Глава 3. Психология сознания -113

Следовательно, в этом случае женщина исходила из соображений самообороны. С другой стороны, если их брак разваливался, она могла застрелить его, чтобы получить деньги по страховке, или из мести за любовные приключения, или в силу обеих этих причин. И в том и в другом случае физические события остаются одинаковыми, но смысл поступка и, следовательно, соответствующие действия полиции и органов судопроизводства зависят от проникновения в разум этой женщины. Прежде всего, нам нужно знать, каким был преднамеренный объект ее выстрела. Целилась ли она в грабителя или в мужа? Если в первого, то она, самое большее, виновна в неосторожности; если же во второго, то она виновна в преднамеренном убийстве. Естественные науки не могут решить эту проблему. Не в состоянии этого сделать и научная физиологическая психология, поскольку направление психического акта таится не в нейронах, а в субъективном разуме.

Дильтей говорил: «Мы объясняем природу; мы понимаем физическую жизнь» (цит. по: R. Smith, 1997, р. 517). Ученые-естественники объясняют физические события для того, чтобы предсказывать и контролировать их в будущем. Историк занимается уникальными человеческими поступками, записанными в истории, и пытается понять причины и мотивы, лежащие в их основе. Дильтей говорил, что также и психологи должны стремиться к пониманию мотивов и причин, которые таятся за действиями людей. Изучить преднамеренность (мотивы и причины) — значит, пойти дальше того, что может предложить естественная наука. Психология, ограничивающаяся исследованием сознательного восприятия и физиологии, на самом деле отделяет себя от человеческой жизни. Концепция преднамеренности и статус причин и мотивов в психологии остаются весьма запутанными. Идею превращения психологии в чисто психологическую дисциплину сейчас предлагают вновь, и ее защитники хотят заменить концепцию преднамеренности в психологии сугубо физиологическими концепциями. Когнитивистика исходит из того, что человеческий разум представляет собой своего рода компьютерную программу, встроенную в мозг, и пытается объяснить человеческие мышление и поступки как результат числовой обработки информации. Точно так же как компьютеры лишены причин и мотивов того, что они делают — хотя мы иногда обращаемся с ними так, словно они обладают этими качествами, — возможно, причины и мотивы людей тоже являются всего лишь общепринятым вымыслом.

Систематическая интроспекция: Вюрцбургская школа, 1901-1909

Одним из самых выдающихся и успешных учеников Вундта был Освальд Кюльпе (1862-1915). Подобно большинству психологов своего поколения, он находился под влиянием позитивизма и старался сделать психологию в большей степени полноценной естественной наукой, и в меньшей — ветвью философии, лишь частично опирающейся на эксперименты. В своей книге, предназначенной для философов, Кюльпе, обращаясь к коллегам-современникам, писал:

Если мы определяем философию как науку об основных законах, мы не можем называть эти физиологические исследования философскими. На деле, существует общее соглашение по этому вопросу среди психологов-экспериментаторов, или психологов-физиологов...

11|4 Часть II. Основание психологии

Следовательно, хорошо бы вообще обойтись без идеи об общей философии разума, или философии психических наук (О. Kulpe, 1895, р. 64-66).

Более того, хотя он считал, что исторические исследования разума, например психология народов Вундта, возможно, и могли бы стать научными, его определение научной психологии не слишком отличалось от того, которое дал его друг Тит-ченер:

Следует признать, что сфера психологии как самостоятельной науки уже четко очерчена. Она включает: а) редукцию более сложных фактов сознания к более простым; б) определение взаимоотношений зависимости, существующей между психическими процессами и физическими (неврологическими) процессами, происходящими параллельно первым; в) использование экспериментов для получения объективных измерений психических процессов и точного знания об их природе (р. 64).

Когда Кюльпе покинул Лейпциг и перебрался в университет Вюрцбурга, он занялся интроспективным исследованием мышления, борясь за то, чтобы психология стала полноценной естественной наукой. Занимаясь этим, он принял раннюю гейдельбергскую систему своего учителя, бросив вызов более позднему согласию Вундта с немецкой традицией исторического кантианства, которая утверждала, что создание научной психологии никогда не будет завершено, и отрицала доступ к высшим психическим процессам. Эти исследования принесли два важных результата. Первый указывал на то, что, вопреки Пути идей, некоторую часть содержимого сознания нельзя проследить до ощущений и чувств; второй подрывал основы ассоцианизма, предполагая, наряду с Ф. Брентано, что мысль является актом, а не пассивным представлением.

Метод, который Кюльпе разработал для исследования мышления, получил название «метод Ausfragen», т. е. метод вопросов. Он серьезно отличался от практики интроспекции, принятой в Лейпциге. Эксперименты Вундта были достаточно просты и представляли собой немного больше, чем простую реакцию на раздражитель или краткое его описание. Примерами этого метода служат психофизика Фех-нера, психическая хронометрия Дондера и эксперименты Вундта по апперцепции. При Кюльпе задания значительно усложнили, а процедуру интроспекции проводили более тщательно. Наблюдателю задавали вопросы определенного рода (отсюда и название метода). Иногда задание было простым, например дать ассоциацию на слово-стимул, а иногда достаточно сложным, например, согласиться или не согласиться с длинным отрывком из труда какого-либо философа. Помните, что наблюдателями в то время были не наивные студенты-старшекурсники, а профессора и аспиранты, имевшие хорошую подготовку по философии. Наблюдатель давал ответ обычным образом, но предполагалось, что он уделяет внимание психическим процессам, толчком к запуску которых служил вопрос и которые участвовали в решении проблемы. После того как ответ был дан, наблюдатель отчитывался о том, что происходило в его уме в промежутке между вопросом и ответом — т. е. он должен был описать процесс мышления. Метод был обманчиво прост, а полученные результаты сильно противоречили друг другу.

Первые же результаты шокировали почти всех психологов: мышление может быть безобразным, т. е. некоторую часть содержания сознания нельзя проследить, вопреки утверждениям Пути идей, до ощущений, чувств или их образов. Об этом