Пассивная революция

Не все западноевропейские общества являлись буржуазными гегемониями. Грамши различал два типа обществ. Один тип претерпел всестороннюю социальную революцию, последствия которой наиболее полно выразились в новом способе производства и социальных отношений. В данном отношении Англия и Франция являются странами, ушедшими дальше всех. Другой тип обществ, которые, так сказать, перенесли на свою почву или которым были навязаны новые социальные порядки, созданные за рубежом, без старого порядка были вытеснены. Последнее было схвачено в диалектике революции-реставрации, которая, как правило, на этом и останавливалась, не становясь ни новой силой, ни залогом для прошлых побед. В этих обществах новой промышленной буржуазии не удавалось достичь гегемонии. В результате подобной безвыходной ситуации с традиционно доминирующими социальными классами были созданы условия для того, что Грамши назвал «пассивной революцией» — внесение изменений, которые не затрагивали никакого пробуждения народных сил [10].

Одним из типичных дополнений к пассивной революции в анализе Грамши является цезаризм: сильная личность вмеши­вается в безвыходную ситуацию между равными и противопо­ложными социальными силами. Грамши допускал, что суще­ствовали и прогрессивные, и реакционные формы цезаризма: прогрессивные — когда сильная власть осуществляет контроль для более упорядоченного развития нового государства; реак­ционные — когда обеспечивается устойчивость существую­щей власти. Правление Наполеона I является случаем прогрес­сивного цезаризма, в то время как Наполеона III — пример

реакционного цезаризма, в ходе которого наиболее высока ве­роятность возникновения пассивной революции. Анализ Грам­ши здесь практически идентичен с идеями Маркса в «Восем­надцатом брюмера Луи Бонапарта»: французская буржуазия, не способная осуществлять управление через свои политические партии, была удовлетворена развитием капитализма в рамках политического режима, который имел в своей социальной осно­ве крестьянство, невразумительные и неорганизованные клас­сы, во главе которых мог бы стать Бонапарт.

В конце XIX века в Италии, северная промышленная буржу­азия — класс, получивший наибольшую выгоду от объедине­ния Италии, был неспособен доминировать на полуострове. В основу нового государства был положен союз между промыш­ленной буржуазией севера и землевладельцами юга — альянс, который также являлся выгодным для клиентов мелкой буржуа­зии (особенно с юга), которые представляли собой штаб служа­щих новой государственной бюрократии и политических пар­тий, став посредником между различными группами населения и государством. Отсутствие устойчивого и широко распростра­ненного участия в движении объединения объясняет характер результатов «пассивной революции».

В период после Первой мировой войны рабочие и крестьяне заняли заводы и земли, что продемонстрировало их силу, кото­рая была достаточно значительной, чтобы представлять собой угрозу, но еще недостаточной для вытеснения существующего государства. Затем произошли события, которые Грамши на­звал «смещением основы государства» [11] в отношении бур­жуазии — единственного общенационального класса, который стало порой фашистской власти. Фашизм продолжил пассив­ную революцию, поддерживая позицию старого класса соб­ственников, который был еще не в состоянии заручиться под­держкой подчиненных рабочих и крестьянских классов.

Кроме цезаризма, второй главной особенностью пассивной революции в Италии Грамши назвал transformismo. Эту особенность продемонстрировал в итальянской политике

Джованни Джолитти: он стремился добиться максимально широкого объединения интересов и доминировал на политической сцене в годы, предшествующие фашизму. Так, он стремился объединить рабочих севера с промышленниками посредством протекционистской политики. Transformismo был направлен на кооптирование потенциальных лидеров подчиненных социальных классов.

При более широком распространении transformismo может выступать в качестве стратегии освоения и приручения потен­циально опасных идей посредством приспособления их к по­литике правящей коалиции и, таким образом, может препят­ствовать образования организованной классовой оппозиции, направленной против сложившейся социальной и политиче­ской власти. Фашизм продолжил transformismo. Грамши ин­терпретирует фашистский государственный корпоративизм как неудачную попытку представить некоторые наиболее развитые индустриальные практики американского капитализма под эги­дой старого итальянского управления.

Концепция пассивной революции является аналогом кон­цепции гегемонии в том смысле, что она описывает состояние не-гегемонистского общества, в котором нет доминирующего класса, который был бы способен установить гегемонию, как это подразумевает Грамши. Сегодня понятие пассивной рево­люции вместе с ее составляющими, цезаризмом и transformismo особенно уместна для индустриализации стран Третьего мира.