Ильин И.А. - Собрание сочинений в 10 т. - 1993-1999 / Ильин И.А. - Собрание сочинений в 10 т. - Т. 7. - 1998
.pdfИ. А. ИЛЬИН
ведь каменные дома составляли всего 14 — 15% городского жилого фонда страны, а дома в два и более этажей — всего 10,3¾*. А экспроприатору не нужно ветхое
иподержанное, не сулящее ни комфорта, ни дохода; ведь он ищет с помощью конфискации не бремя и ответственность, а наживу. И получилось так, что фактически были конфискованы лишь добротные строения (из камня, в несколько этажей, доходные дома и общественные здания). Они составляли большую часть в крупных
именьшую в малых городах**. В целом доля конфискованных домов составила в 1926 г. около 18% общего числа; жилая же площадь их — около 54% -всей жилой пло-
***
щади в городах Более трети конфискованных домов было отдано со-
ветским учреждениям, число которых все более увеличивалось и система которых все более разветвлялась, что кажется неизбежным в централистеки и бюрократически управляемом государстве. В отдельных городах процент используемой советскими учреждениями жилой площади достигал 48, 52 и даже 76 ***.
Остальные конфискованные дома, вплоть до отмены этого постановления, были переданы «домовым коммунам» или «советам жильцов», причем категорически запрещалось платить за жилье бывшим домовладельцам.
Потом наступил черед большой ведомственной жилищной политики: массовое принудительное выселение из квартир так называемой буржуазии и вселение туда пролетариев. Конфискованный дом постепенно становился рабочей коммуной, во главе которой стоял коммунистический комендант; одетый в кожанку, с револьвером на боку, он отдавал строгие приказы. В хозяйственном отношении, тем не менее, дома оставались беспризорными, ибо с конфискованным домом его захватчики
См. ст. Выгодского «Квартирный вопрос во всесоюзной переписи» в «Экономич. обозрении» за 1928 г., № 9 (на рус. яз.).
Ср. Й. К о б л е н ц. Жилищное право. — Москва, с. 40. (на
рус. яз.).
См. ст. Н. Козе ре нко в «Эконом, жизни» от 22 января 1928 г. В ы г о д с к и й . С . 136.
4 0
О БОЛЬШЕВИЗМЕ И КОММУНИЗМЕ
обращались безответственно и бессовестной Об этом красноречиво свидетельствуют сами коммунисты: их жилищная политика «убила хозяйственный интерес жильцов к поддержанию своего жилья в целости и сохранности; жилец, неуверенный в том, что ему удастся долго продержаться в квартире, не хотел выкладывать деньги ни на большой, ни на мелкий ремонт»; а в зажиточных слоях населения «царило убеждение, что стоящий ремонт квартиры только ускорит конфискацию в пользу влиятельного учреждения или личности»; «в сущности не хватает людей, обладающих должным интересом к постоянному уходу за жилыми домами»*. Вот почему ничего и не берегут — ни лестниц, ни водопроводов, ни крыш, ни подвалов, ни полов. Случалось, что жильцы, за недостатком топлива, взламывали паркет и вместе с дверями сжигали вместо дров**. В жилищном секторе господствовало «разбойное хозяйство»***.
Вмассовом порядке сносились деревянные дома; при этом говорилось — «из-за острого кризиса с топливом»; разваленное распределялось по ордерам, растаскивалось
исжигалось. Все это привело в результате к большому сокращению жилой площади. Годами не было ново строя ни в коммунистическом, ни в разграбленном и запуганном частном домовладении.
Вслед за этим и началась знаменитая политика уплотнения жилой площади, которая проводится еще жестче сейчас. Все комнаты квартир обмеряются, высчитываются; квартиры все больше делятся, делятся на отдельные комнаты, а комнаты — на отдельные углы.
ВМоскве, Харькове и других промышленных городах нужда в жилье ужасающа. Часто в одной комнате живут по две семьи; если есть дешевая ткань, делают занавеску; если нет, то для разделения жилого пространства в комнате кладут длинный кусок дерева или протягивают веревку. Часто единственной кухней пользуются 4 — 5 семей, 18 — 20 человек — одним туалетом.
Ср. Й. К о б л е н ц . Жилищное право. С. 42. Там же, с. 42.
• • • Там же, с. 43.
4 1
И. А. ИЛЬИН
Нищета, которая царит при этом, не поддается опи-
санию.
Проблема квартирной платы — особая статья. В период инфляции (1919 г.) снять квартиру стоило столько же, сколько стоят 20 спичек или 3 сигареты на рынке*. Затем коммунисты сочли необходимым гарантировать «безвозмездное право на жилье» пролетариям и «социально полезным элементам», которые годами могли не платить за квартиру. Бесхозяйственность этой демагогической политики обнаружилась очень быстро и привела к институту «революционной квартирной платы». Еще в 1928 г. эта плата доходила до смешной суммы — от 10 коп. до 1 руб. 20 коп. в месяц за каждые 4,5 кв. м. жилой площади в зависимости от суммы заработной платы**. Согласно данным советской статистики, эта «революционная квартплата» покрывала лишь половину самых необходимейших, на грани катастрофы, расходов***. Результатом этого явилось вошедшее в систему сокращение жилого фонда в городах. Согласно коммунистическим расчетам, к 1927 г. в различных городах Советской России стали полностью непригодными свыше 40¾ домов****.
Сегодняшний идеал советского жилищного хозяйст- |
||
***#* |
TT |
|
8 |
На самом деле средняя |
|
кв. м на человека |
||
норма еще в 1926 г. составляла 5,9 кв. м***"*. |
Местами |
|
(например, в промышленных |
регионах Урала |
и Донец- |
кого бассейна) она сокращалась до так называемой «гробовой нормы» (terminus technicus советской печати): тогда спальная нора революционного рабочего остается теплой 24 часа, так как один спящий, покидая кровать, оставляет тепло своего тела другому, своему преемнику...
*К о б л е н ц . Жилищное право. С. 42.
Ко б л е н ц . Жилищное право. С. 56. 1 копейка равноценна
.2 германским пфеннингам.
См. у Козеренко в «Эконом, жизни» от 18.1. 1928 г. Козеренко, «Эконом, жизнь», 1928 г., № '6.
Норма в 8,25 кв. м существует как абстрактное право (nudum jus) советских граждан. См.: К о б л е н ц . Жилищное право. С. 48.
****** См.: В ы г о д с к и й . С. 137.
4 2
О БОЛЬШЕВИЗМЕ И КОММУНИЗМЕ
Общая картина такова: непрекращающийся прирост населения в городах и все увеличивающаяся потребность в жилье.
И коммунистам пришлось начать «социалистическую строительную политику». Однако результата ее оказались крайне неудовлетворительными, просто позорными.
Строительный индекс по сравнению с довоенным временем стал равен 2,65, что сами коммунисты комментируют так: «Вкладывая, например, в новое строительство 300 млн. рублей, мы увеличиваем наличный жилой фонд всего на 100 млн. руб...»* Что же касается качества материалов и новых домов, то слишком часто приходится читать в советской прессе жалобы на то, что возведенные здания разваливаются или заваливаются. Коммунисты просто вынуждены признать, что они строят плохо, дорого, бесхозяйственно и расточительно**.
До 1923 — 1924 гг. коммунистических новостроек не было вообще. Начиная с 1923 г., в течение 4 лет в Советской России всячески пытались уменьшить страшный жилищный дефицит: строительство вели коммунистическое государство, так называемая «государственная кооперация» (существующая и сейчас как государственное ведомство), а также частники. Последние, напуганные экспроприацией^строят исключительно небольшие дома, отчасти (до 15%* *) из низкокачественного материала — глиняные хижины, дощатые домишки и т. д. «Мы должны признать неопровержимым тот факт, — значилось в одном коммунистическом отчете, — что частное жилое строительство носит чисто потребительский характер»****; т. е. частное строительство ищет возможности спасения для отдельной семьи, притом самым дешевым образом...
И все же, если принять во внимание новые жилые площади (1923 — 1926 гг.), то придется признать, что методом частного строительства было построено в 2 раза больше новых домов, чем государством и коопе-
Cp. Козеренко, «Эконом, жизнь» от 18.1. 1928 г.
Ср. соответствующие признания в области промышленного новостроя: 22. 11. 1927 г. Доклад Рухимовича.
В ы г о д с к и й . Op. cit., 143. Там же.
4 3
И. А. ИЛЬИН
рацией (вместе взятыми)*. Но полную и верную картину положения в целом мы получим лишь тогда, когда примем в расчет, что число зарегистрированных в 1926 г. городских жителей увеличилось с 1923 г. на 22,5%, в то время как процент общей жилой площади — только на 13,6%**. Тем самым бессилие «социалистической строительной политики» стало абсолютной очевидностью. Отсюда вполне понятно, почему в 1923 — 1926 гг. средняя норма жилой площади в расчете на человека снизилась с 6,3 до 5,9 кв. м, а в отдельных городах даже до 4,1 и 3,7 кв. м...***
В коммунистическом сообщении от 2 июля 1927 г. дословно говорилось так: «Чтобы сохранить норму жилой площади в 6 кв. м (вместо «санитарной» в 8 кв. м), необходимо в течение 5 следующих лет потратить не менее 4,5 — 5 млрд. рублей. Пятилетний (1927 — 1931) бюджет Госплана**** может выделить на строительство жилых домов для рабочих сумму в 2290 млн. рублей. Ясно, что в ближайшие годы нам предстоит дальнейшее сокращение фактической нормы индивидуальной жилой площади»*****.
Все это означает, что ни коммунистическое государство, ни частное строительство не в состоянии снизить потребность в жилье; ибо коммунизм не может ни заменить, ни освободить, ни поощрять частную инициативу.
В 1928 г. (август) коммунисты были вынуждены посулить частному строительству значительные льготы, свободное жилищное хозяйство и даже право собственности, и все это для того, чтобы побудить частников строить большие дома. С тех пор прошло несколько месяцев, но ни один крупный предприниматель еще не решился воспользоваться этими уступками и таким способом вложить капитал в коммунистическом государстве.
Доклад Рухимовича. Точные данные переписей жилищного фонда (1923 - 1926 гг.).
Вы г о д с к и й . С. 138 -139.
***В ы г о д с к и й . С. 138.
Так называется высшее ведомство планового хозяйства.
См. «Известия» от 7. VII. 1927 г.; ср. ст. Шуба и Рабиновича в журнале «Плановое хозяйство», 1928 г., № 1, с. 129.
4 4
О БОЛЬШЕВИЗМЕ И КОММУНИЗМЕ
Да и кому выгодно закладывать самого себя, кто захочет подвергнуться экспроприации — неважно, до, во время или после строительства? Ведь стать экспроприированным можно не только на основании «декрета», но и под любым (например, политическим) надуманным предлогом... Коммунистическая система парализует волю людей; они становятся экономически как бы кастрированными и не могут пойти на большой риск в хозяйственном созидании... И так будет до конца грандиозного эксперимента по социализации...
Уже прошло довольно много времени с тех пор, как провал социализации стал общественной угрозой и была сделана попытка декоммунализировать дома (1921 г.). Особенно серьезно подошли к этому вопросу в 1926 г., предполагалось даже вернуть дома экспроприированным, ставшим нищими прежним домовладельцам в случае, если они
втечение всех революционных лет обихаживали и ремонтировали свои дома. Если же они этого не делали, дом могли передать новому, фактическому владельцу. Учитывая, что государственные постановления о квартплате, об уплотнении жилья, о крайне ограниченных правах расторжения договора продолжали действовать, становится понятным, почему в этих условиях частным владельцам было возвращено в городах лишь 5% всей жилой площади. Большинство прежних домовладельцев, не имея капитала и находясь под гнетом коммунистических притязаний, были не
всостоянии вернуть себе свои дома.
Вконце декабря 1928 г. этот процесс получил продолжение: вышел декрет об окончательном выселении прежних домовладельцев, их родных и наследников из принадлежавших им прежде домов. В результате, например, в Москве были созданы отряды коммунистов, которые ходили из дома в дом, требуя списки жильцов и проверяя их на истинно пролетарское происхождение. Непролетарские элементы (прежние домовладельцы, ставшие теперь трубочистами, истопниками, сапожниками) выселялись*. В мае 1929 г. сообщалось, что покинуть
Ср., например, «Дойче альгемайне цайтунг» от 29 декабря 1928 г. Специальная корреспонденция.
4 5
И. А. ИЛЬИН
свои дома в Петрограде (теперь «Ленинграде») будут вынуждены более 25 тысяч человек.
Впрочем, этот поучительный процесс развивается и в другом направлении. Так как жилищным товариществам и жилым коммунам теперь приходится самостоятельно оплачивать необходимые расходы по ремонту домов, они ищут людей с достаточными доходами и желанием оплачивать квартиру и в этом случае предоставляют им лучшие квартиры, а не желающих платить пролетариев отправляют в худшие жилищные условия. Дело дошло до того, что правление коммунистических профсоюзов направило в правительство (март 1928 г.) обращение, в котором говорилось: государство должно привести квартирную плату рабочих к единому уровню, иначе рабочему придется съехать с хорошей квартиры и переехать в худшую*. Таким образом, экономический закон себестоимости и рентабельности — один из основных законов свободной экономики — сыграл с социализацией злую шутку и теперь пробивает себе дорогу и у коммунистов.
В процессе экспроприации рабочий класс более или менее выиграл. Но его «завоевания» не стоит переоценивать. Например, как сообщают сами коммунисты**, потребовалось целых 10 лет, прежде чем реальная заработная плата достигла довоенного уровня (т. е. уровня буржуазной эксплуатации); но и эти подсчеты неверны, потому что плата за квартиру берется здесь не как обыч- н о — в размере 20% от общего бюджета, а в среднем — только 4%***. Это говорит о том, что реальная заработная плата в Советском Союзе все еще остается ниже довоенного уровня****. Номинально установлен 8-часовой
См. «Труд» от 23. III. 1928 г.
•* См. статью Ковалевского в «Плановом хозяйстве» от X 1926 г.,
с.27. Также последнюю перед смертью речь Дзержинского.
* • * См. «Правду» от августа 1927 г.
• • • •
Ср. многократные высказывания коммунистов: «Прошло девять лет Октябрьской революции, а рабочие наших крупнейших промышленных предприятий еще не могут даже мечтать о той заработной плате, которую они имели до войны». — журнал «Большевик»от 13. IX. 1926 г. «По самой благоприятной оценке, заработная плата рабочего в России в среднем составляет едва ли не треть заработной платы француз-
4 6
О БОЛЬШЕВИЗМЕ И КОММУНИЗМЕ
рабочий день; однако фактически работают еще и сверхурочно; так, на Украине на человека это 28 — 40 сверхурочных часов в месяц. С кая^ым днем растет безработица. Все ощутимее нужда в жилье . Единственное, что пока есть — это остатки конфискованной и распределенной мебели.
По-настоящему выигрывают лишь коммунистические вожди, которые распоряжаются всем в стране и, кроме того, скупают и накапливают многое за границей, ловко используя существующий там буржуазный правопорядок.
Таков в основном итог экспроприации в России для отдельных сословий.
6.ЧТО ПРИНОСИТ ЭКСПРОПРИАЦИЯ НАРОДУ
I.ТЕРРОР И СЫСК
Результаты этой экспроприации надо воспринимать и освещать еще с одной точки зрения. А именно: надо задаться вопросом, что приносит подобный переворот в имуществе и собственности нации в целом, всему заболевшему народу в культурном и хозяйственном отношении.
I. Чудовищную, неслыханную в истории кровавую бойню. Эта кровавая бойня возникает из нового толкования государства, правительства и экономики, которое свойственно социалистическо-коммунистической системе как таковой: партийная диктатура, создаваемая в целях экспроприации и социализации, настроенная на классовую борьбу, террор и политический сыск.
Несколько независимых организаций попытались собрать и зафиксировать официальные данные ЧК (позже называемой ГПУ), изо дня в день следя за коммунистической печатью и тщательно изучая ее. Число жертв за первые 5 лет составило приблизительно 1 860 ООО человек. Среди них прежде всего должны быть названы царь, царица, наследник престола и четыре дочери царя (Оль-
ского рабочего» — «Труд» от 27. VIII. 1927 г. «Реальная заработная плата шахтера по сравнению с довоенным уровнем равна лишь 79,4%» — «Тр^д» от 20. IV. 1928 г. и т. д.
См. объективную, обоснованную брошюру д-ра В. Гефдинга «Русский рабочий при господстве коммунистов».
4 7
И. А. ИЛЬИН
га, Татьяна, Мария и Анастасия), одиннадцать великих князей царской семьи.
Далее список мучеников таков (цифры частично округлены): 28 епископов, 1215 священников, 6575 преподавателей и профессоров, 8800 врачей, 54 800 офицеров, 260 000 солдат, 105 000 офицеров полиции, 48 000 жандармов, 12 850 чиновников, 355 000 других представителей интеллигенции, 192 000 пролетариев, 815 000 крестьян. Сюда не входят жертвы гражданской войны, эпидемий и голодных революционных лет.
Советский экономист, известный своим «революционным оптимизмом», подсчитал, что крестьянское сословие в России потеряло в 1920 году свыше 10 млн. мужчин и около 4 млн. женщин (первая мировая война, гражданская война, эпидемии) , среди них около 2 250 000 мужчин, погибших в мировой войне**. Жертвы последующих голодных лет достигают, по подсчетам коммунистов, около 5 200 000 человек; в целом после революции людские потери составили приблизительно 17 млн. человек.
Что касается жертв красного террора, то огромным цифрам казненных не приходится удивляться: около 200 000 пролетариев и около 800 000 крестьян. Было бы большим заблуждением думать, что все рабочие были просоциалистически или прокоммунистически настроены. Пролетариат в России, возможно, вообще лишь наполовину состоял из «настоящих» пролетариев; другая половина покидала деревню только на зиму, оставаясь привязанной к земле и живя настроением мелкого собственника. Примечательно, что большая часть сибирской армии, которой командовал адмирал Колчак (гражданская война, 1918 — 1920 гг.), состояла из рабочих крупных шахт и металлургических заводов Урала. В этих местах они владели землей, домами и огородами и, разумеется, обладали чувством собственника и правосозна-
См. «Экономическое обозрение» за октябрь 1927 г. Ст. Oraновского.
См. расчеты нашего лучшего специалиста по тов. Н. Н. Головину. См. журнал «Русский колокол», № 8, Берлин.
4 8
О БОЛЬШЕВИЗМЕ И КОММУНИЗМЕ
нием; коммунизм был им ненавистен; им было присуще чувство патриотизма, они добровольно пошли сражаться и сражались в тяжелейших условиях огромной заснеженной Сибири.
Крестьяне, надо сказать, поначалу прельстились большевизмом, потому что им обещали конец войны и «черный передел» (безвозмездная экспроприация помещиков); большевизм как жестокий социальный радикализм сумел заморочить их и увлечь за собой, но о коммунизме они и знать не хотели. И когда коммунисты в первые годы революции пошли на конфискацию «излишков» продовольствия на селе с оружием в руках, крестьяне начали войну за продовольствие; например, Тамбовская губерния была охвачена пламенем и залита кровью...
Принуждение, террор и политический сыск являются, как уже отмечалось, принадлежностью социалистиче- ско-коммунистической системы как таковой. Ибо, вопервых, тот, кто экспроприирует и обрекает на обнищание широкие слои народа, не может рассчитывать на то, что массы позволят гнать себя на бойню, как тупой и бессловесный скот. Тот, кто затевает социальную революцию, заполучает столько врагов внутри страны, сколько человек подвергает экспроприации. Поэтому с его стороны было бы наивно и глупо полагать, что ему удастся бескровная экспроприация. Тот, кто ведет революционную работу и вызывает к жизни радикальный переворот, тот, кто, как Ленин, делает социальной доктриной лозунг «Грабь награбленное!», должен яростно идти вперед, должен хотеть этого, должен оставлять за собой реки крови.
А во-вторых, чем больше эта новая, жаждущая осчастливить народ хозяйственная система противоречит человеческой природе, наносит ущерб инстинкту собственности и чувству свободы, блокируя путь вперед, тем сильнее она зависит от принуждения, террора, крови, повального политического шпионажа. Это неизбежно, неминуемо, закономерно. Все те в стране, кто остаются трезво мыслящими, неподкупными, способными творчески трудиться, свободолюбиво настроенными, проклинают и охаивают эту коммунистине -
4 9