Методы исследования значений в психосемантике с точки зрения субъекта

Психосемантика реконструирует системы значений, научные, обыденные, индивидуальные и самоорганизующиеся. Наличие и возможность различных систем значений и их самоорганизация объясняются адаптивными принципами, нуждами актуальной деятельности. Культура в этом контексте оказывается системой этих принципов и деятельностей, их продуктом и категоризацией. Системы значений могут «подстраиваться» под контекст деятельности, что выражается в изменении значимости признаков объекта в связи с деятельностью. Категоризация может «перестраиваться … репрезентативные системы функционируют не как жесткие, застывшие структуры (с базисом координатных осей в случае пространств), но как подвижные самонастраивающиеся системы», это означает изменение способа категоризации в зависимости от содержания¹. Категоризация обусловливается деятельностью, в которой ставятся задачи видеть объект так, как это принято в сообществе, категории, задается контекст, в котором субъект подстраивает категории под нужды осуществляемой деятельности. Категоризация осуществляется целостным субъектом, хотя и заданным сообществом, деятельностью и контекстом, но отделенным от них, несущим ответственность по заданным критериям за свое поведение. Категоризация осуществляется для адаптации, для деятельности, для адекватного решения задач. Культурные проблемы индивида могут рассматриваться лишь как одни из многих. Психосемантика не дает альтернативы для известных классификаций потребностей, в которых культурные называются хотя и над всеми прочими, высшими, но все же потребностями. Психосемантика, по мнению исследователей индивидуальных категориальных структур, изменяя сознание человека, давая средства для этого изменения, не рассматривает то, какие культурные проблемы решает человек.

Исследования психосемантики открывают то, как человек осуществляет категоризацию объектов и изменяет категоризацию в разных контекстах деятельности¹. Исследования дают важные выводы и адекватны практическим результатам управления сознанием человека. Надо признать, что человек старается адаптироваться и подстраивается в своей категоризации объектов под контекст деятельности или контекст удовлетворения потребностей. Человек категоризует различно объекты когда дарит и получает подарок, когда обиделся и оказался причиной неприятностей другого, когда трудится и получает результат случайно. Однако возводить эти факты и изменения категоризации к адаптивному принципу, постулировать адаптацию и деятельность, которая удовлетворяет потребности или реализует идеалы сообщества, коллектива (деятельность по А.Н. Леонтьеву коллективна и это постулат советской психологии, человек, который вносит вклад в коллективную деятельность, получает свои возможности адаптации в сообществе), значит полагать адаптивный взгляд на культуру. С этой точки зрения не понятны факты, что слишком много из того, что культура задает, награждает, становится совсем не адаптивным, разрушительным и лишь воспроизводящим культуру, но разрушающим индивидуальность и адаптацию сообщества. Культура оказывается слишком затратной для индивида, сообщества и природы, но работает культура на свой ход установления бинарных оппозиций. Эта задача осуществляется в деятельности, средствами деятельности, за счет стараний деятельности. Много фактов существуют, указывающих на то, что человек согласен на деятельность не для адаптации, но для партисипации к объекту, который существует в данной культуре как объект установления бинарных оппозиций. Это есть установление деятельности, в деятельности и в результате осуществления деятельности есть семиозис, за счет которого культура существует, существует как становление¹.

Человек не адаптируется в деятельности, но осуществляет деятельность как культурную форму, дающую ему решать проблемы полагания бинарности. Человеку важно в деятельности, в коммуникации, в наслаждении обрести объект партисипации. Это старание и желание человека культура задает, но использует для того, чтобы заставить человека делать то, что ей важно². Культура задает и заставляет, получает от человека результат как наработанные системы категорий, действия категоризации, подстраивание и проверку систем категорий в разных контекстах деятельности. Тогда можно заметить, почему, как и в каких случаях выводы психосемантики оказываются верными. Верными настолько, что не только подтверждаются практикой, но даже эту практику задают, выводы психосемантики осмысливаемы в русле идеи семиозиса³, психосемантика престижна в научных исследованиях сознания и дискурс психосемантики узнается как актуальный, эффективный и разумный.

Психосемантика обладает методами исследования, нереализуемыми в традиционном подходе. В психосемантике исследуются субъективные семантические пространства, которые могли исследоваться в традиционной психометрике лишь объектно. «Традиционная психодиагностика личности всегда находилась перед дилеммой: либо стандартизация, либо индивидуализация диагностической процедуры», применяя массовые стандарты, сформулированные «в результате статистической обработки массовых, популяционных результатов выполнения теста». Психосемантические методы решают дилемму¹. А.Г. Шмелев рассматривает психосемантику как репрезентирующую субъектную парадигму. Традиционная психометрика, как объектная парадигма использует данные, описываемые в прямоугольной таблице «индивид — характеристика». «Экспериментальная психосемантика оперирует объемными трехсторонними матрицами типа «объект — категория — индивид», что создает объективные возможности для построения эмпирических моделей на основе принципа «субъектности»². «Однако не… любая трехсторонняя матрица данных вводит исследователя в субъектную парадигму…. о субъектной парадигме имеет смысл говорить тогда, когда… стимульный объект из набора стимулов получает в эксперименте регулярное разнообразие значений по различным субъективным характеристикам в рамках одного индивида»³. «На уровне человека отражение … опирается на единицы, аккумулирующие общественный опыт,— значения. В этом смысле естественно сформулировать задачу эмпирического метода — не описывать человека как объект со свойствами или только лишь как носителя чувственных форм отражения, но вскрывать субъективную систему значений, с которой человек подходит к взаимодействию с объектом»⁴.

Психосемантика, становясь альтернативой бихевиористическому подходу, описывающему реакции на стимулы, рассматривает регуляцию деятельности человека со стороны образной модели, реконструируемой в психосемантике в категориальном содержании. Данная модель не сводится к отражению стимула. Психосемантика включает приемы «парной оценки сходства (или свободной классификации)», «испытуемый получает полную свободу в выборе критериев сходства»⁵. А.Г. Шмелев, называя деятельностный подход в качестве методологической основы психосемантики, указывает на предметность как важный принцип в исследовании значения, понимаемое как «описание действий субъекта на языке возможностей», которые составляет объект. «Означивая объект, субъект превращает его в предмет деятельности, конкретизирует его функциональный статус в системе деятельности»¹. «С точки зрения теории деятельности, акт категоризации внешнего предмета (или события) состоит главным образом в том, чтобы определить, какое функциональное место займет данный предмет в структуре деятельности субъекта: место мотива, цели, условия, способа деятельности (исходного материала, продукта, … условия и т. п.)»². «Субъектная парадигма анализа данных, активно развивающаяся в экспериментальной психосемантике, является релевантной теоретико-методологическим схемам, в которых постулируется активный характер психического отражения». Индивид рассматривается как «самоорганизующаяся и саморегулирующаяся система — как субъект деятельности»³. Психосемантика решает проблему того, что субъект, обладая саморегуляцией, не подчиняется воздействию и не включен в действие закономерностей объективного мира. Субъект оказывается вне системы закономерностей и объективных фактов, устанавливаемых науками. На этот вопрос отвечает психосемантика: «закономерный характер этих фактов… исследователю установить только реконструкция той актуальной системы значений, которая направляет процессы регуляции поведения субъекта в данный момент. Означивая ситуацию, приписывая ее объектам определенные значения, субъект фактически актуализирует определенные алгоритмы поведения в отношении этих объектов…» Актуализация алгоритмов, как метафорически выражается А.Г. Шмелев ««разговаривает» на языке тех признаков объектов, которые имеют для субъекта функциональное … значение. Поиск приемов научно объективной реконструкции систем значений осуществляется в экспериментальной психосемантике»⁴.

Психосемантика претендует на объективное описание детерминации поведения, включая в систему причин поведения системы категорий или значений субъекта. Система значений работает как ««системообразующий фактор», который «как бы задает» направление действия «закона»… Объективный метод в психологии не может быть построен без решения задачи эмпирического моделирования «субъективных квазипространств»¹. В исследованиях В.Ф. Петренко применяется описание индивида через оценку его поведения в предложенных обстоятельствах, реконструируются семантические пространств поступков. Наличие в семантическом пространстве поступков значимых других дает способ реконструировать мировосприятие исследуемого². Исследование мировосприятия и субъективных категоризаций указывают на раскрытие способа существования человека в культуре, именно в категоризации человек становится субъектом культурного видения. Однако понимание культуры, которая «старается» для нужд адаптации и реализации идеальных целей сейчас можно считать фрагментарным, также заданным попытками решить парадоксы культуры. Культура это пространство взаимодействия с другим, но с апелляцией к своему Другому. Продуктивное различение другого и Другого Ж. Лаканом в данном контексте возможно переосмыслить как взаимодействие с другим (не в качестве я, воображаемого и становящегося частью субъектности), натурально понимаемым как другой человек и становящийся объектом для воздействия и партисипацию или апелляцию к Другому как объекту присоединения, как субъекту, обладающему правилом, логикой присоединения, от которого индивид ожидает одобрения за правильные реакции. Субъект в культуре не может быть в одном месте, по Ж. Лакану, субъект не там, где мыслит. «В месте, где возникает мысль, никакого мыслящего субъекта не может быть» ³. Однако множество исследований говорят, что субъект именно там, где мыслит, значит, надо допустить наличие субъекта и там, и не там. Для психосемантики эта возможность указывает на наличие способа манипулирования своими значениями. Факты того, что человек усваивает то, что ему выгодно или какие то категориальные оппозиции, работающие в качестве систем знаний могут стать престижными в коммуникативном контексте и субъект может показывать наличие различения, эти факты говорят о манипулировании своими категориями в контексте связи с Другим. В своих методических работах психосемантика не навязывает индивиду категорий, пытается максимально раскрыть наличествующие системы значений исследуемого индивида, но понимание функционирования этих значений и возможности реализации их индивидом при работе с тестовыми заданиями, восходит не только к определенным психометрическим моделям, но к пониманию субъектности. Психосемантика не завязана на определенном толковании сознания, хотя эксплицитно указывается в качестве методологии деятельностный подход и конструктивистский, но методики психосемантики дают накапливать эмпирию всем, кто применяет эти методики, вопрос теории рассматривается лишь как вопрос интерпретации данных. Наряду с этим важным пониманием условий реализации психометрических возможностей психосемантики надо учесть и то, что проблемы, решаемые индивидом, который реализует свои системы значений для конструирования или отражения (по усмотрению идеологии) объекта, эти проблемы рассматриваются в контексте понимания субъектности. Это проблемы адаптации, саморегулирования, осуществления цели, но никак не проблемы культурного становления субъекта. Звучит абстрактно, но эти проблемы не уровня высоконравственного выбора, но проблемы полагания бинарностей, в которых человек занят не адаптацией, но проблемой культуры. Трактовка культуры показывает не абстрактный, но реальный смысл тех культурных вопросов, которыми занят индивид, хотя бы и ставящий проблемы адаптации, но именно в адаптации осуществляются и становятся, решаются проблемы культурного субъекта.