Глава 8. Золотой век бихевиоризма, 1913-1950 275

операциональное измерение массы объекта, умножить его на измеряемую скорость, а затем измерить результирующую силу, генерируемую этим объектом. Если предсказанная сила соответствует силе, измеренной в эксперименте, то аксиома будет подтверждена; если значения разойдутся, то аксиома окажется неподтвержденной и будет нуждаться в пересмотре. По мнению сторонников логического позитивизма, теории объясняют, поскольку они могут предсказывать. Объяснить событие — это показать, что его можно предсказать, исходя из предшествующих обстоятельств в сочетании с некоторым «обобщающим законом». Итак, для того, чтобы объяснить, почему ваза разбилась, когда ее уронили на пол, необходимо показать, что при данном весе вазы (операционально определенной массе) и высоте, с которой ее уронили (операционально определенное ускорение в условиях земного тяготения), результирующая сила окажется достаточной для того, чтобы разрушить структуру фарфора.

Логический позитивизм формализовал идеи более ранних позитивистов, последователей О. Конта и Э. Маха. Для обеих ветвей наблюдение приносило неоспоримую истину, обе формы позитивизма были эмпирическими. Законы науки считались не более чем суммарным утверждением опыта: теоретические аксиомы были сложной суммой взаимодействий нескольких теоретических переменных, каждая из которых, в свою очередь, полностью определялась в терминах наблюдения. Для логического позитивиста не играло никакой роли, существовали ли атомы и силы в реальности; в расчет принималось то, можно или нет систематически соотнести эти концепции с наблюдениями. Таким образом, при всем своем несгибаемом упорстве верить только в то, что они наблюдают, логические позитивисты были настоящими романтическими идеалистами (S. G. Brush, 1980), для которых идеи были единственной и окончательной реальностью.

Тем не менее логический позитивизм, похоже, предлагал специфический рецепт для занятий наукой в любой области исследования: во-первых, операционально определить теоретические термины, будь это масса или голод; во-вторых, констатировать, что теория является набором теоретических аксиом, на основании которых могут быть сделаны предсказания; в-третьих, провести эксперименты для проверки этих предсказаний, используя операциональные определения, чтобы связать теорию и наблюдения; и, наконец, пересмотреть теорию в соответствии с наблюдениями.

Поскольку логические позитивисты исследовали науку и представили свои открытия в явно логической форме, С. С. Стивене (S. S. Stevens, 1939), психолог, давший операциональное определение психологии (S. S. Stevens, 1935a, b), назвал логический позитивизм «наукой о науке», что обещало, в конце концов, сделать психологию «бесспорно естественной наукой» (как того и хотел Уотсон) и унифицировать ее с другими науками, согласно схеме «единства науки», предлагавшейся логическим позитивизмом. Операционализм вызвал оживление у психологов, поскольку обещал раз и навсегда прекратить бесплодные споры о психологической терминологии: что означает «разум»? «Безобразное мышление»? «Ид»? Как утверждал Стивене (S. S. Stevens, 1935a), операционализм стал «революцией, которая положит конец возможности революции». Операционалисты утверждали, что термины, которые не подлежат операциональному определению, бессмысленны в научном отношении и что научным терминам можно дать операциональные опреде-

276 Часть IV. Научная психология в XX веке

ления, с которыми согласятся все. Более того, революция операционализма ратифицировала заявления бихевиоризма о том, что он является единственной научной психологией, поскольку только бихевиоризм совместим с требованием операционализма, согласно которым определение теоретических терминов следует давать, связывая их с терминами наблюдения (S. S. Stevens, 1939). В психологии это означало, что теоретические термины можно соотносить не с психическими сущностями, а только с классами поведения. Следовательно, психология сознания была ненаучной и подлежала замене бихевиоризмом.

К концу 1930-х гг. операционализм стал устойчивой догмой психологии. Зигмунд Кох (к 1950-м гг. отказавшийся от операционализма) в 1939 г. писал в своей докторской диссертации, что «почти каждый студент-психолог второго курса знает, что плрхо, если ссылка на "определение" не сопровождается прилагательным "операциональное"». В операционализме таилось научное спасение психологии: «Прицепите конструкты, возникающие в ваших постулатах, к области научных фактов и только потом стройте научную теорию» (S. Koch, 1941, р. 127).

На более высоком профессиональном уровне президент АРА соглашался с Кохом. Джон Ф. Дэшилл O^onn F- Dashiell, 1939) отмечал, что снова происходит сближение философии и психологии, но не для того, чтобы включить психологов в круг своих интересов, от этой тирании психология освободилась, а чтобы разработать надлежащие научные методы. Прежде всего, в «возобновлении дружественных связей» философии и психологии были заложены две идеи логического позитивизма. Первая была представлена операционализмом; вторая отражала требование того, что научные теории должны представлять собой совокупность изложенных в математической форме аксиом. Дэшилл говорил: «К. Л. Халл хотел, чтобы мы стремились к систематическому характеру нашего мышления, создавая четкую, аксиоматическую теорию». Он восхищался Кларком Л. Халлом как самым логическим позитивистом среди психологов, что, как мы увидим далее, было неверным. К. Л. Халл являлся приверженцем механистического воззрения и реалистом, верившим в физиологическую реальность своих теоретических терминов. Однако мнение Джон Ф. Дэшилла превратилось в миф у последующих поколений психологов, в убаюкивающую веру в то, что, несмотря на ошибочность специфики своих теорий, К. Л. Халл и Э. Ч. Толмен твердо удерживали психологию на пути науки, который определили логические позитивисты. Истинная природа их теорий научения на протяжении десятилетий оставалась неясной не только другим психологам, но и самим К. Л. Халлу и Э. Ч. Толмену. Но, несмотря на ошибки и искажение независимых идей К. Л. Халла и Э. Ч. Толмена, не может быть никаких сомнений в том, что логический позитивизм был в психологии официальной философией науки по меньшей мере вплоть до 1960-х гг.

Целевой бихевиоризм Эдварда Чейза Толмена. Хотя это и редко признают, но основная проблема бихевиоризма заключалась в том, чтобы рассматривать психические явления, не привлекая разум. Более либеральные бихевиоралисты могли — и, в конце концов, были вынуждены — оставить разум в психологии в качестве невидимого, но тем не менее являющегося причиной поведения, фактора. Однако бихевиоризм, по крайней мере на ранних этапах своего развития, а затем в радикальном крыле, старался исключить разум из сферы психологии. Уотсон, К. Лэшли и другие