Ильин И.А. - Собрание сочинений в 10 т. - 1993-1999 / Ильин И.А. - Собрание сочинений в 10 т. - Т. 7. - 1998

И. А. ИЛЬИН

словно сеть, и даже совсем не тайно, а напротив, это наступление ведется с неслыханной дерзостью и в открытую, многое публично обсуждается в коммунистических газетах и на собраниях, с откровенным презрением к германскому правительству и гражданам страны. Воистину новый метод завоевания... Похоже на то, как жук-древоточец подтачивает деревянный дом, который рухнет в один прекрасный день. Против дипломатии государство обороняется дипломатией; против военного нападения — армией. А против духовной отравы? Против

планомерного раэверзания преисподней — в субъективнопсихологическом смысле (черные страсти), а также в социальном смысле (преступность, деморализованная интеллигенция)? Какие ответные меры есть в этой области, в этой борьбе? Никаких? Тоща Германия пропала. Или все же какие-то есть? Тоща почему не обращаются к ним? Или такие меры не лежат в сфере «государствен- но-политических возможностей» и Германия зависит попрежнему от частной инициативы? Защищайся, как можешь, ищи совета, где хочешь, а государственно-полити- чески здесь можно хоть что-нибудь сделать или вовсе ничего?...

Так пусть будет сделано самое первое и самое необходимое: познание истины как призыв к самоосознанию нации!

2

Духовно здоровому человеку надо лишь уяснить сущность большевизма, его цели и последствия, чтобы окончательно отринуть это движение и взяться за борьбу с ним. Здесь не может и не должно быть колебаний. Кто еще колеблется, тот утратил чутье на добро и зло и несет разложение уже в самом себе, в глубинах своего духа; он может выбраться из этого болота, лишь сделав

недвусмысленный и окончательный выбор; ибо стоит ему остаться в трясине релятивистских «раздумий», стоит попытаться отыскать в сатанинском принципе большевизма «положительные стороны», охарактеризовать разложение народного духа как «безобидное», а то и энергично использовать его в определенных политических целях, — и он (вольно или невольно) будет способствовать

1 2 0

О БОЛЬШЕВИЗМЕ И КОММУНИЗМЕ

беспрепятственному распространению заразы, мировой победе коммунизма и гибели собственного народа.

Твердо уяснив все это, можно спуститься в духовные и социологические глубины этого движения и, уподобившись пловцу, исследовать подводные течения народной психики.

Большевизм как болезнь народной души и как массовое движение имеет два источника: целенаправленную, планомерно ведущуюся пропаганду и заложенную в самой народной душе предрасположенность.

После приведенного выше «обзора» сомневаться в первом факторе невозможно. Речь идет о широко разветвленном мировом заговоре, поставившем себе целью воспользоваться послевоенным бедственным положением Германии, связать руки германскому правительству торговыми договорами и тому подобным и путем пропаганды овладеть душою германского народа. Этот хорошо продуманный и изощренно реализованный план 1932 год может записать себе в актив как большой успех.

Второй фактор — имманентная предрасположенность народной души — пока еще скрыт во мраке. Вся работа большевистской пропаганды направлена на животные глубины души, которые всегда были и будут существовать в каждом человеке и каждом народе. Страстной натуре они известны по собственному опыту. Эта животность сама по себе не относится к собственно духу; но может и должна осваиваться духовно и переливаться в духовные состояния или творения. Христианское Откровение указало нам кратчайший и благословенный путь от животного к духовному: любовь к Богу и к ближнему. Тысячелетиями государство, вначале языческое, затем христианское, старалось укротить животность в человеческой душе, воспитать ее социально. В результате должен был получиться по-христиански чувствующий и мыслящий свободный субъект права.

Но животность как таковая вечно пребывает в человеке и в народе — в полудреме, в полуожидании; послушная и все же непокорная; служа и угождая, но почти всегда с неохотой; укрощенная унаследованными сдерживающими узами, но никогда до конца не обращенная во благо и не облагороженная; строго воспитан-

121

И. А. ИЛЬИН

ная правом и муштрой, угрозой и наказанием; и (самое главное!) только религиозной верой непосредственно облагороженная и лишь на религиозном пути способная к глубинному совершенствованию. Есть эпохи, когда духовный принцип ослабевает, как бы отступая, а животный принцип бесцеремонно наступает; тогда большевизм может сделаться массовым психозом. В настоящее время человечество переживает именно такую эпоху.

Этой зловещей потенции человеческой души слишком часто не придают значения, пренебрегают и забывают о ней. Но от этого она не исчезает, а исподтишка собирает свои бунтарские силы. Возможно также, что в государственно-политическом отношении ее приученность и ее выносливость переоценивается; что на нее возлагают слишком тяжкое бремя; что в ней предполагают слишком большую жертвенность; что ей просто приписывают не в меру жесткую дисциплинированность. Так было, например, в Великой войне 1914 — 1918 гг.; так и будет совершенно определенно во всякой будущей войне, которую станут вести изматывающим нервы оружием и разлагающей душу пропагандой. Когда это наступит, духовные силы индивидуума и народа истощатся. Свод обуздания и уважения чужих интересов, до поры сдерживающий первобытные инстинкты в подполье души и несущий все здание личности, грозит рухнуть и сделать все шатким и ветхим. Тогда-то получает свободу действий целенаправленная и. планомерная надувательская пропаганда и разнуздываются бунтарские силы человеческой «животности».

гБолыневизировать можно всякий народ. Здесь играют роль лишь масштабы и весомость необходимых для этого условий: недостатки и упущения в воспитании народа; диспропорция между бременем жертв и их способностью вынести его; ловкость и продолжительность разлагающей пропаганды; несобранность и неумение противостоять ей. Hh один народ не застрахован от своей «животности», не застрахован от нее и немецкий народ. И всякая человеческая «животность» исподтишка стремится к «разнузданию». Всякий разнузданный, болыневизированный народ может совершать ужасные вещи.

122

О БОЛЬШЕВИЗМЕ И КОММУНИЗМЕ

Особенно опасны последствия разнуздания в тех странах, где исторически в области народного воспитания злоупотребляли запретами и авторитетами; где «животность» скорее укрощалась, усмирялась и муштровалась, чем от нее осознанно отступались и очищали душу; £де главной формой добродетели стал долг (а не свободная сердечная доброта); и дисциплина (а не свободная благожелательность) — основой государственности. Правда, у таких народов сдерживающие заслоны несколько более долговечны; правда, автоматизм души может сослужить в этом отношении добрую службу. Но стоит ему однажды отказать или просто выйти из строя, и сразу же вслед за ним возникает «белокурая бестия» — разнузданная, алчная, мстительная и жестокая. Болыневизировать можно всякий народ — стоит только парализовать его нравственные сдерживающие начала, а остальное придет само собой.

Однако большевизм — это еще не конец; конец — это коммунистическое порабощение. Ибо путь современной революции ведет через большевистское разнуздание к диктаторско-бюрократическим принудительным работам и духовному порабощению коммунизмом. Ужас охватывает душу, когда думаешь о том, что национальные добродетели германского народа — чувство долга (Лютер, Кант), любовь к порядку и добрая старая дисциплинированность (Фридрих Великий и его предки), жертвенная любовь к родине и т. д. — могут быть поставлены на службу коммунистической утопии и обречены на то, чтобы терпеть всю противоестественность этого порабощающего жизнеустройства, т. е. в сущности оправдывать его... В Германии есть уже немало людей, которые готовятся к этому — политически, экономически и идеологически; уже есть ученые диссертации, которые тщатся доказать, что Кант и Гегель были коммунистами*. Снова и CHoiia делаются попытки навести слащаво-лицемерные мосты между христианством и коммунизмом ЧК; все безответственней становится разоблаченная доктором Эртом4 «великодушная» коммунистическая болтовня...

* Ибо у них как раз господствовала, или превалировала, «общая

идея» ...

123

И. А. ИЛЬИН

Итак, настал момент, когда германской интеллигенции следует взглянуть на германских зачинателей большевизма и коммунизма.

Одним из самых глубоких обоснователей разнузданности духа и развращенности нравов в Германии считается Ницше*. Истинным родоначальником германского и международного коммунизма является Маркс. Ниц- ш е — с его проповедью антихристианства и животной разнузданности; Маркс — со своей проповедью классовой борьбы, революционной экспроприации и социалистической пролетаризации. Когда-нибудь история мировых революций представит убийственные доказательства того, что Ницше и Маркс действительно заложили и воспитали основы ментальности коммунистической элиты в России.

Будучи родоначальником германского нигилизма, Ницше знал, что творил. Он дышал разлагающим духом Вольтера**. Он жаждал «нигилизма** , «аморализма»****, «атеизма»*****. Весь комплекс религиозных понятий (Бог, душа, добродетель, грех, потусторонний мир, истина, вечная жизнь...) был для него только «ложью, рожденной дурными инстинктами больных, в самом глубо-

вал «величайшим из всего, чего можно достичь на зем-

• Разоблачение Ницше лицемерных и ханжески морализирующих элементов, прокравшихся в христианство, могло бы, пожалуй, иметь очистительный и достойный похвалы смысл; однако им не исчерпывается мировоззренческая установка Ницше; она остается антихристианской, антитеистической и разнуздывающей вообще.

«Человеческое, слишком человеческое». Тит. лист, с. 111. Ницше по изд. Бонга. Т. VII.

См. «Ессе Ношо», с. 101; «Воля к власти», с. 151, 152, 158, 161, 166 ит. д.

* * * *

См. «Ессе Ношо», с. 109, 117, 140, 147; «Воля к власти», с. 166, 217; «Прогресс аморальности», с. 186.

***** См. «Ессе Homo», с. 80, 86 — 87, 108; «Воля к власти», с. 234 - 235, 236, 239 и т. д.

****** «Ессе Ношо», с. 95. «Ессе Homo», с. 96.

1 2 4

О БОЛЬШЕВИЗМЕ И КОММУНИЗМЕ

отравляющее, клевещущее, всю смертельную вражду к жизни, воплощенную в ужасающем единстве!»* А то, за что он ратовал, было подлежащей разнузданию «автономной» животностью", «диким человеком», «злым человеком»*** с «жизнерадостным фаллосом»* **: «в каждом

смертельной ненавистью» и стараясь оправдать «преступное» в человеке, преподнося его как знак «величия», он знал наверняка, что из всего этого выйдет: «Мне ясен мой удел. Некогда с моим именем будет связано воспоминание о чем-то ужасном, — о кризисе, подобном которому не было на земле, о глубочайшей коллизии совести, о решении, ниспровергающем все, во что

на вступит в борьбу с ложью тысячелетий*********, у нас начнутся потрясения, судороги землетрясений, перемещения гор и долин, о которых никогда и не снилось. Понятие политики тогда полностью растворится в войне духа, все властные структуры старого общества будут взорваны — все они покоятся на лжи: будут войны, которых еще не было на земле»**********...

Ницше в Германии вовсе не одинок. Разлагающее влияние Вольтера и французских энциклопедистов уже с XVIII века закрепилось в Германии и проявило себя в

«Ессе Ногпо», с. 147 и др. Ср. цит. из Ленина в сб. «Ленин о ре-

лигии».

125

И. А. ИЛЬИН

философии так называемых левогегельянцев. Макс Штирнер предвосхитил некоторые основы философии Ницше. Не напрасно был «самым внимательным читателем»* Ницше и Бруно Бауэр5. История германского большевизма XEX столетия продолжит эту линию и сумеет увязать ее с так называемым «упадком» германского идеализма и расцветом материализма, релятивизма, агностицизма и атеизма. Ницше — представитель целого

разлагающего подпольного течения народного духа. Он мыслил из глубин уже подпольно разворачивающегося процесса анимализации. Его наставления как бы подготавливали самонадеянную ментальносгь разнузданного индивидуума. Марксизм довершил его труд, выковав материалистическую и атеистическую массовую доктрину.

Итеперь нельзя обойти все эти взаимосвязи, которых

яздесь только коснулся. Их надо исследовать, проследить

за их развитием и до конца их раскрыть.

3

Легче большевизировать народ притесняемый и терпящий нужду, чем свободно развивающийся и процветающий, потому что тяжкая доля предъявляет непомерно высокие требования к выносливости, жертвенности, к извечной доброте и дисциплине, к характеру страдающего народа, чем народа счастливо созидающего и наслаждающегося жизнью. Чем тяжелее ноша, тем легче падает под нею человек.

Если же какой-то народ подвергается процессу большевизации, это вовсе не означает, что он неполноценнее других. Глуп был бы тот англичанин или тот француз, который, отметив большевизацию Германии и наблюдая за нею, сделал бы на основе своих наблюдений вывод о том, что германский народ представляет собой неполноценное явление в мировой истории; как был бы глуп тот немец, который стал бы делать подобные заключения о русском народе. Всякий народ может стать жертвою разнуздания, если слишком велика диспропорция между бре-

* «Ессе Homo», с. 107.

1 26

О БОЛЬШЕВИЗМЕ И КОММУНИЗМЕ

менем судьбы и духовной выносливостью. И это разнуздание есть не что иное, как разновидность Страшного суда над национальной элитой, которая не смогла соблюсти верную пропорцию в этой области: позволила историческому бремени собственного народа превысить предел его выносливости, не воспитав и не укрепив ее в нем.

Это правило пропорции по своей сущности имеет принципиальное и непреходящее значение, оно относится ко всем временам и народам. Но особое значение оно получает, если народ или весь мир людской находится в состоянии кризиса, подобного тому, какой мы переживаем сейчас; тогда попрание границ пропорции становится прямо-таки роковым.

Проницательный человек сегодня едва ли станет сомневаться в том, что мы действительно находимся в состоянии колоссального духовного кризиса. Но возник он вовсе не позавчера и не из мировой войны; он уже назрел, когда Европа шла на войну; а Великая мировая война своим размахом и продолжительностью, своим злополучным Версальским миром и возникшей вследствие ее коммунистической революцией в России лишь ускорила ход этого кризиса, как бы «проявила» его фотографический негатив. На войну шли, не думая о кризисе. Большевизм есть лишь выражение этого кризиса, плод мировой войны; и надо твердо усвоить себе, что всякая новая война в Европе разнуздает большевизм во всей Европе.

Этот кризис по своим масштабам глубок и широк. Он имеет в основе своей религиозную и нравственную природу. Большевизм есть симптом неустойчивости христианского мира, христианской веры и христианской морали.

Это во-первых.

Во-вторых, этот кризис имеет социальное происхождение и экономическое измерение. Большевизм есть симптом землетрясения, которое сотрясает современный социальный строй человечества и в особенности сознание собственника.

В-третьих, кризис имеет политическое измерение и значение. Большевизм есть симптом болезни современного правосознания и современного государства.

1 27

И. Л. ИЛЬИН

4

Тому, кто хочет постичь большевизм, надо прежде всего досконально изучить эти три измерения кризиса, которых я здесь лишь бегло коснулся. Большевизм появляется в той точке, где перекрещиваются религиозное, социально-хозяйственное и политическое. С психологической точки зрения, это имеет место там, где «просвещенный» и более не верующий человек масс разнуздывается, отвергает или даже преступает основы правосознания, не способен творчески относиться к частной собственности, не желает вписываться в социальный порядок. С социологической точки зрения, большевизм есть выражение религиозно не уясненных и го-

сударственно-политически не решенных социальных и политических задач.

Таким образом, имеется лишь единственная возможность преодоления большевизма: проложить путь духовному подъему и решительно вступить на неф. Религиозное обновление; выдвижение на передовые рубежи обновленной веры и воли, новой элиты — с творчески ведущими идеями; нравственный национальный подъем; государственно-политическое обновление^ разрешение нового комплекса проблем — .хозяйства, безработицы, перенаселения, и все это в двух направлениях: социального, но не социалистического; и воспитания, но не демагогии. До тех пор, пока не наступит и не окажет своего влияния это духовное обновление и нравственный национальный подъем, угроза большевизма будет существовать, ибо он будет незаметно распространяться все дальше. Пока этого не произошло, надо тщательнейшим образом учитывать правило пропорции между бременем судьбы и способностью выносить это бремя и действовать сообразно с этим правилом; ибо полицейскими мерами и внешней борьбой никогда не доберешься до сердцевины большевизма, никогда не искоренишь источник зла, и способность выносить бремя будет при этом не укрепляться, а убывать.

Более доходчиво это можно изложить так. То, что народные массы прислушиваются и поддаются многообещающим призывам большевизма и коммунизма, указывает не только на накопившуюся и забродившую в их подсознании животность, но и на глухое и тем не менее

128

О БОЛЬШЕВИЗМЕ И КОММУНИЗМЕ

безошибочное чувствование нерешенных жизненно важных проблем. Народные массы ощущают эти проблемы и больше страдают непосредственно от их нерешенности, чем пытаются их осмыслить и решить государственнополитически. Они ищут решения на свой манер — через иррациональное реагирование, через брожение и судороги, через возмущение и протест, через политический радикализм; ищут, не видя, блуждают во тьме; сами они не могут создать никакой идеи, не могут выбрать путь — они ищут готовое, прислушиваются к предложениям, идут за имеющимися в наличии вождями. И то, что они сейчас переживают, есть разочарование в старых путях,

атакже жажда новых идей и новых форм.

Ивот большевики предлагают нечто новое-, в реальности не-опробованное; нечто такое, что, по-видимому, перекрывает и «затмевает» все остальные предложения...

Массы совершенно инстинктивно верят в справедливость и солидарность: это чувство, освященное христианством, подкрепленное старым германским принципом товарищества и распаленное классовостью капиталистического мира, ищет удовлетворения и переустройству жизни. Вот уже почти 2000 лет, как христианство принесло в мир откровение любви и братства. Однако христианская элита христианских государств до сих пор не сумела создать на основе этого откровения справедливый и братский социальный строй. Напротив, в XiX веке в христианском мире появился промышленный и банковский капитализм, налицо пролетаризация и обнищание масс. Тем самым между христианским вероисповеданием и существующим устройством жизни образовалась зияющая брешь, превращаемая всяким хозяйственным кризисом, войной и обострением нищеты в жгучую рану. Итак, не живется тем, во что верится, не осуществляется то, во что верится; и вера не увлекает, не оплодотворяет и не перестраивает жизнь. Вследствие этого вера становится безжизненной, а жизнь безверной. Это открывает ворота большевистской пропаганде, ибо она обещает возможность жить тем, во что веришь, и верить в то, чем живешь, что, однако, достигается тем, что новая «вера» занимается лишь земным (революция и ком-