2) Нот. XXIV, 9 (соі. 785). Стр.387.

— 135 —

его... Внѣ тебя—смерть и дверь къ ней грѣхь... Войди въ себя, пребывай въ сердцѣ своемъ; ибо тамъ—Богъ" 1).

Такимъ образомъ, человѣкъ готовится въ царство Божіе, но царство это внутри его души. Нужно ее очистить отъ грѣха, тогда безъ труда откроется это царство, и человѣкъ получитъ чрезъ то залогь, предначатіе того блаженства, которое даруетъ ему Царь на судѣ. Съ другой стороны, грѣшники отходятъ въ тьму кромѣшнюю, потому что не сохранили и не развили въ себѣ дарованнаго задатка, который потому и отбирается отъ нихъ. „Какъ здѣсь, поясняетъ преп. Ефремъ свою притчу въ другомъ мѣстѣ, каждый возрастилъ крыло свое, тавъ тамъ воспаряетъ въ горняя; какъ здѣсь очистилъ каждый умъ свой, такъ и тамъ увидитъ славу Его, и въ какой мѣрѣ возлюбитъ Его каждый, въ такой насыщается любовію Его" ²). Такимъ образомъ, награжденіе человѣка происходитъ не такъ, чтобы нравственное развитіе человѣка являлось лишь основаніемъ воздать человѣву извѣстную долю блаженства какъ что-то особое, внѣшнее, а такъ, что самое это развитіе даетъ человѣку возможность и способность воспринять высшую степень блаженства. Этимъ именно различіемъ въ степени воспріимчивости къ благу и объясняетъ преп. Ефремъ, вмѣстѣ съ преп. Исаакомг Сириномъ, различіе степеней блаженства праведниковъ въ царствѣ небесномъ. „Многими обителями Отца Спаситель, по словамъ преп. Ефрема, называетъ мѣры разумѣнія водворяемыхъ въ оной странѣ, разумѣю же тѣ различія и разности, съ какими наслаждаются тамъ, сообразно съ своимъ разумѣніемъ. Ибо Господь наименовалъ многія обители, не по разности мѣстъ, но по степени дарованія. Какъ лучами солнца чувственнаго наслаждается всякій, по мѣрѣ чистоты зрительной силы и впечатлѣнія, и какъ отъ одного свѣтильника, освѣщающаго одинъ домъ, каждый лучъ бываетъ различенъ, между тѣмъ какъ свѣтъ не дѣлится на многіе свѣтильники: такъ въ будущій вѣкъ всѣ праведные водворяются нераздѣльно, въ единой радости. Но каждый въ своей мѣрѣ озаряется единымъ мысленнымъ Солнцемъ, и по степени достоинства почерпаетъ радость и веселіе, какъ бы

1) Сл. 142. т. V, 418—419. 420. Слово на слова: Положи, Господи, храненіе.....

²) Сл. 5. т. I, 87-88.

— 136 —

въ одномъ воздухѣ и мѣстѣ, сѣдалищѣ, созерцаніи и образѣ. И никто не видитъ мѣры ни высшаго, ни нисшаго, чтобы, смотря на превосходную бдагодать другаго и на свое лишеніе, не имѣть для себя причины къ скорби и безпокойству. Да не будетъ сего тамъ, гдѣ нѣтъ ни печали, ни воздыханія, по всякій, по данной ему благодати, въ своей мѣрѣ веселится внутренно, а по внѣшности у всѣхъ одно созерцаніе и одна радость" ¹).

Св. Василій Великій, полагавшій, какъ мы выше видѣли, загробное блаженство въ созерцаніи Бога, въ общеніи съ Нимъ, объясняетъ степень общенія стеиенью приготовленности человѣка, степенью чистоты его дущи. „Духъ, говоритъ св. Василій, въ каждомъ изъ удобопріемлющихъ Его пребываеть, какъ ему одному присущій, и всѣмъ достаточно изливаетъ всецѣлую благодать, которою наслаждаюхся причащающіеся, по мѣрѣ собственной свой прiемлемости, а не по мѣрѣ возможнаго для Духа. Освоеніе же Духа съ душею есть не мѣстное сближеніе (ибо безтѣлесное можетъ ли приближаться тѣлеснымъ образомъ?), но устраненіе страстей, которыя привзошли въ душу впосдѣдствіи отъ привязанности ея къ тѣлy, и отдалили ее отъ сродства съ Богомъ. Посему, кто очистился отъ срамоты, какую произвелъ въ себѣ грѣхомъ, возвратился къ естественной красотѣ, чрезъ очищеніе какъ бы возвратилъ древній видъ царскому образу, тотъ единственно можетъ приблизиться къ Утѣшителю" ²). Способъ воздаянія, такимъ образомъ, по мысли св. Василія, совершенно обратный тому, какой предподагаетъ правовое пониманіе. Съ точки зрѣнія этого послѣдняго выходитъ какъ будто бы, что человѣкъ, не смотря на свои грѣхи еще не потерялъ способности къ Богообщенію и не уменьшилъ ее. Но Богъ, желая быть справедливымъ, не даетъ ему вполнѣ воспользоваться его силой воспріятія, даетъ ему только извѣстную долю созерцанія, меньшую сравнительно съ людьми, болѣе заслужившими. Между тѣмъ, по мысли св. Василія, Господь Весь устремляется къ человѣку, „пребываетъ въ каждомъ, какъ ему одному присущій", всявому „изливаетъ всецѣлую благодать", и, если

1) Сл. 69. т. III, 296—7. Буквально ііовторяется эю разсужденіе у преп. Исаака С. Стр. 378—9

²) Къ Амфилохію. гл. 9. т. Ш, 216—217.

— 137 —

степени созерцанія и блаженства различны, то причина не въ томъ, что Духъ не сообщаетъ всѣмъ, „по мѣрѣ возможнаго Ему", а въ томъ, что степень „собственной пріемлемости" не у всѣхъ одинакова, что зависитъ отъ неодинаковаго душевнаго развитія каждаго. Точно также и наказанія нельзя понимать въ томъ смыслѣ, чтобы правда Божія требовада для Своего удовлетворенія мученій человѣческихъ, чтобы она, желая соблюсти равномѣрность въ воздаяніи, лишала людей блаженнаго общенія съ Собою, не смотря на то, что общенія этого они всей душей желаютъ и къ нему приготовлены, способны. Мученія происходятъ опять таки отъ душевнаго устроенія человѣка. „Для каждаго, говоритъ св. Василій Великій, будутъ дѣла его причиною мучительности наказанія; потому что сами себя пріуготовляемь къ тому, чтобы стать годными къ сожженію, и, какъ искры огненныя, возгнетаемъ въ себѣ страсти душевныя для возгорѣнія геенскаго пламени, какъ и палимый жаждою въ пламени богатый томимъ былъ за собственныя удовольствія. Ибо, по мѣрѣ пріемлемыхъ въ себя стрѣлъ лукаваго, подвергаемся большему или меньшему жженію" 1). Такимъ образомъ, ничто иное, какъ тѣ самыя „стрѣлы лукаваго", которыя принимаетъ въ себя человѣкъ въ здѣшей своей жизни, тѣ страсти, которыя человѣкъ въ себѣ питаетъ,—и дѣлаютъ человѣка „годнымъ къ сожженiю", такъ искажаютъ его духовную природу, что въ будущемъ вѣкѣ она неминуемо должна терпѣть мученія.

Св. Кириллъ Іерусалимскій въ 15-мъ огласителъномъ Словѣ такъ объясняетъ картину страшнаго суда, которая, повидимому, должна бы давать основаніе для внѣшняго представленія ο возмездіи: „И разлучитъ ихъ другь отъ друга, якоже пастырь разлучаетъ овцы отъ козлищъ". Какъ же разлучаетъ пастырь? Справляясь ди съ книгою, что—овца и что— козлище? Или разлучаетъ по одному виду? Овцу не обнаруживаетъ ли волна, а козлище не обнаруживаетъ ли жесткій и косматый волосъ? Такъ, если и ты будешь уже чистъ отъ грѣховъ, то и дѣла твои впосдѣдствіи уподобятся чистой волнѣ, и риза твоя останется неоскверненной, и будешь говорить всегда: „совлекохся ризы моея, вако облекуся въ ню (Пѣсн. Пѣсн. V, 3)?" По одѣянію извѣстно будетъ, что ты—овца.