Ильин И.А. - Собрание сочинений в 10 т. - 1993-1999 / Ильин И.А. - Собрание сочинений в 10 т. - Т. 7. - 1998

И. А. ИЛЬИН

скую кастрацию здоровых сил, бесчинства планового хозяйства, намерение бюрократически, из центра управлять хозяйством большого народа и страны. Тот, кто насаждает коммунизм или социализм, парализующий либо запрещающий личную инициативу, всюду находит врагов; а если повсюду враги, то повсюду и политический шпионаж, аресты, ссылка и казни. Тот, кто законом или запретом душит здоровые силы в стране, вынужден дойти до каждой квартиры, до каждой живой души, доведя это удушение до смерти. Тот, кто борется с естественными формами жизни, должен лишать людей их свободных убеждений, человеческого достоинства, жизни.

Чем противоестественней утопия, тем кровавей и низменней ее осуществление. Ибо нельзя вести человека против природы и ее закономерных инстинктов; его можно только принуждать лишениями, страхом, насилием и унижением. Это пророчески провидел и потрясающе сформулировал Достоевский в своих «Бесах» (ч. II, гл. 7 — 8): коммунизм ведет человечество через унижение к порабощению. Только во времена сильнейшего преследования еретиков существовало такое доносительство, как сейчас, при коммунистах; в каждой квартире в Москве есть по крайней мере хотя бы один коммунист или агент; и уплотнение жилплощади происходит далеко не всегда из нужды в жилье: оно предуготовано населению и осуществляется с целью создания огромной шпионской сети. Недавно один бывший коммунист сообщил, что в сегодняшней Москве с ее обновленным после 1917 г. населением около трети жителей вынуждаются к политической службе коммунистического шпионажа и постоянному осведомительству о своих соседях: государство, ставшее

работодателем-монополистом, прекрасно знает, как порабощать людей, лишать их человеческого достоинства, постоянно грозя им увольнением и голодной смертью1...

Да, коммунизм есть уникальное порабощение духа и подавление убеждений. И это закономерно и неизбежно. Миру еще надо усвоить то, что духовная свобода появляется вместе с частной собственностью и вместе с нею угасает.

5 0

ОБОЛЬШЕВИЗМЕ И КОММУНИЗМЕ

7.II. НАЦИОНАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ

УЩЕРБ

II. Во-вторых, подобная экспроприация всей нации наносит в целом огромный национально-экономический

ущерб.

В советской печати делаются редкие попытки довольно скромно обозначить общий урон народного богатства

входе этого процесса — 30% общей стоимости. Как ни трудно даются такие подсчеты, приходится предположить, что реальные потери народного хозяйства этими процентами никак не исчерпываются.

Нужно еще учесть, что (согласно сельскохозяйственной переписи 1916 г.) помещики обрабатывали 11% посевных площадей (около 7,5 млн. десятин), сдавали с них 32% собранного зерна, покрывали 48% потребностей российского и зарубежного рынка. Крестьяне же обрабатывали 89% всех посевных площадей (ок. 64 млн. десятин), сдавали с них 68% всего количества собираемого

встране зерна, покрывая 52% потребностей рынка. Граф А. Салтыков совершенно прав, комментируя эти данные так: «Ясно, что с национально-экономической точки зрения, 7,5 млн. десятин помещичьих посевных площадей и 64 млн. десятин посевных площадей крестьян были равноценны. Иными словами: для всего народа были потеряны около 57 млн. десятин крестьянских посевных площадей»*. С тех пор земледельческая культура помещиков была уничтожена, что не только сильно снизило качество сельскохозяйственной продукции, но и в огромной степени сократило ее количество. Соответственно с этим экспорт зерна советского государства в 1926 — 1927 гг. составил лишь 23% довоенного уровня (160 млн. вместо 690 млн. пудов ** ); экспорт льна снизился до 17,2%, масла — до 48%, яиц — до 23%, дерева — до 56% и т. д. Показательно также, что вклады в государственных сберегатель-

ных кассах, до войны составлявшие 1 700 000 000 золотых

*

См.: граф А. Салтыков. Предисловие к книге Менделеева «По-

собие по России» (на рус. яз. «К познанию России»), Мюнхен, с. LXIII-LXIV.

* * Один пуд чуть меньше 17 кг.

5 1

И. А. ИЛЬИН

рублей (28,5% из них принадлежало крестьянам), после экспроприации насчитывали (1925 — 1926 гг.) лиШь 90 млн. советских рублей, т. е. всего 6% довоенного количества (крестьянам принадлежит теперь лишь 2,4%*). Советский рубль, уже переживший одну инфляцию (1917 — 1923 гг.), переживает сейчас вторую, как установил и не отрицал народный комиссар Брюханов уже в 1925 г.** Покупательная способность рубля — червонца соответственно — снижается год за годом (1923 г. — 89% довоешиию рубля, 1924 г. — 55%, 1926 г. — 43%, 1927 г. - 40% и т. д.* *). Рассчитанный коммунистами к 1 ноября 1927 г. индекс розничных цен равняется 199 — 200 по сравнению с довоенным и т. д.****

Известно также, что всякий гражданин, вовлеченный в такой процесс, кем бы он ни был (даже сам экспроприатор, которому, казалось бы, следовало лишь пользоваться своей выгодой и своими «завоеваниями»), теряет в качестве члена общества гораздо больше, чем ему как частному лицу удается урвать и приобрести. Ибо общий уровень жизни, культуры, производства, возможность иметь работу и реальную заработную плату, т. е. уровень общего потребления в стране, так сильно снижается, что обирающий народ экспроприатор не в состоянии ни вложить куда-либо, ни использовать захваченное добро. Добыча, так сказать, тает у него в руках, или как бы теряет в своей экономической стоимости.

К примеру, чрезвычайно показательно, что уровень потребления крестьянина в Советской России много ниже довоенного: теперь он покупает лишь 63% довоенного количества текстильных товаров, лишь 54% кожи, 57% стекла, 82% сахара и т. д.* *** Если до войны он за 1 пуд ржи мог купить 4,5 м дешевой ткани,

См. «Экономическую жизнь» от 30. X. 1926 г.

** «Известия» от 22. III. 1927 г.

...

По данным Московского института конъюнктуры.

«Народно-хозяйственный журнал», Москва, ноябрь 1927 г.

***** „ Согласно докладу представителя народного комиссара по

сельскому хозяйству Свидерского.

52

О БОЛЬШЕВИЗМЕ И КОММУНИЗМЕ

то сегодня он получает за то же количество лишь 4/7 м и т. д.*

Экспроприация делает не только экспроприированных, но и весь народ беднее, чем прежде. Как хозяйственная величина он теряет так много, что от этого страдают и многого лишаются и слои экспроприаторов.

8.III. КУЛЬТУРНАЯ ДЕГРАДАЦИЯ

III.В-третьих, такая экспроприация вызывает в нации в целом культурную деградацию, неизбежно и закономерно возникающую из-за обнищания экспроприированного культурного слоя.

Всегда культура во многом обусловлена и во многом связана с определенным благосостоянием народа, уверенным положением в отношении собственности и доходов. Никогда и нигде духовная культура не зарождалась из нужды и нищеты; и пока человек вынужден думать

охлебе насущном, пока он не в состоянии обеспечить себе и своему потомству некоторый духовный досуг, творческие источники духовной культуры остаются закрытыми и бесплодными. Культурные ценности нельзя создавать по приказу, так, как об этом трубят (и практикуют) коммунисты, в особенности «коллективным методом», которым они намеренно препятствуют росту индивидуального таланта и гасят личную инициативу; в особенности — руководствуясь мертвым, шаблонным образом мыслей, который они стремятся навязать всем (университетам, школам, культуре, религии) как материалистическую марксистскую точку зрения.

Неотъемлемые атрибуты культуры — свобода и собственность. Из принуждения и нищеты рождаются лишь жалкое лицемерие и пустая болтовня. Истинная культура иссякает и умолкает. Целые поколения создают то, что можно снести и разгромить в течение 3 — 4 лет. Очень даже возможно быстро и властно сбросить верхи вниз, но невозможно в том же темпе переместить низы вверх —

* «Экономическая жизнь» от 28. XI. 1925 г.

5 3

И. А. ИЛЬИН

ведь нет ни наследственной предрасположенности к этому, ни индивидуальной приспособляемости.

Экспроприаторская революция поэтому работает на культурную деградацию и обескровливание культурных слоев народа, а обнищание экспроприированных слоев означает историческую катастрофу всего народа.

Ведь экспроприированные культурные слои неизбежно впадут в нищету. Если, например, знаменитый московский профессор, с трудом переводя дыхание, карабкается по черной лестнице вверх с тяжелой вязанкой дров и умирает от инфаркта; если жена другого университетского профессора (который не согласился читать лекции по марксизму и был «сокращен»), чтобы прокормить шестерых детей, увольняется и (при любой погоде) вынуждена перебиваться уличной торговлей; если коммунисты открыто признаются, что профессор университета в советском государстве получает 1/5 своего довоенного оклада, а учитель народной школы едва ли его половину*-, если бывший прокурор, презирающий коммунистов и потому не идущий к ним на службу, 4 года голодает и по два раза в день перевязывает своим маленьким девочкам образовавшиеся от голодного туберкулеза раны, льет горькие слезы и наконец бывает счастлив, устроившись ночным сторожем на железнодорожном складе; если пожилых дам царского двора заставляют мыть омерзительнейшие уборные в коммунистических казармах; если более миллиона человек вынуждены покинуть страну и многие сотни тысяч образованных людей

Чем утроился** (за 1915 — 1924 гг.) процент самоубийств в Москве, — как тут не говорить об обнищании культурных слоев населения.

См. статью «Народное образование в России» в вечернем выпуске «Германии» от 1. VII. 1927 г. В основе ее — подлинные материалы.

См. статистику самоубийств в Москве в «Вечерней Москве» за сентябрь 1926 г.

5 4

О БОЛЬШЕВИЗМЕ И КОММУНИЗМЕ

Великий немецкий поэт Эйхендорф был все же прав, давая слово экспроприатору — участнику переворота:

«Что? Мы бедны? А вы знатны, богаты? Где ножницы? Мы вас чуть-чуть того...

Ну, вот! И подравняли! Теперь вы люмпены, как мы: Куда как чудненько убожество для всех!»1

Но с приходом убожества для всех приходит и конец культуре. У Европы, казалось бы, есть все основания прислушаться к этому и поучиться. Но то и дело слышишь легковесную, безответственную фразу: «Нет, в Европе это невозможно!» На это можно возразить, что человек всюду остается человеком: не только «ставшим телесным духом», но и «сдерживаемым нравственностью диким зверем». Стоит лишь сломать или парализовать нравственные барьеры... С культурно не окрепшим и отсталым народом это происходит за 2 года; с народом постарше за 15 лет. Но лишь придет конец удержу — и везде увидишь того же завистливого, мстительного, необузданного дикого зверя.

Ничто так не характеризует нынешнюю культурную деградацию в советском государстве, как новое «сословие» беспризорных детей. Несколько миллионов детей, не имеющих родителей, как дикие звери, бродят по стране, болеют сифилисом, занимаются проституцией, употребляют кокаин, не имеют крыши над головой, промышляют грабежом*. Напрасно пытается советское правительство побороть это национальное бедствие: оно возникает снова и снова в результате обнищания народа, разложения семьи, особенно же из-за социально-политической установки коммунизма, в которой социальное воспитание раз навсегда вытеснено социальным истощением.

Возможно, самое поучительное в этом трагическом явлении — это социальный состав беспризорных детей: около 75% родом из крестьянского сословия и класса пролетариев *, и процент их год от года растет.

* См. потрясающие описания у Douillet: Москва без маски. — Берлин, 1929. — С. 97 - 111. Автор описывает лишь то, что сам видел и пережил, отлично знает Россию.

См. «Труд» за 1927 г., № 116; ср. также «Правда» за 1925 г., № 275;

5 5

И.А. ИЛЬИН

9.IV. ЛИКВИДАЦИЯ ПРАВОПОРЯДКА. ДЕГРАДАЦИЯ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ

IV. Четвертым следствием этой грандиозной экспроприации является всеобщее разложение правосознания и правопорядка, социальная деформация государства.

Весь смысл революции заключается главным образом в ослаблении и разложении правосознания. Особенно ярко свидетельствует об этом главный лозунг «Грабь награбленное»: в нем речь идет о произвольном отбирании того, что представляется желанной добычей. В соответствии с этим всякий избыток рассматривается как бывший «успешный разбой»; алчные обладатели меньшего пользуются ничем не ограниченной привилегией — без всякого зазрения совести завладевать чужими вещами. Прежнее право приравнивается к нулю, чтобы сначала уступить место произволу, а потом уже возвести его в систему*. В результате все в стране на протяжении всей революции становится зыбким, ненадежным, забитым.

Революция как таковая не знает ни права, ни правовых норм. Все создаваемое ею есть в принципе не что иное, как нормы произвола. Норма произвола ни к чему не обязывает «законодателя»: она дает правительственным учреждениям лишь возможный, условно целесообразный выход; она не дает гражданам никакой безопасности, а предлагает только туманную вероятность их рабской изувеченной будущности. Ибо революционный владыка произвола может свободно злоупотребить личными приказами и запретами: при этом он ссылается на свое «революционное самосознание» или на «классовые интересы пролетариата» и публич-

во, в том числе и то, которое только что установлено им самим».

См. мою статью «Большевизм и кризис современного правосознания» в сб. «Право большевизма».

5 6

О БОЛЬШЕВИЗМЕ И КОММУНИЗМЕ

Тем самым постоянно нарушается весь правопорядок и заменяется жестокой террористической диктатурой. Вся жизнь народа проходигг вне права и правосознания; ни в чем нет твердых полномочий и обязательств, есть лишь ничем не обоснованное чванство, поддерживаемые террором претензии.

Если, например, экспроприированный, но еще не изгнанный помещик крадет собственную курицу и, рискуя попасть под революционный арест, варит себе из нее суп, имеет ли он на это право или он преступник? Это украденный суп из собственной курицы или собственный суп из украденной курицы? Кто знает?!

Или если люмпен получает в свое распоряжение чужую квартиру, пользуется мебелью в ней, а затем, съезжая, забирает эту мебель или поштучно продает, имеет ли он на это право? Или если покупатель приобрел у него краденые вещи?

Или если Михель на отцовские сбережения купил себе земельный участок, но во время революции этот участок безвозмездно передается сбежавшему из города пролетарию Кунцу, есть ли такая власть на земле, которая сумела бы поколебать крепкое, исконно здоровое правосознание Михеля и заставить его поверить в то, что земельный участок теперь и вправду принадлежит Кунцу?!

Или еще: если преподаватель-коммунист напишет донос на своего профессора-некоммуниста, обвиняя его в «контрреволюционной деятельности», и получит за это библиотеку арестованного учителя (Москва), — эти книги действительно принадлежат ему? Он стал собственником конфискованных или украденных книг? Кто знает?!

И это происходит в течение 11 лет по всей стране, сверху донизу. Здесь вообще нельзя говорить ни о государстве, ни о правительстве.

Этой бесформенности в области права соответствует социальная деформация в области сословий и разделения труда. Ведь коммунисты признают и допускают одинединственный класс — пролетариат; всех, кто хоть както стоит над ним, постепенно и систематически экспроприируют; все нищают; страна становится громадной социальной амебой.

57

И. А. ИЛЬИН

Собственность по суш своей и по социальной функции является формообразующим, морфологически образующим элементом общества. Но с началом революции она исчезла: экспроприированный ею уже не владеет, а другой еще не владеет, да и не сможет, как бы долго ни продолжалась революция. Почему? Во-первых, согласно праву, он никто, да и сам он знает лучше других, что все его притязания не имеют под собой никакого правового обоснования; во-вторых, потому, что сам он проповедует коммунизм или погряз в коммунизме и, следовательно, живет под коммунистической угрозой и очень хорошо знает, что его так же, если не проще, могут экспроприировать коммунистические власти, как он сам ранее экспроприировал других; и, наконец, в-третьих, потому, что его самого в душе неотступно преследует живой образ им обесчещенного, экспроприированного, казненного законного собственника (со всеми его подвергнутыми издевательствам правами), преследует как призрак и парализует изнутри (нечистая совесть).

В стране, в которой появляется призрак коммунистического коллективизма, каждый насильственно отнимает у каждого все, думая, что тем самым что-то приобретает; полностью исчезает сознание и чувство «моего» и «твоего». Любая собственность становится в какой-то мере «бесхозной», не принадлежит никому или по меньшей мере кому-то принадлежит вплоть до следующей отмены методом произвола. Собственность не уважают, не берегут, распоряжаются ею не по-хозяйски. Зато в плановом порядке обеспечивают бедное существование и процесс превращения в бедняков; обеспечивают не обогащение, а всеобщее обнищание, пролетаризацию народа.

Отсюда налицо трагическая картина: здоровая структура социального организма с ее четко обоснованными и неизбежными различиями, с ее иерархией исчезает в

примитивной индифферентности на нижайшем уровне варварства и нужды.

10. V. ИНТЕРНАЦИОНАЛИСТИЧЕСКОЕ РАЗЛОЖЕНИЕ ГОСУДАРСТВА

V. Пятое следствие этой грандиозной экспроприации — коммунистическое вырождение и уродство госу-

5 8

О БОЛЬШЕВИЗМЕ И КОММУНИЗМЕ

дарства и государственной власти в ее национально - эко - номическом значении.

Вырванное из рук заботливого частного собственника народное хозяйство попадает в руки и в распоряжение коммунистической бюрократии, к власти приходят люди без понимания, без профессии, без опыта; дезориентированные выскочки, одному Богу известно откуда взявшиеся инородцы, профессиональные революционеры с революционным стажем, но безнадежные дилетанты в экономике. Мировая язва коммунизма манит к себе и вбирает в себя недовольные, авантюрно настроенные элементы разных народов, и всякий безродный малый радуется новой «социалистической родине» и широким возможностям вивисекции в лабораториях чужой, незнаемой, но порабощенной страны.

Чуждые живой и сложной экономике, равнодушные к ней, эти люди топчут и разрывают тонкую ткань хозяйственных связей. Безответственно стоят они у операционного стола и «оперируют». Они слишком мало потеряют с утратами коммунистического государства и слишком мало приобретут от доходов коммунистического государства. Россия никогда не была их делом или делом их отцов; у них полностью отсутствует здоровое национальное чувство; они не хотят, да и не способны ни признать национальное наследие России (ее обязательства), ни беречь его (сокровища). Слово «Россия» они вычеркнули из своего лексикона вообще: их государство называется «СССР» — «Союз Советских Социалистических Республик»*; и этот «Союз» может завтра взять и присоединить к себе «советский социалистический Китай», послезавтра «советскую социалистическую Польшу» и т. д.

Коммунисты настроены интернационалистически', их главная цель — мировая революция, захват мира, экспроприация мира, власть над миром. А Россия для них — лишь бумажный факел, стог сена, бочка смолы, достаточная для того, чтобы поджечь весь мир. Для них не существует национальных задач, национального дол-

«Sowjet» — то же, тго и Rat (Axbeiter-Rat, Soldaten-Rat2 и т. д.).

59