Yulius_Evola_-_Osedlat_tigra (1)
.pdfних сопоставимы с высшим, духовным уров нем. Многие современные объективные про цессы, безусловно, ведут к оскудению мира по сравнению с вчерашним миром индивида и «личности» и тем, что ещё от него осталось. Но для того, кто сохраняет внутреннее напряже ние, соответствующее измерению трансцен дентности, это оскудение может обрести поло жительное значение в смысле упрощения и по стижения сущности пребывания в духовном мире, находящемся в стадии разложения.
Мы заговорили здесь о ценностях нового реализма, даже несмотря на то, что, будучи полностью «скрытыми», они могут быть приня ты исключительно с существенными оговор кам, лишь постольку, поскольку сочли необхо димым вкратце прочертить разграничитель ную линию, отделяющую реализм, потенциаль но могущий содержать указанный нами смысл, от тех его побочных продуктов, которые при надлежат области чистого нигилизма и извест ны как неореализм и марксистский реализм. Это разграничение тем более необходимо, по скольку некоторые склонны смешивать этот в некотором смысле «положительный» реализм
сдвумя прочими.
Вцелом можно сказать, что во втором слу чае мы имеем дело исключительно с феномена ми, проявившимися в сфере искусства и лите
234
ратурной критики с политическим уклоном. Нет никакого смысла особо задерживаться здесь на неореализме, проклюнувшемся после Второй мировой войны. Его характерной тен денцией стало неприкрытое желание предста вить в качестве человеческой реальности в об ласти творчества (где, собственно, после не продолжительного взлёта и закончился весь неореализм) только самые избитые и убогие стороны существования, отдавая предпочте ние низшим и наиболее уязвимым слоям обще ства. Этот реализм, лишенный всякой, даже чисто виртуальной, глубины стал излюблен ным и крайне заумным способом выражения для отдельных интеллектуалов, рядящихся под «человека с улицы». Сплошные общие места, пронизанные пафосом отверженных, периоди чески сменяются неприкрытым любованием уродством, неким мазохизмом, сквозящим в удовольствии от выставления напоказ всего неудавшегося, порочного, подлого из того, что есть в человеке. Существует целый жанр рома нов — не имеет смысла перечислять здесь име на,— в которых эта тенденция проявляется со вершенно однозначным образом, иной раз в смеси с наиболее иррациональными и мрачны ми разновидностями экзистенциализма. Вряд ли здесь стоит даже указывать на явное зло употребление со стороны тех, кто стремится
235
приписать характер «реальности» тому, что даже в нынешней жизни является всего лишь частью сложной реальности, настолько оче видна противозаконность этой попытки.
Здесь скорее заслуживает упоминания то на правление, которое можно было бы назвать не столько реализмом как таковым, сколько реду цированным «веризмом». Его приверженцами являются «новые реалисты» марксистского толка, которые используют «реалистичность» вышеупомянутых односторонних аспектов су ществования в целях социально политической пропаганды, исходя из известной формулы, со гласно которой «пороки человечества есть след ствие буржуазного и капиталистического об щественно политического устройства». Мы уже говорили, что именно проповедники подоб ных идей имеют в виду под «человеческой цель ностью»; это цельность, свойственная «послед нему человеку», описанному Ницше, цельность социализированного стадного животного. То же значение имеют и соответствующие этому направлению «реализм» и анти идеализм. Их антибуржуазная и анти индивидуалистическая полемика преследует одну единственную цель — низведение человека до чисто коллек тивного («социального») существования, опре деляемого исключительно материально эконо мическими ценностями; они любят выдавать
236
это низведение за «интеграцию» и «новый про летарский гуманизм», но у Лукача где то про скальзывает более правильное определение, ко гда он говорит о «плебейском гуманизме». По сути, они приравнивают реализм к вульгарному примитивизму (который, как мы уже говорили, является одним из средств экзистенциальной анестезии в мире, где умер Бог). Но истина, как известно, состоит в том, что подобный реализм черпает свой специфический характер из тео рии исторического материализма и других кон цепций подобного рода, чьё содержание, не смотря на их притязания на объективность и «научность», в действительности имеет столь же «мифологический» и чисто идеологический характер, что и порицаемые им буржуазные «идеалистические» теории с их громкими сло вами с большой буквы. В «новом реализме» мар ксистского толка эти слова отнюдь не исчезают, но просто заменяются другими, ещё более низ менными лозунгами, становящимися сосредо точием некой нигилистической мистики sui generis, претворяющейся в идейные силы, ока зывающие воздействие на подсознание масс. Это целиком лишает «марксистский реализм» всякого «реалистического» характера и доказы вает, сколь далёк он от той нулевой точки цен ностей, лишь по прохождении которой возмож но достижение ясного, непредвзятого и объек
237
тивного видения жизни и положительной экзи стенциальной неуязвимости перед влиянием какого бы то ни было «мифа». Следует отме тить, что эта последняя черта, напротив, соот ветствовала сокровеннейшей потребности того «нового реализма», которым мы занимались чуть выше, говоря о Neue Sachlischkeit и других родственных ему движениях, у которых мы мо жем позаимствовать то, что с нашей точки зре ния имеет положительное содержание: упро щение, которое хотя и включает в себя некое ос кудение и обесцвечивание сравнительно с «цен ностями личности», тем не менее не обязатель но связано с падением уровня и может стать для свободного человека путём к обретению нового стиля, соответствующего объективному уст ройству современного мира.
18.«Животный идеал». Чувство природы
Измерение трансцендентности может акти визироваться также в результате экзистенци альной реакции на те процессы, которые приве ли (и продолжают приводить) к поступательно му расторжению различных природных свя зей, и, следовательно, усиливают состояние «потери корней».
238
Например, легко заметить, сколь быстро и необратимо развеивается прежняя уютная ат мосфера буржуазного мирка. В частности, это является следствием стремительного развития средств сообщения, которое открыло доступ даже в самые отдаленные и недоступные преж де уголки мира и позволило преодолевать ог ромные расстояния по суше, морю и воздуху всего за несколько часов, сделав возможным путешествия по всему земному шару. Среда, в которой проистекает современная жизнь, ста новится всё менее защищённой и уютной, ут рачивает свои прежние качественные и орга нические характеристики; благодаря новым возможностям мы оказались в более широком мире. Это привело к усилению космополитиз ма, свойственного «гражданину мира», но не в идеологическом или тем более гуманитарном смысле этого понятия, а в материальном и объ ективном. По меньшей мере можно утвер ждать, что времена «провинциализма» про шли.
Для понимания того, что положительного может извлечь из подобного развития ситуа ции человек иного типа, полностью владеющий собой, имеет смысл обратиться к некоторым идеям, получившим воплощение в определён ных разновидностях традиционной аскезы. В них «переходной» характер, каковой представ
239
ляет собой земное существование с метафизи ческой точки зрения, и отрешенность от мира выражались двумя способами, имевшими од новременно как символическое, так и практи ческое наполнение. Первым был отшельниче ский образ жизни, доходивший вплоть до пол ного уединения в пустынных или диких местах, вторым — путь странника, который, не имея ни дома, ни родины, бродил по всему миру. Этот второй способ был известен некоторым западным религиозным Орденам; в древнем буддизме с ним было связано особое понятие «ухода», знаменующего начало нового, не про фанического существования, а в традицион ном индуизме он символизировал последний из четырёх жизненных этапов. Отчасти сход ным смыслом обладала и идея «странствующе го рыцаря» времён Средневековья, сюда же можно добавить загадочные и несколько обес кураживающие для людей другого времени фи гуры «знатных путешественников», родины ко торых не знал никто, либо потому что у них не было родины вообще, либо потому, что спра шивать их об этом запрещалось.
Поэтому несмотря на то, что, как уже было оговорено, наша позиция не имеет в виду край него аскетизма, предполагающего полный уход от мира, тем не менее ситуация, сложившаяся в современном мире благодаря развитию тех
240
нических средств, в отдельных случаях может послужить стимулом для подобного рода само реализации. Если в большом городе, в этом му равейнике, населённом полупризрачными без ликими существами, человека в самой гуще толпы нередко охватывает глубокое чувство одиночества или отрешенности, возникающее
внекотором смысле даже более естественным образом, чем среди безлюдных степей или гор, точно так же всё, сказанное нами выше относи тельно развития новейших средств транспорта и связи, уничтоживших расстояния, и глобаль ного расширения горизонтов, доступных со временному человеку, может послужить для взращивания в себе отрешённости, самообла дания, трансцендентного спокойствия в дейст виях и передвижениях по широкому миру; для этого необходимо научиться чувствовать себя как дома одновременно везде и нигде. В этом случае отрицательный опыт также может быть преобразован в положительный. Предостав ленная и даже нередко навязываемая нашим современникам — причём во всё более возрас тающей степени — возможность перемещения
вдругие города, страны и даже на другие кон тиненты, заставляющая иной раз вынужденно покидать тот круг, где прежде в покое можно было провести всю свою жизнь со всеми её осо бенностями, может принести нечто большее,
241
нежели банальный опыт обычного туриста или дельца, почти без исключения отправляющих ся в путь либо в развлекательных, либо в коры стных целях. Между тем для человека иного типа подобный опыт может обогатить его жизнь, влив в неё новое глубокое содержание, выведя его на новый уровень свободы; но для этого необходимо умение правильно реагиро вать.
С учётом того, что победой техники над рас стояниями современный мир во много обязан скоростному фактору, имеет смысл упомянуть также то значение, которым обладает само пе реживание скорости. Известно, что многие — как мужчины, а теперь уже и женщины — ис пользуют её почти как алкоголь, то есть для до стижения, по сути, физического опьянения, ко торое подпитывает и «Я», также имеющее сущ ностно физическую природу и испытывающее потребность в сильных эмоциях, отчасти заме няющих спиртное и наркотики.
Но в современном мире как техника в целом, так и отдельные ситуации, связанные со скоро стью, могут иметь виртуальное символическое измерение, открывающее путь к самореализа ции, поскольку движение, связанное с риском, по мере возрастания скорости требует боль шей ясности, внутреннего спокойствия и само обладания. В этом контексте опьянение скоро
242
стью также может изменять природу, способ ствовать переходу с одного уровня на другой и иметь некоторые черты, общие с тем опьянени ем особого рода, о котором мы говорили, опи сывая состояние интегрированного дионисий ства. Эти рассуждения можно было бы продол жить, если бы они не выходили за рамки наше го основного сюжета.
Возвращаясь к сказанному чуть ранее, сле дует заметить, что выражение «кочевник ас фальта», несмотря на излишнее злоупотребле ние, прекрасно иллюстрирует то отрицатель ное и обезличивающее воздействие, которое оказывают вышеупомянутые процессы разру шения природных связей на жизнь современ ных больших городов. Но нас, также как и пре жде, интересует здесь не проблема возможно го бунта или протеста против подобного разви тия, которое заставляет защитников «челове ческих ценностей», исходя из противоречия между городом и природой, между «цивилиза цией» и природой, призывать к «возвращению к природе». Эта тема входила уже в репертуар прошлого буржуазного века. Сегодня она за звучала вновь, но уже в рамках того процесса, который можно назвать «физической» прими тивизацией жизни.
Речь идёт об одном из следствий той регрес сии, благодаря которой западный человек, пре
243