Отношение к работе

Вынесенный в название подраздела вопрос является од- ним из наиболее важных по сравнению с другими сфера- ми жизнедеятельности. Проведенный в рамках Всемир- ного исследования трудовых ценностей, охватившего более тридцати стран, сравнительный анализ выявил ряд особенностей российского общественного самосознания (Магун, 1996). Как и во многих других странах, у россиян первое место по значимости занимает семья, а работа рассматривается в качестве второй по важности сферы жизни. Однако разрыв между субъективной значимостью работы и семьи в мировоззрении российских граждан наиболее заметен и является одним из самых больших в мире. Объясняется этот разрыв, по мнению автора ука- занной выше работы, низкими оценками значимости своего труда, характерными для российского населения.

Второе важное отличие России от средних ранговых оце- нок в других тридцати двух странах заключается в приори- тете ценности высокого заработка, что отражает реальное противоречие социалистическому канону предыдущих семи десятилетий, выражающемуся в лозунге "приоритета ду- ховных ценностей над материальными". Анализ ранговых значений ценностей на основе индекса "усиления ценнос- тей бескорыстной самоотдачи и ослабления материальных ценностей" выявил низкие значения этого индекса у рос- сиян, предпочитающих "ценности максимизации надеж- ного заработка и сокращения трудовых затрат при безраз- личии к активной самоотдаче, направленной на социально значимые ситуации" (там же, с.56). Приведенные резуль- таты вполне соответствуют содержательной интерпретации двухмерной системы координат (Магун, 1996), долгое вре- мя формировавшей установки на отношение к работе в рамках универсальных противопоставлений:

* общественная польза vs личный интерес

* "духовные ценности" vs "материальные блага". '

Декларативный упор на левые полюса указанных ди- хотомий вызвал известное противоречие в структуре мо- тивов, что, в конечном счете, вызвало негативную ок- раску понятия "общественная польза" и привело к дис- кредитации тех духовных ценностей, которые связаны "с удовлетворением потребностей человека в самореали- зации, новизне, достижениях и в признании его как творческой личности" (там же, с.47).

Такое своеобразное положение россиян на общей шкале измеряемых ценностей свидетельствует, скорее всего, о "власти ситуации" (Ross, Nisbett, 1991), усили- вающейся в эпоху перемен. Хотя нельзя сбрасывать со счетов и выработанные в течение многих десятилетий общественные установки, нередко определяющие базо- вые компоненты как массового, так и индивидуального этнического сознания.

Мечты о будущем

Социокультурное влияние затрагивает самые интим- ные стороны человеческой души. Обследование 400 сту- дентов Нью-Йоркского городского университета (Singer, 1966) позволило проранжировать культурно-этнические группы по частоте и содержанию посещаемых студентов в течение дня грез о своем возможном будущем. Группы распределились в следующем порядке (от большей часто- ты — к меньшей) — итальянцы, негры, евреи, ирланд- цы, англо-саксы и немцы. При этом показатели первых трех групп значительно превышали показатели последних трех. Данные подтвердили также гипотезу о связи лично- стного статуса с социальной мобильностью — последние три группы уже имели устойчивый иммиграционный ста- тус, в то время как первые три — пока нет. Отличия в ^Держании грез также имели место. Представители пер- ^ix трех групп меньше идентифицировали себя со свои- '^и отцами, предпочитая ориентироваться на самостоя- тельно созданные образцы поведения. Однако осталось

бясным, является ли содержание грез англо-саксов и яемцев проявлением тенденции к большей конформно- ^{сти и} стилю самоограничения (как отражение черт наци-

314

человек В ГРУПП\

опального характера) или же отражением общей тре вожности как следствия глубокой ассимиляции в амери канскую культуру.

•i