Розенберг 2006
.pdfимущества. Предусмотрена в законодательстве и возможность признания недействительным контракта, совершенного под влиянием обмана.
--------------------------------
<*> См.: Комаров А.С. Ответственность в коммерческом обороте. С. 48.
В-шестых, при разногласиях между сторонами по поводу толкования документа, подписанного ими, и выявлении судом действительных намерений сторон в момент подписания документа принцип соблюдения добросовестности в международной торговле позволяет справедливо разрешать спор. Так, в ходе рассмотрения дела N 288/1997 (решение от 18.12.98) <*> ответчик ссылался на то, что с подписанием главными бухгалтерами сторон акта сверки расчетов и погашением ответчиком основной суммы долга отпало право истца требовать уплаты штрафа за просрочку платежа, поскольку в акте сверки отсутствуют указания о существовании права истца на такое требование. Между тем при подписании указанного акта руководитель организации ответчика в другом документе (названном "Гарантийное обязательство"), переданном истцу, констатировал, что истец согласился подписать акт сверки без предъявления требования об уплате штрафа за просрочку платежа лишь при определенных условиях, которые ответчиком выполнены не были. Приняв этот документ в качестве свидетельства фактов (а не финансового или кредитного обязательства), МКАС признал необоснованным утверждение ответчика о недействительности документа по тому мотиву, что он вопреки предписаниям законодательства страны ответчика не скреплен подписью главного бухгалтера его организации.
--------------------------------
<*> См.: Арбитражная практика... за 1998 г. С. 238 - 243.
Другие аспекты, связанные с соблюдением принципа добросовестности, будут рассмотрены при последующем изложении практики применения конкретных нормативных положений и условий контракта.
Глава 2. ЗАКЛЮЧЕНИЕ И ТОЛКОВАНИЕ КОНТРАКТА
§ 1. Форма контракта
Требования к форме договора, его изменения или прекращения соглашением сторон установлены в части I (ст. 11 - 13) и части IV (ст. 96) Венской конвенции 1980 г. Поэтому они обязательны для всех государств-участников независимо от того, приняли они всю Конвенцию либо только ее часть II или часть III. В силу ст. 11 Конвенции договор международной купли-продажи может заключаться в любой форме и доказываться любыми средствами, включая свидетельские показания. Пункт 1 ст. 29 допускает изменение или прекращение договора простым соглашением сторон. Это правило не действует (п. 2 ст. 29) лишь в случае, когда в самом договоре содержится условие о том, что договор изменяется или прекращается в письменной форме. Однако поведение стороны может исключить для нее право ссылаться на указанное условие в той мере, в какой другая сторона полагалась на такое поведение. Это общее правило Конвенции соответствует сложившейся в условиях рыночной экономики законодательной и правоприменительной практике в большинстве стран мира. Однако оно противоречило императивным законодательным предписаниям некоторых стран. С тем чтобы такие страны могли принять участие в Конвенции, в нее были включены ст. 12 и 96. Указанными статьями прямо не устанавливается обязательная письменная форма договоров, стороной которых являются субъекты из таких стран. Статьей 96 государству - участнику Конвенции, национальное законодательство которого требует, чтобы договоры купли-продажи заключались или подтверждались в письменной форме, предоставлено право сделать соответствующее заявление. Такое заявление в силу ст. 12 Конвенции
парализует действие тех ее положений, которые позволяют совершать договоры не в письменной, а в любой иной форме, если хотя бы одна из сторон договора имеет свое коммерческое предприятие в этом государстве. Данными правилами охватываются также положения статей Конвенции, регулирующие изменение или прекращение договора соглашением сторон, оферту, акцепт или иное выражение намерения сторон. Законодательство Советского Союза (ст. 14 и 125 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г.), а также Постановление Совета Министров
СССР от 14.02.78 N 122 устанавливали для внешнеэкономических сделок, заключаемых юридическими лицами и гражданами, обязательность соблюдения письменной формы, нарушение которой влекло недействительность сделки. Поэтому, присоединившись к Конвенции, Советский Союз сделал на основании ст. 96 соответствующее заявление. Это заявление действует в отношении Российской Федерации, к которой перешли обязательства СССР по Конвенции.
Обязательность письменной формы внешнеэкономических сделок, заключаемых российскими юридическими лицами и гражданами, и их недействительность при несоблюдении формы, предусмотренной законодательством, установлены и Основами ГЗ
1991 г. (ст. 30 и 165), а также ГК РФ (ст. 162 и п. 2 ст. 1209).
Из числа государств, для которых Конвенция в настоящее время действует, такие заявления были сделаны Правительствами еще девяти государств (Аргентины, Беларуси, Венгрии, Китая, Латвии, Литвы, Украины, Чили и Эстонии <*>).
--------------------------------
<*> Однако Эстония свою оговорку сняла 9 марта 2004 г.
Статьей 12 Конвенции (последняя фраза) сторонам договора запрещено именно то, что в ней указано, - договариваться об отступлении от нее или изменении ее действия, т.е. о том, что к их договору применимы какие-либо положения Конвенции, допускающие его заключение в иной форме, чем письменная.
Таким образом, обязательность письменной формы заключения договора с участием стороны, которая имеет свое коммерческое предприятие в государстве, сделавшем заявление на основании ст. 96, определяется косвенно скорректированными предписаниями Конвенции и прямо - национальным законодательством соответствующего государства, применимым к данному договору.
В Венской конвенции 1980 г. установлено (ст. 4), что Конвенция не касается, поскольку иное прямо не предусмотрено в ней, действительности самого договора или каких-либо его положений. Сама Конвенция (последняя фраза ст. 12), как указывалось выше, не содержит прямых предписаний о письменной форме сделок, но предусматривает запрет соглашений, разрешающих совершать договоры, в отношении которых действует эта статья, в иной форме, чем письменная.
Напомним, что согласно п. 2 ст. 7 вопросы, относящиеся к предмету регулирования Конвенции, которые в ней прямо не разрешены, подлежат разрешению в соответствии с общими принципами, на которых она основана, а при отсутствии таких принципов - в соответствии с правом, применимым в силу норм международного частного права (коллизионных норм). Учитывая изложенное выше, вопрос о действительности договора при его оспаривании по мотиву несоблюдения формы может быть разрешен только на основании норм применимого национального права. Именно такое понимание соответствует целям, которые имели в виду государства - участники Венской конвенции
1980 г.
Статьей 13 Конвенции предусмотрено, что для ее целей под "письменной формой" понимаются также сообщения по телеграфу и телетайпу. Этот текст, включенный в Конвенцию в качестве терминологического пояснения, толкуется в литературе и практике неоднозначно. По мнению одних <*>, его следует понимать как означающий, что иные виды сообщений, в частности по факсу или электронной почтой, по смыслу Конвенции не
относятся к письменным сообщениям. Однако при этом отмечается, что следует учитывать: когда обязательность соблюдения письменной формы вытекает из норм национального права, этими нормами (а не Конвенцией) определяются и требования к ее соблюдению <**>. По мнению других <***>, указание в Конвенции на два вида письменных сообщений отнюдь не означает, что тем самым исключена возможность считать таковыми иные виды письменных сообщений, в частности факсимильные.
--------------------------------
<*> См., например: Венская конвенция о договорах международной купли-продажи товаров. Комментарий. М.: Юриздат, 1994. С. 42, 43.
<**> См. там же. С. 43. В книге В.В. Витрянского "Договор купли-продажи и его отдельные виды" (С. 81) указывается, что субсидиарному применению к договорам международной купли-продажи товаров, регулируемым Венской конвенцией 1980 г. (при применимом российском праве), подлежат положения российского права, в частности об основаниях и последствиях недействительности сделок, и связанные с ними требования российского законодательства, предъявляемые к форме внешнеэкономических сделок.
<***> См., например: Honnold J. Law for International Sales under the 1980 United Nations Convention. Cluver, 1991. P. 189; Reinhart G. UN. - Kaufrecht: Kommentar zum Ubereinkommen der Vereinten Nationen vom II April 1980 uber Vertrage uber den Internationalen Wazenkauf/von Gert Reinhart. - Heidelberg: Muller jur/ Verl., 1991. S. 46; Herber R. und Czerwenka B. Kommentar zu dem Ubereinkommen der Vereinen Nationen von 11 April 1980 uber Vertrage uber den internationalen Warenkauf von Dr. Rolf Herber und Dr. Beate Czerwenka / Munchen: C.H. Beck'sche Verlagsbuchhandlung, 1991. S. 70.
Третьи авторы <*> констатируют, что в Конвенции отсутствует решение о знаке равенства между письменной формой и другими (кроме сообщений по телеграфу и телетайпу) сообщениями, передаваемыми иными средствами связи, например электронной почтой.
--------------------------------
<*> См.: Тынель А., Функ Я., Хвалей В. Курс международного торгового права. Минск: Амалфея, 1999. С. 236.
Текст этой статьи и высказанные в связи с ней мнения в литературе с учетом общих положений Конвенции приводят к следующим выводам.
Во-первых, не ст. 13, а национальным правом определяются требования к письменной форме договора, когда ее применение обусловлено предписаниями императивных норм национального права, а не соглашением сторон.
Во-вторых, поскольку Конвенция исходит из общего правила о допустимости заключения договора в любой форме, общим принципам Конвенции не соответствовало бы толкование этого ее положения в качестве устанавливающего ограничения, коль скоро иное прямо в нем не указано. В тексте ст. 13 отсутствует указание на то, что только эти виды сообщений признаются письменными. Употребленное слово "также" не свидетельствует о намерении придать перечню исчерпывающий характер.
В-третьих, как справедливо отмечал Д. Хоннольд, в 1980 г., когда принималась Конвенция, иные виды сообщений, в частности по факсу, еще не были внедрены в практику, поэтому и не нашли отражение в тексте Конвенции.
В-четвертых, в соответствии со ст. 8 Конвенции решающее значение при толковании поведения стороны, в том числе и при заключении договора, придается ее намерениям, известным другой стороне. В то же время прямо предусмотрено, что стороны связаны практикой, которую они установили в своих взаимных отношениях (п. 1 ст. 9).
В-пятых, основополагающим общим принципом Конвенции, как указывалось выше, является соблюдение добросовестности в международной торговле.
В отношении формы договора международной купли-продажи товаров неприменим п. 1 ст. 166 Основ ГЗ 1991 г., отсылающий к праву страны продавца, учитывая, что в
Основах ГЗ 1991 г. предусмотрена специальная коллизионная норма, относящаяся к форме внешнеэкономических сделок (ч. 2 п. 1 ст. 165). Согласно ее предписаниям форма внешнеэкономических сделок с участием советских юридических лиц и граждан, независимо от места совершения этих сделок, определяется законодательством Союза ССР, т.е. российским законодательством. В этой связи не имеет значения - для разрешения конкретного спора - тот факт, что в силу иностранного гражданского законодательства, применимого к данному спору, несоблюдение формы сделки международной купли-продажи товаров не влечет ее недействительности. Такого подхода неизменно придерживался МКАС. Например, при разрешении спора между бельгийской фирмой и российской организацией по делу N 243/1998 (решение от 28.05.99) <*> МКАС, признав, что отношения сторон по контракту регулируются материальным правом Бельгии, при определении того, состоялось ли соглашение сторон об изменении условий контракта, пришел к выводу об отсутствии такого соглашения, учитывая, что оно не было оформлено в письменном виде, как того требует российское законодательство, к которому отсылает ст. 165 Основ ГЗ 1991 г.
--------------------------------
<*> См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда... за 1999 -
2000 гг. С. 99 - 102.
Притом, что в российском законодательстве неизменно действовало императивное правило об обязательности соблюдения письменной формы внешнеторговых (внешнеэкономических) сделок (ст. 565 ГК РСФСР 1964 г., ст. 165 Основ ГЗ 1991 г., ст. 162 ГК РФ) и последствиях ее несоблюдения (ст. 45 ГК РСФСР 1964 г., п. 2 ст. 30 Основ ГЗ 1991 г., п. 3 ст. 162 ГК РФ), модифицировалась формулировка закона, определяющая, что понимается под письменной формой.
Согласно ГК РСФСР 1964 г. (ч. 2 ст. 161) письменный договор может заключаться как путем составления одного документа, так и путем обмена письмами, телеграммами, телефонограммами и т.п., подписанными стороной, которая их посылает. В Основах ГЗ 1991 г. (п. 2 ст. 58) в этот незамкнутый перечень включены телетайпограммы. В ГК РФ (п. 2 ст. 434) он существенно дополнен. Признается допустимым обмен документами посредством почтовой, телеграфной, телетайпной, телефонной, электронной или иной связи, позволяющей достоверно установить, что документ исходит от стороны договора.
Таким образом, в силу действующего российского законодательства допускается заключение письменного договора путем обмена документами с использованием сообщений по факсу как одному из видов электронной связи.
В практике МКАС неоднократно встречались случаи заключения договоров международной купли-продажи товаров, регулируемых Венской конвенцией 1980 г., путем обмена факсимильными сообщениями.
Признавалось, что действительность такого договора зависит от того, насколько представленные сторонами доказательства позволяют достоверно установить, что документы (факсы) исходили от соответствующих сторон и совпадало содержание достигнутых ими договоренностей об условиях такого договора. Так, придя к выводу, что истец не доказал факта заключения договора путем обмена факсами (не представил оригинала факса, на который он ссылался), МКАС не признал доказанным существование между сторонами договорных отношений (дело N 351/1994, решение от 09.11.95) <*>.
--------------------------------
<*> См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда... С. 150,
151.
В решении МКАС по делу N 55/1998 <*>, вынесенном 10.06.99 по спору между российской организацией и кипрской фирмой из договора международной купли-продажи товаров, регулируемого Венской конвенцией 1980 г., содержатся, в частности, следующие положения:
--------------------------------
<*> См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда... за 1999 -
2000 гг. С. 111 - 116.
"Доводы ответчика о недействительности вышеупомянутых факсимильных сообщений, вносящих изменения в положения контракта, в связи с тем, что они не считаются совершенными в письменной форме, не являются обоснованными.
В соответствии с предписаниями Венской конвенции 1980 г. (ст. 4) она не касается действительности самого договора или каких-либо из его положений. Конвенция не содержит и общих принципов, которые могли бы послужить основой для решения вопроса о действительности договора. Как отмечено в Комментарии к Венской конвенции (см. Венская конвенция о договорах международной купли-продажи товаров. Комментарий. М., 1994. С. 43), когда обязательность соблюдения письменной формы вытекает из норм национального права, этими нормами (а не Конвенцией) определяются требования к ее соблюдению. Именно требованиями советского (российского) права к форме внешнеэкономических сделок и было вызвано заявление СССР, сделанное на основании ст. 96 Конвенции, по этому вопросу.
На момент подписания сторонами контракта (22.01.96) действовала часть первая ГК РФ, в которой (ст. 162) установлена обязательность соблюдения простой письменной формы в отношении внешнеэкономических сделок. Согласно п. 2 ст. 434 ГК РФ договор в письменной форме может быть заключен как путем составления одного документа, так и путем обмена документами посредством почтовой, телеграфной, телетайпной, телефонной, электронной или иной связи, позволяющей достоверно установить, что документ исходит от стороны договора. Таким образом, факсимильная связь, являющаяся видом электронной связи, прямо предусмотрена российским законодательством в качестве допустимого способа заключения договора в письменной форме".
Между тем Арбитражный суд г. Москвы 05.04.99, рассматривая спор между германской фирмой и российской организацией, отказал в иске германской фирме, ссылаясь на отсутствие между сторонами договорных отношений, поскольку не была соблюдена письменная форма (контракт был заключен путем обмена факсами). Апелляционная инстанция Арбитражного суда г. Москвы Постановлением от 31 мая 1999 г. оставила это решение суда первой инстанции в силе, приведя по этому вопросу следующие аргументы:
"Суд установил, что к отношениям сторон применима Конвенция ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г., статья 12 которой устанавливает необходимость того, чтобы договор купли-продажи, его изменение или прекращение соглашением сторон либо оферта-акцепт или любое другое выраженное намерение совершались в письменной форме, если хотя бы одна из сторон имеет свое коммерческое предприятие в договаривающемся государстве, сделавшем заявление на основании ст. 96 Конвенции. Стороны не могут отступать от настоящей статьи или изменить ее действие. Статья 13 Конвенции к письменной форме (из электронных видов связи) относит только сообщение по телеграфу и телетайпу, однако все документы истца, представленные им в подтверждение направления оферт... и их акцепта..., являются копиями факсимильных сообщений, полученных с использованием телефонной связи, что лишает их доказательственной силы, подтверждающей совершение внешнеторговых сделок между сторонами по настоящему спору. Отсутствие сделки, совершенной в соответствии с требованиями Конвенции ООН, опровергает утверждение истца о согласовании сторонами базисных условий поставки, порядка отгрузки "со склада" или "морем", поскольку указанные условия являются частью внешнеторговой сделки".
Постановлением Федерального арбитражного суда Московского округа от 11.08.99 были отменены указанные решение суда первой инстанции и Постановление апелляционной инстанции Арбитражного суда г. Москвы и дело передано на новое
рассмотрение в первую инстанцию того же суда с указанием о необходимости установить факты, подлежащие доказыванию, а также отношения сторон с учетом всех представленных материалов и разрешить спор с надлежащим применением норм материального и процессуального права. Следует заметить, что в счет контракта, оспариваемого покупателем, он получил от продавца несколько партий товара, которые принял и оплатил.
На наш взгляд, Постановление апелляционной инстанции Арбитражного суда г. Москвы от 31.05.99 г. не соответствует не только изложенным выше правилам применения положений Венской конвенции 1980 г. и субсидиарно применяемым нормам национального права, но и практике Высшего Арбитражного Суда РФ. Так, в Постановлении Президиума ВАС РФ от 25.03.97 N 4670/96 <*> вопрос о том, состоялось ли изменение условия контракта, предложенное факсограммой продавца, решался с учетом последующего поведения сторон. Установив, что на основании этого предложения стороны изменили контрактную цену, а последующее поведение покупателя свидетельствует о принятии этого предложения, Президиум ВАС РФ признал правильным решение Арбитражного суда г. Москвы от 15.02.96 N 60-409, которым было признано, что изменение контракта состоялось.
--------------------------------
<*> См.: Вестник ВАС РФ. 1997. N 6. С. 100, 101.
Между тем, как показывает практика, заключение контракта путем обмена факсами может привести к последующим недоразумениям. Эта форма связи не гарантирует того, что полученный по факсу текст полностью соответствует отправленному. В ряде случаев оказывалось, что из-за несовпадения отправленного и полученного по факсу текста предложения и акцепта не совпадало мнение сторон о содержании заключенного ими контракта. Встречались и случаи, когда у сторон оказывался не совпадающий по содержанию единый текст контракта, подписанный обеими сторонами путем обмена факсами. Учитывая, что факс предназначен в принципе для оперативной связи, целесообразно либо вообще не применять эту форму связи для заключения контрактов, либо обязательно повторять условия предложения и акцепта путем направления другой стороне соответствующего письма, а при оформлении контракта в виде единого документа - путем представления письменного текста контракта. Но, как отмечалось выше, коль скоро представленные сторонами факсимильные сообщения совпадают по содержанию и позволяют достоверно установить, что они исходили от соответствующих сторон, неправомерна постановка вопроса о несоблюдении норм закона по поводу обязательности письменной формы сделки.
ОУП СССР - КНР (п. 1 § 53) и ОУП СССР - КНДР (§ 1) предписывают обязательную письменную форму контракта, его дополнений и изменений.
ОУП СНГ (п. 16 и 19) требуют соблюдения письменной формы при заключении договора, его изменении, расторжении и продлении срока действия дополнительным соглашением сторон.
ОУП СЭВ (§ 4) предписывают обязательную письменную форму контракта, дополнений и изменений к нему, а также соглашения о его прекращении, ставя в зависимость от соблюдения формы их действительность. Аналогичным образом решается этот вопрос и в ОУП СЭВ - Финляндия (п. 2.1.1, 2.2.1 и 2.2.2) и ОУП СССР - СФРЮ (п. 1
§2 и § 3).
ВОУП СССР - КНДР (п. 2 § 1), ОУП СЭВ (п. 1 § 4), ОУП СЭВ - Финляндия (п. 17.3.1) и ОУП СССР - СФРЮ (п. 1 § 3) предусмотрено, аналогично Венской конвенции 1980 г., что под письменной формой понимаются также телеграммы и сообщения по телетайпу. И ОУП СССР - КНР (п. 2 § 53) допускают возможность заключения контракта, его изменение или дополнение путем обмена телеграммами или сообщениями по
телетайпу, однако устанавливают обязательность их подтверждения письмами. В практических целях во избежание недоразумений это необходимо иметь в виду.
Согласно ОУП СНГ (п. 18) допускается заключение договора путем обмена письмами, телеграммами, телетайпограммами или с помощью средств телекоммуникации. Специально оговорено (п. 19), что изменение, расторжение или продление срока действия договора оформляются дополнительным соглашением сторон. Из этого следует, что изменение, расторжение или продление срока действия договора также охватываются правилом о необходимости соблюдения письменной формы.
Напомним, что в Венской конвенции 1980 г., как и во всех ОУП, имеются прямые указания о форме договора, его изменения и прекращения. И ГК РФ (п. 1 ст. 452) предусматривает применение этого правила, если из закона, иных правовых актов, договора или обычаев делового оборота не вытекает иное. В юридической доктрине и судебно-арбитражной практике действие этого правила никогда не подвергалось сомнению, в частности относительно внешнеэкономических контрактов. В практике МКАС многократно встречались случаи его применения при разрешении конкретных споров. Выше в данном параграфе нами приводилась информация о некоторых из этих решений (от 28.05.99 по делу N 243/1998 и от 10.06.99 по делу N 55/1998).
Учитывая, что встречаются попытки оспорить такой подход, ниже приводятся выдержки из двух решений МКАС, также вынесенных в 1999 г., где он развернуто аргументируется.
При разрешении спора по делу N 272/1997 (решение от 17.03.99) <*> по иску российской организации к бельгийской фирме МКАС, рассматривая заявление ответчика о мировом соглашении, которое, по его утверждению, было заключено с истцом, отметил следующее:
--------------------------------
<*> См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда... за 1999 -
2000 гг. С. 43 - 52.
"Мировое соглашение, заключенное сторонами внешнеэкономической сделки (контракта) относительно ее исполнения, в свою очередь также является внешнеэкономической сделкой. В этой связи арбитры обратились к коллизионной норме, содержащейся в ст. 165 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик, действующих на территории Российской Федерации. В соответствии с этой нормой форма внешнеэкономических сделок, совершаемых российскими юридическими лицами независимо от места совершения этих сделок, определяется российским законодательством. Содержание этой императивной нормы не может быть изменено соглашением сторон. Она имеет приоритет и в отношении норм применимого права других стран.
Из этого исходили арбитры при разрешении вопроса о форме указанного выше мирового соглашения. В соответствии с действовавшим в то время на территории России Постановлением Совета Министров СССР от 14.02.78 N 122 "О порядке подписания внешнеторговых сделок" внешнеторговые сделки считаются совершенными только при соблюдении письменной формы. В силу ст. 30 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик несоблюдение формы внешнеэкономических сделок влечет за собой их недействительность.
Поскольку ответчиком не представлено никаких доказательств, которые могли бы подтвердить, что упомянутое мировое соглашение было заключено в письменной форме, арбитраж не может опираться на это соглашение при рассмотрении настоящего спора".
В решении от 13.01.99 по делу N 339/1997 по иску финляндской фирмы к российской организации этот вопрос рассматривался в связи с тем, что между сторонами возник спор о допустимости - в соответствии с нормами российского гражданского права - устной формы соглашения об изменении условий контракта и возможности установить наличие
такого устного соглашения путем свидетельских показаний или переписки одной из сторон контракта с третьим лицом. Состав арбитражного суда пришел к следующему заключению.
Контрактом предусмотрено, что все изменения и дополнения к нему считаются действительными, если они оформлены в письменном виде и подписаны сторонами. Установлено контрактом также то, что любая договоренность между сторонами, влекущая новые обязательства, которые не вытекают из контракта, должна быть письменно подтверждена в форме "Дополнения" или "Изменения" к контракту.
Условия контракта об обязательности письменной формы при его изменении соответствуют требованиям российского гражданского права.
Статьей 162 ГК РФ установлено, что несоблюдение простой письменной формы внешнеэкономической сделки влечет недействительность сделки. Аналогичный подход выражен в п. 2 ст. 30 Основ ГЗ 1991 г. Согласно п. 1 ст. 165 Основ ГЗ 1991 г. форма внешнеэкономических сделок, совершаемых советскими юридическими лицами и гражданами, независимо от места совершения этих сделок определяется законодательством Союза ССР. Таким образом, императивный характер норм российского законодательства об обязательности соблюдения письменной формы внешнеэкономических сделок ясно следует из содержания соответствующих норм как ГК РФ, так и Основ ГЗ 1991 г. В авторитетной российской юридической литературе это общепризнано. Так, в комментарии к ст. 162 ГК РФ <1> высказано мнение, что сделка, заключенная с нарушением обязательных требований закона к ее форме, является ничтожной. В другом комментарии к этой статье <2> указано, что даже исполнение внешнеэкономической сделки, совершенной в устной форме, т.е. с нарушением установленных законом требований к форме, влечет признание сделки недействительной. Из такого же подхода исходит и М.М. Богуславский <3>. Строго императивный характер требований норм советского права к форме внешнеэкономических сделок обосновывал в своих трудах Л.А. Лунц <4>.
--------------------------------
КонсультантПлюс: примечание.
Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) (под ред. О.Н. Садикова) включен в информационный банк согласно публикации - КОНТРАКТ, ИНФРА-М, 2005 (издание третье, исправленное, дополненное и переработанное).
<1> См.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / Отв. ред. О.Н. Садиков. М., 1997. С. 351.
<2> См.: Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая: Научнопрактический комментарий / Отв. ред. Т.Е. Абова, А.Ю. Кабалкин, В.П. Мозолин. М., 1997. С. 285.
КонсультантПлюс: примечание.
Учебник М.М. Богуславского "Международное частное право" включен в информационный банк согласно публикации - Юристъ, 2005.
<3> См.: Богуславский М.М. Международное частное право. М., 1998. С. 201 - 204. <4> См.: Курс международного частного права. Особенная часть. М., 1975. С. 56, 57.
Пунктом 1 ст. 452 ГК РФ предусмотрено, что соглашение об изменении или расторжении договора совершается в той же форме, что и договор, если из закона, иных правовых актов, договора или обычаев делового оборота не вытекает иное.
В своей практике МКАС неизменно исходит из императивности положений Основ ГЗ 1991 г. и ГК РФ в отношении формы внешнеэкономических сделок. Так, в решении от 17.02.97 по делу N 150/1996 <*> указано, что "любая устная договоренность сторон, если бы даже наличие таковой было надлежащим образом доказано заинтересованной стороной, признавалась бы недействительной в силу п. 3 ст. 162 ГК РФ".
--------------------------------
<*> См.: Арбитражная практика за 1996 - 1997 гг. С. 178 - 182.
Если же исходить из того, что направление истцом ответчику документа иного содержания, чем предусмотренное контрактом, являлось письменным предложением об изменении условий контракта, то в свете предписаний российского права следует учитывать ряд моментов.
Во-первых, поскольку оно имело своей целью заключить соглашение об изменении условий ранее заключенного контракта, в соответствии со ст. 452 ГК РФ к форме такого соглашения предъявляются те же требования, что и к форме контракта. Это означает, что предложение истца нуждалось для действительности соглашения в письменном акцепте.
Во-вторых, согласно п. 1 ст. 438 ГК РФ акцептом признается ответ лица, которому адресована оферта, о ее принятии. В соответствии со ст. 441 ГК РФ договор считается заключенным, если акцепт получен лицом, направившим оферту, не содержавшую срока для акцепта, в течение нормально необходимого для этого времени. Таким образом, как вытекает из этих положений, закон исходит из того, что ответ должен быть направлен оференту в течение нормально необходимого для этого времени. Как указывает истец, документ на условиях, отличающихся от контрактных, был им направлен 24 октября 1995 г. Письмо ответчика, на которое он ссылается как на письменное подтверждение его предложения об изменении условий контракта, было отправлено 27 января 1997 г. (т.е. более чем через год) и не истцу, а третьему лицу.
В-третьих, законом (п. 2 ст. 438 ГК РФ) молчание не признается акцептом, если иное не вытекает из закона, обычая делового оборота или прежних деловых отношений сторон. Применительно к внешнеэкономическим сделкам закон, как отмечено выше, исключает изменение условий сделки в иной форме, чем письменная. Этому положению закона соответствуют и условия контракта, из которого возник спор.
С учетом изложенного Арбитражный суд констатирует, что между сторонами не заключено соглашение об изменении условий контракта.
Следует отметить, что и в 2004 г. этот вопрос являлся предметом рассмотрения МКАС. Так, разрешая спор между российской организацией и фирмой из США (дело N 107/2002, решение от 16.02.04) <*>, состав арбитража отметил, что не имела юридической силы устная договоренность сторон о направлении продавцом покупателю до отгрузки товара ее опытной партии для тестирования, даже если бы она существовала (что продавцом отрицалось), поскольку в силу Венской конвенции (ст. 12 и 96) и ГК РФ (п. 3 ст. 162) соглашение внешнеэкономического характера, в котором участвует российская организация, возможно только в письменной форме. При рассмотрении спора между российской организацией и кипрской фирмой (дело N 125/2000, решение от 09.06.04) <**> МКАС отклонил ходатайство ответчика (кипрской фирмы) о вызове свидетелей для доказательства того, что заключенное сторонами соглашение следует толковать шире, чем это в нем предусмотрено, с учетом того, что такое более широкое толкование означало бы изменение содержания соглашения, а в силу строго императивных предписаний российского законодательства (что предусмотрено и Венской конвенцией 1980 г.) изменение внешнеэкономической сделки, участником которой является российская организация, допускается только в письменной форме и не может доказываться свидетельскими показаниями.
--------------------------------
<*> См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда... за 2004 г.
С. 48 - 57.
<**> См. там же. С. 206 - 230.
§ 2. Представительство сторон и доверенность
Как отмечалось выше (см. § 6 гл. 1), содержание правоспособности юридического лица определяется его личным законом. Соответственно при решении вопроса об объеме правоспособности сторон, заключающих контракт, необходимо основываться на предписаниях законодательства соответствующего государства и учредительных документах сторон сделки. С их учетом устанавливается и объем полномочий на совершение сделок органов юридического лица и лиц, совершающих сделки по доверенности, выданной органом юридического лица.
Применительно к внешнеэкономическим контрактам необходимо особо обратить внимание на следующие положения российского законодательства, регулирующие представительство и доверенность.
Во-первых, в силу ГК РФ (п. 3 ст. 1202) при совершении сделок юридическое лицо не может ссылаться на ограничение полномочий его органа или представителя, неизвестное праву страны, в которой этот орган или представитель юридического лица совершает сделку, за исключением случаев, когда будет доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать об указанном ограничении. Аналогичное положение предусматривалось Основами ГЗ 1991 г. (п. 2 ст. 161).
Во-вторых, в соответствии с п. 1 ст. 1209 ГК РФ форма доверенности определяется по праву страны места ее совершения. Однако доверенность не может быть признана недействительной вследствие несоблюдения формы, если последняя удовлетворяет требованиям российского права. Правом страны, где была выдана доверенность, определяются также срок действия доверенности и основания ее прекращения (ст. 1217 ГК РФ).
В-третьих, не являются представителями лица, уполномоченные на вступление в переговоры относительно возможных в будущем сделок (п. 2 ст. 182 ГК РФ).
В-четвертых, специальные правила предусмотрены в отношении коммерческого представительства (ст. 184 ГК РФ).
В-пятых, при отсутствии полномочий действовать от имени другого лица или превышении таких полномочий сделка считается заключенной от имени и в интересах совершившего ее лица, а не того, от имени которого она заключена. Лишь последующее прямое одобрение такой сделки представляемым создает, изменяет или прекращает для него - с момента совершения сделки - гражданские права и обязанности по ней (ст. 183 ГК РФ).
В-шестых, особые правила установлены для оспаривания сделки юридического лица, если эта сделка выходит за пределы его правоспособности или при совершении сделки лицо, имевшее доверенность, либо орган юридического лица вышли за пределы ограничений, которые установлены договором или учредительными документами этого юридического лица (ст. 173, 174 ГК РФ). Суд может признать такую сделку недействительной по иску юридического лица (лица, в интересах которого установлены ограничения правоспособности либо полномочий, а также государственного контрольного органа), только если будет доказано, что другая сторона знала или должна была заведомо знать о незаконности сделки либо об установленных ограничениях.
В-седьмых, прямо предусмотрена (ст. 189 ГК РФ) обязанность лица, которое выдало доверенность и впоследствии ее отменило, сообщить об отмене не только тому, кому она выдана, но и известным ему третьим лицам, для представительства перед которыми выдана доверенность.
Споры, связанные с вопросом о представительстве сторон, неоднократно были предметом рассмотрения МКАС. При этом возникала практическая необходимость в применении почти всех указанных выше положений, предусмотренных в ГК РФ.
При разрешении ряда споров МКАС прямо указывал, что он не принимает во внимание ссылки иностранного юридического лица на ограничение полномочий его органа или представителя, неизвестное праву страны, в которой этот орган или представитель совершил сделку. Так, в решении от 17.11.94 по делу N 493/1993 <*>