5.3. Общественно-экономическая формация

Сущность и структура общественно-экономической формации. Выше было отмечено, что способ производства во взаимодейст­вии с обусловленными им надстроечными отношениями образует общественно-экономическую формацию. "Общественно-экономи­ческая формация - исторический тип общества, основывающийся на определенном способе производства и выступающий как сту­пень прогрессивного развития человечества"²¹⁷. Категории "обще­ство" и "общественно-экономическая формация" соотносятся так же, как и категории "производство" и "способ производства", то есть формация - это вся совокупность общественной жизнедея­тельности в исторически отграниченном, качественно особом, внутренне системно организованном состоянии, выступающем как необходимый этап развития мировой цивилизации.

Категория общественно-экономической формации выступает как следующий шаг конкретизации абстрактного понятия эконо­мики. Подобно тому, как производительные силы не могут функ­ционировать иначе, чем в форме производственных отношений, так и способ производства в целом осуществляет свое движение лишь в форме надстроечных связей, институтов, зависимостей. Никакое производство невозможно без внешних норм регулиро­вания - вначале это были нормы обычая, традиции, мифологи­ческих установок, затем - нормы права, политического управле­ния, идеологии, подкреплявшиеся религиозными, бытовыми, се­мейными, психологическими и иными надстроечными феноме­нами данного общества. Будучи в своей сущности производными от базисных, надстроечные формы, развиваясь, приобретают от­носительную самостоятельность; они не пассивны, а, напротив, оказывают активное обратное влияние на базис; им присущи внут­ренние закономерности, противоречия и импульсы развития.

Концепция общественно-экономической формации имеет ключевое методологическое значение для всех общественных наук, так как выступает в качестве инструмента систематизации, моде­лирования, периодизации социальных форм в их сущностных ас­пектах; эта концепция является своего рода теоретической "путе­водной нитью", позволяющей познанию двигаться в лабиринте колоссального многообразия общественных явлений. «В проти­вовес эклектическим теориям, рассматривающим общество как механическую совокупность общественных явлений (семьи, госу­дарства, церкви и т.д.), а исторический процесс - как результат влияния различных факторов (природных условий или просвеще­ния, развития торговли или рождения гения и т.д.), понятие "об­щественно-экономическая формация" позволяет рассмотреть че­ловеческое общество в каждый период его развития как единый "социальный организм", включающий в себя все общественные явления в их органическом единстве и взаимодействии на основе способа производства. Оно позволяет свести стремления и дейст­вия отдельных людей к действиям больших масс, классов, инте­ресы которых определяются их местом в системе общественных отношений данной формации»²¹⁸.

Формационная теория - выдающееся достижение мировой обществоведческой мысли нескольких столетий. Истоки ее восхо­дят к идеям "трихотомичности", выдвинутым в эпоху Возрожде­ния²¹⁹, к концепциям "исторических народов" Гегеля²²⁰, "эталон­ных обществ" и "авангардных наций" Сен-Симона²²¹. Решающий же вклад в разработку этой теории внесли К.Маркс и Ф.Энгельс, причем их взгляды по данной проблеме развивались, дополня­лись и уточнялись в течение нескольких десятилетий - от просто­го восприятия гегелевской идеи социальной эволюции и сенсимоновской формационной структуры к разработке собственного понимания сущности и исторического соотношения способов производства и формаций. Формационная теория составляет сис­темообразующее ядро современной научной философии истории, ставящей перед собой задачи научного познания движущих сил социального развития, его этапов, содержания современной эпо­хи и разработки научно-обоснованных прогнозов о дальнейшем развитии мировой цивилизации²²².

К сожалению, разработка формационной теории в XX в. столк­нулась с деформациями апологетического и догматического толка. Получил распространение так называемый "формационный ре­дукционизм" - схематично-упрощенное сведение всего богатства общественной жизнедеятельности, искусственная привязка лю­бых фактов непосредственно к сущностным формационным за­кономерностям, отделенным от этих фактов, возможно, целой системой посредствующих звеньев. Наряду с вульгарным социо­логизмом, проявил себя вульгарный экономизм - представление об односторонней и абсолютной зависимости надстроечных форм от базисных. Данный подход был подвергнут критике еще осно­воположниками исторического материализма²²³, однако и по сей день не прекращаются попытки обвинения формационной тео­рии в не имеющем с ней ничего общего вульгарном экономизме. Совершенно ясно, что принцип первичности базисных отно­шений действителен лишь в пределах политико-экономической "об­ласти допустимых значений" (если воспользоваться математичес­кой терминологией), то есть он отражает закономерности в мас­штабах способов производства (логически), веков и тысячелетий (исторически)²²⁴. Непосредственное выведение чуть ли не любого бытового факта из сущностных закономерностей движения произ­водственных отношений - это карикатура на формационную тео­рию; тем не менее, у разнородной компании "критиков Маркса" вплоть до сегодняшнего дня одним из любимых приемов остается отождествление карикатуры с сущностью научной теории и сокру­шающее "опровержение" теории посредством критики карикату­ры. Формационная первичность базисных отношений, в действи­тельности, не противоречит многочисленным фактам того, что в отдельные моменты и периоды времени, в тех или иных странах или регионах на первый план выдвигались политические, идеоло­гические, религиозные и иные факторы общественной жизни, ока­зывавшие значительное влияние на экономические отношения. Напротив, формационная теория признает историческую неизбежность подобных явлений, отражающих объективную диалектичность структурной организации формационной системы.

В течение последних двух десятилетий активно пропагандировался новый вариант критики форма­ционной теории, претендующий даже на разработку "неформационной парадигмы", связанной с заменой формационного под­хода - цивилизационным.

Дискуссия о соотношении формационного и цивилизационного подходов. Идея о необходимости отказа от формационной пара­дигмы возникла не на основе формирования новой концепции философии истории, а как одно из идеологических следствий кру­шения обществ советского типа. Формационная теория, будучи отнесена к числу атрибутов "марксистско-советско-тоталитарного" социума, оказалась объектом не аргументированной научной критики, а политически и идеологически предопределенного ни­гилистического отрицания. Главный аргумент "ниспровергателей" формационного подхода в политико-экономическом разрезе - это (по их выражению) "асимметричность главной формационной дихотомии²²⁵", что в переводе означает отставание социализма от капитализма, а не наоборот, как должно было бы быть в соответ­ствии с формационной теорией. Этот аргумент имел бы силу, если бы общество, именовавшее себя социалистическим, действитель­но было таковым. Однако в настоящее время очевидно, что, не­смотря на отдельные тенденции и фрагменты социализации, со­циализм как формационно-системное общественное явление (то есть исторически сменяющее капитализм, воспринявшее все его высшие достижения, "снявшее" его противоречия, обеспечившее качественно более высокий уровень экономической эффективнос­ти) в странах советского типа не существовал. Так что не было никакой "асимметричности дихотомии".

Популярен тезис о том, что "большая часть человечества" осу­ществляла свою социальную жизнедеятельность вне формацион­ной магистрали, - и тесно связанный с ним - о сложности и не­возможности формационной характеристики стран "третьего мира". О научной несостоятельности количественных критериев при анализе "узловых точек" развития цивилизации сказано выше; что касается атрибуции стран "третьего мира", то очевидно, что, оказавшись в свое время вне "главной последовательности" мировой цивилизации, они сегодня стремятся преодолеть отстава­ние, приобщиться к высшим достижениям в технологической и социальной сферах. Но это приобщение возможно лишь в рамках определенного временного интервала, для которого неизбежным является сосуществование и взаимодействие различных экономи­ческих укладов и иных социальных форм. Смешанный и переход­ный характер, зачастую причудливое сочетание разнородных со­циальных феноменов - составляют специфику экономической и, в целом, общественной жизни в этих странах, что является неиз­бежным следствием их втягивания в мирохозяйственные связи и процессов глобализации общественного развития. Поэтому не обоснована логика авторов, обнаруживающих несоответствие ука­занной специфики схеме формационной градации "в чистом виде" и отрицающих на этой основе формационный подход в целом.

Формационная теория критикуется за имеющиеся, якобы, противоречия между ее пяти- и трехэлементными вариантами (пять «традиционных» формаций или три «укрупнённые» - первичная, вторичная и третичная). В действительности, если вести речь не о терминологии, а анализи­ровать содержание концепций, то явно обнаруживается, что трех­элементная модель - это не что иное, как обобщение пятиэлементной для более крупных временных масштабов (три антаго­нистических строя объединяются в единую - "вторичную" форма­цию). Данное обобщение нисколько не отрицает существа фор­мационного подхода.

Столь же малоаргументированы и претензии к формацион­ной концепции за якобы присущие ей вульгарный прогрессизм, однолинейность, фатализм и обезличенность²²⁶. "Строгое познание объективных законов общественного развития отнюдь не предпо­лагает у Маркса - вопреки тому, что говорят многочисленные его критики, ведущие перманентную партизанскую войну карликов против этого гиганта мысли и действия, - какого-либо "Фатума", "Рока", "Судьбы"... Маркса часто превращают в вульгарного апос­тола "прогресса". Это тоже не соответствует действительности... У Маркса... нет ни намека на фатализм, с одной стороны, ни на панглосовскую телеологию - с другой"²²⁷.

Обезличенность, бессубъектность и созерцательность предше­ствующих обществоведческих систем Маркс подверг критике еще в "Тезисах о Фейербахе", показав, что "изменение мира" - это задача, стоящая перед действующим, социально активным субъ­ектом; особый же упор на объективность социальных законов, естественно-исторический характер развития и смены формаций, социальную обусловленность субъекта - это необходимая, в тех условиях, реакция на трактовки, объяснявшие ход мировой исто­рии посредством апелляции к "носу Клеопатры" и "желудку Наполеона".

Может быть, критики формационного подхода доказали, что не было в истории таких феноменов, как первобытное, рабовла­дельческое и т.д. хозяйство? Или обнаружена поддельность ис­точников²²⁸, на фактологической основе которых создана теорети­ческая модель способов производства и формаций? Ничего этого нет, так что можно утверждать, что критическая сторона анти-формационных построений не выдерживает критики. Ну, а какова же их содержательно-позитивная сторона?

Если формационный подход основывается на понятии фор­мации, то цивилизационный, надо полагать, - на понятии циви­лизации. А что такое цивилизация? Анализ литературы по данной проблеме²²⁹ показывает, что этот термин употребляется в несколь­ких смыслах: для обозначения всей совокупности материальных и духовных достижений общества, в связи с чем "развитие цивили­зации" синонимично "развитию общества", "всемирной истории", "всемирно-историческому процессу"; для обозначения исторически и территориально специфических социальных образований - "древ­невосточная", "античная" цивилизации, цивилизация майя и т.д.; для обозначения духовных, религиозных, культурологических фе­номенов - "христианская цивилизация"; в ряде случаев - для от­ражения национально-страновых особенностей - "индийская циявилизация"²³⁰. Все это, несомненно, интересные аспекты общест­воведческих исследований, но в чем же их неформационный характер, почему их разработка означает переход к неформационной парадигме? В первом из отмеченных значений термин "циви­лизация" широко используется и в настоящем учебном пособии, в том числе и в данной главе; второе значение близко к понятию формации или ее стадий ("древневосточная цивилизация" вряд ли чем-то отличается от первой стадии рабовладельческой форма­ции, "античная" - от высшей стадии той же формации, "западно­европейская" - от "капитализма" в формационном смысле и т.д.). Если же учесть неоднократно возникавшие в прошлом и сущест­вующие ныне методолого-теоретические трудности разработки категории "цивилизация"²³¹, то слухи о свершившемся переходе к цивилизационному варианту неформационной парадигмы будут выглядеть, по меньшей мере, сильно преувеличенными и прежде­временными. Во всяком случае, необходимость изучения макроисторической стадиальности, независимо от используемой при этом терминологии, сомнений не вызывает²³².

Малоубедительны собственно политико-экономические аспек­ты предложений об отказе от формационной и переходе к цивилизационной парадигме, в частности, тезис о преодолении эко­номической и утверждении социальной детерминации общественно-исторического процесса. Под социальной детерминацией по­нимается возрастание роли таких факторов, которые связаны с "непосредственным воспроизводством человека", и в частности - благосостояние, качество жизни, стабильность, занятость, соци­альная ориентация производства и т.д. Но все эти моменты отра­жают специфику воспроизводства рабочей силы в посткапиталис­тическую эпоху, и в этом смысле являются не просто "социаль­ными", но и экономическими; самое же главное - они воплощают тенденции преодоления отчуждения труда, возрастания степени гуманизации производства, всестороннего и гармоничного разви­тия личности, что составляет стороны хорошо известной с про­шлого века теоретической модели ... социализма. Таким образом, перемена "вектора детерминации" в противоположном направле­нии - от экономической к социальной - выступает, фактически, как еще одно подтверждение истинности формационного подхо­да, в то время как авторы идеи "векторов детерминации" предла­гают отказаться от него.

Положительной стороной разработки цивилизационного под­хода явилось преодоление упрощенных трактовок социализма как "антикапитализма" ("у них так, - а у нас наоборот") и исследова­ние глобализации экономических и иных общественных процес­сов в посткапиталистическую эпоху (идея "единой мировой циви­лизации"). Отрицательные же моменты (в России) - политизиро­ванный, идеологически ангажированный характер подачи пробле­матики цивилизационного подхода, с явным конъюнктурно-рек­ламным оттенком и отрицанием современной научной значимос­ти формационной теории²³³. Стала настойчиво пропагандироваться установка на то, что сторонники цивилизационного подхода – это "по-новому мыслящие", "воспринявшие достижения миро­вой науки", "нестандартно рассуждающие" ученые, в то время, как те, кто не спешит отказаться от формационной теории - "дог­матики", "схоласты" (аналогичное деление проводится и в отно­шении сторонников "экономике", с одной стороны, и полити­ческой экономии - с другой). Конечно, желание следовать моде, в том числе политической, - в природе человека, но к науке все это имеет весьма косвенное отношение.

Развивающиеся тенденции глобализации общественных про­цессов создают предпосылки для исторической конкретизации отдельных элементов, развития новых сторон общей политичес­кой экономии и формационной концепции. Однако ни мироисторический, ни цивилизационный, ни глобально-экологический, ни гуманитарно-ценностный, а также никакой иной из развивае­мых в настоящее время научных подходов в рамках проблематики "философии истории", не противоречит методологическим прин­ципам материалистического понимания истории, общей полити­ческой экономии и формационной теории. Напротив, указанные подходы в их действительно научных аспектах выступают как даль­нейшая конкретизация и развитие этих принципов, истинность которых подтверждается совокупной общественной практикой. Обогащается и научный инструментарий исследований социаль­но-экономической сущности способа производства и обществен­но-экономической формации - отношений собственности.