Yulius_Evola_-_Osedlat_tigra (1)

рванных от действительности; короче говоря, все эти феномены являются для них просто крайними формами разложения обречённой на гибель экономической системы, системы капи тализма. Таким образом, в текущем кризисе желают видеть исключительно кризис тех цен ностей и идеалов, которые некогда служили надстройкой данной экономической системы и продолжают жить сегодня исключительно бла годаря лицемерию и лжи, не имея ни малейшей связи с практическим поведением индивидов и движущими силами эпохи. Экзистенциальная повреждённость человечества в целом объяс няется как следствие экономической, матери альной организации капиталистического об щества. Поэтому в качестве целительного средства, способного привести к «новому ис тинному гуманизму», достичь человеческой полноты и «никогда прежде неведомого сча стья», предлагается изменение общественно экономической системы, уничтожение капита лизма и установление коммунистического об щества трудящихся по образцу, создаваемому в советском пространстве. Уже Карл Маркс воспевал коммунизм как «реальное овладение человеческой сущностью, осуществляемое са мим человеком и во имя человека, возвраще ние человека к самому себе, как к обществен ному человеку, то есть как к человечному чело

54

веку»; для него коммунизм был равнозначен законченному натурализму и, в качестве тако вого, истинному гуманизму.

Этот миф скрывает за собой поистине ужа сающую бездну; по мере своего воплощения и установления контроля над всеми движениями, организациями и народами он дополняется со ответствующим воспитанием, представляю щим собой своего рода психическую лобото мию, целью которой является методическая нейтрализация с детских лет всех высших форм восприятия и интересов, полное искоренение любого образа мысли, выходящего за рамки чисто экономических понятий или обществен но экономических процессов. В своих крайних формах этот миф представляет собой наиболее пагубное из всех усыпляющих средств, доныне применяемых к человечеству, утратившему свои корни. И тем не менее «западный» миф процветания зиждется, в сущности, на той же лжи, что и миф коммунистический. Особенно ярко это проявляется в тех его формах, которые связаны с технологической эйфорией, порож дённой радужными перспективами «второй ин дустриальной революции» атомной эры, затме вающими тот факт, что сегодня мы практически живем на вулкане, в том числе материально и политически, учитывая возможные последст вия борьбы за мировое господство.

55

Мы говорили о своеобразной диалектике, изнутри подрывающей этот миф. Так в комму нистическом пространстве он черпал свою дви жущую силу главным образом за счет утвер ждения необходимости создания новых форм государственного устройства, то есть таких об щественно экономических условий, при кото рых «индивидуальные» проблемы и «декадент ские» кризисы отомрут сами собой; однако эти условия уже фактически реализованы сегодня во многих странах «западного» и северного ареала. Таким образом — это очарование цели, которое рассеивается в момент её достижения. Социально экономический идеал, вожделен ная цель пролетарского человечества в дейст вительности оказывается духовно устаревшим в том самом «западном» обществе, где, вопреки прогнозам Маркса и Энгельса, атмосфера про цветания охватывает широчайшие слои обще ства, успешно обеспечивая подавляющему большинству своих граждан сытое, легкое и комфортабельное существование, каковое марксизм собственно осуждал лишь постоль ку, поскольку считал его привилегией правя щего класса «эксплуататоров» капиталистов, а не общим достоянием бесклассового общест ва. Однако, с точки зрения конечных целей, су щественных расхождений между коммунисти ческим и «западным» мифом практически нет,

56

ивскоре мы увидим какие выводы были сдела ны из этого так называемым «протестным» дви жением.

Итак, в основе обеих этих общественно эко номических идеологий лежат одинаковые за блуждения и иллюзии — они всерьёз полага ют, что экзистенциальная нищета сводится ис ключительно к той или иной форме материаль ной нужды, порожденной конкретным общест венно экономическим устройством; поэтому от неё должны больше страдать обездоленные

ипролетариат, а не те, кто живёт в обеспечен ных или привилегированных экономических условиях; а, следовательно, она должна авто матически исчезнуть с «освобождением от ну жды» и общим улучшением материальных ус ловий существования. Истина же, напротив, заключается в том, что страдать от утраты смысла существования могут равным образом как бедные, так и богатые, и между нищетой материальной и нищетой духовной никакой взаимосвязи нет. Только наиболее невежест венные низы общества можно убедить в том, что тайна счастья и человеческой полноты кро ется в том, что справедливо было названо «жи вотным идеалом», в довольстве стадного жи вотного. Гегель с полным основанием писал, что эпохи материального благополучия явля ются белыми страницами в книге истории, а

57

Тойнби показал, что вызов,— challenge — ко торый бросают человеку тяжелые и суровые условия, как материального, так и духовного порядка, довольно часто становится лучшим стимулом для пробуждения творческих сил об щества. В некоторых случаях утверждение, что действительно милосердный человек дол жен постараться максимально усложнить жизнь своему ближнему, звучит не столь уж парадоксально. Не секрет, что высшие добро детели притупляются и атрофируются в лёгких условиях, когда ничто не вынуждает человека тем или иным образом испытывать себя,— и в конечном счёте не важно, что в подобных об стоятельствах в результате естественного от бора значительная часть не выдерживает и по гибает. А. Бретон справедливо писал: «Необхо димо воспрепятствовать тому, чтобы всецело искусственная бренность общественных усло вий затмевала реальную бренность человече ского состояния».

Впрочем, чтобы не слишком отклониться от нашей основной темы, укажем здесь лишь на то, что именно в обществе процветания наблю даются наиболее обострённые формы совре менного экзистенциального кризиса. В качест ве примера можно вспомнить вышеупомяну тые движения новых поколений, в которых но сителями бунта, отвращения и ярости являют

58

ся не столько обездоленные и угнетенные люм пены, но вполне обеспеченные молодые люди, среди которых можно встретить даже детей миллионеров. Помимо прочего, показателен, например, статистически подтвержденный факт, согласно которому количество само убийств в бедных странах нередко значитель но ниже, чем в странах богатых, а значит, именно там люди наиболее остро переживают проблематичность жизни. Так называемое «бе лое отчаяние» может подстерегать и на фини ше общественно экономического мессианства, как в одной пародии из музыкальной комедии об утопическом острове, где есть всё: «карты, женщины и виски», но постоянно возвращает ся чувство пустоты жизни, ощущение, что «че го то всё же не хватает».

Поэтому не может быть никакой — кроме как обратной — связи между смыслом жизни и экономическим достатком. Приведём извест ный пример из древнего традиционного мира. Будда Шакьямуни, который на метафизиче ском уровне разоблачил пустоту существова ния и ложь «бога жизни», указав путь духовно го пробуждения, не был ни угнетенным, ни го лодным, ни представителем низших социаль ных кругов, вроде плебса в римской империи, к которому на первых порах была обращена ре волюционная христианская проповедь; напро

59

тив, он был наследным принцем во всём блеске своего могущества и в полном расцвете юно сти. Поэтому на самом деле истинный смысл общественно экономического мифа во всех его разновидностях состоит в том, что он служит средством внутренней анестезии и профилак тики, направленной на полное исключение проблемы жизни, лишенной смысла, а также на всяческое укрепление этой фундаменталь ной бессмысленности существования совре менного человека. Следовательно, мы можем с полным основанием признать этот миф куда более действенным опиумом, нежели тот, ко торый, согласно марксистам, применяли для усыпления ещё не просвещенного и не разви того человечества, находящегося в плену раз личных религиозных мифов, и, с другой сторо ны, распознать в нём один из методов, исполь зуемых активным нигилизмом. Перспективы, которые открываются сегодня перед большин ством наших современников, предвидел ещё Заратустра, когда говорил о «последнем чело веке»: «Близится время самого презренного из людей, который разучится презирать самого себя»,— последнего человека, принадлежаще го к «стойкой и быстроразмножающейся поро де». «Мы изобрели счастье, говорят последние люди и подмигивают», «покинув края, где им трудно жилось».

60

В данном контексте одним из наиболее пока зательных явлений стало так называемое дви жение «тотального протеста». Во многом оно также вдохновлялось только что рассмотрен ными нами идеями. Последователи взглядов Маркузе пришли к выводу, что в рамках высо котехнологичного общества потребления не остаётся никаких фундаментальных различий между режимами развитых коммунистических стран и капиталистическими системами. Если в первых первоначальные революционные про летарские требования практически исчезают, то во вторых они частично преодолеваются за счёт включения «рабочего класса» в систему потребления, что позволяет ему вести уже вполне буржуазный, а отнюдь не «пролетар ский» образ жизни, низкий уровень которого ранее служил главным революционным стиму лом. Но одновременно с этим сходством прояс нилась также обуславливающая сила единой «системы», каковая выражается в отрицании какой либо высшей ценности жизни и лично сти. В современном обществе потребления ин дивид, до той или иной степени достигший уровня «последнего человека», предсказанно го Ницше, отныне в большинстве своём не же лает во имя абстрактной свободы отказаться от комфорта, от того среднего уровня благосос тояния, которые предлагает ему развитое по

61

требительское общество; эта цена кажется ему слишком высокой и неразумной. Поэтому он фактически добровольно принимает все огра ничения, налагаемые подобной системой. Осознание этого факта привело к переходу от революционного марксизма, отныне лишённо го своей изначальной движущей силы, к «то тальному протесту» против системы. Однако полное отсутствие высших принципов, во мно гом анархический, безрассудный и бессозна тельный характер этого движения, вынужден ного за неимением лучшего взывать к горстке отверженных аутсайдеров и маргиналов, а при случае даже к так называемому «третьему миру» (в чём проявляются отголоски старых марксистских фантазий) или неграм, как един ственному революционному потенциалу, сви детельствует о его бесплодности; по сути это истеричная «революция ничто и „подпо лья“» — «обезумевшие осы, запертые в банке и бьющиеся в неистовстве о стеклянные стены». Вдобавок ко всему лишним подтверждением общего нигилистического характера эпохи, яв ляется то, что современный «протест» пере стал быть делом редких индивидов и сравни тельно узких кругов, упомянутых нами чуть выше, что, по правде говоря, привело к значи тельному снижению интеллектуального уров ня современных «протестантов».

62

Краткого упоминания заслуживает ещё один момент, характерный для современной атмосферы разложения. Крах всех надстро ек — точнее того, что отныне воспринимается исключительно как надстройка,— нашёл своё отражение не только в области социологии в виде разоблачения лживости и лицемерия бур жуазной жизни (достаточно вспомнить Макса Нордау или слова, которые говорит в одной драме Ибсена Реллинг Грегерсу: «…не прибе гайте вы к иностранному слову — идеалы. У нас есть хорошее родное слово: ложь»)1, но также в области философии в виде морального нигилизма. Сегодня это направление деятель но развивается благодаря одной из наук, кото рая при всей своей лживости и порочности по отношению к людям других эпох и культур, вы глядит достаточно убедительной, когда дело касается современного травмированного чело века. Мы имеем в виду психоанализ. Страст ный порыв великого философа, желавшего проследить тайное происхождение, «генеало гию» господствующих моральных ценностей до самого их истока, где зародились также все те жизненные инстинкты, которые во имя этих

1 См.: Ибсен Г. Дикая утка (Генрик Ибсен. Дра мы. Стихотворения. Изд. «Художественная литера тура», М., 1972).— Прим. перев.

63