8. Целостность эго против отчаяния

Только в том, кто некоторым образом заботится о делах и людях и адаптировался к победам и поражениям, неиз­бежным на пути человека — продолжателя рода или производителя материальных и духовных ценностей, только в нем может постепенно вызревать плод всех этих семи стадий. Я не знаю лучшего слова для обозначения такого плода, чем целостность эго (ego integrity). He располагая ясным определением, я укажу несколько составляющих этого душевного состояния. Это — на­копленная уверенность эго в своем стремлении к порядку и смыслу. Это постнарциссическая любовь человеческого эго — не себя (!) — как переживание опыта, который передает некий мировой порядок и духовный смысл, независимо от того, как дорого за него заплачено. Это — принятие своего единственно­го и неповторимого цикла жизни как чего-то такого, чему суж­дено было произойти, и что, по необходимости, не допускало ни­каких замен; а это, в свою очередь, подразумевает новую, от­личную от прежней любовь к своим родителям. Это — товари­щеские отношения с образом жизни и иными занятиями про­шлых лет в том виде, как они выражены в скромных результа­тах и простых словах былых времен и увлечений. Даже созна­вая относительность всех тех различных стилей жизни, кото­рые придавали смысл человеческим устремлениям, обладатель целостности эго готов защищать достоинство собственного сти­ля жизни против всех физических и экономических угроз. Ибо он знает, что отдельная жизнь есть лишь случайное совпадение одного единственного жизненного цикла с одним и только од­ним отрезком истории, и что для него вся человеческая целост­ность сохраняется или терпит крах вместе с тем единственным типом целостности, которым ему дано воспользоваться. Поэто­му для отдельного человека тип целостности, развитый его куль­турой или цивилизацией, становится «вотчиной души», гаранти­ей и знаком моральности его происхождения.

При такой завершающей консолидации смерть теряет свою мучительность. Отсутствие или утрата этой накопленной интег­рации эго выражается в страхе смерти: единственный и непов­торимый жизненный цикл не принимается как завершение жиз­ни. Отчаяние выражает сознание того, что времени осталось мало, слишком мало, чтобы попытаться начать новую жизнь и испытать иные пути к целостности. Отвращение скрывает отча­яние, хотя и часто только в виде «массы мелких отвращений» («a thousand little disgusts»), которые так и не складываются в большое раскаяние: «Millepetits degouts de soi, dont le total fait pas un remords, mais vn gene obscure» (Rostand).

Чтобы стать зрелым взрослым, каждый индивидуум должен достаточной степени развить у себя все вышеупомянутые ка­чества эго, так что мудрый индеец, истинный джентльмен и ко­ренной крестьянин разделяют и узнают друг у друга конечную стадию целостности. Но каждый культурный организм (entity), развивая свой особенный тип целостности, предполагаемый его историческим путем, использует особую комбинацию этих кон­фликтов наряду со специфическими стимуляциями и запреще­ниями инфантильной сексуальности. Инфантильные конфликты становятся созидательными только если получают непрерывную и твердую поддержку культурных институтов и определенных передовых классов, их представляющих. Для того чтобы при­близиться или испытать состояние целостности, индивидуум дол­жен уметь следовать носителям имиджа в религии и политике, экономике и технологии, аристократической жизни, искусствах и науке. Следовательно, целостность эго предполагает эмоцио­нальную интеграцию, которая благоприятствует соучастию как посредством следования лидерам, так и через принятие ответ­ственности лидерства.

Словарь Вебстера поможет нам завершить этот очерк на ма­нер замкнутого цикла. Доверие (первая из ценностей нашего эго) определяется в нем как «гарантированная уверенность в чест­ности (integrity) другого», то есть как твердая уверенность в пос­ледней из наших ценностей.

Я подозреваю, что Вебстер имел в виду бизнес, а не мла­денцев, и скорее хорошую репутацию (credit), чем веру (faith). Но сама формулировка остается в силе. И, по-видимому, можно развить парафраз отношений между целостностью (integrity) взрослого и младенческим доверием (trust), сказав, что здоровые дети не будут бояться жизни, если окружающие их старики об­ладают достаточной целостностью, чтобы не бояться смерти.