Yulius_Evola_-_Osedlat_tigra (1)

открыться в более или менее близком буду щем. Они могут вообще не проявиться до ис течения цикла, так что возможности, которые возникнут после преодоления нулевой точки, будут касаться уже других людей — тех, кто придя нам на смену, также будут хранить стойкость, выстраивая своё поведение неза висимо от прямых результатов или внешних изменений.

Прежде чем вернуться к нашей основной теме, возможно, будет небесполезно указать на еще один важный момент, также имеющий отношение к циклическим законам. Речь идет об отношениях между западной цивилизацией и другими культурами, в частности, восточно го происхождения.

Среди тех, кто распознал кризис современ ного мира и далек от мысли, что нынешняя ци вилизация является наилучшей из возможных цивилизаций, вершиной и мерой для любой другой, были те, кто устремлял свой взгляд на Восток, поскольку там отчасти еще сохранился тот традиционный и духовный уклад, который на Западе уже давно перестал служить осно вой для эффективной организации различных областей жизни. Поэтому встал вопрос о необ ходимости обращения к Востоку в поиске от дельных принципов, пригодных для обновле ния и возрождения Запада.

24

Однако для начала необходимо разобраться в какой именно области это обращение имеет смысл. Если речь идет о простых доктринах и «интеллектуальных» контактах, его можно считать вполне оправданным. Хотя уже здесь следует заметить, что и традиционное прошлое Запада богато (пусть даже в меньшей степени) полезными примерами и образцами, так что в этой области также нет никакой особой нужды обращаться к неевропейским культурам. По добного рода контакты вряд ли принесут нам действительную пользу, поскольку в лучшем случае они сведутся к встречам между редки ми, хотя и высококвалифицированными знато ками метафизических учений. Если же гово рить о чем то большем, то есть о возможности реального и широкомасштабного влияния на существование, то здесь не стоит впадать в ил люзии. Современный Восток уже вступил на проложенный нами путь, он все больше подчи няется идеям и влияниям, которые привели нас к нынешнему положению, «модернизиру ется» и усваивает наши формы «светской» и материализованной жизни, а еще сохраняемые им остатки Традиции все больше теряют почву и вытесняются на обочину. Уничтожение «ко лониализма», приведшее к материальной неза висимости, которую стремятся отстоять вос точные народы перед лицом европейцев, шло

25

наряду с их все большим подчинением «про двинутым» и «прогрессивным» идеям, обычаям и мышлению, возобладавшим на современном Западе.

Действительно, с точки зрения доктрины циклов все, что на Востоке или в другом месте имеет ценность для человека Традиции явля ется лишь остаточным наследием, которое еще сохраняется лишь потому, что процесс упадка находится там пока в зачаточном со стоянии, а не потому, что речь идет о террито риях, действительно свободных от этого про цесса. Следовательно, момент, когда эти куль туры догонят нас, окажутся в той же точке, в которой находимся сегодня мы, и столкнутся с теми же проблемами, теми же явлениями рас пада под знаком «прогресса» и модернизма — всего лишь вопрос времени. Более того, ско рость их падения может оказаться более стре мительной; это доказывает пример Китая, ко торый за пару десятилетий прошел весь путь от традиционной империи до материалистиче ского и атеистического коммунистического ре жима; путь, на который европейцам потребо вались века.

Таким образом, не считая узкого круга уче ных и знатоков метафизических дисциплин, «миф Востока» является провальным. «Пусты ня растет», нет более ни одной культуры, на

26

которую мы могли бы опереться, поэтому не обходимо открыто встретить наши проблемы. Единственной позитивной, но гипотетической перспективой, открываемой нам циклически ми законами, является следующая: мы первы ми вступили в завершающую стадию нисходя щего процесса темного века, поэтому не ис ключено, что мы же первыми преодолеем ну левую точку, в то время как другие культуры, позднее втянутые в это движение, напротив, окажутся приблизительно в том же состоя нии, что и мы сегодня, отринув («преодо лев») — еще сохраняющиеся у них и столь притягательные для нас сегодня — высшие ценности, соответствующие традиционному жизненному укладу. В результате этой пере мены сторон Запад, преодолевший негатив ный предел, окажется более подготовленным к исполнению новой роли по общему управле нию и руководству, которая будет существен но отличаться от его прежней роли, связанной с материальной и индустриально технической цивилизацией, единственным результатом ко торой стало всеобщее нивелирование.

Возможно, этот беглый обзор общих про блем и перспектив окажется небесполезным для некоторых наших читателей. В дальней шем мы более не будем возвращаться к этой теме, поскольку, как было сказано, нас интере

27

ВМИРЕ, ГДЕ УМЕР БОГ

3.Европейский нигилизм. Распад морали

Самой точной формулой для символическо го описания того общего процесса, который привел к нынешней кризисной ситуации в об ласти морали и мировоззрения, можно считать слова Ницше: «Бог умер».

Поэтому в качестве отправной точки для до стижения поставленных нами целей можно воспользоваться тематикой Ницше, которая и по сей день практически не утратила своей ак туальности. Как было верно подмечено, сама личность Ницше и его творчество также имеют символический характер: «Это борьба за со временного человека; человека, который отны не не имеет корней в священной почве тради ции, и в поисках самого себя колеблется между вершинами культуры и пропастями варварст ва, пытаясь найти смысл, который позволил бы оправдать существование, отныне полностью предоставленное самому себе» (Р. Рейнингер)1.

1 См.: Robert Reininger. Nietzsche e il senso della vita. Volpe, Roma, 1971.

29

Именно Фридриху Ницше лучше, чем кому либо другому, удалось предугадать наступле ние «европейского нигилизма» как будущего и судьбы, «которая повсюду заявляет о себе мно жеством знамений и предзнаменований». «Ве ликое, смутно предчувствуемое событие, смерть Бога» — стало началом крушения всех ценностей. С этого момента мораль, лишив шаяся своей санкции, более «не в силах усто ять», и вслед за ней рушатся все толкования, которые ещё недавно позволяли оправдать и узаконить прежние нормы и ценности.

Достоевский выразил почти ту же идею сло вами: «Если Бога нет, всё дозволено».

«Смерть Бога» — это образ, исчерпывающе характеризующий исторический процесс. Он отражает «неверие, ставшее повседневной ре альностью», десакрализацию существования, полный разрыв с миром Традиции, который, на чавшись на Западе в эпоху Возрождения и гу манизма, приобретает в современном челове честве всё более очевидный, окончательный и необратимый характер. Этот процесс охваты вает все сферы существования, включая также те, где он пока ещё проявлен не столь отчётли во, благодаря действующему режиму масок, заменяющих «Бога, который умер».

В указанном процессе необходимо разли чать несколько стадий. Его первоначалом стал

30

разрыв онтологического характера, вследствие которого из человеческой жизни исчезли все реальные связи с трансцендентностью. В этом событии было потенциально заложено всё дальнейшее развитие нигилизма. Отныне единственной опорой для морали, утратившей свою прежнюю зависимость от богословия и метафизики, стал авторитет разума, что, в ча стности, привело к появлению так называемой «автономной» морали. Это можно считать пер вым явлением, при помощи которого факт «смерти Бога» попытались скрыть от сознания. Характерной приметой рационалистической стадии, ознаменованной появлением таких концепций как «стоицизм долга», «моральный фетишизм», стало низведение абсолюта с от ныне утерянного священного уровня до уровня чисто человеческой морали. Стоит в скобках отметить, что помимо всего прочего это явля ется одной из отличительных черт протестан тизма. На спекулятивном уровне знаком или символом этой стадии стала кантовская теория категорического императива, этический ра ционализм и вышеупомянутая «автономная мораль».

Но как только исчезают корни, то есть рас падается изначальная действенная связь чело века с высшим миром, мораль утрачивает своё прежде непоколебимое основание; вскоре она

31

становится уязвимой для критики. В «автоном ной», то есть светской и рациональной, мора ли, как всего лишь эхо древнего живого закона, остается только выхолощенное и застывшее «ты должен», которому желают придать силу закона, способного обуздать все природные по буждения. Но при любой попытке определить конкретное содержание этого «ты должен» и тем самым узаконить его, почва ускользает из под ног, ибо мысли, умеющей доходить до кон ца, более не на что опереться, она теряется в пустоте. Это справедливо уже для кантовской этики. Действительно, на этой первой стадии любой «императив» необходимо требует при знания аксиоматической ценности за некими совершенно неочевидными предпосылками, которые к тому же устанавливаются исключи тельно на основании личных предпочтений или исходя из фактического устройства данного общества, каковое столь же необоснованно предполагается не подлежащим сомнению.

Следующая стадия распада, сменяющая эти ческий рационализм, отмечена появлением утилитаристской, или «социальной», этики. Отказавшись от признания за «добром» и «злом» абсолютной внутренней основы, пред лагают для обоснования действующих мораль ных норм руководствоваться теми же сообра жениями, к которым прибегают в повседнев

32

ной жизни для достижения личной выгоды или общественного материального блага. Эта мо раль уже несёт на себе стойкий отпечаток ни гилизма. Поскольку более не существует ника ких внутренних уз, можно попытаться обойти любую внешнюю социально юридическую санкцию; всякое действие или поступок стано вятся дозволенными, если они не вступают в прямое противоречие с законом. Окончательно исчезает всё, что имело бы внутренне норма тивный и императивный характер. Всё сводит ся к чисто формальному соблюдению правил, пришедших на смену ниспровергнутому рели гиозному закону. После непродолжительного периода господства пуританских норм и этиче ского ригоризма буржуазный мир окончатель но встал на этот путь; путь поклонения общест венным идолам и конформизма, основанного на соображениях выгоды, трусости, лицемерии и инерции. Но индивидуализм конца века в свою очередь стал началом завершения этой стадии; началом стремительно распространяю щегося анархического разложения, обретаю щего всё более острые формы. Он пробудил силы хаоса, которым осталось уже недолго скрываться за фасадом мнимого благополучия.

Предыдущая стадия, затронувшая лишь ог раниченные сферы существования, была вре менем романтических героев — эпохой челове

33