Маневренная война и позиционная война

В процессе работы над первым направлением своей концеп­ции, Грамши размышляет по поводу опыта революции больше­виков и пытается определить, какие уроки из этого могут быть вынесены для задач революции в Западной Европе [9]. Он при­ходит к выводу, что обстоятельства в Западной Европе корен­ным образом отличаются от тех, что были в России. Для иллю­страции различий в обстоятельствах и, как следствие, разных необходимых стратегий, он обращается к аналогии маневрен­ной и позиционной войны. Основное различие между Россией и Западной Европой заключалось в относительной силе госу­дарства и гражданского общества. В России административный аппарат и аппарат принуждения были угрожающими, но весьма уязвимыми, в то время как гражданское общество оставалось неразвито. Достаточно малочисленный рабочий класс во главе с дисциплинированными передовиками смог сокрушить госу­дарство в маневренной войне, не повстречав активного сопро­тивления со стороны остальной части гражданского общества. Передовая партия могла образовать новое государство посред­ством комбинации применения насилия к неповинующимся элементам и построения согласия среди остальных (это иссле­дование было уместно в период Новой экономической полити­ки до применения широкомасштабного насилия к сельскому населению).

В Западной Европе же гражданское общество, которое находилось во власти буржуазной гегемонии, было гораздо более развито и приняло многочисленные формы. Маневренная война лишь при условии исключительных потрясений позволила бы передовым революционным силам захватить контроль над государственным аппаратом; однако в устойчивом гражданском обществе такой переворот в долгосрочной перспективе был обречен на провал. Грамши описал государство

в Западной Европе (под которым мы должны подразумевать государство в узком смысле, ограничиваясь административным, правительственным аппаратом и аппаратом принуждения, а не в широком смысле, который был указан выше) как «внешний ров, за которым находится мощная система крепостей и земляных укреплений».

В России государство было всем, гражданское же общество находилось в своем самом изначальном «желеобразном» состо­янии; на Западе между государством и гражданским обществом существовали надлежащие отношения, поэтому, когда государ­ство дрогнуло, тут же проявилась надежность строения граж­данского общества. (Грамши, 1971: 238)

Соответственно, Грамши утверждал, что маневренная война не могла быть эффективной против гегемонистских государств-обществ Западной Европы. Альтернативной стратегией является позиционная война, в которой будет медленно наращиваться сила для социальных основ нового государства. В Западной Европе только в случае выигрыша войны в гражданском обществе, нападение на государство могло окончиться успехом. Преждевременная атака на государство посредством маневренной войны способна лишь обнаружить слабость оппозиции и привести к перевёрстке буржуазного господства, в то время как институты гражданского общества в очередной раз подтвердят эту власть.

Стратегический вывод из этого исследования достаточно ясен, хотя и связан с некоторыми трудностями. Чтобы создать основу для альтернативного государства и общества, где руководящую позицию будет занимать рабочий класс, необходимо создать альтернативные институты и альтернативные интеллектуальные ресурсы в рамках существующего общества и навести мосты между рабочими и другими подчиненными классами. Таким образом, нужно создать контр-гегемонию внутри установленной гегемонии, в то же время сопротивляясь давлению и соблазну возобновить

погоню за постепенно увеличивающимися выгодами для подчиненных групп в рамках буржуазной гегемонии. В этом и состоит грань между позиционной войной как долгосрочной революционной стратегии и социальной демократией как способом достижения выгод в установленном порядке.