С одобрения Юлиана (D. 18,2,2,1; 18,2,4 рг) утвердилась конструкция резолютивного условия (известная, видимо,

577

уже Сабину - D. 41,4,2,3)" так что с передачей вещи periculum и плоды от вещи переходили к покупателю и в его пользу тек срок давности (D. 41,4,2,4; 18,3,5), но если условие не наступало, сделка автоматически расторгалась (D. 18,1,3; 18,3,1), а плоды возвращались продавцу (D. 18,2,6 рг; 18,3,4,1; 18,3,5). В эпоху поздней классики обе практики сосуществовали.

Ulp., 28 ad Sab., D. 18,2,2 pr:

Quotiens fundus in diem addicitur, utrum pura emptio est, sed sub conditions resolvitur, an vero condicionalis sit magis emptio, quaestionis est. Et mihi videtur verius interesse, quid actum sit: nam si quidem hoc actum est, ut meliore all at a condicione discedatur, erit pura emptio, quae sub condicione resolvitur: sin autem hoc actum est, ut perficiatur emptio, nisi melior condicio offeratur, erit emptio condicionalis.

Раз в отношении участка заключено соглашение о поступлении лучшего предложения до определенного срока, возникает вопрос, является ли купля безусловной и отменяется с наступлением условия, или же купля является условной. И я полагаю, что скорее различие заключается в том, как составлено соглашение, ибо если оно составлено так, чтобы с поступлением лучшего предложения контракт расторгался, то купля будет безусловной сделкой, которая отменяется с наступлением условия; если же соглашение составлено так, чтобы купля вступала в силу, если не поступит лучшего предложения, то купля будет условной.

Когда pacta представляли собой отменительное условие, возникали трудности процессуального характера, поскольку с наступлением условия сделка считалась ничтожной (D. 18,3,4 рг), тогда как реальный эффект tfaditio сохранялся. Прокул рекомендовал в таких случаях actio in factum (Proc. D. 19,5,12⁵⁵), однако возобладало мнение Сабина (D. 18,5,6), который считал применимой для истребования товара actio venditi (Pomp. D. 18,1,6,1).

Особенностью lex commissoria, сформулированного как отменительное условие: "пусть вещь считается некупленной (inempta), если

578

к определенному сроку не будет уплачена цена", - было то, что расторжение сделки зависело от воли продавца. Ейли, например, до наступления срока вещь погибала под действием непреодолимой силы, покупатель, на котором лежал контрактный риск, был заинтересован в том, чтобы отойти от контракта, и мог бы не внести цену намеренно (D. 18,3,2). Эффект отменительного условия ретроактивен: поскольку пребывание вещи у покупателя после отмены сделки оказывается безосновательным, он может быть принужден не только восстановить продавцу собранные плоды, но и внести плату за пользование вещью, как при аренде (D. 19,2,22 рг). Прибегали и к специальному соглашению о том, чтобы в случае неуплаты цены товар считался арендованным покупателем на этот срок (lav. D. 19,2,21).

Сходным образом эффект in dies addictio также зависел от воли продавца - в соответствии со смыслом этого условия. Продавец мог отойти от первой сделки даже в том случае, если он не принял более выгодного предложения: достаточно было того, чтобы оно вообще поступило. Однако если продавец предпочел нового покупателя, в действительности не получив более выгодного предложения, первая сделка оставалась в силе и он отвечал перед обоими покупателями (D. 18,2,44).

Lex commissoria позволяет оформить продажу в кредит. Если соглашение сформулировано как отлагательное условие, то покупатель, получив вещь, удерживает ее у себя, подобно залогодателю, испросившему залог в держание (например, в аренду): если он не исполнит долг - не уплатит цену, он будет обязан передать ее продавцу (как залоговому кредитору). Покупатель не владеет, не приобретает вещь по давности, и если он присваивает плоды, ему придется платить за аренду. Риск лежит на продавце. Когда lex commissoria формулируется как отменительное условие, то покупатель после передачи владения подобен захватившему владение фидуцианту: он, получив вещь, становится ее владельцем, может распоряжаться ею, присваивать плоды, в его пользу течет приобретательная давность, на нем лежит риск, но если он не внесет в срок деньги (не уплатит покупную цену), он будет отвечать перед продавцом по вещному иску.

In diem addictio позволяет продавцу расторгнуть сделку, вернув полученное: при отлагательном условии покупатель, получивший владение товаром, подобен залоговому кредитору, обязанному возвратить вещь, как только ему вернут его деньги; при отменительном - покупатель подобен фидуциарию: несет риск и приобретает вещь по давности.

579

354. В постклассическую эпоху контракт купли-продажи постепенно утрачивает консенсуальный характер, превращаясь под влиянием эллинистической практики в акт приобретения собственности за наличные. Провинциалы, ставшие римскими гражданами с принятием эдикта Каракаллы (212 г.), оказались не готовы воспринять римскую юридическую культуру: в императорскую канцелярию постоянно поступали апелляции и запросы в том смысле, что продавец, не получивший покупную цену, может истребовать свою вещь обратно. Канцелярия терпеливо разъясняла, что с покупателя можно потребовать только цену, а вернуть вещь уже нельзя, так как при исполнении контракта купли собственность переходит независимо от уплаты цены.

С. 4,49,1 а.215:

Adversus eum, cui agrum vendidisti, venditi iudicio consiste: nee enim tibi in rem actio cum emptore, qui personaliter tibi sit obligatus, competit.

Против того, кому ты продал поле, судебное разбирательство имеет своим предметом договор продажи: ведь против покупателя, который связан с тобой личным обязательством, ты не можешь вчинить иск о праве на вещь.

Еще в конце III в. канцелярия Диоклетиана давала на запросы граждан подобные ответы (С. 3,32,12 а.293; С. 4,38,8 а.294). Однако при Константине положение меняется: купля-продажа начинает рассматриваться как сделка с реальным эффектом, а переход собственности ставится в зависимость от уплаты цены (СТЬ. 5,10,1 а. 319 Const; ср. FV., 34 а. 326; Paul., Sent., 2,17,13).

Юстиниан восстанавливает консенсуальный характер контракта, сохраняя его реальный эффект, при котором переход собственности обусловлен уплатой цены (или внесением задатка - агга в греческой традиции), и добавив новый договор, сопровождаемый составлением документа (instrumentum). Три конструкции сосуществовали, причем понимание консенсуального договора исказилось. Так, воспроизводя в Институциях Юстиниана слова Гая о том, что задаток является лишь знаком заключения контракта, компилятор находит возможным заявить, что эта сторона купли осталась не затронута новой конституцией (С. 4,21,17), и изложить, наряду с письменной формой купли-продажи, чуждый классическому римскому праву контракт предоставления задатка - contractus dationis arrarum (I. 3,23 pr):

580

In his autem quae scriptura conficiuntur поп aliter perfectam esse emptionem et venditionem constituimus, nisi et instrumenta emptionis fuerint conscripta vel manu propria contrahentium, vel ab alio quidem scrip/a, a contrahente autem subscripta et, si per tabellionem fiunt, nisi et completiones accepeiint et fuerint partibus absoluta. Donee enim aliquid ex his deest, et paenitenuae locus est et potest emptor vel venditor sine poena recedere ab emptione. Ita tamen impune recedere eis concedimus, nisi iam arrarum nomine aliquid fuerit datum: hoc etenim subsecuto, sive in scrip/is siue sine scriptis venditio celebrata est, is qui recusat adimplere contractum, si quidem emptor est, perdit quod dedit, si vero venditor, duplum restituere compellitur, licet nihil super arris expressum est.

Мы установили, что в тех договорах, которые составляются в письменной форме, купля и продажа вступают в силу не иначе, как когда документы о купле будут написаны или рукой самих контрагентов, или кем-либо другим, но подписаны контрагентами, и если их составляет нотариус, то только, когда они будут составлены и утверждены сторонами. Пока же в них чего-либо недостает, то сохраняется возможность передумать и покупатель или продавец могут безнаказанно отступить от купли. И мы дозволили им безнаказанно отступать [от контракта], только если ничего не было дано в задаток: ведь это имеет те последствия, будь продажа оформлена письменно или нет, что тот, кто отказывается исполнить контракт, если это покупатель, теряет то, что он дал, если же продавец, то он принуждается вернуть в двойном размере, даже если о задатке ничего не было открыто оговорено.

581

⁴⁸ Исключение составляет покупка свободного человека, которого покупатель считал рабом (D. 18,1,70).

⁴⁹ Чтобы спасти положение, Целий Сабин отвечал критикам в том смысле, что вещь, предусмотренная в качестве цены,' например раб, должна быть дана в собственность ("hominem autern pretii nomine datum esse" - Gai., 3,141). Однако раб - res mancipi, и потребовалась бы манципация, которая сама по себе предполагает внесение цены контрагентом (хотя бы одну монету - nummus unus).

⁵⁰ Реконструкция предложена Куяцием.

⁵¹ Первоначально продавец отвечал за объективный факт, но признание недопустимости принимать на себя обязательство посредством стипуляции за действия третьих лиц (alienum factum promittere) повлекло интерпретацию, что продавец отвечает только за свои действия и действия своих наследников (D. 45,1,38 рг).

⁵² Эти и другие тексты зачастую считаются интерполированными в постклассическую эпоху, когда купля-продажа стала реальной сделкой, а ее эффект - переход собственности - оказался обусловлен уплатой цены. Классики ставят в зависимость от уплаты цены не перенос собственности, а определенность реальной позиции покупателя, опирающейся на ответственность продавца.

⁵³ О режиме usus auctoritas см. п. 224.

⁵⁴ Такие соглашения входили в структуру основной сделки и защищались непосредственно исками из соответствующих контрактов (см. п. 376).

⁵⁵ Прокул обсуждает т. н. pactum de retroe mendo, no которому продавец получал преимущественное право на обратную покупку проданной вещи. Ср. С. 4,54,2 а. 222; Paul. D. 19,1,21,5.

568 :: 569 :: 570 :: 571 :: 572 :: 573