Yulius_Evola_-_Osedlat_tigra (1)

ком. Это значит также полное принятие собст венной позиции, что исключает возможность религиозных кризисов, то есть избавляет от «чувства оставленности Богом», поскольку на этой стадии это было бы равнозначно Богу, ко торый сам покинул себя самого. Точно так же здесь нет места и возможности отрицанию Бога, так как отрицать Бога или сомневаться в Нем, означало бы отрицать или сомневаться в себе самом. Поскольку исчезает идея Бога личности, Бог перестает быть «проблемой», предметом «веры» или душевной потребности, понятия «верующий», так же как и «неверую щий» или «вольнодумец», становятся бессмыс ленными. Мы оказываемся по ту сторону как теизма, так и атеизма.

Чётко установив этот момент, можно для на чала показать также то, как нужно принимать экзистенциальный вызов, который бросает нам всё негативное, трагическое, причиняющее страдание, проблематичное и абсурдное в жиз ни. Ещё Сенека говорил, что ни одно зрелище не доставляет столько удовольствия богам, как вид высшего человека, сражающегося с обру шившимися на него несчастьями; лишь это по зволяет ему познать свою силу — и Сенека до бавляет: только достойных людей следует по сылать на самые опасные позиции и доверять им исполнение наиболее сложных заданий,

114

трусливых же и слабых лучше оставлять в тылу. Также хорошо известно правило: «То, что нас не ломает, делает нас сильнее». Прав да, в нашем случае в основе этой неустрашимо сти должно лежать измерение трансцендент ности в себе: именно оно должно быть удосто верено и подтверждено во всех ситуациях, где царит хаос и разложение, оборачивая их к соб ственной пользе. Это противоположно дерзко му упрямству, присущему физической индиви дуальности, во всех его формах, как односто ронне стоических, так и ницшеанских. Напро тив, речь идёт об осознанном пробуждении в себе иного начала и активации своей силы в ис пытаниях, которые, однако, не просто претер певают, но к которым стремятся, о чём мы пого ворим позднее. Это никогда не следует упус кать из виду.

В некоторых случаях столкновение с реаль ностью и возможная травма, являющаяся ре зультатом этого столкновения, могут исполь зоваться сегодня не для подтверждения и уве личения уже имеющейся силы, но для её про буждения. Это происходит тогда, когда только тонкая перегородка отделяет в личности прин цип бытия от чисто человеческого индивиду ального начала. Уныние, опустошенность, чув ство трагичности существования и другие со стояния подобного рода, отрицательным вы

115

ходом из которых становится религиозное об ращение, в случае положительной реакции могут привести к указанному пробуждению. Так, например, даже в новейшей авангардной литературе иногда встречаются отдельные лю бопытные свидетельства мгновений освобож дения, достигаемого среди разложения. Доста точно одного примера, взятого из уже цитиро ванного нами автора. Генри Миллер, оказав шийся в самом центре хаотического распада бессмысленной жизни, впавший в остолбене ние перед этим «грандиозным крушением все го мира», испытывает видение, в котором все вещи оправдываются такими, как они есть — «нечто вроде приостановленной, заторможен ной вечности, где всё оправдано, оправдано в высшей степени». Ищут чуда вовне,— говорит он — «тогда как счетчик тикает внутри и нет руки, способной до него дотянуться и остано вить». Лишь неожиданный удар может это сде лать. Тогда в бытие вливается новая сила. Он описывает это так: «Вероятно, чтение произво дит впечатление хаотичности, но это уже писа лось в живом центре, где хаотичное смещено на края, превращено, так сказать, в необяза тельные обрывки мира, к которому я больше не имею касательства». В некотором смысле мы имеем здесь дело с тем разрывом уровня, упо мянутом нами чуть выше, который обладает

116

свойством индуцировать новое качество в кон туре только «жизни».

10. Неуязвимость. Аполлон и Дионис

Итак, сначала мы выдвинули правило «быть самим собой». Затем добавили к нему второе правило, которое гласит: испытай самого себя. Теперь необходимо их объединить и бо лее точно определить их конкретное содержа ние применительно к интересующему нас типу человека. Учитывая двойственность экзистен циальной структуры, свойственной этому типу, его обусловленность как индивида, с од ной стороны, и наличие в нём измерения транс цендентности,— с другой, два этих принци па — быть самим собой и познать себя путём испытания себя — соответствуют двум чётко различным уровням.

Как мы уже указывали, соблюдение первого правила, особенно в наше время, оказывается крайне затруднительным для подавляющего большинства индивидов, учитывая отсутствие в них базового единства или хотя бы одного по стоянного влечения, господствующего над множеством других. Только в исключительно редких случаях о современном человеке мож но сказать словами Ницше: «О двух высочай

117

ших вещах, мере и средстве, лучше не говорить никогда. Лишь немногие узнают свои силы и свои цели на таинственном пути испытаний и душевных потрясений. Они почитают в себе нечто божественное и ненавидят шумную бол товню». Но в эпоху разложения даже тому, кто обладает внутренней базовой формой, сложно познать её, а следовательно, и «самого себя» каким либо иным путем кроме как через испы тание. Поэтому вышесказанное необходимо понимать именно в смысле поиска таких ситуа ций и принятия таких решений, в которых гос подствующая в существе сила, его «истинная природа», будет вынуждена раскрыться, про явить себя.

Но этой цели можно добиться только посред ством действий, исходящих из глубины, а не возникающих как внешняя чувственная реак ция, как нечто вроде автоматического рефлек торного движения, следующего в ответ на не кое раздражение, и, следовательно, являющих ся действиями, которые совершаются «значи тельно раньше, чем будут затронуты, запроше ны глубины собственного существа». Ницше совершенно справедливо видел в этой неспо собности к глубоким впечатлениям и в готовно сти отдаться на произвол всякого чувства, мгновенно реагируя на не него, постыдную осо бенность современного человека. Многим по

118

надобилось бы заново научиться действовать в истинном, активном, а также типичном смыс ле. Но это требование сегодня является суще ственным и для интересующего нас человека, взятого в его отношениях с внешним миром. По этому поводу заметим, что принцип «памятова ния себя» или «присутствия в себе» составляет одну из важнейших дисциплин в традиционных «внутренних доктринах»1. Один автор, кото рый в наши дни пытался продолжить эту тради цию, описывает противоположное состояние как «затягивание» или «засасывание» человека повседневной жизнью, чего тот совершенно не осознает, не замечая «сомнамбулического» или автоматического характера, который, с высшей точки зрения, имеет подобная жизнь (Г. И. Гурджиев). «Меня засасывают мои мыс ли, мои воспоминания, мои желания, мои чув ства, бифштекс, который я ем, сигарета, кото рую я курю, любовь, которой я занимаюсь, хо рошая погода, дождь, это дерево, этот проез жающий автомобиль, эта книга». Таким обра зом, человек является лишь тенью самого себя. Больше не знают, что значит жить в смысле быть, а не иметь, что такое «активное дейст

1 См. понятие satipattihana в изначальном буд дизме (Эвола Ю. Доктрина пробуждения; Очерки

буддийской аскезы, Adyar, Paris, 1955).

119

вие», «активное чувство» и т. п. Впрочем, здесь не место продолжать рассуждения об этом спе цифическом направлении самореализации.

Если угодно, это испытание познание, кото рое стимулируют разнообразные опыты и раз личные столкновения с реальным, можно свя зать с известной формулой amor fati1, но взя той в особом ракурсе. Ясперс справедливо за мечал, что этот принцип вовсе не обязательно считать тождественным пассивному повинове нию необходимости, которой приписывают предустановленный и познаваемый характер, он, скорее, означает готовность встретить ли цом к лицу любое испытание, всё неизвестное, двусмысленное и опасное в жизни, понимая, что нет другого выбора, кроме как идти собст венным путем. Важнейшим условием подоб ной ориентации является нечто вроде транс цендентального доверия, которое способно обеспечить уверенность и неуязвимость, что позволяет включить её в число положительных элементов того образа поведения, который по степенно вырисовывается по ходу нашего рас суждения.

Проблема «быть самим собой» имеет особое решение в смысле обретения единства; как

1 Любовь к року, к судьбе (лат.).— Прим. перев.

120

только экспериментальным путем будет уста новлено, какое из множества стремлений явля ется центральным, необходимо волевым актом стабилизировать его, организовав вокруг него все вторичные или дивергентные тенденции. Именно это значит дать себе закон, свой собст венный закон. Как мы уже видели, неспособ ность к этому, «множество разноголосых душ в груди» как состояние, привычное для того, кто отказывается повиноваться ещё до того как научился повелевать, являются причиной кра ха, которым может завершиться путь челове ка, рискнувшего испытать на себе погранич ные ситуации в мире без Бога. К этому случаю подходит следующая максима: «Тот, кто не способен сам повелевать собой, должен подчи няться. Многие научились приказывать себе, но ещё далеки от умения себе подчинятся».

Возможно, в этом контексте некоторый ин терес может представлять один пример из мира Традиции. Слова «ничего нет, всё дозво лено» задолго до того как стать формулой ниги лизма были известны в исламском инициатиче ском Ордене измаилитов. Но в этом Ордене они имели силу исключительно для тех, кто достиг высших ступеней иерархии; однако пре жде чем достичь этих ступеней и, тем самым, обрести право на эту истину, требовалось пройти четыре предварительных ступени, на

121

которых среди прочих действовал принцип бе зоговорочного и слепого подчинения, иногда достигающего границ, непостижимых для за падного мышления: например, в обязанность «ученику» вменялась готовность пожертво вать своей жизнью по одному слову Великого Учителя, безо всякой причины или цели.

Этот пример позволяет нам перейти непо средственно ко второму уровню испытания по знания себя, который связан с измерением трансцендентности и обуславливает оконча тельное решение экзистенциальной проблемы. Действительно, на первой ступени, состоящей в познании «собственной природы», дóлжной стать своим собственным законом, эта пробле ма получает лишь ограниченное решение на уровне формы, детерминации или индивидуа ции (кому как больше нравиться), которое за даёт основу достаточную, чтобы управлять со бой в любых обстоятельствах. Но для того, кто желает идти до конца, этот уровень не обладает прозрачностью, на нем постижение абсолютно го смысла ещё невозможно. То есть на этом уровне человек достигает активной позиции в смысле его желания быть самим собой, но оста ется пассивным перед лицом того факта, что он есть именно так, а не иначе. Это может воспри ниматься как нечто настолько иррациональное и темное, что способно спровоцировать у опре

122

деленного типа человека начало нового кризи са и вновь поставить под вопрос всё достигну тое им в ранее указанном направлении. Тогда возникает упомянутая необходимость перейти ко второй ступени испытания себя, которая со стоит в экспериментальной проверке наличия в себе высшего измерения трансцендентности, того абсолютного, ничем не обусловленного ядра, которое в жизни принадлежит не сфере существования, но относится к царству бытия.

В среде, лишенной всякой опоры или «зна ка», успех или провал в решении проблемы по следнего смысла жизни зависит именно от это го завершающего испытания. После того как отвергнуты или разрушены все надстройки, и единственной опорой осталось только собст венное бытие, единственным источником по следнего смысла в существовании, в жизни

может быть только прямая и абсолютная связь между данным бытием (между тем, что существует ограниченно) и трансцендентно стью (трансцендентностью в себе). Таким об разом, этот смысл не приходит извне и не явля ется чем то посторонним, тем, что добавляется к бытию в результате его обращения к какому то другому началу. Это было возможно в дру гом, традиционно устроенном мире. Между тем, в рассматриваемом здесь экзистенциаль ном пространстве этот смысл не может быть

123