Глава 10, Подъем когнитивной науки, 1960-2000 337

Герберт Саймон, один из основателей современной психологии переработки информации, также продемонстрировал ее преемственность бихевиоризму. В своей книге «Науки об искусственном» (1969, р. 25) он писал: «Человек, рассматриваемый как поведенческая система, достаточно прост. Видимая сложность его поведения является отражением сложности окружающей среды, в которой он находится». Таким образом Саймон, как и Б. Ф. Скиннер, рассматривал людей как продукт окружающей среды. В той же работе Саймон вслед за Дж. Уотсоном отрицает ва-лидность психических образов, редуцируя их до списка фактов и ассоциативно организованных сенсорных свойств. Он также утверждает, что сложное поведение представляет собой совокупность его более простых форм.

Когнитивная психология переработки информации существенным образом отличается лишь от радикального бихевиоризма, поскольку ее сторонники отрицают периферическую теорию. Они полагают, что между стимулом (вход) и ответом (выход) внедряются сложные процессы. В отличие от Дж. Уотсона и Б. Ф. Скиннера, сторонники когнитивной психологии переработки информации стремятся делать предположения о центральных психических процессах на основании наблюдаемого поведения. Тем не менее, хотя периферическая теория составляла часть бихевиоризма Дж. Уотсона и Б. Ф. Скиннера, ее не разделяли К. Л. Халл, Э. Ч. Толмен и неформальный бихевиоризм. Сторонники переработки информации не считали центральные процессы тайной версией ассоциаций «стимул-реакция», но их теория не так уж далека от идей К. Л. Халла или Э. Ч. Толмена, за исключением больших сложности и изощренности.

Психология переработки информации представляет собой форму бихевиора-лизма и, таким образом, результат концептуальной революции психологии адаптации, поскольку рассматривает когнитивные процессы как адаптивные функции поведения и соответствует утверждениям более раннего американского функционализма. Функционалисты считали разум адаптивным, но попались в ловушку ограниченной метафизики XIX столетия, поддерживая одновременно идеи параллелизма разума и тела и адаптивной функции разума, породив конфликт, решенный Дж. Уотсоном при создании бихевиоризма. Но кибернетический анализ цели и его механическая реализация в компьютере реабилитировали старые утверждения функционалистов, продемонстрировав, что цель и познание не обязательно должны быть загадочными и что для этого вовсе не надо привлекать дуализм.

Бихевиоризм в версии Дж. Уотсона и Б. Ф. Скиннера представлял собой крайнее утверждение психологии адаптации. Сторонники теории переработки информации шли по стопам У. Джеймса, К. Л. Халла и Э. Ч. Толмена, поскольку видели стоящие за поведением процессы, которые необходимо исследовать и объяснить. Бихевиоризм стал одним из ответов психологии адаптации на кризис; переработка информации — другим, но оба, несмотря на внешнее несходство, стали последовательными этапами развития психологии. Возможно, очевидцам отказ от психологии «стимул-реакция» и показался научной революцией, но в исторической перспективе этот процесс предстает эволюционным изменением, а не революционным скачком.

Ученые-когнитивисты верили в революцию, поскольку это поддерживало миф о происхождении, начальной точке отсчета, что помогало «узаконить» деятельность науки (S. G. Brush, 1974). Т. Кун ввел представление о парадигмах и науч-

338 Часть IV. Научная психология в XX веке

ных революциях, Н. Хомски громко заявил о необходимости перемен, а бурная атмосфера 1960-х гг. подтолкнула психологию к сдвигу от бихевиоризма опосредования к теории переработки информации. Но это не было революцией, бихевиора-лизм продолжался — в новом языке, новой модели и новых идеях относительно знакомой цели: описания, предсказания и контроля поведения (Т. Leahey, 1981,1992). Мифы о революции обычно рушатся при тщательном изучении того, что кажется обманчиво простым. Революция 13 колоний против британского владычества, приведшая к созданию США, была, по сути, утверждением традиционных английских свобод, а не созданием чего-то нового. Французская революция началась во имя Разума, но захлебнулась в крови и породила Наполеона. Русская революция поменяла восточный деспотизм на тоталитарную тиранию. Когнитивная революция также является мифом.