§15. Логика правовой науки

а его целью и результатом, выражением априорной необходимости систематизированного толкования всего правопорядка в целом. По­этому не исключается возможность усматривать в воле законодателя даже то, чего никогда не было в воле разработчиков закона. Толкова­тель может лучше понять закон, чем его поняли его создатели. Закон может быть мудрее своих разработчиков. Их идеи неизбежно имеют лакуны, не всегда возможно избежать неясностей и противоречий. Толкователь же должен быть в состоянии принять на основании зако­на ясное и непротиворечивое решение для каждого возможного дела, поскольку, как гласит ГК Франции и вместе с ним молчаливо кодексы других стран, «судья, который отказывается принять решение под тем предлогом, что данный случай не подпадает под закон, что закон неясен и недостаточен, может быть привлечен к судебной ответствен­ности за отказ отправлять правосудие». Так что юридическое толкова­ние - не переосмысление задуманного, а окончательное осмысление продуманного (2иеш1ес!епкеп етев Сеёасгпеп). Оно отталкивается от филологической интерпретации закона, чтобы быстрее обрести само­стоятельность - подобно кораблю, уходящему в плаванье, который лоцман проводит по предписанному маршруту через портовые воды, а затем капитан «кладет» на собственный курс в открытом море. Оно исподволь трансформирует умозрения законодателя в нормы, кото­рые толкователь установил, «как если бы он сам был законодателем», следуя формуле знаменитого вводного параграфа Швейцарского ГК. Оно - не разлагаемая на элементы смесь теоретического и практичес­кого, познаваемого и творческого, репродуктивного и продуктивного, научного и интуитивного, объективного и субъективного. Сколь бы ни было толкование практическим, творческим, продуктивным и ин­туитивным, оно, тем не менее, обусловлено меняющимися потребно­стями права. Поэтому содержание воли законодателя, установление которой является целью и результатом толкования, не закрепляется им на вечные времена, а способно отвечать на меняющиеся с течением времени правовые потребности и вопросы обретением нового значе­ния. Не следует думать, что воля законодателя - одноразовое волеизъ­явление, воплотившееся в законе. Она - «долговечная, закононосная воля», способная к постоянным изменениям. «Законодатель, - говорит Гоббс, - это не тот, властью которого закон обретает жизнь, а тот, вла­стью которого закон продолжает оставаться законом». Символически смысл этого высказывания нашел отражение в следующей легенде. Солон, закончив разработку своего законодательства, удалился в доб­ровольную ссылку: законодатель-эмпирик уступает место идеально­му, живущему в самом законе.

129

Философия права

Если хотят правильно оценить эту особенность юридического тол­кования, то о нем должны судить не по эмпирическому образцу филологической интерпретации. Необходимо всегда помнить, что филологическая интерпретация стала достоянием науки на более по­здних этапах ее развития. Что же касается юридического толкования, то оно сродни несравненно более древним формам толкования, чем филологическая интерпретация. В древние времена слово наделяли магической силой⁴, независимо ^аод от тех мыслей, которые оно выра­жало. Их постоянный смысл^Г!ОД был сокрыт в прорицании оракула и открывался непосвященным неожиданно, как от удара молнии, только после того, как оно сбудется.

Жаль, что сюжет многих сказок не строится на двойном смысле слов, о чем произносящий их даже не догадывается! Если мы игру природных сил называем природным явлением, которому случай придал смысл, если воображаемую каменную пещеру на сцене изображает колоннада, две скалы, монах и монашка, то для древних времен слово - также игра природы, наполненное своим естественным бессознательным и непро­извольным смыслом. Отсюда следует, что для того времени природа, лишенная сознания и воли, - носитель смысла и значения, а природные явления - символы^, их выражающие, что в то время не только про­дукты человеческого ума, но и явления природы становятся предметом антропоморфного толкования. Так, Августин говорит, что «сила пред­сказания распространяется по всему миру». Ему вторит Гёте: «Человек справедливо радуется в тех случаях, когда бездушная природа рождает в наших душах метафорический образ, который мы любим и чтим».

Схоластика возвела этот способ толкования, направленного на выяв­ление метафизического смысла, в научный метод исследования. Изве­стен четырехчленный постулат схоластической доктрины:

«ЬШега §е$1а йосе!:; дшс! сгеёаз, а!1е§опа; МогаНз, ^ш<^ а§аз; ^иос1 {епёаз, апа§о§1а».

(Буква учит действительности, ее аллегорический смысл в том, чтобы верить, моральный - в руководстве к действию, внутренний - в дости-

^<"³⁵⁾ То, что слово изреченное, а тем более писаное, ведет собственную жизнь, однажды войдя в мир, - одна из форм проявления анимизма.

см) NоVа^^!, Рга&пеШе № 2057, «Оге 8ргаспе 1$1 Ве1рЫ».

а»?) пр_екр_{асно 0} сути образного восприятия всех вещей в природе см. Етегзоп. Nа^и^. 1п$е1Ъисп, 72, рр. 28}}; 34, 36.

«Столь важно слово было потому, что было это слово изреченным» (СоеЛе, [ВисЬ с!ез 5ап§егз, Не§1ге].

130

$ 15. Логика правовой науки

женин цели), в котором под буквальным смыслом кроется аллегори­ческий, моральный и потаенный, внутренний (апа§о§15сЬ) смысл^(ш;. Схоласты надеялись с помощью доктрины вдохновения прозреть ис­тинные помыслы не человеческих создателей священных писаний, а самого Бога⁵.

Вне науки этому виду толкования суждено было дожить до наших дней. Духовные речи, произносимые по случаю каких-либо событий, содержат отдельные слова священных текстов, в которые все время вкладывают новый смысл в зависимости от ситуации, не обращая внимания на их первоначальный смысл. В этом смысловом богатстве и разнообразии заключена неизбежная жизненность библейских слов. I Но размышление даже в простых словах способно отыскать под об­щепринятым смыслом более глубокий смысл. В «Диване» Гёте рас­крывает многозначный смысл⁽¹⁰⁹⁾ одного прелестного образа: «Слово -веер! Меж стержней букв взирают два прекрасных глаза. И веер | сам - цветок Шираза». А в журнале «О1е 1и§епс1» (1899, № 6) помещено I следующее высказывание: «Мне всегда доставляло несказанную ра-| дость открывать для себя, как на первый взгляд необдуманные слова обнаруживали всю глубинную суть вещей, а бессмыслица служила лишь внешним обрамлением смысла, о котором даже не подозрева­ешь. Это не нарочито скрываемое в душе высокомерие, а скромность, I так как здесь заложено нечто такое, подобное утешению и надежде, что и нашей мудрости, в мудрости которой мы должны сомневаться,

| оставляет место для сокрытого от смысла¹'"⁰"'Ч который более высо-

<Ю8) Иерусалим в буквальном (или историческом) смысле - истинный город; ал­легорический смысл: церковь; моральный (или топологический) - идеальное государство; внутренний, потаенный - вечная жизнь. См. ]. 8аиег. ЗутЪоИк аез Кггспеп^еЪаеиаез 2. А. 1924, 8. 50}}. (Оге Я. I. 8спп}1 и. а. 8утЪоИк). Данте описывает исход израильтян из Египта - буквально; аллегорически -как избавление с помощью Христа; морально - как освобождение души от греха и обретение милости Божьей; внутренне - избавление от рабства раз­вращенности и переход в царство вечной свободы.

ао9) 0 дв₀й_ном смысле пишет также Гёте в своем письме к Розетте Штэдель от 27.09.1815 Впе/н'. гн>. С. и. Мапаппа У/Шетег, 3 Аи}1. 1878, 8. 69.

<^110а>В хорошей книге больше правды, чем хотел вложить в нее автор. - Мапе v. ЕЪпег Е$спепЪасп (Арпоп$теп, 5. 88).

<"*>Н. Вап%. Бге УашЬпМовеп: Человек узнает все лишь впоследствии. Мы го­ворим и не знаем, из какого уголка души это исходит. И слова, произнесен­ные нами, всегда ведут нас дальше и дальше - каждый раз на шаг дальше от цели, о которой мы сами не имеем ясного представления. (7\Геие Кип&сНаи XXII. ОегетЪег 1911, 5. 1649).

См. Н. УоИтег. Уот Ьезеп и. Оеитеп Ье1Ь§еп 5сЬпг"1еп, 1907.

131

Философия права

кие умы путем дружеского, снисходительного толкования приписы­вали ей - ибо: т <1иЪю (сомнение) всегда в пользу потерпевшего и за ним признают самые благие намерения. Высказывание подписано инициалами Г.З. - Георг Зиммель его автор⁶.

Конечно, юридическое толкование отличается от интуитивных форм толкования благодаря своей исключительно рациональной природе. Оно не магическое или мистическое толкование, не игра ума, а логи­ческая интерпретация смысла. Но если логика берет свое начало в ри­торических упражнениях софистов, то научная логика изначально прежде всего адвокатская логика. Риторика - это искусство доказыва­ния и возражений в диалоге, прежде всего в речи, произносимой в суде. Такое логическое искусство доказательств и возражений на ос­нове закона не задается, однако, вопросом: «Каков был замысел зако­нодателя?» И ограничивается лишь выяснением того, какую пользу можно вывести из текста закона для данного дела. Оно выявляет не только истинный смысл, который законодатель имел в виду, а тот смысл, на который можно претендовать, также тот смысл, который выводится из закона, хотя и не тот, что в него был заложен⁷.

Такое рациональное адвокатское толкование лишь одного закона сродни толкованию Библии^аш первыми протестантскими теологами: они ничего не толковали, кроме Священного писания, и все обосно­вывали только Священным писанием⁸.

Сам Лютер подчеркивал этот параллелизм: «Позор, если юрист гово­рит без оглядки на библейский текст. Еще более позорно, когда теолог так говорит»⁹. Но юриспруденция для обоснования легитимности сво­его метода может ссылаться не только на становящееся все более со­мнительным родство с изжившим себя и окончательно устаревшим методом теологии. Наоборот, она должна чувствовать себя прекрасно в обществе современной науки.

^(П1> Библицизм - старопротестантская неосхоластика. Сперва (Катехизис) наряду с писанием традиция, затем - религиозное сознание. Писание как «Свод законов учения». Учение о страстях по Священному писанию. Крити­ческая теология - историческое толкование.

См. 5гтте1. Наир1ргоЫете ее РЬПозорЫе (Затт1ип§ СбзсЪеп) 1910, 5. 71 {.

См. 5(гоих. Зшптит )из, зитта т]ипа. Ет Кар1(е1 айв с!ег СезсЫсЪ1е с!ег

тт.егрге1а(ю )ипз, 1926.

См. КааЬгисН. АгсЬ. г. Зог. \У. и. Бог. Ро1. Вс1. 4. [1906], 3. 335 Н.

Ье1Ьшг: «Меп1о раПШошз поз1гае ехатр!ит а ТЬео1о§1а ас! Уипзргиёепйат

ггапзШНтиз, ^и^а гшга ез1 и(гшэдие Раси1ш1з з1гш1п:ис!о». См. С. ЗсНтгП,

Н. Егтпегип§з§аЬе гиг Мах \УеЬег, II, 1923, 5. 27.

132