9.23.6. Малые составляющие

В творческой деятельности планетарного мира малые составляющие должны играть необходимую роль. В случае нашей собственной планеты, Земли, мы наблюдаем тесную связь между Луной и биосферой, в особенности – во влиянии Луны на ритмы жизни. Мы можем выделить триаду: солнце – истинные планеты – спутники и малые составляющие, в которой последние передают отрицающую силу. Мы, таким образом, можем смотреть на сумму малых составляющих, от спутников до планетарной пыли и газов, как на пассивный компонент в общем существовании солнечной системы. Основные составляющие образуют тонкий плоский диск около четырех тысяч миллионов миль в диаметре, но лишь несколько миллионов миль в толщину. Если, однако, мы примем во внимание кометное облако и распределение сверх-разреженных газов, то солнечную систему можно рассматривать как сферу, в которой внешняя атмосфера разделена надвое плотно наполненным планетарным миром, лежащим близко к неизменной плоскости. Вся система – это сущность на уровне децемпотентного существования, и чтобы постичь ее значимость, мы должны оставить первый, новемпотентный уровень универсального существования и предпринять изучение более высоких миров.

Глава 24 космический порядок

9.24.1. Творческая триада

Рационализм и эмпиризм похожи на двух странников, скитающихся по поверхности земли, случайная встреча которых очень маловероятна. Если они будут изгнаны с земли, чтобы отправиться в широкие пространства вселенной, никакой слепой шанс не даст им возможности встретиться вновь. Если, следовательно, мы обнаруживаем убедительную согласованность между заключениями, выводимыми из рациональных принципов нашего человеческого опыта, и эмпирическими данными, предоставляемыми изучением видимой вселенной, мы должны считать это свидетельством того, что все, что существует, включая наши человеческие умы, построено и управляется на основе одного общего плана.

Наши основания должны теперь подвергнуться наивысшему испытанию – им предстоит лечь в основание структуры всей познаваемой вселенной. Пять высших категорий, начиная с индивидуальности и кончая автократией, были сформулированы, чтобы дать имена пяти элементам опыта, отличным друг от друга и невыразимым в терминах первых семи категорий, от целостности до структуры. Если основное предположение об однородности всего опыта действенно, мы должны быть способны образовать из двенадцати категорий систематическое упорядочение всего действенного знания, которое человечество обрело относительно вселенной и ее структуры. Для этого нам нужны не только гипотезы существования, но и рабочие гипотезы, которые мы можем надеяться построить после более пристального рассмотрения значения категорий в нашем обычном опыте.

Хотя человеческое творчество – это всего лишь тень тени, тем не менее, мы видим, как оно исходит из автократической воли в форме плана действия. Сама воля – за пределами сознания, и она непостижима, но то, что входит в сознание, доминирует над функциями и вызывает в них представление плана. Таким образом, автократический принцип действует на одном уровне, сила желания или намерения доминирует на другом, а само творчество возникает на третьем уровне в сознании и, в конце концов, становится источником паттерна на четвертом уровне в функциях. Эти четыре уровня соответствуют четырем категориям автократии, доминирования, творчества и паттерна.

Переходя от этих замечаний к космической шкале, мы можем постулировать здесь также четыре различных уровня существования, высший из которых должен предшествовать разделению сущностных форм и находиться в точке бесконечных потенциальностей, которые мы приписываем дуодецимпотентной автократии. Это верховное утверждение всех утверждений в пределах существующего мира. Второй уровень мы приписываем доминирующей силе, посредством которой воля реализуется. Это соответствует ундецимпотентному уровню существования, который есть третье проявление гиперномного модуса. Посредством этой ступени согласуются единство и множественность вселенной. На следующем шаге появляется категория творчества, под которым мы понимаем силу, создающую паттерн. На четвертой ступени находится сам паттерн, посредством которого космическая воля, наконец, актуализируется.

Три высших уровня составляют триаду, в которой автократическая потенция согласуется посредством доминирующего сознания с неизбежным ограничением частичных паттернов. Это сознание само по себе ни активно, ни пассивно. Это то, посредством чего все существование может быть собой. Когда существование переходит от дуодецимпотенции к ундецимпотенции, появляются различия бытия, воли и функции, вследствие чего сама воля перестает быть автократической и проявляется далее как законы системы координат. Необусловленная воля принадлежит только автократическому модусу.

Третья стадия инволюции имеет два аспекта, в зависимости от того, рассматривается ли план "снизу" или "сверху". В предыдущей главе без обсуждения роль солнца принималась как утверждающая, творящая паттерн сила солнечной системы. Это индивидуальный аспект солнечного существования. В своем универсальном аспекте солнце, как любая другая звезда, является инструментом автократической воли и, следовательно, пассивной или отрицающей силой. Согласование автократической всеохватывающей воли и универсальной свободной и индивидуализированной творческой силы осуществляется посредством общего космического доминирующего сознания.

Эта интерпретация категорий, которая переносит их из человеческого опыта в космическую тотальность – если рассматривать ее как дедукцию из предпосылок, считающихся априори самоочевидными – была бы спекулятивным скачком, выходящим за пределы любого эмпирического здравого смысла. Именно здесь рациональное должно принять вызов эмпирического, или все наше предприятие растворится в туманностях спекуляции. Мы, следовательно, должны рассматривать представление о четырех уровнях гиперномного существования как рабочую гипотезу, с помощью которой мы попытается систематизировать все, что астрономическая наука может сказать нам о вселенной и ее структуре.

Мы обычно мыслим "вселенную" как сумму материальных объектов, доступных наблюдению в настоящем или в будущем. Средства наблюдения – прежде всего визуальные, но недавно они были расширены, включив изучение длинноволнового электромагнитного излучения и свойств частиц с высокой энергией, которые достигают земли – они были названы "космическими лучами". Возможно, что в будущем будут найдены новые, до сих пор неподозревавшиеся источники, с помощью которых мы узнаем больше о вселенной.

Определенные эффекты – такие, как разбегание удаленных туманностей и распределение масс и светимостей между индивидуально видимыми звездами – дают основания для вопроса, существовала ли вселенная в своей теперешней форме до так называемого "горизонта времени", ограничивающего возможные для нас наблюдения периодом не более чем десять тысяч миллионов лет. Ограничение наблюдаемой вселенной, как в пространстве, так и во времени обычно считается связанным с нашей зависимостью от световых сигналов для знания отдаленных событий. Большинство астрономов, однако, считает, что существование не ограничено пределами наблюдения, возможного для человека, и представляют себе вселенную бесконечно простирающейся в пространстве. Более того, считается, что следующее из этого разрежение в распределении материи компенсируется "творением" нового материала.

В соответствии с этими взглядами, галактики завершают свои трансформации и исчезают в бесконечном пространстве, а вселенная остается тем, что она есть, и чем всегда была. Такое представление о вселенной, сколь бы широким оно ни было, неудовлетворительно, поскольку оно не может включить неактуализированные потенциальности, намного превосходящие "исторические" или наблюдаемые миры.

Даже если мы примем во внимание измерения вечности и гипарксиса и расширим наше представление о вселенной, включив все ее потенциальности и возвращения, мы остаемся, тем не менее, в сфере гипономного существования. Астрономическая картина не обращает никакого внимания на жизнь и ее роль в космической схеме, и также не оставляет места для утверждающей силы, которой побуждаема творческая деятельность.

Убеждение, что план вселенной не является полностью недоступным для человеческих эмпирических исследований, основывается на двух совершенно различных, даже противоположных представлениях. Первое – это представление о "человеке как мере". В соответствии с этим представлением план вселенной раскрывается в паттерне наших восприятий и знания; мы знаем его, поскольку он выполняется так же, как машины, которые мы конструируем в наших лабораториях; мы знаем его как проявляющийся в теориях, которые приходят нам в голову; мы знаем его, поскольку мы осмысляем прошлое и предсказываем будущее. С этой точки зрения естественные науки – процессы наблюдения, экспериментирования и дедукции, за которыми следует техническое приложение – это венец человеческой славы. "Науки несут большую ответственность; они одни могут обеспечить картину целого, учить о целом, на чем основывается овладение миром"⁵⁴.

Противоположная концепция рассматривает вселенную как меру – как связующее звено между человеческим опытом и Автократической Волей, которая, по определению, непознаваема. Этот взгляд ищет план во вселенной и, признавая, что человек должен быть сам проявлением того же универсального плана, считает понимание человека и понимание вселенной одной и той же проблемой – неразделимой, но все же такой, к которой можно подходить с разных сторон, в соответствии с данными, которые становятся доступными нашему опыту.

Как во всем существовании, темпоральная актуализация вселенной должна управляться динамическими и термодинамическими законами, но эти законы не в большей степени могут раскрыть план всего существования, чем они могли бы дать нам возможность предсказать паттерн жизни. Ошибка механицизма состоит в трактовке утверждений об активном и согласующем принципе таким образом, будто они могут быть заменены утверждениями о пассивном или отрицающем принципе. Вселенная не может иметь для нас значения, если мы не признаем существование за пределами жизни, план которого передается по всем ступеням целостности, до корпускул и атомов. С помощью наших органов восприятия мы смотрим на вселенную снизу. Но мы должны стремиться видеть ее сверху посредством своего понимания. Понимание возникает из знания и сознания посредством принципов. Только наше сознание может примирить вечный конфликт между простотой принципов и сложностью знания – между утверждением единого плана и отрицанием, содержащемся в лишенном плана беспорядке, в который погружен чувственный опыт.

Чтобы сформировать какое-то представление об универсальном плане, мы должны собрать и упорядочить всю возможную информацию о химическом строении и физическом состоянии звезд, и не только классифицировать их, но стремиться к тому, что лежит за историческими процессами. Как и все остальное, что существует, каждая звезда должна иметь историю; но история, как единичная темпоральная актуализация, даже менее значима по отношению к существованию звезды в целом, чем по отношению к существованию живой сущности. Звезда в своем неисторическом аспекте есть утверждение единого плана. Только ограничения нашего восприятия навязывают нам иллюзию бесчисленных и несвязанных звезд.

Великолепные исследования Эддингтона относительно условий, существующих внутри звезд, начинаются наблюдением, что все известные звезды лежат в узких пределах масс от 10²⁷ до 10²⁹ тонн⁵⁵. Большинство звезд состоят почти целиком из двух простейших элементов, водорода и гелия. Даже несколько предварительных шагов, которые мы сделали к обнаружению звездного плана, предполагают, что все звезды похожи; и все же каждая звезда уникальна и настолько отлична от всех других, что одинаковые условия существования никогда не повторяются во вселенной. Этот парадокс одинаковости и уникальности может быть разрешен, только если мы поймем, что каждая звезда, в своем плане, содержит все потенциальности любой другой звезды, и в своих возвращениях проходит через все возможные актуализации. Можно, следовательно, справедливо сказать, что если бы мы могли знать наше солнце, мы могли бы знать план всех звезд. Тем не менее, это не означает, что мы могли бы знать волю вселенной, потому что относительно больших систем, галактик, мы имеем интуицию еще более высокого модуса существования.