ДЕМОГРАФИЧЕСКАЯ ЭКОЛОГИЯ И КОНЕЦ СОВРЕМЕННОЙ ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ НЕЗАВИСИМОСТИ

М и р : Р у к о в о д с т в о д л я н а ч и н а ю щ и х

щая голод, недоедание и болезни. В отношении людей этот ос­ новной принцип популяционной экологии был подробно разра­ ботан в теории британского священника конца XVIII в. Томаса Мальтуса. В большом масштабе эти беспощадные принципы экологического равновесия еще действовали в XIX в. в Азии, например в Китае [Peng, Guo 2000; Pomeranz 2000].

Но изменения в производительности сельского хозяйства, произошедшие в XVIII в., заложили основу устойчивого и бес­ прецедентного роста европейского населения в XIX в., хотя не обходилось и без голода, как, например, в Швеции в конце 1860-х годов. Благодаря трансокеанским перевозкам зерна и мяса из Северной и Южной Америки и Океании, европейцы были накормлены. Пароходы стали также средством бегства бедного населения Европы от ограниченных ресурсов Европы к бога­ тым землям и огромным возможностям Нового Света. С начала 1960-х годов так называемая Зеленая революция*, приведшая к повышению урожайности риса и пшеницы, значительно снизи­ ла экологическое давление на население Азии. Промышленность изначально сильно зависела от природы, в частности от место­ нахождения угольных пластов и возможности использования энергии воды. В настоящее время расположение большинства промышленных предприятий, производящих широкий спектр товаров от кроссовок и футболок до телевизоров, компьютеров и мобильных телефонов, в значительной степени независимо от местонахождения природных ресурсов и в основном определяет­ ся стоимостью и качеством трудовых ресурсов.

Тем не менее пространство и расстояние ни в коем случае не потеряли своего значения для социального развития. Как сова Минервы, которая вылетает в сумерки12, Всемирный банк [World Bank 2009] с опозданием решил потратить значительные усилия, чтобы оценить их важность. Так, например, утвержда­ ется, что нынешняя форма социальной географии Африки с ее

1 Зеленая революция — комплекс изменений в сельском хозяйстве раз­ вивающихся стран, приведших к значительному увеличению мировой сельскохозяйственной продукции. Включал в себя активное выведение более продуктивных сортов растений, расширение ирригации, при­ менения удобрений, пестицидов и современной техники. Термин был введен бывшим директором Агентства США по международному раз­ витию Вильямом Гаудом в 1968 г. — Примеч. пер.

2 Аллюзия на известный афоризм Гегеля из предисловия к «Философии права». — Примеч. ред.

134

II. М и р о в а я д и н а м и к а

слабыми, хрупкими и нарушенными транспортными связями является одним из основных препятствий для ее развития.

Биологическое воспроизводство само по себе больше не яв­ ляется чем-то предопределенным для человеческих популяций. Предупреждение беременности, когда-то практиковавшееся только элитами, в начале XIX в. стало массовым явлением во Франции и США, в странах, где произошли две наиболее глу­ бокие социальные революции эпохи модерна, а к концу века превратилось в общеевропейское движение. После Второй мировой войны контроль над рождаемостью и планирование семьи стали поощряться в Азии (очень своеобразный пример глобальных действий), а с 1960-х годов постепенно укоренились в Латинской Америке, добравшись до стран Черной Африки к 1990 г. Меры контроля над рождаемостью и планированием семьи достигли самого бедного континента в последнюю оче­ редь. И хотя Африка и не является перенаселенной территори­ ей — показатели плотности населения там гораздо ниже, чем среднемировые, и находятся на уровне стран с высоким уров­ нем дохода, — чрезвычайно быстрый рост населения в 1960- 1980-х годах превысил промышленные и политические возмож­ ности континента, значительно повлияв на обнищание населе­ ния после обретения африканскими странами независимости. Тропические паразиты и болезни — в свое время бич европей­ ских колониальных захватчиков, чиновников и поселенцев, — все еще угнетают континент.

Текущие экологические проблемы следует рассматривать на фоне современного освобождения человека от многих демогра­ фических и экологических ограничений. С 1900 по 2000 г. насе­ ление планеты увеличилось с 1,6 млрд до 6,1 млрд человек, в то время как ожидаемая при рождении продолжительность жизни увеличилась примерно с 32 до 66-67 лет [Riley 2005: Table 1]. Но то, с чем человечество сталкивается в современном мире, это уже совсем другой вопрос. Может ли остальной мир жить по примеру американцев? Или попытки двигаться в этом направ­ лении приведут к разрушению многих сред обитания человека, вызванных изменением климата?

Если текущее направление изменения климата не изменит­ ся, то, по общему мнению экспертов, изменение естественных сред обитания вновь вызовут смерть и/или вынужденное пере­ селение человеческих популяций. Некоторые территории будут

135

М и р : Р у к о в о д с т в о д л я н а ч и н а ю щ и х

страдать от засухи — в особенности северные районы Южной Азии и Африка, — другие будут подвергаться наводнениям, а небольшие по высоте над уровнем моря острова и густонасе­ ленные страны, расположенные в дельтах рек, такие как Бангла­ деш, будут затоплены из-за повышения уровня моря. Насколько сильными будут эти климатические изменения, можно только догадываться, но даже при более оптимистичных сценариях мы — с большой вероятностью — станем свидетелями движи­ мых экологическими факторами волн миграции, по своим мас­ штабам значительно превосходящих миграцию населения из районов «пыльных бурь» Оклахомы в 1930-е годы или из района Сахеля, начиная с 1970-х годов.

Представляется, что модернистское освобождение от эколо­ гии — от естественных ограничений, связанных с доступностью продуктов питания, наличием эндемических заболеваний и ме­ стонахождением необходимых для производства природных ресурсов, — ставшее возможным только благодаря различиям в путях к модерну, сегодня уже подходит к концу. В отношении микроорганизмов и инфекционных заболеваний, поворот на­ чался еще в 1970-х годах с возвращением малярии и туберкуле­ за [McNeill 2000: 20Iff]. Вопрос о конечной судьбе мира в новых экологических условиях не решен. Оптимисты могут найти не­ которое утешение в том, что вопросы глобальной окружающей среды в последнее время стали актуальной во всем мире поли­ тической проблемой. На другой вопрос — чьи экологические интересы будут стоять на первом месте: богатых и влиятельных или наиболее уязвимых? — участники Копенгагенской конфе­ ренции ООН, прошедшей в декабре 2009 г., четко указали на первое направление.

У экологической демографии может быть еще один сюрприз для успешных миссионеров и сторонников контроля рождае­ мости и планирования семьи конца XX в. Демографы гордятся своей большой теорией, сочетающей универсальный характер с сильной эмпирической базой — редкое сочетание в социальных науках (см., например: [Chesnais 1992]). Это теория о человече­ стве, движущемся от одной точки популяционного равновесия к другой через долину «демографического перехода»3. До эпохи

3 Демографический переход — исторически быстрое снижение рожда­ емости и смертности, которое сменяет режим воспроизводства населе-

136

I I . М и р о в а я д и н а м и к а

модерна высокий уровень рождаемости и смертности обеспе­ чивал это равновесие. Затем смертность начала снижаться, а на­ селение планеты резко расти, «подстрахованное» снижением рождаемости. Предполагается, что время демографического пе­ рехода — это период между 1750 и 2050 гг. Социологи и истори­ ки обычно спорят о том, что универсалистская теория перехода [Therborn 2004: Part III] большинству из них представляется как «слишком изящная, чтобы быть правдой».

Но возникает следующий вопрос: может быть, и нет необхо­ димой новой точки популяционного равновесия, к которой дол­ жен быть осуществлен переход? Вместо этого в мирное время и в период экономического развития несколько человеческих популяций находятся на пути уменьшения своей численности. Население посткоммунистической Европы и Германии уже со­ кращается; Италию и Японию скоро постигнет та же участь. Экстраполяция их демографических показателей 2000-х годов указывает на снижение европейского населения примерно на 10% к 2050 г., а населения Японии — на 20% [UNFPA 2008: 90ff]. Убыль населения влечет за собой его старение с сопутствующи­ ми проблемами социального попечительства и необходимыми для этого ресурсами.

Другие страны также сталкиваются с влиянием различных возрастных структур их населения. Быстрый рост трудоспособ­ ной рабочей силы способствует экономическому росту, что де­ монстрирует опыт Японии и остальной части Восточной Азии после Второй мировой войны, но в Китае это преимущество на­ чинает сходить на нет. С другой стороны, большое число еще не начавших работать или безработных молодых людей — «демо­ графическое преобладание молодежи» — может привести к неу­ довлетворенности и социально-политической нестабильности: примеры этого можно наблюдать в арабском мире и в странах Африки к югу от Сахары. Самый высокий в мире уровень безра­ ботицы среди молодежи на сегодняшний день был зарегистри­ рован на Ближнем Востоке и в Северной Африке и составлял от 20 до 25% рабочей силы даже до всеобщего экономического кризиса [ILO 2010: Table A3].

ния с высоким уровнем рождаемости и смертности на режим, харак­ теризующийся низким уровнем рождаемости и смертности. Считается, что этот процесс — часть перехода от традиционных обществ к инду­ стриальным. — Примем, ред.

137