проблемы взаимодействия

вызывает сомнений»1. Такое раскаяние является «безумным» − в отличие от «истинного раскаяния»2, то есть покаяния. Между грешником и Богом полагается непреодолимая экзистенциальная пропасть. «Грешить – значит отделяться от добра, но отчаиваться во грехе – это вторичное отделение, которое выжимает из греха <…> последние демонические силы»; отчаявшись в грехе предательства, Иуда как раз и совершает это вторичное отделение. В своём последнем «ожесточении», в этом «дьявольском укреплении» отчаявшийся грешник вынужден «считать не просто бесплодным и тщетным то, что зовётся раскаянием и милостью, но также видеть в этом опасность, против которой он более всего вооружается»3.

2) Это противление милости Божией поначалу предстаёт как средство автономного самоукрепления. Отчаяние грешника в своём грехе «весьма мало указывает на добро, оно, напротив, ещё более настойчиво указывает на грех, чья напряжённость проистекает от того, что в него погружаются всё глубже»4. Грешник, отвергающий покаяние, совершает, согласно Кьеркегору, «новое демоническое стягивание себя к себе самому; и таково как раз отчаяние во грехе. Это продвижение вперёд, то есть возрастание демонического, которое, очевидно, погружает нас ещё глубже в грех. Это попытка придать греху содержание, некий интерес, сделать из него некую мощь»5. Грешник, погружённый в самодостаточность греховности, переживает ощущение силы греха, который неисправим и которому, таким образом, не «угрожает» никакая милость и никакое исправление. «Возмущение, стало быть, − это отчаяние в отпущении проступков. И возмущение возносит грех до высшей степени»6.

3) «Отчаяние во грехе, однако же, не обманывается собственным своим отрицанием (то есть отчаянностью, ложной мощью. – С. А.), хорошо зная, что ему не для чего больше жить, ибо ничего,

1Кьеркегор С. Понятие страха. С. 208.

2Там же.

3Кьеркегор С. Болезнь к смерти. С. 331.

4Там же. С. 333.

5Там же. С. 332.

6Там же. С. 344.

[291]

даже сама идея его Я, ему уже ни к чему»1. Поэтому следующий (и самый последний) шаг – самоубийство. Иуда желает своими силами исправить своё падение. Путём самоубийства предатель приводит в исполнение свой же приговор, чем только усугубляет свою вину. «Мы по справедливости гнушаемся поступком Иуды, пишет блаженный Августин, и по суду Истины он скорее увеличил, чем искупил преступление своего злодейского предательства тем, что удавился: потому что, отчаиваясь в Божием милосердии, он в чувстве раскаяния пагубного не оставил себе никакого места для покаяния спасительного. <…> Когда убил себя Иуда, он убил человека, запятнанного злодейством, и всё же окончил эту жизнь как виновный не только в смерти Христа, но и в своей собственной: потому что был убит хотя и за злодейство своё, но посредством своего же другого злодеяния» (О граде Божием I 17)2. Иуда, по словам блаженного Иеронима Стридонского, «не только не мог изгладить преступления предательства, но к прежнему преступлению ещё присоединил преступление собственного человекоубийства»3. Единственное, что требовалось от Иуды и что поистине способно было «обезоружить софистику страха», − это «мужество верить»4, ведущее грешника к трансцендированию собственной греховности. Иуда не пошёл по этому пути. Не в силах «вынести апостольским своим естеством этого падения», то есть собственного предательства, он «совершил сам над собою суд вместо суда Божия»5. Отвергнув Бога, натолкнувшись на презрительное равнодушие священников (Мф 27: 4), Иуда удаляется в уединение (ανεχώρησεν) и кончает все счёты с жизнью. «Духовная агония Иуды»6 завершается в петле.

Итак, первый шаг Иуды к самоубийству − смертельное отчаяние. «Нестерпимая мука раскаяния»7 есть оборотная сторона гор-

1Кьеркегор С. Болезнь к смерти. С. 332.

2Бл. Августин. О граде Божием. М., 1994. Т. 1. С. 31.

3Бл. Иероним Стридонский. Четыре книги толкований на Евангелие от Матфея. М.,

б.г. С. 253−254.

4Кьеркегор С. Понятие страха. С. 209.

5Булгаков С., прот. Иуда Искариот – апостол предатель // Путь. 1931. № 27. С. 26.

6Там же. № 26. С. 56.

7Фаст Г., свящ. Свет и тени Голгофы. Красноярск, 1993. С. 30−31.

[292]

дыни, выступающей, во-первых, как подспудная уверенность в возможности собственной непогрешимости, во-вторых, как неверие в милосердие Божие и нежелание его принять. Отчаявшийся грешник и сам не может простить себе свой грех, и не верит в то, что Бог может простить его. В этом грешник только «самообольщается»1, думая, что его человеческий грех может превозмочь абсолютное милосердие Бога. «Его печаль, его забота, его отчаяние? Да это просто эгоизм (подобно этой боязни греха, когда именно сама эта боязнь и ввергает нас в грех, поскольку она причастна самолюбию, которое желает гордиться собою, быть без греха)»2. Гордость Иуды (как отдельность, от-стояние от Бога), выражающаяся в недоверии, противлении, отчаянии, и характеризуется Писанием через диагноз «одержимости сатаной». И если первый приступ этой одержимости подталкивает апостола Иуду к предательству Учителя, то второй приводит к самоубийству. Диавол, говорит св. Иоанн Златоуст, «смутил Иуду, омрачил чрезмерностью печали, гнал, преследовал, пока не довёл до петли, пока не вывел из настоящей жизни и не лишил намерения покаяться»3. Тем самым Иуда ещё раз подтвердил, что «отчаиваться бедственнее, чем согрешать», по слову св. Иоанна Карпатского. Тот же отец говорит: «Иуда-предатель был малодушен и неискусен в брани, почему впал в отчаяние, и враг, набежав, набросил на него петлю»4. Самосуд Иуды – это «грех непростительный, это дело злого демона. Диавол отвлёк его от покаяния, чтобы оно осталось для него совершенно бесполезным; он же и умертвил (Иуду. – С. А.) смертью позорною и для всех открытою, внушив ему погубить самого себя»5. Второй набег диавола окончился самоубийством грешника.

Отчаяние есть вид неверия. Иуда не верит Богу: он не верит, что Бог всё может простить. Собственная совесть, восставшая

1Кьеркегор С. Болезнь к смерти. С. 334.

2Там же.

3Св. Иоанн Златоуст. Полное собрание творений. Т. 2. С. 314.

4Преп. Иоанн Карпатский. К монахам, находящимся в Индии, писавшим к нему, сто увещательных глав. Глава 85 // Добротолюбие. Париж, 1988. Т. 3. С. 99.

5Св. Иоанн Златоуст. Творения. СПб., 1901. Т. 7. С. 847.

[293]

против него1, говорит ему о его предательстве. Однако Иуда, впавший в полную безнадёжность, убеждён, что за его предательство нет прощения. Непобеждённая гордость не позволяет возложить на всемогущество и милость Бога всю свою надежду, а на себя надежды нет. Своими силами теперь спастись нельзя – здесь Иуда ставит точку; он не может позволить себе предположения о Божественном милосердии. Голос совести одолевается гордостью, и диавол возвращается в Иуду. Сатана, пишет св. Ефрем Сирин, «видя, что смерть Сына стала победой мира и Его крест освободителем твари, вошёл в Иуду, сосуд свой, и он пошёл и повесился на верёвке»2. «Смотри, когда Иуда раскаивается? Когда уже совершено и приведено к концу преступление. Таков диавол: он не даёт беспечным взглянуть на грех свой прежде, чем они совершат его, чтобы пойманный не раскаялся. Предатель не трогался тогда, как Иисус столько раз обличал его, но когда уже совершено преступление, пришло ему на мысль покаяние, − пришло, но уже без пользы. Конечно, заслуживает одобрения то, что он сознался, повергнул сребренники и не устрашился иудеев; но что сам на себя надел петлю, − это грех непростительный, это дело злого демона. Диавол отвлёк его от покаяния, чтобы оно осталось для него совершенно бесполезным; он же и умертвил смертью позорною и для всех открытою, внушив ему погубить самого себя»3.

Второй шаг отчаявшегося предателя − автономия суждения. Иуда уверен в том, что он верно понимает происходящее и адекватно реагирует на ситуацию. Он не хочет знать, что «всякий человек ложь» (Пс 115: 2), что «Бог верен, а всякий человек лжив» (Рим 3: 4), что человеку не под силу обладание полнотой истины. Иуда считает себя способным самостоятельно, своим умом понять происшедшее, и осудить себя, и назначить меру возмездия. Для него всё очевидно и всё кончено: Бог мёртв. Воскресения же Искариот не дождался, потому что не стал ждать, доверившись

1Св. Иоанн Златоуст. Полное собрание творений. Т. 2. С. 431.

2Книга Иуды. С. 18.

3Св. Иоанн Златоуст. Творения. Т. 7. С. 847. Ср.: «Пока зло не созреет, глупец считает его подобным мёду. Когда же зло созреет, тогда глупец предаётся горю» (Дхаммапада V 69).

[294]

эмпирическому факту. Нетерпеливость вообще есть «главная черта» Иуды, пишет Д.С. Мережковский; ещё до предательства это было «нетерпеливое, со дня на день, с часу на час, ожидание Царства Божия»1. Предательство и есть свидетельство его торопливости: Иуда «вынудить хочет наступление Царства»2. Такое же нетерпение он проявляет и в своём раскаянии: он осуждает себя на смерть за грех; однако это осуждение – ещё больший грех, «грех злобы»3, а не результат понимания или веры.

Третьим шагом от предательства к самоубийству явилась готовность Иуды совершить наказание себя самого. Он не принимает во внимание предупреждения Бога: «у Меня отмщение и воз-

даяние» (Втор 32: 35). Иуда не потерпел своей виновности; гор-

дость не позволила ему смириться, нетерпение человека заслонило собой Божие долготерпение. Ничего иного и не оставалось Иуде: «в порыве отчаянного исступления Иуда бросил злополучный кошелёк и − сам бросился в бездну небытия»4. Мотив такого поступка Искариота, согласно Эмилю Дюркгейму, есть «угрызения совести преступника, который кончает с собой для того, чтобы искупить свою вину»5. Однако торопливое желание Иуды загладить грех даёт противоположный эффект: он уходит из жизни, отягощённый ещё большим грузом нечестия, чем прежде. Всякое согрешение «имеет некоторую надежду на восстановление», пока грешник жив и способен каяться; смерть же в нераскаянном грехе «имеет вечную погибель»6. Суицид является грехом наиболее тяжким, истинно смертным: всякий грех может быть истреблён покаянием, кроме одного этого. Самоубийство ведёт в полноту окончательной безнадёжности.

Гордыня есть отстояние от Бога, стояние «вне» Его, а значит – противо-стояние Ему. Предел такого противостояния – убийство Бога. Именно это и делает Иуда, предав Христа на смерть. Может

1Мережковский Д.С. Иуда предатель // Книга Иуды: Антология. СПб., 2001. С. 77.

2Там же. С. 78.

3Невзоров И. Мораль стоицизма и христианское нравоучение. Казань, 1892. С. 119.

4Лопухин А.П. Библейская история при свете новейших исследований и открытий. Новый Завет. СПб., 1895. С. 517.

5Дюркгейм Э. Самоубийство. СПб., 1912. С. 384.

6Герма. Пастырь III 6, 2 // Писания мужей апостольских. Рига, 1994. С. 212.

[295]

быть, Иуда прямо и не желал такого исхода, однако, свободно избрав противостояние Богу и тем самым совершив переход на позиции диавола, объективно этому способствовал. То, что совершает сам Иуда, есть акт богоубийства. Дабы подтвердить свою отдельность от Бога, человек оказывается вынужденным совершить как бы некий сатанинский «культ». Этот культ включает в себя и «богоубийство» (первый грех Иуды), и самоубийство (его второй грех). Искариот совершает этот «антикульт человекобожества» и завершает его «жертвоприношением тела»1, предав себя «смерти мерзостной»2. Ритуальным убийством Бога стало предательство Иудой Христа; но в жертву сатане Иуда должен был принести и собственную жизнь «в энергиях гордыни, отчаяния, немилосердия»3. Эти два элемента сатанинского культа оказываются логически взаимоувязанными только посредством предположения третьего, «промежуточного» момента, а именно − богозаместительства, вместобожия человека. Таким образом, описанные выше психологические метаморфозы на пути от предательства к самоубийству (отчаяние, автономия суждения и автономия действия) оказываются лишь субъективными коррелятами к элементам некоего теургического акта. Два таких элемента − предательство и самоубийство − обычно имеют в виду, но средний между ними, как правило, выпадает из поля зрения.

Бог мёртв; следовательно, я – бог; следовательно, я должен убить себя. Именно эту логическую последовательность выражает собой деяние Иуды во всей своей полноте. Такая последовательность богоотступничества выявлена и исследована, в частности, Ф.М. Достоевским, согласно которому отпадение от Бога включает в себя следующие три стадии:

1) «Герой вынашивает и формулирует некий мировоззренческий тезис, который, исключая, ставя под сомнение или попросту игнорируя существование Бога, влечёт за собой пересмотр тради-

1Шифферс Е. Отношение христианства к самоубийству // Искусство кино. 1991.

№°9. С. 5.

2Роман Сладкопевец. О предательстве Иудином. С. 214.

3Шифферс Е. Указ. соч. С. 6−7.

[296]

ционных нравственных норм человеческого общежития»1. Предательство Иуды и было таким практическим «пересмотром», объективным результатом которого стало богоубийство.

2)«Герой живёт в соответствии с этим тезисом. Это вызывает совершенно неожиданные последствия»2. Самое «неожиданное» из этих последствий заключается в том, что Иуда становится заместителем «убитого» им Бога.

3)«Крушение героя. Развенчание тезиса»3. Возникает ещё одна

исамая существенная «неожиданность»: оказывается, что убийца

изаместитель Бога должен умереть. Не находя оснований для жизни в себе самом, богоубийца становится самоубийцей.

Самым впечатляющим примером описанного «антикульта» у Ф.М. Достоевского является история Алексея Кириллова из романа «Бесы». Кириллов, антипод Христа, убивая себя, воспроизводит жертвоприношение Иуды в честь сатаны, во имя которого на жертвенник полагается и душа самоубийцы, и Сам Христос. Не случайно же Пётр Верховенский, один из главных бесов романа, увязывая в один «план» предательство (участие Кириллова в

убийстве Шатова) и самоубийство, почти прямо называет Кириллова Иудой: «вы обязались, вы слово дали, деньги взяли»4. Богоубийство, оплаченное предательство и самоубийство, совершённые Кирилловым, ясно указывают на тот тип, который он в себе во-ображает. При этом Достоевский демонстрирует, что убивающий Бога сам становится как бог (ср. Быт 3: 5). «Если нет Бога, то

ябог», − заявляет Кириллов5. Освободившийся от Бога занимает

Его место; анти-Бог оказывается не только противо-Богом, но и вместо-Богом6. Если Бога нет, то сам человек – бог, а главный атрибут человеческой «божественности» – своеволие. Абсолютная

1Ерофеев В. В лабиринте проклятых вопросов. М., 1990. С. 33.

2Там же.

3Там же.

4Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений: В 30 т. Л., 1974. Т. 10. С. 468.

5Там же. С. 470.

6Греческое αντιθεός означает и противо-Бог, и вместо-Бог, и как-Бог (см.: Вейсман°А.Д. Греческо-русский словарь. М., 1991. Ст. 126).

[297]

свобода в этом случае – только в самоубийстве, позволяющем достичь окончательной и непоправимой автономности1.

Сошлюсь тут ещё и на тех писателей, которые серьёзно задумывались над делом Иуды Искариота, а потому высказали об этом деле, как я полагаю, правду. Я имею в виду, разумеется, не сюжет их апокрифов, но их попытки реконструировать смысл происшедшего с Иудой. В ряде известных произведений проводится мысль о том, что успех миссии Иисуса полностью зависит от Иуды; более того, Иуда и есть подлинный спаситель, заслоняющий, замещающий собою Богочеловека. У Юрия Нагибина Христос сообщает Иуде по секрету: «Начальники жизни убьют Меня. Я умру на кресте, искупив грехи человеческие. Да сбудется воля Божья». Однако тут же выясняется, что в Божественный план входит и предательство. «Готов ты стать орудием воли Божьей?» − спрашивает Христос Иуду. Тот соглашается, и Христос заявляет: «Ты избран»2. На этом основании Христос выделяет Иуду из числа прочих апостолов: «Ты станешь наособь, ближе всех

ко Мне, ибо возлюбишь Меня сильнее жизни, чести и души спасения»3.

Иуда художественных апокрифов хочет использовать Христа, «утилизовать» Его к своей выгоде. Он лично устраивает Ему погибель и затем первый устремляется за Ним. У Леонида Андреева Пётр и Иоанн спорят о том, кто будет первым в Царствии Небесном (ср. Мф 20: 20−28; Мк 10: 35−45), и призывают Иуду в судьи. «Не отрывая глаз от Христа, Иуда медленно поднялся и ответил тихо и важно:

− Я!

Иисус медленно опустил взоры. И, тихо бия себя в грудь костлявым пальцем, Искариот повторил торжественно и строго:

− Я! Я буду возле Иисуса!»4.

Предав Христа иудеям, Иуда торопится за Ним: «Я с Тобою. Туда. Ты понимаешь, туда!»1. Он убил Бога. Бог мёртв. «Почему

1Подробнее см.: Аванесов С.С. Вольная смерть. Томск, 2003. С. 126−139.

2Нагибин Ю. Любимый ученик // Огонёк. 1991. № 47. С. 15.

3Там же. С. 16.

4Андреев Л. Иуда Искариот // Собрание сочинений: В 6 т. М., 1990. Т. 2. С. 233.

[298]

же вы живы, когда Он мёртв? − взывает Иуда к апостолам. − Что делать, спрашиваете вы Иуду? И отвечает вам Иуда, прекрасный, смелый Иуда из Кариота: умереть»2. «Я иду к Нему, − говорит Иуда, указуя на небеса. − Кто за Искариотом к Иисусу?» Пётр порывается, но его останавливают. Иуда первый. «Ты слышишь, Иисус?.. Я иду к Тебе»3. Где был умный и смелый Иуда, когда Христос говорил апостолам: «Многие же будут первые последними, и последние первыми» (Мф 19: 30; Мк 10: 31); «есть последние, которые будут первыми, и есть первые, которые будут последними» (Лк 13: 30)? Иуда, конечно, слышал; но «разве можно Его слушать! Разве понимает Он что-нибудь в людях, в борьбе!»4. Иуда действует, как видим, наперекор Христу, выступая как Его соперник и оппонент5; когда же Бог умирает, тогда наступает время для нового учителя и нового учения. Но вот Данте увидел Иуду на месте «последнего» − в средней пасти Люцифера:

Переднему не зубы так страшны, Как когти были, всё одну и ту же Сдирающие кожу со спины.

«Тот, наверху, страдающий всех хуже, − Промолвил вождь, − Иуда Искарьот; Внутрь головой и пятками наруже»

(Ад XXXIV 58−63).

Попытка Иуды по-своему приблизиться к Богу оказалась верным средством максимально отпасть от Него. А ведь как близок был Иуда к божественному могуществу! «Хотелось ли тебе когданибудь, − обращается Иуда к Фоме, − взять землю и поднять её? И, может быть, бросить потом»6. И вот «осуществился ужас и мечты»: Бог умер. «Кто вырвет теперь победу из рук Искариота? Свершилось. Пусть все народы, какие есть на земле, стекутся к

1Андреев Л. Указ. соч. С. 255.

2Там же. С. 262.

3Там же. С. 263.

4Там же. С. 261.

5Четина Е.М. Евангельские образы, сюжеты, мотивы в художественной культуре.

М., 1998. С. 40.

6Андреев Л. Указ. соч. С. 243.

[299]

Голгофе и возопиют миллионами своих глоток: “Осанна, Осанна!” −

иморя крови и слёз прольют к подножию её – они найдут только позорный крест и мёртвого Иисуса»1. Иуда, убийца Бога, теперь победитель и сам почти что Бог. Он «холодно оглядывается кру-

гом. Так смотрит суровый победитель, который уже решил в сердце своём предать всё разрушению и смерти»2. Однако для этого надо разрушить себя; тогда Иуда попадёт на небо ко Христу

истанет равным («братом») Богу3, чтобы затем вернуться на землю и царствовать. А если Христос не поверит Иуде и не примет

его как брата, но пошлёт его в ад, то Иуда будет ковать оружие богоборчества на адском огне и разрушит самоё небо4, нигде не оставив никакого места для Бога. Теперь же, пока он ещё на земле, «всё время принадлежит ему. И ступает он твёрдо, как повелитель, как царь, как тот, кто беспредельно и радостно в этом мире одинок». Земля кажется Иуде «маленькой»; и небо, и солнце он «чувствует под своими ногами». Беспредельно и радостно одинокий Иуда «гордо ощутил бессилие всех сил, действующих в мире,

ивсе их бросил в пропасть». Он идёт «спокойными и властными шагами»5. Теперь, до момента Воскресения, Иуда – человекобог,

властитель мира и хозяин собственной жизни: «зачем тебе душа, если ты не смеешь бросить её в огонь, когда захочешь!»6. Иуда готов отправить свою душу прямо в геенну.

Если Бог, воплотившись, унизился (пал в материю), то человек, подражая Богу, может унизиться до рождения в ад. Куда же ещё пасть человеку, как не в преисподнюю? Где же ещё умереть, как не на дереве? Иуда стал «как бог» (Быт 3: 5); следовательно,

Иуда должен убить себя, повесить себя на дереве. Таков Иуда как «отражение Иисуса»7: человекобог и самоубийца. Но можно пой-

1Андреев Л. Указ. соч. С. 257.

2Там же. С. 255−256.

3Там же. С. 263.

4Там же.

5Там же. С. 257.

6Там же. С. 261.

7Борхес Х.Л. Три версии предательства Иуды // Борхес Х.Л. Коллекция. СПб., 1992. С. 198. Согласно С.С. Аверинцеву, «повешенный на древе креста Христос, принявший на Себя проклятие человечества, и повесившийся Иуда Искариот, несущий бремя собственного проклятия, представляют собой многозначительную

[300]