Эпигенетическая карта

В нашей книге особое значение придается стадиям детства. Однако упомянутая выше концепция жизненно­го цикла еще ждет систематического анализа. Для его подготовки я закончу эту главу диаграммой. В ней, как и в диаграмме прегенитальных зон и модусов, главная диа­гональ представляет собой нормативную последователь­ность психосоциальных приобретений, совершаемых по мере того, как на каждой стадии еще один нуклеарный конфликт добавляет новое качество эго, новый критерий накопленной человеческой силы. Пространство ниже диагонали отводится для предшествующих вариантов раз­решения каждого из этих нуклеарных конфликтов, и вся­кий раз они разрешаются с начала; выше диагонали отво­дится место для указания дериватов этих приобретений и их трансформаций в созревающей и зрелой личности.

В основе такого картирования лежат следующие пред­положения:

(1) человеческая личность, в принципе, развивается по ступеням, предопределяемым готовностью растущего индивидуума проявлять стойкий интерес к расширяющейся социальной среде, познавать ее и взаимодействовать с ней;

(2) общество, в принципе, стремиться к такому уст­ройству, когда оно соответствует такой готовности и по­ощряет эту непрерывную цепь потенциалов к взаимодей­ствию, а также старается обеспечивать и стимулировать надлежащую скорость и последовательность их раскрытия. В этом и состоит «поддержание человеческого общества» Однако карта — это лишь инструмент мышления и поэтому не может претендовать на роль предписания, требующего неукоснительного выполнения в практике воспитания и обучения ребенка, в психотерапии или же в методологии изучения детей. Представляя психосоци­альные стадии в виде эпигенетической карты, аналогич­ной той, что использовалась во второй главе для анализа психосексуальных стадий по Фрейду, мы фиксируем в сознании определенные и разграниченные методологи­ческие шаги. Единственная цель этой работы — облег­чить сравнение стадий, впервые распознанных Фрейдом как сексуальных, с другими графиками развития (физи­ческого, когнитивного). Но любая отдельная карта очер­чивает границы только одного графика, и нашему на­броску психосоциального графика вовсе не следует вме­нять в вину, что он намеренно содержит в себе туманные утверждения общего характера, касающиеся других сто­рон развития — или, если угодно, существования. Хотя эта карта, например, и перечисляет последовательную цепь конфликтов или кризисов, мы не сводим все развитие к цепи кризисов; мы лишь утверждаем, что психосоциаль­ное развитие происходит посредством критических ша­гов — «критических» в смысле поворотных пунктов, моментов выбора между прогрессией и регрессией, ин­теграцией и задержкой.

В этом месте было бы полезно расшифровать мето­дологические предпосылки эпигенетической матрицы. Выделенные квадраты главной диагонали одновременно означают и последовательность стадий, и постепенное развитие органических компонентов: иначе говоря, наша карта придает определенную форму временной профес­сии дифференциации органов. Она показывает, что, во-первых, каждый критический пункт психосоциального «штатного расписания» систематически связан со всеми остальными а они все в свою очередь, зависят от правильного развития в правильной последовательности каж­дого такого пункта; и, во-вторых, каждый пункт суще­ствует в некоторой форме до того, как обычно наступает его критическое время.

Если я говорю, например, что преобладание базис­ного доверия над недоверием есть первый шаг в психосо­циальной адаптации, а преобладание автономной воли над стыдом и сомнением — второй такой шаг, то соот­ветствующее схематическое изображение выражает ряд фундаментальных отношений, существующих между дву­мя этими шагами, равно как и некоторые существенные для них обстоятельства. Каждый пункт приходит к свое­му доминирующему влиянию, испытывает свой кризис и находит свое устойчивое разрешение на протяжении обо­значенной стадии. Но все они должны существовать с самого начала в какой-то форме, ибо каждое действие требует интеграции всех остальных. Так, младенец с са­мого начала может демонстрировать нечто подобное «ав­тономии» в ее специфической форме, когда яростно пы­тается высвободиться, если его чересчур крепко держат. Однако в нормальных условиях только на втором году жизни он начинает сознавать критическую противопо­ложность бытия автономным созданием и зависимым существом; и только тогда он готов для решающего стол­кновения со своим окружением, которое, в свою очередь, считает себя обязанным передать ребенку собственные представления и понятия об автономии и принуждении способами, вносящими существенный вклад в характер и жизнеспособность его личности в его культуре. Именно это столкновение, вместе с наступающим в результате кризисом, мы эмпирически описали для каждой стадии. Что касается продвижения вперед от одной стадии к сле­дующей, то главная диагональ указывает ту последова­тельность, которой обычно придерживаются. Однако она также оставляет возможность вариаций в темпе и интенсивности. Индивидуум или культура могут чрезмерно за­держиваться на доверии и продвигаться от ступени I₁, че­рез I₂ к ступени II₂, либо ускоренно продвигаться вперед от ступени I₂ через II₁, к ступени II₂. Но каждое такое ускорение или (относительное) отставание предположи­тельно видоизменяет все более поздние стадии.

Таким образом, эпигенетическая диаграмма представ­ляет систему зависящих друг от друга стадий; и хотя от­дельные стадии, возможно изучены более или менее ос­новательно (или же обозначены более или менее точно), диаграмма предполагает, что их исследование всегда дол­жно вестись с учетом полной конфигурации стадий. В таком случае, диаграмма привлекает мысль исследовате­ля ко всем ее пустым клеткам: если мы занесли базисное доверие в клетку I₁ а целостность в клетку VIII₈ то мы оставляем открытым вопрос о том, каким доверие могло бы стать на стадии, где господствует потребность в цело­стности, равно как мы оставили открытым вопрос о том, на что оно может походить и как собственно его называть на стадии, где доминирует стремление к автономии (II₁). Все, что мы намереваемся подчеркнуть, сводится к следующему: доверие, вероятно, развивается по своему собственному плану до того, как оно становится чем-то большим в том критическом столкновении, где развива­ется автономия, — и так далее, вверх по вертикали эпи­генетической матрицы. Если мы предположим, что на последней стадии VIII₁ доверие развилось в наиболее зре­лую веру, какую только пожилой человек мог собрать в своей социальной среде и исторической эпохе, наша карта позволяет высказать соображения не только о том, ка­ким мог бы быть такой человек, но и о том, какие подго­товительные стадии он должен был бы пройти. Из всего этого должно быть ясно, что карта эпигенеза предполага­ет глобальную форму мышления и переосмысливания, которая оставляет детали методологии и терминологии для последующего изучения.

Впрочем, если оставить этот вопрос совершенно откры­тым, пришлось бы затем опровергать некоторые неправильные употребления всей этой концепции в целом. Среди них — пред­положение о том, что чувство доверия (как и все другие посту­лированные нами «положительные» чувства) является дости­жением, которого индивидуум добивается на данной стадии раз и навсегда. Фактически, некоторые авторы так настойчиво стре­мятся сделать из этих стадий шкалу достижений, что беззабот­но пренебрегают всеми «отрицательными чувствами» (базис­ным недоверием и пр.), которые есть и остаются динамическим дополнением (до целого) «положительных» чувств на протяже­нии всей жизни.

Предположение, что на каждой стадии достигается цен­ное качество, невосприимчивое к новым внутренним конфлик­там и к изменяющимся условиям, по-видимому, представляет собой проекцию на развитие ребенка той идеологии успеха, которая может опасно пропитывать наши личные и обществен­ные мечты и делать нас неспособными к усиленной борьбе за наполненное смыслом существование в новой, индустриальной эре истории. Личность непрерывно ведет бой с опасностями существования, равно как метаболизм тела борется с распадом. Когда мы сталкиваемся с диагнозом состояния относительной стойкости и симптомами ее ослабления у одного и того же человека, мы просто более открыто смотрим в лицо парадок­сам и трагическим потенциалам человеческой жизни.

Очищение данных стадий от всего, кроме их «достиже­ний», имеет свою противоположность в тенденции описывать или тестировать их в качестве «черт» или «стремлений» (лич­ности) без какой-либо предварительной попытки установить связь между развиваемой на протяжении этой книги концепци­ей и любезными сердцу других исследователей понятиями. Хотя сказанное выше и звучит отчасти как сетование, я не намерен замалчивать тот факт, что сам побудил других к ошибочным толкованиям и применениям данной концепции, наделив эти позитивные силы человека названиями, которые благодаря сво­ему прошлому приобрели бесчисленные коннотации поверх­ностных достоинств, показной воспитанности и всемерных доб­родетелей. Тем не менее, я убежден, что между эго и языком существует внутренняя связь, и что вопреки происходящим с ними злоключениям основные слова сохраняют составляющие их сущность значения.

Впоследствии я попытался сформулировать (для книги Джулиана Хаксли: Julian Huxley, Humanist Frame [Allen and Unwin, 1961; Harper and Brothers, 1962]) предварительный пе­речень ценных качеств, которые эволюция заложила как в ба-зальный план стадий жизни, так и в базальный план институ­тов человека (более подробное обсуждение этого вопроса пред­ставлено в главе IV моей книги Insight and Responsibility [W.-W. Norton, 1964]). Хотя я и не могу обсуждать здесь связанные с этим методологические проблемы (усугубляемые, к тому же, употреблением с моей стороны термина «базисные добродете­ли»), я все же приведу в качестве приложения перечень этих ценных качеств, потому что они, фактически, являются прочными последствиями тех «благоприятных соотношений», которые на каждом шагу упоминаются в главе о психосоциаль­ных стадиях. Вот этот перечень:

Базисное доверие

против

Базисного недоверия: Энергия и Надежда

Автономия

против

Стыда и сомнения: Самоконтроль и Сила воли

Инициатива

против

Чувства вины: Направление и Целеустремленность

Трудолюбие

против

Чувства неполноценности: Система и Компетентность

Идентичность

против

Смешения ролей: Посвящение и Верность

Близость

против

Изоляции: Аффилиация и Любовь

Генеративность

против

Стагнации: Производство и Забота

Целостность

против

Отчаяния: Самоотречение и Мудрость

Восемь последних слов (выделенных курсивом) названы базисными добродетелями, поскольку без них и без их восста­новления от поколения к поколению все другие, более измен­чивые системы человеческих ценностей утрачивают смысл и релевантность. Из всего этого перечня, я смог пока дать более подробную характеристику только одной ценности — вернос­ти. (См. : Youth, Change and Challenge, E. H. Enkson, editor, Basic Books, 1963). Таким образом, и данный перечень представляет собой общую концептуальную схему, внутри которой остается масса возможностей для обсуждения терми­нологии и методологии.

Г.Крайг