8.20.3. Сексипотенция – клетки

Сексипотентные сущности эксплицируют шестую категорию – повторение. Их характерные особенности состоят в множественности воспроизведения и пролиферации, будь то независимые одноклеточные простейшие или клетки в ткани растения или многоклеточного животного. Жизнь клеток – характерная форма организации, которая не зависит от тех или иных определенных групп химических соединений. Клетки, однако, необходимы для жизни квинквепотентных сущностей, не могущих существовать иначе как в среде, предоставляемой клетками, и для высших форм жизни, которые строятся из клеточных единиц. Следовательно, мы приходим к заключению, что там, где есть жизнь, есть клетки. Нам необходимо определить слово "клетка" таким образом, чтобы учесть ее независимость от любых частных химических условий или морфологического строения:

Клетка – это целое, части которого организованы таким образом, что она может делиться и размножаться, воспроизводя существование, подобное собственному.

Определение подразумевает, что клетка индивидуализирована до такой степени, которой не встречается в мире вирусов, хотя клеточное существование пронизывает собой всю жизнь выше вирусного уровня. Мы наблюдаем клетки как ограниченные в пространстве и длительности, заключенные внутри активной поверхности, поддерживающие более высокую потенциальную энергию, чем окружающая среда, способные к питанию, и организованные таким образом, что их паттерн является самообновляющимся и воспроизводимым.

Сексипотентная сущность возникает и существует благодаря соединению шести независимых факторов, каждый из которых соответствует одной из первых шести категорий.

1. Целостность: клетка есть ясно определенный химический комплекс, основанный на специфических группах жиров, углеводов, белков, нуклеиновых кислот и минеральных солей.

2. Полярность: клетка имеет ясно определенное различие внутреннего и внешнего благодаря присутствию непрерывной активной поверхности, внутри которой она полностью заключена.

3. Соотнесенность: она обладает хорошо определенным набором отношений либо к целому, часть которого она составляет, либо к среде, в которой она существует, а также к пище, которой она питается.

4. Субсистенция: она обладает характерным жизненным циклом, занимающим определенный период времени. В течение этого цикла она поддерживает внутренний потенциал более интенсивный, чем потенциал окружающей среды.

5. Потенциальность: она имеет собственный паттерн органической чувствительности.

6. Повторение: она может воспроизводить собственный род посредством роста и деления.

Свойство повторения – или воспроизведения – отделяет клетку от вируса, поскольку последний может лишь катализировать синтез подобных групп нуклеиновых кислот вне себя. Воспроизведение – это проявление жизни, не имеющее подобия в гипономном мире и впервые появляющееся в одноклеточных организмах. Благодаря своему основному свойству воспроизведения клетки могут рассматриваться как единицы, из которых состоят все живые организмы, и даже в высших формах жизни клетки являются средствами обновления и развития. Клетка – носитель жизненной энергии, и здесь мы можем видеть аналогию с соответствующей ступенью гипономного существования – с бипотентной корпускулой, благодаря которой происходят энергетические обмены физического мира. Как и корпускула, клетка – неполное проявление. В сравнении со зрелым растением или животным ей не хватает организованной чувствительности, необходимой для возникновения независимого существования. За исключением – весьма важным – нервных клеток высших животных, все сексипотентные сущности изолированы в границах их присутствия. Они могут реагировать только на стимулы непосредственного окружения, и поэтому не могут считаться саморегулируемыми.

Тем не менее, клетки являются подлинными представителями автономного мира. Сексипотенция – это жизнь в подлинном смысле слова. Сходство шага, который делается при переходе от существования вирусов к существованию клеток, с шагом, который совершается хилэ при переходе ее к корпускулярному существованию, дает нам возможность схватить значение "протоплазмы" – слова, имевшего столь многообразную историю в биологии. Сейчас никто не сомневается, что есть основной материал жизни, который не может быть познан, поскольку он мгновенно разрушается, будучи изолированным от живой ткани. Бессмысленно, следовательно, говорить о протоплазме как комплексе химических соединений, которые могут быть изолированы и изучены, или как о желеобразной субстанции, наблюдаемой под микроскопом как содержимое клеток. Если это слово должно иметь какое-то значение, его следует относить к основному живому состоянию материи – о присутствии которого мы можем умозаключать, но которое мы не можем исследовать. "Протоплазма", таким образом, оказывается словом, аналогичным "хилэ", которое обозначает постулированное основное состояние существования. Понятие основного живого состояния, однако, не является непосредственно необходимым для обсуждения жизни и ее проявлений, и мы могли обходиться без него в нашем рассмотрении существования вирусов. Тем не менее, оно может оказать нам определенную помощь в формировании картины того, как жизнь, чтобы проявиться, требует определенного минимума организации, необходимого в клетке. Эта организация никоим образом не является рудиментарной, поскольку клетки – это в высшей степени сложные сущности, различные части которых сильно дифференцированы.

То, что клетка представляет собой определенный шаг на шкале существования, выражается в фразе Вирхова omnis cellula e cellula – каждая клетка из клетки. Шаг является решающим, поскольку это переход от недифференцированного самообновления к индивидуированному воспроизведению. Чтобы понять мир клеток, мы должны найти характерные особенности, посредством которых достигается потенция воспроизведения. С физической точки зрения основная характеристика клетки видится в полярности, то есть во включении активного ядра. Каждая гипономная коллоидная частица обладает активной поверхностью, на которой происходят реакции в одном слое, но эта поверхность может поддерживать различия потенциальной энергии только электрического характера. Она не может установить химический потенциал, необходимый для независимого существования. Каждая автономная клетка – именно потому, что ядро ее замкнуто – имеет собственный характерный временной цикл, также как и собственный размер, химический состав и паттерн поведения. Сэр Чарльз Шеррингтон описывает существование клеток следующим образом: "В губчатой ткани клетки существуют фокусы различных действий, так что сотня и тысяча различных процессов осуществляется в одно и то же время в ее границах. Эти фокусы увеличиваются и уменьшаются по мере необходимости. То, что поле клетки – коллоидное поле, объясняет многое, что иначе было бы невозможным. Но клетка – это много больше, чем капля коллоидного желе". На уровне клетки появляется новая значимость терминов "жизнь" и "смерть" по сравнению с их употреблением по отношению к субклеточным структурам. Растительные вирусы могут подвергаться обратным переходам от условий жизни к условиям смерти. "Мертвый" вирус может, по-видимому, неопределенно долго оставаться в инертном состоянии, и может возобновить свою "жизнь", попав в подходящую окружающую среду. Здесь нет индивидуализации и, следовательно, нет рождения и смерти в обычном смысле этих слов.

Часто думают и говорят, что поскольку субстанция клеток постоянно обновляется в процессе митоза или деления клеток, одноклеточный организм бессмертен. Митоз имеет фазы, но они совершенно не похожи на стадию развития многоклеточного организма. Клетки имеют определенный цикл жизни, но он не начинается рождением и не кончается смертью, и потому кажется сохраняющимся вечно. Было бы более правильным, однако, сказать, что единичная клетка, как воспроизводимое целое, находится в точке, где понятия рождения и смерти впервые начинают обретать свое обычное значение. Здесь также необходимо помнить об относительности, которая связана со значением всех бытийных слов, таких как "рождение", и "смерть".

Клеточные структуры повторяют себя как в пространстве, так и во времени, и без этого повторения они не имели бы значения для нашего опыта. Вуджер пишет: "Развитие организма, как мы встречаем его в нашем опыте, сопровождается повторением первоначальной пространственной организации. Если бы эта пространственная организация просто повторялась в последовательных темпоральных частях, мы имели бы просто единообразный объект, сохраняющий свое существование неизменным. Но фундаментальная и примечательная характеристика живых организмов – столь знакомая, что мы склонны забывать о ее примечательности – состоит в их способности повторять свою пространственную организацию в пространстве".

Хотя мы можем считать клетку началом индивидуального существования, она никоим образом не является "индивидуализированной" в том смысле, в каком может быть описана как индивидуализированное многоклеточное животное или даже растение. Индивидуализация – это понятие, которое легко может быть понято неправильно, поскольку мы почти неизбежно интерпретируем его либо с точки зрения нашего субъективного опыта, либо с точки зрения видимости материальных объектов. Мы видели в субатомном мире, что корпускулы хилэ должны рассматриваться как полностью лишенные индивидуализации, так что любой электрон неотличим от других электронов во вселенной, и, следовательно, повторяющийся ряд всех электронов должен быть тождественным. Индивидуализация атомов – это только один шаг далее этого, поскольку есть связывание повторений, которое препятствует полной взаимозаменяемости. Продвигаясь к большим материальным совокупностям, удовлетворяющим гипотезе составной целостности, мы видим решающую фиксацию потенциальностей, которая порождает то, что можно было бы назвать негативной индивидуальностью или псевдо-индивидуальностью. Стол не индивидуирован, но фиксирован в своей актуализации. Никто не может сказать иначе как по условному соглашению, когда в процессе его создания стол начинает быть столом, или когда он перестает быть столом, износившись.

С появлением жизни индивидуализация обретает новую значимость посредством ассоциации с гипархическим свойством способности быть. Каждое живое целое индивидуализировано до степени, когда оно может быть собой, и именно в отношении этого качества клетка занимает более низкую ступень, нежели животное или растение. Когда мы смотрим изобретательно сделанный кинофильм, показывающий активность остеобластных клеток, восстанавливающих поврежденную кость, мы склонны проводить сравнение индивидуальных клеток с членами колонии насекомых – или людьми в человеческих организациях – за работой. Такие сравнения вводят в заблуждение, поскольку они отрицают различие в уровне бытия, которое разделяет эти три типа организмов. Клетка не только зависит от своего окружения, но она не способна быть собой без других клеток. Клетки повторяются во времени и пролиферируют в пространстве не только для того, чтобы воспроизвести свое существование, но также и для того, чтобы быть тем, что они есть. Единичная клетка не может проявить вечностный паттерн клеточного существования. Только колония клеток – будь то собрание простейших или фрагмент ткани многоклеточного животного – воспроизводит и поддерживает это существование; актуализация единичной клетки не может эксплицировать большего, нежели незначимая фракция потенциальностей, скрытых в вечном паттерне.

Мы можем видеть в клетках важную черту существования на всех ступенях, состоящую в необходимости множественности для того, чтобы давать возможность гармонизировать потенциальности и актуализацию Потенциальности неживой материи могут сохраняться в повторениях очень большого количества одинаковых сущностей; потенциальности живой материи также требуют очень большого количества жизней, удовлетворяющих общему паттерну, но – здесь лежит одна из отличительных особенностей жизни – они должны быть способны различаться в деталях своей актуализации. Сексипотентные сущности не имеют вариаций, содержащихся в их вечном паттерне, и их потенциальности должны, следовательно, вырабатываться посредством мультипликации и повторения. Чувствительный гипархический регулятор имеет пространство-подобный компонент, направленный в сторону окружающей среды, и имеет также вечностный компонент, направленный в сторону общего паттерна. Он таким образом обеспечивает связь между единичностью и множественностью, которая одновременно является и гибкой, и ограничивающей. Ограничивающий характер органической чувствительности в единичной клетке происходит из отсутствия взаимной регуляции между различными уровнями организации.

Отрицая для клеток индивидуализацию такого рода, какую мы приписываем животным и растениям, мы не должны впадать в ошибку, считая их простым собранием тождественных "кирпичиков", из которых строится "здание ткани"³². Связывание повторений в клетке – это невероятно сложная система, в которой тысячи миллионов атомов расположены в соответствии с определенным паттерном. Она, таким образом, может обрести чувствительность совершенно иного порядка, чем та, которая возможна для вирусных сущностей. Она может начать заполнять пропасть, разделяющую внутренний и внешний мир каждого целого. Это дает клетке возможность участвовать в вечной связи, которая создает колонию или ткань. Целостность животного – это не пассивная целостность материального объекта, но было бы недостаточно компенсировать несвязность составляющих его клеток, если бы эти последние не имели присущего им собственного паттерна чувствительности.

Жизнь зависит от воспроизведения не только в смысле продолжения и обновления, но и в более широкой значимости установления согласования между вечностью и временем. В воспроизводящей деятельности клеток мы видим свидетельство организации, которая не может быть объяснена только с точки зрения физических или химических факторов. Обмен энергией, который происходит между простейшим и жидкой средой, между мускулами и потоком крови, между волокнами растения и его соком – это проявление равновесия поверх изменений, которое не имеет параллелей в неорганической материи. Равновесие не могло бы поддерживаться без регулирующего фактора, независимого равным образом и от внутренних процессов и от внешних отношений данных клеток.