Рынки выдвигают «ультиматум» Европе: подчинись или исчезни

Ограниченность размеров статьи не позволяет дать подроб­ный анализ стратегии поведения рынков в отношении Европы. Правда в том, что мы склонны признавать полуавтоматический характер рыночных механизмов и видеть в банках и других фи­нансовых институтах обычных экономических акторов, заин­тересованных главным образом в получении прибыли. Однако они таковыми не являются. За почти нерегулируемым функ­ционированием рынков мы не различаем очень узкую группу владельцев капитала, способных катализировать рыночные со­бытия и управлять ими. Мы забываем, что десять крупнейших мировых банков способны мобилизовать средства, сопостави­мые с общим объёмом национальных долгов. То есть они обла­дают такой же финансовой властью, как все государства вместе взятые!

Частные финансовые структуры являются стратегическими игроками. Они представляют собой сильнейшую концентрацию денежного могущества и международного политического влия­ния, когда-либо известную миру. С помощью деривативов они даже сумели частично присвоить одну из главных функций го­сударства, а именно денежную эмиссию. Им присущ имперский уровень стратегического планирования. Наши государственные деятели не имеют ничего, хотя бы отдаленно похожего, не го­воря уже о том, что они находятся в зависимости от владельцев капитала. Единственная слабость этого «Государства в государ­ствах» — отсутствие легитимности и военной силы, из-за чего

ему приходится полагаться на американские ВС и ВПК. Они мыслят радикально, мы — консервативно. Они управляют са­мим процессом трансформации системы, в то время как мы пы­таемся отреагировать на всё возрастающую неуправляемость последней. Они склонны к долгосрочному планированию, а мы заняты сиюминутными делами и подготовкой к очередным му­ниципальным или национальным выборам. Они обладают це­лостным видением, мы же наблюдаем только маленькие части общей картины. Вот почему они выигрывают.

Доклады Вулфовица (9) или Джеремии (10), определившие стратегию США после Холодной войны и заложившие фун­дамент последующих конфликтов на Ближнем Востоке, пред­ставляют собой наглядный пример имперского мышления, по­зволяющий, помимо прочего, понять, как думают и действуют нынешние «ленинисты от рынков». Финансовая атака на Гре­цию по сути следует той же стратегической логике, что и напа­дение на Ирак, — это краеугольный камень, начало радикаль­ного переформатирования мироустройства.

И Вулфовиц, и Джеремия фактически постулируют, что Империя не должна ждать, пока «угрозы» её доминированию приобретут видимую форму. Необходимо действовать проак-тивно, с тем чтобы заблаговременно предотвратить появление полюсов силы, способных бросить вызов глобальному аме­риканскому господству. Превращение Европейского Союза в самостоятельное политическое целое создаст опасность для геополитической монополии Империи. Утверждение евро в качестве мировой резервной валюты подорвёт один из столпов могущества США и возможность дальнейшего финансирова­ния американской экономики.

Кстати об экономике. Рынки лучше, чем кто бы то ни было, знают о приближении второго, ещё более мощного, финансо­вого цунами. Вместо того чтобы попытаться предотвратить катаклизм, они очевидным образом стремятся направить его в заданном направлении и использовать в собственных инте­

ресах. Они даже обязаны поступать таким образом, поскольку справедливо опасаются, что в противном случае найдётся в конце концов политик, который предъявит им обвинения в раз­вязывании кризиса и потребует выплатить значительную часть долга, а не станет разрушать для этого всё послевоенное здание Европы. Они также знают, что времена потрясений содержат возможность задать ход вещей на десятилетия вперёд. Если они не используют момент к собственной выгоде, то понесут серьёзные, может быть даже смертельные, потери. С их точки зрения, нынешний кризис даёт исторический шанс демонтиро­вать европейское государство благосостояния и демократию и превратить европейских трудящихся в пожизненных рабов, вы­плачивающих накопленные долги.

Рынки не возражают против того, чтобы Европейский союз функционировал в строгом соответствии с положениями Маа­стрихтского монстра, превращаясь таким образом в их агента. Чего они не могут позволить, так это преобразования ЕС в сво­его рода государство, способное их по-настоящему контролиро­вать. Если они решат, что Евросоюз можно с успехом трансфор­мировать в инструмент Империи, то, вероятно, так и поступят. Если нет — активизируют процесс хаотического распада евро и ЕС, с тем чтобы достичь вышеозначенных политических, эко­номических и социальных целей.

В одной из последних статей Wall Street Journal не смог удержаться от выражения откровенного удовольствия по пово­ду того, в каком направлении развивается европейский кризис. Во-первых, говорится в публикации, нанесён смертельный удар опасной мечте о создании европейского супергосударства. Во-вторых, продемонстрирована слабость евро. В-третьих, возник­ла поистине историческая возможность уничтожить государ­ство благосостояния на континенте и в США.

Рынки ненавидят современный гуманизм, ненавидят сильные государства вообще, а Германию в особенности. В древних Афинах первая «реструктуризация» долгов состоялась

при Солоне и привела к установлению демократии. Протагор выразил сущность этой демократии словами: «Человек есть мера всех денег». Но для «цивилизации» финансов дело обстоит ровно наоборот: «Деньги есть мера всех людей». Или, если говорить более конкретно, рынки решают всё.