Глава 7. Сознание аннулируется 253

реализм и инструментализм, отказывавшие сознанию в привилегированном положении во Вселенной. Понятие сознания было переработано, становясь последовательно моторным ответом, отношением и функцией, и не могло более четко дифференцироваться от поведения. Психологи животных считали разум проблематичным и даже необязательным понятием в этой сфере. Психология в целом, особенно в США, переносила внимание со структурного изучения психического содержания на функциональные исследования психических процессов, в то же время смещая фокус экспериментальных методов от интроспективного выяснения к объективному определению влияния стимула на поведение. За всеми этими изменениями таилось желание психологов быть общественно полезными, заниматься изучением поведения (того, что люди делают в обществе), а не социально бесполезными исследованиями сенсорного содержания. Сдвиг от ментализма к бихевиорализму был неизбежен, и необходимо было только обнародовать этот свершившийся факт.

Новые идеи витали в воздухе. В 1910 г. Йеркс обратил внимание на то, что большинство биологов давали низкую оценку психологии или проявляли в ней полное невежество, считая, что эта наука в скором времени исчезнет, влившись в биологию. Йеркс пришел к выводу, что «немногие науки находятся в худшем положении, чем психология», и связал это с недостатком уверенности в себе, отсутствием общепринятых принципов, плохой подготовкой психологов в области физики и провалом преподавания психологии в форме естественной науки. Обзор Йеркса вызвал острую дискуссию и явно встревожил психологов, которые долго и упорно работали над тем, чтобы сделать психологию признанной научной специальностью.

Психологи увлеклись новой концепцией, вокруг которой можно было бы организовать науку, превратив ее, возможно, в большей степени в естественную науку. Боуден, который продолжал развивать собственную программу интерпретации разума, отмечал, что психологи в последнее время вернулись к рассмотрению разума в физиологических терминах. В любом случае, психология испытывала потребность в переходе от философских методов и установок к биологическим.

На съезде АРА.в 1911г. преобладала дискуссия о месте сознания в психологии. Участник съезда М. Э. Хаггерти (М. Е. Haggerty, 1911) отмечал, что ни один человек из собравшихся не защищал традиционное определение психологии как исследования самосознания. Дж. Р. Энджел, выступая с докладом «Философское и психологическое использование терминов Разум, Сознание и Душа» (J. R. Angell, 1911), указал на переход от ментализма к бихевиорализму. Конечно, душа как психологическая концепция прекратила свое существование, когда на смену старой психологии пришла новая. Но докладчик отметил, что под угрозой исчезновения оказались также концепции и разума и сознания. Энджел определил бихевиора-лизм так же, как мы сделали это в начале главы 6:

Несомненно, существует направление, интересы которого сосредоточены на результатах процесса сознания, а не на самих процессах. Это особенно справедливо для психологии животных, но лишь немногим менее — для психологии человека. Наш интерес должен быть сосредоточен на том, что, за неимением лучшего термина, можно назвать «поведением», и анализ сознания в первую очередь оправдывается тем, что он проливает свет на поведение, а не наоборот (р. 47)

254 Часть III. Совершенно другая эпоха: 1880-1913

Энджел пришел к заключению, что, если этому движению суждено развиваться и далее, психология станет «общей наукой о поведении»; точно такое же определение этой сферы деятельности было предложено в новейших для того времени учебниках по психологии (М. Parmelee, 1913; С. Н. Judd, 1910; W. McDougall, 1912). Еще в 1908 г. У. Мак-Дугалл предложил дать психологии новое определение — «позитивная наука о поведении» (р. 15).

Поворотным стал 1912 г. Бучнер отметил дальнейшую путаницу вокруг определения разума и у философов, и у их союзников-психологов, которые хотели отождествлять разум и поведение. Найт Данлэп (Knight Dunlap, 1912), старший коллега Дж. Уотсона по университету Хопкинса, использовал новую относительную теорию сознания для того, чтобы «завести дело против интроспекции». Он говорил, что интроспекция обладала ценностью только в рамках теории копий разума, поскольку интроспекция описывает привилегированное содержание сознания. Но при рациональном взгляде на разум интроспекция утрачивает свой особый характер и превращается не более чем в описание реального объекта при особых условиях внимания. Интроспекция, таким образом, ничего не сообщает о внутреннем объекте, а просто дает сообщение о стимуле, контролирующем поведение в данный момент. Найт Данлэп сделал вывод о том, что термин «интроспекция» следует применять в более узком смысле, лишь для сообщений о внутренних стимулах, которые нельзя получить никаким другим способом. Интроспекция более не была основным методом психологии.

Элиот Фрост (Elliot Frost, 1912) сделал сообщение о европейских физиологах, которые пришли к радикально новому взгляду на сознание. Эти физиологи, в том числе и Жак Лёб, оказавший влияние на Дж. Уотсона во время их совместной работы в Чикагском университете, провозгласили психологические концепции «суевериями» и не нашли места сознанию животных при объяснении их поведения. Фрост попытался опровергнуть брошенный вызов с помощью функционального взгляда на разум как на адаптивное, подобное сознанию поведение.

Еще важнее для нас редукционистские призывы этих европейских физиологов и некоторых психологов. Разум можно устранить из сферы психологии двумя способами, которые отличаются друг от друга и которые не следует смешивать. Программа физиологов, в том числе и И. П. Павлова, обзор которой дал Фрост, и психологов, например Макса Мейера, оказавшего влияние на Дж. Уотсона, призывала свести психические понятия к нейрофизиологическим процессам, предположительно лежащим в их основе. Можно было бы убирать психические понятия из науки по мере того, как мы выясняли материальные причины, которые и обозначали эти менталистские термины. Другая программа отказа от разума находилась тогда в зачаточном состоянии, и на протяжении последующих лет ее часто путали с редукционизмом. Она утверждала, что психические понятия следует заменить поведенческими, которые, в свою очередь, нельзя свести к механическим физиологическим законам, лежащим в их основе. Мы можем разглядеть эти идеи, позднее усовершенствованные Б. Ф. Скиннером, в относительной теории разума, особенно в версии Сингера; но в 1912 г. они не представляли собой отдельной психологической системы. Взгляды редукционистов, освещенные Фростом, до сих пор сохраняют свое значение — обоснованность концепций сознания и разума как центральных в психологии все больше и больше подвергается нападкам.